Dualis

      Солнце играет в прятки среди листвы: то скроется, то подмигнет, то ярко вспыхнет и снова скроется. Я бреду по широкой тропе, выстеленной сосновыми иглами. «Откуда так много хвои, если над головой сплошь листва?» — задаюсь я логичным вопросом, но тут же о нем забываю.       Чувствую себя, как в детстве. И этот лес похож на тот, где я гуляла маленькой. Может, это он и есть? Ноги легкие, цвета яркие, все вокруг кажется прекрасным и удивительным.       Приметив что-то в чаще, я замедляюсь и останавливаюсь. Кажется, за деревьями мелькнуло какое-то животное. Стараясь не шуметь, я схожу с тропинки. Делаю шаг. Второй. Третий. Деревья расступаются, являя мне зеленую, обласканную солнцем прогалину, посреди которой дремлет лев с золотистой шерстью. «Какой красивый!» — думаю я, затаив дыхание. В груди растекается невыразимое тепло.       Я выхожу на свет без страха и сомнений. Заметив мое приближение, лев поднимает голову. «Он кажется опечаленным...» — Сажусь на траву перед царственным зверем и кончиками пальцев глажу шерстистый нос. Принимая мою ласку, лев щурится и слегка меняет положение — я замечаю, что из лапы у него торчит внушительных размеров шип. «Где-то я читала о подобном…» — Осторожно берусь за видимую часть колючки. Лев напрягается, но по глазам видно, что он готов терпеть. Я киваю сама себе и хлестким движением выдергиваю шип! Лев не издает ни звука, только жмурится и роняет голову обратно на траву.       Сначала я радуюсь, что сумела помочь, но улыбка медленно сползает с моего лица. «Кровь течет без остановки! Наверное, поврежден важный сосуд!..» — в смятении думаю я. Обрываю подол платья, чтобы перетянуть рану, но это не помогает — ткань за секунды напитывается и начинает сочиться.       Какое-то время я неподвижно смотрю, как расползается алая лужа. Не зная, что еще можно сделать, обнимаю несчастного зверя. Его бок вздымается и опускается от мерного дыхания, качая меня, как на волнах. Только волны становятся все мельче и тише. «Он гибнет…» — с горечью понимаю я. Солнце скрывается за тучами. Свет меркнет вокруг, меркнет он и внутри меня.       Вдруг замечаю мимолетное движение: кто-то следит за нами из леса. Цепи тоски заковывают сердце. «Какой-то падальщик явился на запах крови…» — Я сильнее прижимаюсь к умирающему льву, то ли желая защитить его, то ли уповая, что он сам меня защитит.       И вот пришлец выступает из тени — огромный черный волк выходит на прогалину. Абсолютно все в нем, от плавной поступи до непропорционально длинных конечностей, выдает жуткую и манящую «неотмирность». Волк не мигая смотрит на кровь, и во мне загорается надежда: «Слюна собак известна заживляющими свойствами, так ведь? Что, если волчья не хуже?» — Я поднимаюсь и медленно отступаю от льва. Волк подходит ближе, принюхивается, начинает лакать темно-красную жидкость и несколько раз лижет раненую лапу. Истечение в самом деле прекращается! Не успеваю я облегченно выдохнуть, как волчий взгляд обращается ко мне — хищный и алчный. Мое нутро содрогается. Не думая ни секунды, я разворачиваюсь и бросаюсь вглубь леса!       Ветки хлещут меня по лицу, цепляют за одежду, корни так и норовят подвернуться под ногу. Невзирая на препятствия, я не замедляюсь и не устаю — я могу бежать столько, сколько потребуется. Но какой в этом смысл?       Черная тень мелькает то с одной стороны, то с другой — зверь не отстает, легко может настигнуть меня, но продолжает играть в догонялки, будто забавляясь. «Он не хочет меня ловить — он ждет, когда я сдамся! Тогда и растерзает…» — Уяснив правила игры, я тут же останавливаюсь. Волк замирает чуть позади и внимательно наблюдает за мной.       — Уходи прочь! — приказываю я. Он не шевелится. Его оскал напоминает ухмылку, а взгляд пугает неживотной осознанностью. В глубине души я понимаю, что в моей (и только моей) власти изгнать эту тварь, сулящую беды и смерть. Надо лишь… подобрать верные слова…       Пока я размышляю, волк сокращает дистанцию. Медленно крадется на нелепо длинных лапах, неотрывно глядя мне в лицо. Его пластика ближе к кошачьей, чем к псовой, — она расслабляет и внушает доверие. Зверь подходит совсем близко. Мной овладевает безумное (по сути и силе) желание запустить пальцы в мягкую с виду шерсть. Завороженная, я провожу рукой по волчьему загривку. «Словно дым…»       Очертания зверя в самом деле растекаются плотным туманом, который обволакивает меня, застилает зрение, проникает в легкие — становится сразу и знобко, и душно, как при лихорадке. «Надо вспомнить! Вспомнить нужные слова!» — велю я себе, но память отзывается гнетущей пустотой.       Нежданно-негаданно в дымном лесу начинает играть музыка… Она идет откуда-то снизу, приглушенная, но вполне отчетливая. «Обожаю эту песню!» — думаю я, вмиг забыв и о волке, и о льве, и о черном мареве. Закрываю глаза и начинаю подпевать.