***
С тех пор как Гермиона вернулась в свою комнату, сославшись на пропавший аппетит, она сверлила взглядом желтоватый конверт, но так и не решалась вскрыть его. На протяжении вот уже пятнадцати минут между ней и весточкой из волшебного мира шла безмолвная война. По правде говоря, она догадывалась, что содержат в себе строки все еще запечатанного послания, но тем не менее не спешила срывать печать и приступать к чтению: это непременно обречет ее на необходимость сделать выбор. Собственно, это был лишь вопрос времени, потому как рано или поздно ей все равно придется сделать его. Кто бы мог подумать, что минувший год обучения в школе чародейства и волшебства обернется для нее участием в военных действиях. Не так она себе представляла жизнь на седьмом курсе, совсем не так. Вместо игры на выживание, подразумевающей охоту за крестражами Темного Лорда, она должна была усиленно готовиться к ЖАБА, с отличием окончить школу и во что бы то ни стало пробиться в Министерство магии, чтобы в конце концов занять желаемую должность и построить достойную карьеру. Но у судьбы, как оказалось, на этот счет имелись свои планы. Чертовски несправедливые, стоит отметить. Сейчас же прямо перед ее глазами лежал некий «маховик времени», с помощью которого можно было обернуть время вспять и все переиграть. Но, по сравнению с настоящим артефактом, жалкое письмо не могло даровать возможность вернуться в прошлое и предотвратить все те смерти, которые до сих пор отзывались болью в сердце. Однако у Гермионы все еще был шанс прожить ту жизнь, которую она когда-то для себя выбрала, пускай и перспектива сделать это до чертиков пугала. Подумать только, героиня войны всерьез боялась вернуться в стены родной школы. Гриффиндорка внутри нее, должно быть, ой как негодовала. Гермиона тяжело вздохнула и потянулась к конверту, лежащему посреди вязаного пледа, накинутого поверх кровати. Она была готова поспорить, что почувствовала обжигающее тепло в тот самый момент, когда кончиками пальцев коснулась пергамента. Если бы она безупречно владела беспалочковой магией, то дала бы руку на отсечение, что за прошедший час не иначе как попыталась испепелить взглядом своего неодушевленного оппонента. Хотя даже обращение этого письма в пепел не даровало бы освобождения от необходимости сделать выбор: сова принесла бы еще с десяток новых писем и продолжала бы делать это до тех пор, пока отправитель не добился бы ответа. По крайней мере, когда-то давно Гарри рассказал им с Роном о том, что гостиная в доме Дурслей в мгновение ока заполнилась сотней, если не тысячей писем, которые ранее так старательно уничтожал его дядюшка Вернон. Что ж, стоит отдать должное руководству Хогвартса — упорства им не занимать. Уповать на то, что письмо растворится в воздухе, словно иллюзия, было бессмысленно, поэтому Гермиона сорвала красную печать и слегка подрагивающими от волнения руками извлекла из конверта адресованное ей послание.ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Минерва МакГонагалл
Дорогая мисс Грейнджер!
Мы рады проинформировать Вас о том, что реконструкция замка подошла к концу, поэтому Хогвартс вновь открывает свои двери для студентов. Как Вам должно быть известно, нами было принято решение пригласить выпускников этого года для повторного прохождения образовательной программы седьмого курса. Мы рассчитываем на то, что Вы намерены окончить школу должным образом и сдать ЖАБА по ранее выбранным предметам. Также доводим до Вашего сведения, что Вы были выбраны на пост старосты школы. Просим уведомить нас о Ваших намерениях в отношении дальнейшего обучения в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Занятия начинаются 1 сентября. Ждем Вашу сову не позднее 20 августа.Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл!
Содержание письма, за исключением момента о ее назначении на пост старосты школы, не вызвало удивления. Что же касается предложения о повторном прохождении учебного материала выпускного курса, то даже необходимость получить должные знания не могла обеспечить полную явку бывших семикурсников в грядущем учебном году. Финальная битва унесла жизни многих студентов, не побоявшихся дать отпор Темному Лорду, что уже значительно уменьшало список тех, кто мог бы вернуться в школу. Да и в целом после войны не было никого, кто бы не потерял близкого. Люди были слишком поглощены собственным горем, чтобы отправляться в Хогвартс и вновь посещать занятия, делая вид, что ничего не произошло. Гермиона и сама не была уверена, что сможет спокойно сидеть в тех классах, которые еще в мае служили зоной боевых действий. Никакая реконструкция замка не способна стереть из памяти образы распластавшихся тел, попавших под действие убивающего проклятия. Необходимость ежедневного нахождения в таких условиях приравнивалась к самой что ни на есть настоящей пытке, поэтому Министерство магии позволило студентам самостоятельно принять решение в отношении грядущего возвращения в школу. Однако никто не говорил о том, что отказавшимся позволят избежать сдачи ЖАБА. Рано или поздно каждый студент, намеревающийся устроиться на приличную работу, должен будет пройти обязательную аттестацию. Насколько Гермионе было известно, большинство ее однокурсников, с которыми она поддерживала какую-никакую связь, все же собирались вернуться в школу. Буквально каждый второй объяснял свое решение тем, что за прошедший год и без того позабыл большую часть материала, необходимого для сдачи экзаменов, поэтому пропуск еще одного учебного года может окончательно перечеркнуть надежду на получение