Dualis

      Пробранная паникой, я пытаюсь спихнуть Колина, но он перехватывает мои руки и вдавливает в покрывало. От него разит алкоголем.       — С-с ума сошел?! Слезь с меня счас же!       Само собой, он не слушается. Наклоняется с плотоядной улыбкой и пытается поймать мои губы — я мотаю головой из стороны в сторону. Он не сильно огорчается, спускается ниже, к шее — проводит по ней языком и присасывается к чувствительной коже. Мое сердце бешено колотится! Понимая, что сопротивляться бессмысленно, ведь мы в разных весовых категориях, я набираю в грудь побольше воздуха:       — НА ПОМОЩЬ!!!       С искаженным лицом Колин накрывает мой рот ладонью и с силой вжимает меня в одеяло. На глазах наворачиваются слезы. Пыхтя от гнева и возбуждения, второй рукой он задирает мне платье. Я стараюсь отбиваться, но проку от этого никакого!       Вдруг...       Кто-то громко стучит в дверь и, не получив ответа, несколько раз дергает ручку. В отличие от меня, Колин не забыл запереться. Он замирает, повернув лицо к двери. Я чувствую, как напряглись его мышцы. Пытаюсь подать знак, но он держит слишком крепко. К счастью, неизвестный не отступает. Раздается несколько глухих ударов, потом три более звучных, и дверь с треском отлетает к стене! Колину приходится сесть и развернуться. Он давит коленом мне на грудь, чтобы не дать подняться.       В проеме возникает рослый силуэт, но слезы мешают рассмотреть его. Несколько секунд в комнате царит тишина. Ситуация выглядит совершенно недвусмысленно — вторженец не задает ненужных вопросов, а Колин не смеет требовать, чтобы тот убрался, я же от шока не могу вымолвить ни слова — только всхлипываю. Напряжение достигает предела и высвобождается в одно мгновение: неизвестный бросается на Колина, а тот вспрыгивает ему навстречу. Слышу рваную ругань и звуки борьбы.       Я неуклюже сажусь, поправляю платье и обтираю слезы. Поднимаю глаза, готовая кинуться к выходу при первой возможности, но вижу Колина лежащим навзничь на полу. «Уже… все?» — Потрясенная случившимся, я реагирую заторможенно — не знаю, испытывать облегчение, удивляться или еще что.       — Эй, ты в порядке?       Вздрагиваю и поднимаю глаза на своего избавителя. Старомодная рубашка и длинные рыжие волосы. «Да быть не может…» — растерянно думаю я и вдруг понимаю, что он задал вопрос.       — Да… Все нормально… Спасибо огромное!       Кое-как поднимаюсь и кошусь на недвижное тело обидчика. Он лежит враскорячку, рот приоткрыт, из носа вытекает струйка крови. Меня одолевает непривычная мстительность. «Так тебе, дрянь, и надо!» — злорадствую я, борясь с соблазном пнуть Колина в брюхо.       Виолончелист внимательно наблюдает за мной.       — Он это заслужил. — В мягком голосе звучат нотки одобрения.       — Вне всяких сомнений, — глухо отвечаю я.       «Что теперь делать? Звонить в полицию?» — Немного поразмыслив, отметаю эту мысль. Колин наверняка выкрутится: преступление ведь не состоялось. И я не горю желанием затевать тяжбу с его семьей. Еще и праздник испорчу.       Я вздыхаю и прикладываю ладони к горячим щекам.       — Мне бы на воздух…       Музыкант кивает, пропуская меня вперед. Я выхожу в коридор, делаю несколько шагов и наваливаюсь на стену. «Ноги как резиновые…»       — С тобой точно все в порядке?       Парень участливо ловит мой взгляд. Я хочу улыбнуться, но выходит криво.       — Еще не поняла.       Пользуясь тем, что мы вышли на свет, я разглядываю его лицо. Серые глаза, высокий «умный» лоб, тонкие губы, прямой нос, две серьги в правом ухе, одна в левом. «И голос точно такой же. Никаких сомнений: это он! — Парень вопросительно поднимает брови. — Ох, я же открыто пялюсь на него!»       Чтобы замять неловкую паузу, спрашиваю:       — У меня глаза не растеклись?       Он присматривается.       — Почти незаметно.       Спасибо элитной косметике Мэг! Если б я красилась из собственной косметички, вся моська была бы в подтеках.       Музыкант глядит обеспокоенно и неотрывно.       — Словами не передать, как я рад, что заплутал именно в этой части дома именно в это время! — Он поджимает губы и бросает краткий взгляд в проем комнаты.       «До чего… витиевато выражается», — думаю я, растеряно кивая.       Парень сочувственно улыбается и добавляет:       — Я не допущу, чтобы постыдный инцидент омрачил сердце прекрасной девушки.       