хороших результатов. Огромным ударом для Гермионы стало известие о том, что Рон и Гарри, уже как месяц проходящие подготовку в отделе мракоборцев, совершенно не собирались возвращаться в Хогвартс. Ни для кого не секрет, что они, как и все учившиеся с ними студенты, не имели результатов ЖАБА, но действующий министр магии, коим являлся Кингсли Бруствер, благополучно закрыл на это глаза. Впрочем, даже если кто-то и был возмущен таким очевидным нарушением правил, то не смел проронить ни слова по этому поводу. Мало кому хотелось выражать свое недовольство людям, рисковавшим своими жизнями ради всеобщего спасения. К слову, Гермионе также была предоставлена возможность пройти стажировку в Отделе регулирования и контроля за магическими существами без предоставления результатов за выпускные экзамены, но она без каких-либо раздумий отклонила это щедрое предложение: этот путь не для нее. Меньше всего ей хотелось всю оставшуюся жизнь быть предметом всеобщих сплетен, а их, вне всякого сомнения, будет предостаточно, ведь, в отличие от Гарри и Рона, которые планировали остановиться на работе мракоборцами, маглорожденная героиня войны намеревалась однажды стать не просто начальником небольшого отдела, а самим Министром магии Великобритании. В том, что никто не будет рад увидеть на столь почетной должности не окончившую школу девчонку, можно было даже не сомневаться. Если Гермиона хочет, чтобы окружающие воспринимали ее всерьез, а не списывали успешную карьеру на безмерную благодарность за спасение, то ей следует добиться всего самой. Это единственный возможный вариант. Рон и Гарри были всерьез обеспокоены, услышав, что она по собственной воле отказалась от работы, на которую так стремилась попасть. Прознав о ее возможном возвращении в школу, они даже собирались бросить курсы по подготовке мракоборцев и поддержать подругу в ее решении. Но Гермиона и слышать об этом не хотела, поскольку знала, что еще один год в Хогвартсе совершенно не входил в планы мальчишек. Работа мракоборцами была тем, о чем Рон и Гарри мечтали на протяжении последних семи лет, поэтому Гермиона просто не могла позволить себе принять их жертву ради собственного комфорта. Это было бы слишком неправильно, слишком эгоистично. Рано или поздно пути «Золотого трио» должны были разойтись, ведь невозможно до скончания веков быть буквально одним целым и следовать друг за другом по пятам. Однако это не означало, что их дружба перестанет быть столь же крепкой. Напротив, ребята уверяли Гермиону, что она и не заметит их отсутствия, ведь они планировали отправлять ей письма чуть ли не каждый день. Если это все же окажется правдой, то сове Гермионы определенно понадобится продолжительный отпуск после окончания грядущего учебного года. Так, несмотря на множество сомнений, терзающих Гермиону изнутри, она осознавала, что правильное решение уже было принято, причем давно. Оставалось лишь оповестить директора МакГонагалл о ее намерениях в письменном виде. В дверь тихонько постучали, и на пороге комнаты возник знакомый силуэт. — Я не помешала? Гермиона отрицательно покачала головой и тепло улыбнулась матери, жестом приглашая ее сесть рядом. По прошествии нескольких месяцев ей все еще с трудом удавалось поверить в то, что она смогла воссоединиться с родителями. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло, что, несомненно, радовало, но в то же время пугало. Причиной тому было тягостное ощущение того, что в один прекрасный момент произойдет нечто ужасное, что заставит ее спуститься с небес на землю и вспомнить, что мир, в котором она живет, увы, не такой замечательный, как бы того хотелось. Однако пока что все складывалось весьма удачно и оставалось только надеяться, что так оно и будет. Меньше всего Гермионе хотелось вновь расставаться с родными в попытке защитить их от опасности. По правде говоря, она боялась, что во второй раз ей просто-напросто не удастся возвратить отнятые воспоминания. Чего греха таить, даже ее недавняя попытка не прошла без накладок. Окружающие объясняли это тем, что работа с человеческой памятью всегда считалась весьма сложной областью, потому как требовала от мага превосходной концентрации и умения с завидной точностью направлять свою магию, а этим мог похвастаться отнюдь не каждый. К счастью, спустя несколько неудачных попыток Гермиона все же добилась желаемого. Так, по прошествии трех месяцев ее родители вспомнили практически все, что было украдено из их памяти, за исключением незначительных мелочей, которые и так могли бы забыться даже без применения Обливиэйта. Джин бесшумно опустилась на кровать рядом с дочерью и аккуратно сжала ее руку. Лицо женщины было несвойственно бледным, что свидетельствовало о том, что она тоже догадалась, от кого именно пришло письмо, и это приводило ее в ужас. С тех пор как они с мужем узнали обо всем, что произошло за время их пребывания в Австралии, волшебный мир, частью которого являлась их единственная дочь, стал для них больной темой. Родителям, чудом сумевшим не потерять ребенка во время кровожадной войны, совершенно не хотелось в очередной раз впускать в свою жизнь то, что все еще представляло опасность. Гермиона была уверена, что ее семья еще на протяжении долгого времени будет считать волшебство и все, что с ним связано, бомбой замедленного действия. Впрочем, в этом была доля правды, ведь искоренить идеи чистой крови и желание добиться мирового господства, к сожалению, не под силу никому. Всегда найдется волшебник, который захочет изменить уклад, царящий в магическом мире. Оставалось лишь уповать на то, что этот безумец не окажется достойным преемником Волан-де-Морта и Геллерта Гриндевальда. — Ты прочитала письмо? — Гермиона едва заметно кивнула в ответ, и после минутной паузы, отведенной на то, чтобы подобрать правильные слова, миссис Грейнджер продолжила. — Ты ведь знаешь, что не обязана возвращаться в школу, если не хочешь? Вы с Гарри и Роном сделали достаточно для волшебного мира. Самое время воспользоваться привилегиями героев и… — Мам, я знаю, что вы с папой не хотите, чтобы я возвращалась в школу и в целом оставалась частью волшебного мира, но это невозможно, — Джин тягостно вздохнула, и Гермиона, подсев поближе, заключила мать в утешительные объятия. — Темный Лорд повержен, а его оставшихся приспешников днями напролет выслеживает и отлавливает отдел опытных мракоборцев. Поверь, единственная опасность, которая мне угрожает, — это невыносимая тоска по вам с папой и Гарри с Роном. Миссис Грейнджер посильнее прижала к себе дочь, чтобы та не увидела ее глаза, ставшие влажными из-за подступивших слез. — Может, тебе пропустить этот год и возобновить учебу в следующем? Мы могли бы отправиться в небольшое путешествие. Только ты, я и папа. С каждой секундой Гермионе было все сложнее подбирать слова, ведь абсолютно все из того, что она могла сказать, так или иначе ранило бы чувства матери. — Мам, ты же знаешь, что если я так поступлю, то потеряю еще целый год. Мне вот-вот исполнится девятнадцать, а я до сих пор учусь в школе. Признаться честно, к этому моменту я планировала начать проходить стажировку в Министерстве магии, но война внесла в мои планы свои коррективы. Если я хочу построить карьеру, о которой всегда мечтала, то должна вернуться в школу и сдать экзамены. — А если тебе сразу… — Нет, — прервала ее Гермиона, заранее предугадав, к чему именно клонит мать, — я не могу сейчас принять предложение Министерства, потому что знаю, чем это в дальнейшем может обернуться. Гермиона не посчитала нужным более подробно объяснять матери смысл сказанных слов. Едва ли известие о том, что ее дочь, в свое время рисковавшую жизнью ради блага волшебного мира, могут сделать предметом сплетен лишь из-за возможности поступить на работу без результатов за какой-то там экзамен, улучшит отношение миссис Грейнджер к происходящему. Вдобавок к этому, родители до сих пор ужасались при виде того отвратительного шрама, которым Беллатриса Лестрейндж навсегда заклеймила предплечье Гермионы. Именно поэтому стоило умалчивать о некоторых деталях, дабы не давать родным еще больше поводов для беспокойства. — Что ж, — Джин незаметно смахнула слезы и взглянула на дочь, стараясь выдавить из себя улыбку, которую можно было бы счесть искренней. К слову, актриса из нее всегда была из рук вон плохая, поэтому Гермиона и Нил без особого труда могли понять, когда миссис Грейнджер пыталась ввести их в заблуждение своим напускным поведением, — если решение уже принято, то нам с твоим отцом остается лишь поддержать его. — Спасибо. Для меня это много значит. Не нужно было быть превосходным легилиментом, чтобы понять, что родители на самом деле не разделяли ее намерений. Но в то же время они не собирались их оспаривать, потому что уважали позицию дочери. И это была еще одна причина, по которой Гермиона была безумно благодарна своим родным. Миссис Грейнджер коротко кивнула и поднялась с кровати, расправляя несуществующие складки на классических брюках. Она уже почти дошла до двери, когда неожиданно обернулась, словно вспомнив что-то важное. — Мы будем рады, если ты все же присоединишься к нам за завтраком. Твой отец чуть было не сжег кухню, стараясь испечь те блинчики, которые ты так любила в детстве. Гермиона искренне рассмеялась, вспомнив те, прости Мерлин, творения, которые обычно получались у них с папой во время готовки. Несмотря на отсутствие специальных форм для блинов, отец с дочерью не спешили опускать руки и до последнего старались испечь хотя бы что-то, что могло сойти за плоские мучные копии силуэтов зверей. В конечном счете внешне блинчики едва ли напоминали хоть какое-то известное миру животное, но от этого они не переставали быть невероятно вкусными. Во всяком случае, любой визуальный дефект можно было с легкостью скрыть под внушительным слоем джема и ягод. Именно этим правилом и руководствовались мистер Грейнджер и Гермиона во время своих кулинарных опытов. — Я скоро спущусь к вам, — пообещала Гермиона, подходя к письменному столу возле окна, — только закончу одно дело. Джин, догадавшаяся, о чем именно идет речь, слегка понурила плечи, но возражать не стала. Напоследок одарив дочь все той же неумело сыгранной улыбкой, она покинула комнату и отправилась на первый этаж, где Нил Грейнджер изо всех сил старался убрать следы наведенного им же беспорядка. Оставшись в одиночестве, Гермиона положила перед собой пергамент и, вооружившись острым пером и чернилами, еще раз постаралась взвесить все за и против. Навязчивый голос в голове то и дело твердил, что это всего-навсего жалкая попытка отсрочить неизбежное, ведь решение уже давным-давно было принято. И с этим едва ли можно было не согласиться. Во избежание мысленной перепалки с внутренним «Я», Гермиона занесла руку над пустым листом и принялась выводить аккуратные буквы, которые в это самое мгновение предопределяли ее дальнейшую судьбу.Уважаемая директор МакГонагалл!
Спешу сообщить Вам о моем намерении вернуться в Хогвартс в этом учебном году. Также хочу выразить благодарность за оказанное доверие. Для меня огромная честь стать старостой школы.Искренне Ваша, Гермиона Джин Грейнджер!