Все время, что мы стоим в коридоре, он держит правую руку за спиной. Поза настолько вписывается в сценический образ, что я не придаю этому значения и лишь теперь понимаю, чем она обусловлена: элегантным жестом музыкант протягивает мне забытую в комнате розу.       — Позволишь навязать тебе свое общество до конца праздника?       Сердце екает в груди. Польщенная и растроганная, я во второй раз принимаю цветок:       — Как можно отказать моему спасителю? — Заправляю за ухо прядь волос. — Только мне совсем не хочется к гостям...       Он мягко улыбается:       — В дальней части сада есть укромная беседка. Пройдем?       Я киваю и молча следую за ним. Шок постепенно уступает место взволнованности и любопытству. Хоть мне совсем не хочется думать о Колине, на ум приходит его фраза: «Разве не удивительно, что судьба сводит нас раз за разом?» Теперь, когда у меня не осталось сомнений, что музыкант и есть тот парень из кафе, обстоятельства нашей встречи наполняются особым смыслом.       Мы спускаемся на первый этаж, минуем гостей, часть которых перешла со двора в дом, выходим на улицу через кухню и направляемся вглубь сада по тропинке, освещенной бумажными фонариками. Людей по пути встречается все меньше, музыка звучит все тише. «Какое огромное владение! Тут можно спрятаться, и тебя за полдня не найдут, — восхищаюсь я про себя. — Только вот посвежело…» — Скрещиваю руки на груди. Музыкант глядит вполоборота:       — Холодно? Прости, у меня нет пиджака или куртки, чтобы прикрыть тебе плечи. Могу предложить жилет, если от него будет толк.       — Не стоит. Меня порой знобит от нервов — само пройдет. — Я улыбаюсь с благодарностью и смущенно отвожу взгляд.       Наконец мы доходим до беседки, с трех сторон овитой диким виноградом. Музыкант подает мне руку, помогая взойти по ступенькам. От его касания по предплечью поднимается тепло.       — Останешься одна ненадолго? Я скоро вернусь.       — А… — Он скрывается за поворотом тропинки прежде, чем я успеваю что-то сказать. Словно его тут и не было. Я вздыхаю и опускаюсь на сидение. Звуки праздника едва достигают этой части сада. Долгожданное спокойствие...       Я более-менее прихожу в себя. Стараюсь забыть отвратительную беспомощность, которую испытала, барахтаясь в объятиях Колина... «Если бы не — ох, я даже не спросила, как его зовут! — если б не отважный музыкант, этот день стал бы худшим в моей жизни!» Я упираюсь лопатками в прохладное дерево балюстрады и закрываю глаза, вызывая в памяти первую встречу с рыжеволосым рокером. Подножка, краткий ужас падения, объятие с запахом апельсинов и — дрожь проходит через тело — красные искры на дне серых глаз…       Я выпрямляюсь. Нечаянно укалываюсь шипом. В душе воскресает странная тревога, и желание провести вечер с моим спасителем поспешно улетучивается. «Да что же это? — возмущаюсь я, посасывая кровь из пальца. — Впервые в жизни мне оказывает внимание такой "перспективный", как сказала бы Мэг, парень: и талантливый, и красивый, и культурный (судя по речи и поведению), и сильный, и не трус…» Тем не менее, внутренний голос, чуть не плача, велит бежать от него прочь. И все из-за секундного наваждения. Не понимаю… Как ни пытаюсь себя уговаривать, абсурдный порыв не слабеет.       «Это от стресса, другого объяснения нет. — Надавливаю ногтем на палец и смотрю, как набухает кровавая капля. Откладываю в сторону потерявшую доверие розу. — Так хочется сбежать, вернуться в нашу тихую квартирку… Но нельзя просто "кинуть" человека, который спас меня от беды! Это немыслимо. Надо уделить ему хоть немного времени».       Стоит об этом подумать, как до слуха доносятся шаги и в проем впархивает мой виолончелист. В одной руке у него поднос, через вторую перекинут плед.       — Прости, что заставил ждать, — от одного взгляда на парня у меня спирает дыхание. Он ставит поднос на скамью и расправляет покрывало, взмахнув им, точно мулетой . Его движения в одно время естественны и артистичны. Плед мягко ложится мне на плечи.       — Спасибо. Очень мило с твоей стороны. — Я избегаю смотреть музыканту в глаза и кошусь на поднос. Маленький чайник, две чашки и блюдо с закусками. Не могу сдержать удивления:       — Серьезно? На празднике льются реки спиртного, а ты приносишь чай?       Смех музыканта щекочет меня изнутри.       — Отчего-то мне подумалось, что ты захочешь согреться без помощи алкоголя. Я ошибся? Еще не поздно сбегать за шампанским.       — Нет-нет, не стоит! Я действительно мало пью и очень люблю чай. — Он удовлетворенно кивает и разливает напиток по чашкам. — Но с чего ты так решил? Мы ведь не знакомы.       Взгляд-улыбка.       — Мне говорили, что я не лишен проницательности. — Парень садится напротив, элегантно закинув ногу на ногу. — А по поводу знакомства… пора бы это исправить. Меня зовут Лео.       — Меня — Агнес.       — Лео и Агнес? — Он посмеивается, зачесывая пальцами волосы, и произносит нараспев. — «Лев и ягненок будут пастись вместе».       Я улавливаю иронию и улыбаюсь. Однако на память приходит читаная когда-то статья об эффекте Манделы .       — Извини, но в оригинале с агнцем пасется волк. А лев, как вол, ест солому.       — «…а для змия прах будет пищею» — знаю. Но большинство помнит цитату неверно, вот я и не удержался.       Я беру с подноса чашку и отпиваю. «Так… посижу с ним минут десять, скажу, что плохо себя чувствую, и уеду. Вернусь домой и продрыхну до полудня…» — думаю я, стараясь выглядеть непринужденно.       Лео наклоняет голову вбок, точно прислушивается. Мне кажется или его черты стали более резкими?       — Какой же я нечуткий… — вздыхает он, сникнув. — Совершенно очевидно, что ты устала и хочешь домой. А я пытаю тебя чаепитием и светской беседой…       Я вздрагиваю. «Неужели у меня на лице все написано? Блин, только бы его не обидеть!»       — Ты действительно проницателен, — пытаюсь говорить шутливо. — Прости, я не могла отказать после того, что ты сделал… но будет лучше, если я уйду.       — Так бы сразу сказала. Вежливость — это хорошо, но нет нужды жертвовать ради нее комфортом. — Лео пожимает плечами, откладывает чашку и достает из кармана телефон. — Я вызову такси.       Я собираюсь возразить, но одергиваю себя: «Не хочется быть меркантильной, но… вечер субботы, час-пик — ехать далеко, а платить по двойному тарифу! Не отказываться же от такого подарка…»       Лео протягивает мне телефон, и я ввожу адрес в графу «куда».       — Ого! — восклицает он, удивленно глядя на дисплей. — Да мы с тобой практически соседи! Я живу в стекляшках по другую сторону парка.       — Да ну?.. — растеряно выдыхаю я.       «Заводь» находится в двух минутах от того района. Неудивительно, что музыкант захаживает туда за утренним кофе.       — Вот ведь как бывает. — Он опускает глаза, медленно заправляет волосы за уши и скользит пальцами вниз по шее. Отчего-то этот простой жест меня завораживает. — Столько совпадений: мы живем неподалеку, ты работаешь практически у меня под носом, вчера буквально упала в мои объятия, а сегодня мы оказались на одном мероприятии и опять столкнулись, — Лео поднимает взгляд. В нем столько теплоты, что я пуще прежнего стыжусь беспричинного отторжения к этому милому парню. Он продолжает: — Ты ведь не сразу меня узнала? Поэтому так странно разглядывала после… инцидента?       — Так и есть. — Поджимаю губы. — Весь вечер гадала: он — не он, показалось — не показалось.       — А я-то думал, у меня яркая, запоминающаяся внешность! — Лео изображает обиду и театрально взмахивает волосами. Я смеюсь.       — Так и есть! Но ты настолько… по-разному вел себя в кафе и на вечеринке, что я собственным глазам не поверила.       Он задумчиво чешет висок.       — Вчера я действительно был не в форме. Извини, если чем-то обидел… К сожалению, у меня случается бессонница — на момент нашей встречи я не спал больше суток. Еще и кофеварка сломалась. Настроение, в общем, было не ахти.       Я еле удерживаюсь от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. «Молодчина, Агнес! Накрутила себя из-за встречи с человеком, замученным бессонницей! Стоило парню выспаться, как из хмурого и немногословного он стал веселым и красноречивым — магия, блин, не иначе!» — Я улыбаюсь собственной мнительности. Съедаю канапе и запиваю чаем.       Лео глубоко вздыхает.       — А я вот сразу тебя узнал. С первого взгляда.       Крошка хлеба проскакивает не в то горло, и я несколько раз кашляю.       — Но я стояла в толпе зрителей! В неприметном темном платье! — восклицаю, когда перхота отступает.       — Мое внимание привлекла барышня в сияющей пачке, а ты стояла рядом. — Музыкант глядит на меня с подкупающей искренностью. — Я очень удивился. И очень обрадовался. Ты запала мне в душу — я всерьез хотел зайти на той неделе в «Заводь» и пригласить тебя на свидание. Только вот… — его глаза темнеют, — мне кажется, я совсем тебе не понравился.       Сначала я цепенею. Потом в тело вселяется нервозность. Поднимает меня на ноги и заставляет пройтись по беседке. Я встаю у перил, наблюдая пляску огней сквозь переплетение виноградных лоз.       Какое-то время мы с Лео молчим. Наконец я поворачиваюсь и сажусь рядом с ним, плотнее кутаясь в плед. Заставляю себя посмотреть ему в глаза.       — Пожалуйста, не расстраивайся. Ты классный парень, и я ни в коем случае не хочу тебя обидеть! Но у меня такая каша в голове…       — Это естественно. Учитывая то, что ты пережила. — Лео улыбается одними губами. Волны разочарования, исходящие от него, физически ощутимы: серые, стылые — лижут мою кожу и обтекают сердце.       — Договоримся так… — задумываюсь я, теребя под пледом пальцы. — Я работаю по будням до пяти часов. Дай мне время очухаться (скажем, до пятницы) и приходи в «Заводь» к концу смены. Погуляем в парке, поедим мороженого, поболтаем. А там… ну, как сложится.       Взгляд музыканта теплеет и в то же время выражает смущение.       — Мне очень неловко, но в пятницу я не могу... Как насчет следующего вторника?       — Вторник подойдет.       Мы улыбаемся, и я испытываю некоторое облегчение.       Телефон Лео вибрирует, оповещая о приезде такси — мы покидаем беседку и идем обратно через сад. Звуки праздника, плотные, телесные и подвижные, медленно поглощают нас. Не сговариваясь, мы держимся в стороне от горячных, заправленных алкоголем гостей. Выходим на дорогу, где меня поджидает машина.       Я передаю Лео плед. Он отворяет дверь, протягивает мне руку, помогая сесть, но не спешит отпускать мои пальцы. Склоняется и оставляет на костяшках ненавязчивый поцелуй.       — До вторника? — Вдохновенный взгляд и обезоруживающая улыбка.       — До вторника. Спасибо за все!       Дверь хлопает, и машина отправляется. Я дотрагиваюсь до места, которого коснулись губы виолончелиста. Оборачиваюсь, наблюдая, как удаляется его фигура. В душу закрадывается чувство потери.       Когда такси сворачивает и вечеринка остается позади, я отправляю Мэг сообщение, чтобы она меня не искала. Не желая ничего анализировать, закрываю глаза, вдыхаю аромат розы, подаренной музыкантом, и пытаюсь отключиться.

***

[в нижеприведенном фрагменте все ошибки допущены сознательно] «Слушай сюда, пиявка инфернальная! Мне совсем не нравиться то что ты вытворяешь! Ты говорил что она нам поможет, но какого хрена ты к ней яйца то подкатываешь??? Ей же на вид лет 16 17! Ни то чтобы ты раньше девкам мозги не пудрил, но я же блять чувствую что тут что-то другое особенное! Ты как эту Агнесс увидел сразу стал каким-то другим! И МНЕ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ! Не знаю почему, но не нравиться!.. Мне нужны Я требую объяснений! Если будишь вилять или мне не понравится ответ, даю слово клянусь что снова встану тебе попирек горла! P. S. Я не педофил, держи мой хер от девчонки подальше!» «Как же ты отвратительно пишешь… Друг мой по несчастью, ты не в том положении, чтобы угрожать. Ты, как и я, заинтересован в том, чтобы прелестная Агнес (которой, к слову, полных восемнадцать лет) встала на нашу сторону. Рано или поздно нам придется поведать ей правду, и я готовлю для этого почву. Необходимо создать крепкие и доверительные отношения. Можешь считать меня циником (ибо так и есть), но влюбленная девица готова верить всему, что твердит ее ненаглядный. Если вскружить малышке голову, нам будет проще добиться ее помощи, когда придет время. До того момента не вздумай попадаться ей на глаза! Я все сделаю сам, твоя же задача — не испортить мне игру! Агнес с первой секунды заподозрила неладное — она сама не догадывается, насколько проницательна. В период полнолуния моя сила возрастет и я сумею завлечь ее. P. S. Я не так глуп, как ты, видимо, считаешь. Если воспользоваться неопытной и, вне всяких сомнений, невинной девушкой, а потом открыть ей, что ты не тот, за кого себя выдавал, то о доверии можно будет забыть. P. P. S. Я, кажется, просил тебя не курить? Эта вонь опять пропитала волосы… Завязывай, если не хочешь, чтобы я сменил прическу на более практичную!»