***
По прошествии недели Гермиона получила ответное письмо, в котором нынешний директор школы попросила студентку прибыть в Хогвартс за день до официального начала учебы. Свою просьбу МакГонагалл объяснила необходимостью обсудить некоторые моменты, связанные с обязанностями старосты, которые Гермиона будет выполнять на протяжении ближайшего учебного года. До своего отъезда она старалась как можно больше времени проводить с родителями, чье настроение заметно ухудшалось по приближению последнего дня августа. И виной тому была вовсе не тоска перед грядущей пасмурной осенью, которая вот-вот должна была прийти на смену теплому лету. За день до назначенного срока Гермиона навестила Гарри и Рона, которые большую часть свободного времени теперь проводили в Норе. Семейство Уизли до сих пор скорбело по Фреду, что было хорошо заметно по мрачной обстановке, царящей в их доме. Убитая горем Молли заметно похудела и перестала походить на ту беззаботную и веселую женщину, которой была еще недавно. Артур Уизли, в свою очередь, много времени уделял работе, стараясь не давать себе ни единого повода в очередной раз думать о смерти сына. Но тяжелее всего приходилось Джорджу, ведь он лишился буквально части себя. Как и его отец, юноша достаточно часто пропадал на работе, в одиночку руководя магазином «Всевозможные волшебные вредилки». Он наотрез отказывался от помощи братьев и сестры, которые предлагали ему на какое-то время оставить бизнес, чтобы прийти в себя. Но никто не мог винить Джорджа за желание с головой погрузиться в работу, ведь каждый, как известно, справлялся с горем по-своему. Гермиона была несказанно рада, узнав, что Джинни все же приняла решение вернуться в Хогвартс в этом году. Изначально младшая Уизли собиралась взять небольшую паузу в учебе, чтобы больше времени проводить с убитыми горем родителями, однако те достаточно быстро переубедили ее, сославшись на то, что в состоянии справиться со всеми навалившимися проблемами самостоятельно. Решающим аргументом стало то, что Рон и Гарри пообещали каждый день навещать мистера и миссис Уизли после тренировок в отделе мракоборцев. По завершении скромного ужина в окружении людей, ставших для Гермионы второй семьей, она вернулась в родной дом, чтобы еще раз убедиться в том, что не забыла взять ничего, что могло бы пригодиться во время пребывания в школе. Конечно, родители всегда могли отправить оставленную вещь совиной почтой, но в данном случае излишний перфекционизм давал Гермионе возможность хотя бы ненадолго скрыться от не на шутку разыгравшегося волнения перед завтрашним днем. Мерлин, она не беспокоилась так даже перед своей первой поездкой в Хогвартс. Когда все вещи были собраны и не единожды перепроверены, Гермиона легла на кровать и накрылась мягким пледом, заранее зная, что сегодняшней ночью так и не сомкнет глаз. Как и предполагалось, большую часть времени она беспокойно ворочалась из стороны в сторону, а когда веки все же сомкнулись под натиском неожиданно навалившейся усталости, ее разбудило назойливое дребезжание надрывающегося будильника. Адский механизм неустанно скакал по прикроватной тумбочке, требуя обратить на себя внимание. Кое-как собравшись с силами, Гермиона выключила его и села в кровати, устало потирая глаза. Сегодняшний день обещал быть долгим и тяжелым.***
Сидя в кабинете директора, Гермиона нервно теребила в руках белоснежное птичье перо, служившее портключом, благодаря которому она переместилась в школу этим утром. Ее напарник, кем бы он ни был, оказался не столь пунктуальным, поэтому в назначенное время так и не появился. В общем-то, и спустя пятнадцать минут ни его самого, ни хотя бы даже его багажа на горизонте не наблюдалось. Судя по реакции МакГонагалл, поступок старосты мальчиков ее нисколько не удивил, поэтому она лишь предложила проследовать в кабинет и подождать там. Интересно, за какие же заслуги этот самый незнакомец удостоился должности старосты школы, если смел заставлять директора ждать без уважительной на то причины? Почему-то Гермиона была более чем уверена, что ее у него не было. Должно быть, он имел безупречную успеваемость или же делал завидные успехи в спорте, если МакГонагалл так спокойно закрыла глаза на отсутствие пунктуальности у человека, назначенного на столь серьезный пост. За проведенное в ожидании время Гермиона успела заметить, как сильно изменился кабинет с тех времен, когда его занимал Альбус Дамблдор. От тех таинственных серебряных приборов, издающих еле слышные странные звуки, не осталось ни следа. На самом деле, круглая просторная комната теперь выглядела в какой-то степени пусто, ведь, за исключением нескольких книжных стеллажей, письменного стола и пары кресел, в ней не было практически ничего. Впрочем, профессор МакГонагалл едва ли нуждалась в чем-то большем. Она всегда держала рабочее место в чистоте и порядке, поэтому неудивительно, что ее нынешний кабинет был обставлен весьма сдержанно, без каких-либо лишних элементов декора. Неизменными остались разве что портреты, висящие на стенах комнаты. Правда, за минувший год их количество увеличилось за счет смерти двух великих волшебников — Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа. К слову, последний из них в это самое мгновение без особого интереса скользил взглядом по страницам потрепанной книги, совершенно не обращая внимания на присутствующих. Это было весьма в его стиле. Портрет Дамблдора же по той или иной причине пустовал. Видимо, у бывшего директора образовались неотложные дела, заставившие его на время пропасть из поля зрения. — Мисс Грейнджер, — повторила МакГонагалл, кажется, уже не в первый раз. Гермиона тут же перевела взгляд на сидящую в кресле директора женщину и пробормотала невнятное извинение, объясняя свою несобранность бессонной ночью. МакГонагалл лишь сдержанно кивнула и поправила съехавшие на нос квадратные очки. — Думаю, нам не следует более понапрасну тратить время. Я расскажу вам об обязанностях старосты школы и надеюсь, что вы позже передадите мои слова вашему коллеге. — Да, конечно, директор. — Как вы уже, должно быть, знаете, пост старосты школы достаточно серьезная должность, на которую назначаются исключительно те ученики, которые в большей мере проявили себя за предыдущие годы обучения. Гермиона отрывисто кивнула, мысленно соглашаясь со словами директора. Она была прекрасно осведомлена о тех критериях, на основании которых руководство школы отбирало потенциальных кандидатов на эту роль. — Именно поэтому я рассчитываю на то, что вы со всей ответственностью подойдете к выполнению возложенных на вас обязанностей. Со стороны винтовой лестницы послышались тяжелые шаги, и директор перевела взгляд в направлении источника шума. Гермиона последовала ее примеру и обернулась. С ее и без того посеревшего от усталости лица в одночасье сошла вся краска, отчего оно стало мертвенно бледным. — Прошу прощения за опоздание. Мракоборцы достаточно долго проверяли мой багаж на наличие запрещенных артефактов. Драко Малфой в несколько шагов пересек комнату и опустился в пустое кресло, бросив быстрый взгляд на все еще потрясенную Гермиону. Он, в свою очередь, вовсе не был удивлен, увидев ее здесь. Наградив однокурсницу коротким кивком в знак приветствия, Драко поправил растрепавшиеся от быстрой ходьбы волосы и переключил внимание на директора. — Вы как раз вовремя, мистер Малфой. Мы с мисс Грейнджер только приступили к обсуждению ваших обязанностей. Услышав свою фамилию, Гермиона все же отвлеклась от бездумного разглядывания новоприбывшего гостя и посильнее вжалась в кресло. Это что, шутка? Неужели ей и вправду придется на протяжении года жить в одной башне со слизеринцем, который за эти семь лет не упускал ни единой возможности оскорбить ее? О чем только думало руководство школы, когда выдвигало Малфоя на пост старосты мальчиков? Неужели среди всех семикурсников, намеревающихся вернуться в этом учебном году, именно этот человек оказался самым достойным кандидатом? Если это так, то остальные, по всей видимости, за прошедшие несколько месяцев должны были приобрести славу особо опасных преступников, которым самое место в Азкабане, а не за школьной партой. Разумеется, Гермиона знала, что семейство Малфой было полностью оправдано на слушании по делам Пожирателей смерти. Как-никак она была одной из тех, кто занимал место в первом ряду во время заседания Визенгамота. Однако это никоим образом не отменяло того факта, что Малфой в свое время поспособствовал убийству Дамблдора, сумев впустить приспешников Темного Лорда на территорию замка. Видимо, директор МакГонагалл по нелепой случайности упустила из виду этот важный пункт, изучая личное дело слизеринца. Лишь бы эта оплошность не стоила им всем жизни. Гермиона не имела представления о том, как сложилась судьба оправданного Пожирателя смерти после суда, но едва ли он провел эти несколько месяцев, стараясь замолить ранее совершенные грехи. Хотя, по правде говоря, выглядел Малфой не то чтобы хорошо: под глазами виднелись отчетливые темные круги, а некогда точеные скулы заострились еще больше, придавая лицу юноши довольно суровый вид. В остальном же он ничуть не изменился. Безупречная осанка и утонченный черный костюм, который наверняка стоил целое состояние, ни на секунду не давали забыть о благородном, Мерлин бы его побрал, происхождении этого человека. Когда какофония звуков в голове все же приутихла, Гермиона поймала себя на мысли, что Малфой кивнул ей в знак приветствия, что было абсолютно не в его стиле. Да, это был самый обычный жест, которым пользуются нормальные люди, здороваясь друг с другом, но не стоит забывать, что речь идет о человеке, который, как и его отец, на дух не переносит маглорожденных, о чем и на минуту не дает забыть вышеупомянутым. Гермиона ожидала от него чего угодно, начиная от гримасы отвращения и заканчивая полным игнорированием ее персоны, но точно не кивка. Судя по всему, горы обратились в пыль, а небеса в ближайшее время рискуют обрушиться на землю. В противном случае она не могла найти ни единого логичного обоснования тому, почему же Малфой решил сменить гнев на милость. В попытке отогнать лишние мысли Гермиона едва заметно тряхнула головой и постаралась сконцентрироваться на МакГонагалл, которая все это время говорила о чем-то с весьма серьезным выражением лица. Увы, смысл ранее сказанных ею слов был полностью проигнорирован сознанием Гермионы. «Ну же, возьми себя в руки», — мысленно приказала себе Гермиона. Если она и дальше продолжит витать в облаках, то будет вынуждена обращаться к Малфою, чтобы тот любезно пересказал ей содержание этого разговора. Вот только он едва ли станет тратить на это время. — Несмотря на то, что война с Темным Лордом подошла к концу, мы все же не можем игнорировать возможность возникновения новой угрозы. В большей степени речь идет о внутренней безопасности школы. Не исключено, что многие студенты, потерявшие близких, будут достаточно негативно настроены по отношению к ученикам Слизерина, — на этих словах Драко невесело усмехнулся себе под нос, но МакГонагалл проигнорировала его реакцию, продолжая свою речь, — поэтому вам, как старостам, необходимо проследить за тем, чтобы грядущий учебный год прошел без каких-либо выяснений отношений между факультетами. Надеюсь, вы справитесь с этим. Ни Гермиона, ни Драко никак не ответили на слова директора. Что они вообще могли сказать? Задача и впрямь была не из легких. Даже если не брать во внимание недавние события, между факультетами, в особенности Гриффиндором и Слизерином, отношения всегда были не сказать чтобы дружескими. Если директор МакГонагалл наивно полагает, что за этот год студентам удастся зарыть топор войны, то ей стоит заранее готовиться к тому, что этому не суждено сбыться. Что есть пара месяцев по сравнению с несколькими сотнями, если не тысячами лет? Извечная борьба слизеринцев с окружающими казалась не иначе как традицией, разрушить которую неподвластно никому. Восприняв повисшее в воздухе молчание за согласие, МакГонагалл вновь заговорила: — Помимо контроля за дисциплиной вам предстоит проводить вечерние дежурства по территории школы, сопровождать студентов во время согласованных походов в Хогсмид, а также принимать участие в организационных моментах, касающихся внеурочной деятельности, вместе с остальными старостами. Спешу напомнить, что в случае дисциплинарных нарушений вы имеете полное право лишать факультет провинившегося студента некоторого количества очков, — заметив безучастное выражение лиц Гермионы и Драко, МакГонагалл слегка нахмурила тонкие брови. — Надеюсь, что вы со всей ответственностью подойдете к выполнению возложенных на вас обязанностей. — Разумеется, директор, — безэмоционально ответил Драко, скрестив руки на груди. Вряд ли происходящее приходилось ему по душе, но он тем не менее никоим образом не пытался показать свое недовольство сидящей напротив МакГонагалл. Гермиона, все еще с трудом осознающая, с кем именно ей предстоит сотрудничать на протяжении ближайших месяцев, только и сумела, что утвердительно качнуть головой, как фигурка-болванчик. — В таком случае не смею вас больше задерживать. В этом году вы будете жить в отдельной башне. Думаю, о ее расположении вам хорошо известно. Для того, чтобы попасть в свои покои, назовите портрету пароль «Знание — сила». Попрощавшись с директором, Гермиона и Драко поднялись со своих мест и, не обращая друг на друга ни малейшего внимания, проследовали к выходу. Каждому из них хотелось как можно скорее оказаться в своей спальне и постараться не пересекаться друг с другом без особой на то причины. По крайней мере, именно это было главным желанием Гермионы на данный момент. — Мистер Малфой, мисс Грейнджер, — вдруг окликнула их МакГонагалл, когда молодые люди почти скрылись из виду. Драко резко остановился и обернулся в сторону директорского стола, отчего Гермиона, не сумевшая вовремя сбавить шаг, врезалась ему прямо в грудь. Слабый запах парфюма, который исходил от слизеринца, подействовал на нее как порция ледяной воды на голову. Честно говоря, ощущения были схожими, ведь в аромате хорошо прослеживались свежие нотки эвкалипта, при вдохе которых кожа покрывалась колкими мурашками. Сообразив, что к чему, Гермиона тут же отпрянула, готовясь услышать в свой адрес добрую порцию нелестных выражений, но Малфой проигнорировал ситуацию, ожидая дальнейших указаний МакГонагалл. — Я совсем забыла сказать, что завтра вам необходимо будет встретить прибывших студентов на железнодорожной станции Хогсмида. Пробормотав невнятное «хорошо, директор», Гермиона обошла Малфоя стороной и стремительно прошагала к винтовой лестнице. Желание закрыться в своей комнате до конца учебного года усилилось десятикратно.***
Стоя на железнодорожном вокзале Хогсмида, Гермиона не могла не заметить, что большинство прибывших студентов старались сохранять положительный настрой. Были, конечно же, и те, кто держался в стороне от происходящего, совершенно не разделяя всеобщей радости. Как правило, этими одиночками были знакомые ей семикурсники, принимавшие участие в битве за школу еще несколько месяцев назад. Едва ли хотя бы четверть из них вернулась на учебу по собственному желанию. Наверняка такое решение было принято не без влияния родителей, обеспокоенных дальнейшей судьбой своих детей, которые так и не сдали выпускные экзамены. Из общей массы выделялись первокурсники, которые оживленно беседовали друг с другом, предвкушая грядущее распределение по факультетам. Гермиона по-доброму завидовала этим ребятам, ведь для них учеба в Хогвартсе не будет омрачена боевыми действиями. По прибытии в школу все студенты отправились на праздничный пир по случаю начала нового учебного года. Многим, включая саму Гермиону, было крайне некомфортно находиться в Большом зале, ведь еще в мае вместо полнящихся от всевозможных блюд столов здесь находились тела убитых волшебников. Даже те ученики, которые до этого момента старались вести себя легко и непринужденно, сейчас не подавали никаких признаков жизни. Они молча склонили головы, разделяя общую скорбь. Эта ситуация в очередной раз подтверждала очевидное: как раньше уже не будет. Какими бы сильными эти люди не пытались казаться, оказываясь лицом к лицу с тягостными воспоминаниями, их защитные стены неизбежно падали. Увы, даже недавняя реконструкция никоим образом не могла повлиять на этот печальный факт, ведь призраки прошлого вовсе не собирались покидать замок в ближайшее время. Когда последний первокурсник, которого шляпа распределила на Пуффендуй, занял свое место за одним из четырех столов, МакГонагалл подошла к кафедре в виде совы, готовясь произнести напутственную речь перед началом пира. Все голоса в зале в мгновение стихли. Большая часть ее слов едва ли отличалась от того, что обычно говорил Альбус Дамблдор, приветствуя новоприбывших студентов и тех, кто не в первый раз оказывался в стенах старинного замка. Однако почти в самом конце МакГонагалл упомянула и о завершившейся войне, призывая всех присутствующих в зале склонить головы и почтить погибших минутой молчания. Дважды повторять не пришлось — каждый студент покорно опустил взгляд, а кто-то и вовсе позволил себе пролить несколько горьких слез в память о близком человеке, пожертвовавшем своей жизнью ради благополучия всего волшебного сообщества, да и мира маглов в том числе. По завершении ужина, оставшаяся часть которого прошла в угнетающей обстановке, студенты разошлись по факультетским гостиным, чтобы разобрать свой багаж и приготовиться к первому учебному дню. Гермиона собиралась последовать примеру остальных и отправиться в свои покои, но на полпути к главной лестнице ее перехватила Джинни. Как оказалось, небольшая часть гриффиндорцев собиралась провести час-другой в общей гостиной, чтобы обсудить последние события. Несмотря на желание рухнуть в постель и забыться крепким сном, Гермиона не могла отказаться от возможности провести время в окружении друзей. Во всяком случае, их компания была для нее куда приятнее, нежели общество подозрительно ведущего себя слизеринца и по совместительству бывшего Пожирателя смерти, чудом сумевшего избежать заключения в Азкабан. — Так странно снова оказаться здесь, — вкрадчиво произнес Невилл, занявший одно из кресел возле камина. За прошедшие несколько месяцев он заметно похудел, отчего некогда сидящий по размеру свитер теперь казался мешковатым. — Каких-то пару месяцев назад нашей главной целью была победа над Темным Лордом, а теперь вместо этого мы должны беспокоиться насчет сдачи выпускных экзаменов. Все присутствующие в гостиной ответили ему грустными улыбками. Уж в чем, в чем, а в нелепости всей этой ситуации он был совершенно прав. После всего пережитого сдача ЖАБА казалась настолько незначительным делом, что студентам придется хорошенько поднапрячься, чтобы не махнуть рукой на подготовку. — Лично для меня странным является то, что руководство школы позволило змеиному клубку вернуться в Хогвартс, — злобно проговорил Симус, не скрывая своей неприязни к упомянутым студентам. — Нет, серьезно, как вообще можно было спокойно распахнуть двери для детей Пожирателей смерти? Наверняка в эту самую минуту они сидят в подземелье, обсуждая план мести за своих приговоренных к тюремному сроку родителей. Не удивлюсь, если в скором времени они попытаются нас всех убить. — Но ведь не все из них в родстве с приспешниками Того-кого-нельзя-называть, — неуверенно ответила Парвати, в ответ на что получила изумленные взгляды однокурсников. — Я нисколько не оправдываю их, просто… — Ты еще скажи, что темная метка на предплечье Малфоя не что иное, как нарисованная чернилами каракуля. Ради Мерлина, Парвати, не говори глупости! Не найдя поддержки в лицах остальных однокурсников, девушка молча отвернулась, делая вид, что наблюдение за трепещущим в камине пламенем является весьма увлекательным занятием. — Он прав, — вклинился в разговор Айзек Шаффик. Получив от Симуса одобрительный кивок, темноволосый юноша откинулся на спинку дивана и вытянул перед собой длинные ноги. — Я не говорю, что каждый слизеринец, вернувшийся в школу — неразоблаченный Пожиратель смерти, но бессмысленно игнорировать тот факт, что все волшебники армии Темного Лорда являлись выходцами именно этого факультета. — Питтер Петтигрю, — неосознанно возразила Гермиона. Все присутствующие тут же перевели внимание на говорящую, отчего той вдруг стало дико некомфортно. И кто вообще тянул ее за язык? Извечное желание исправлять чужие ошибки в конце концов сыграло с ней злую шутку. — Питтер Петтигрю учился на Гриффиндоре, но также был одним из последователей Волан-де-Морта. Все как один гриффиндорцы вздрогнули, услышав имя темного волшебника, который даже после смерти умудрялся наводить на людей ужас. — Питтер Петтигрю был паршивой овцой, по нелепой случайности распределенной на наш факультет, — возмущенно парировал Симус. — И давайте не будем забывать, что во время битвы за Хогвартс никто из змеенышей не попытался помочь нам в борьбе с Пожирателями смерти, которые, кстати сказать, в большинстве своем состояли с ними в кровном родстве. Так что оставьте свои попытки оправдать слизеринцев и взгляните правде в глаза — они предатели, которым удалось избежать наказания только по той причине, что Министерство не смогло отыскать достаточное количество улик, доказывающих их причастность к делам Темного Лорда. В этом Симус был абсолютно прав. Слизеринцы действительно покинули территорию школы, когда дело дошло до битвы. Мало кто осмелился бы встать против семьи и друзей, которые сражались за идеалы Волан-де-Морта, а таких людей среди родни студентов этого факультета и впрямь было предостаточно. — Слышал, что Драко Малфоя в этом году назначили на пост старосты мальчиков, — неожиданно для всех произнес Айзек, чем вызвал у Симуса очередной раздраженный вздох. — По правде говоря, я вообще не понимаю, о чем думала МакГонагалл, когда принимала такое решение. Единственное, чем он успел отличиться за время учебы, так это вступлением в ряды Пожирателей смерти в таком юном возрасте. Всем прекрасно известно о его предвзятом отношении к маглорожденным, а это уже не самое лучшее качество для человека, которому поручают власть над остальными учениками. Не удивлюсь, если в этом году наш факультет не выиграет кубок школы только потому, что слизеринский придурок расценит присутствие маглорожденных на Гриффиндоре за вопиющее нарушение правил, грозящее регулярным вычетом очков. Даже не представляю, как ты будешь уживаться с ним в одной башне целый год, — последние слова Айзек произнес, глядя на Гермиону жалостливым взглядом. — Гермиона, ты ведь знаешь, что можешь обратиться к нам за помощью, если этот напыщенный болван обидит тебя? — серьезно начала Джинни, не на шутку обеспокоившись вероятностью неблагоприятного развития событий. — Будь уверена, мы с удовольствием спустим с него змеиную шкуру, — с энтузиазмом поддержал ее Симус. В подтверждении своих слов он принялся разминать пальцы с характерным хрустящим звуком. Гермиона позволила себе слабую улыбку, отметив боевой настрой Симуса. Уж кто-кто, а он явно только и ждал повода, чтобы поквитаться с ненавистным слизеринцем. — Мне очень приятно, что вы так беспокоитесь за меня, ребята, но не думаю, что до этого дойдет. Если честно, пока что Малфой вел себя вполне нормально. Возможно, он все же решил пересмотреть свои взгляды в отношении маглорожденных. — Годрик всемогущий, и ты туда же, — обреченно вздохнул Симус, глядя то на Гермиону, то на Парвати. — Змея может долгое время выжидать, а потом неожиданно броситься на врага, когда тот потеряет бдительность. Если Малфой не угрожает в открытую, то это не значит, что он не обдумывает в голове план твоего убийства. — По-моему, у тебя развивается паранойя. Симус ответил Парвати недовольной гримасой, после чего вскинул руки вверх, тем самым давая понять, что сдается. — Вот увидите, вы еще вспомните наш разговор, когда змееныши выкинут что-нибудь эдакое. И я совершенно не удивлюсь, если Малфой приложит к этому руку. Всем известно, что после суда его семью лишили доброй части состояния, а их фамилия в волшебном мире теперь и вовсе является синонимом к слову «предатель». Как вы думаете, спокойно ли некогда всемогущий род пережил падение с вершины «Олимпа» прямиком на социальное дно? Вот уж сомневаюсь. Я скорее поверю в то, что горного тролля назначили на пост Министра магии, чем в то, что Малфой хоть чуточку изменился в лучшую сторону.***
Остаток вечера в гостиной Гриффиндора прошел более-менее спокойно. Благодарить за это следовало Невилла, ведь именно он чудом сумел остудить пыл Симуса, пытающегося убедить однокурсников в том, что в подземелье Слизерина готовится по меньшей мере заговор по свержению действующего Министерства магии, организованный детьми бывших Пожирателей смерти. Попрощавшись с друзьями, Гермиона отправилась в башню старост, надеясь не встретить на своем пути Филча или Миссис Норрис, которые уже должны были выйти на вечерний обход замка. Она напрочь потеряла счет времени, сидя в компании дорогих ее сердцу людей, поэтому сейчас была вынуждена красться по темным коридорам школы, шарахаясь от каждого шороха, словно преступница, совершившая нечто ужасное. В сложившейся ситуации она бы не отказалась от мантии-невидимки. К счастью, школьный смотритель еще не успел дойти до шестого этажа, поэтому завтрашним утром Гермионе не придется объяснять однокурсникам, каким же образом их факультет умудрился лишиться нескольких десятков очков еще до начала первого учебного дня. Свернув за угол, Гермиона остановилась возле портрета седовласого мужчины с впалыми глазами и крючковатым носом, который, заприметив старосту девочек, оторвался от приготовления неизвестного зелья и тут же спрятал дымящуюся пробирку за спину. Наверняка профессор Бартоломью — именно так звали одного из бывших преподавателей по зельеварению — в свое время вычитал этот рецепт в одной из тех книг, которые небеспричинно хранили в Запретной секции. Помнится, он и при жизни славился своим интересом к изучению такого рода зелий. Вот только если раньше профессор мог предстать перед судом за подобную деятельность, то сейчас был волен творить, что душе угодно, ведь едва ли можно придумать суровое наказание для того, кто давным-давно умер. — Пароль. — Знание — сила. Портрет со скрипом отворился, и Гермиона зашла внутрь, после чего с облегчением выдохнула. Ей все-таки удалось нарушить комендантский час и не понести за это наказание. Да уж, примерная староста школы, ничего не скажешь. Единственным источником света в просторной гостиной служил разожженный камин. Горящие дрова размеренно потрескивали, создавая уютную атмосферу, к которой Гермиона всегда питала особую слабость. Если бы не завтрашний ранний подъем, то она бы непременно прихватила из спальни какую-нибудь книгу и разместилась на ковре возле огня. — Ты поздно, — донеслось откуда-то из темноты. Отбрасываемый горящими поленьями свет не мог добраться до той части комнаты, но Гермиона и без того знала, кому принадлежали эти слова, ведь пароль от покоев старост, помимо директора МакГонагалл, знали лишь двое. — Комендантский час наступил примерно полчаса назад. Судя по твоему довольному выражению лица, Филчу не удалось оказаться в нужном месте в нужное время. Гермиона скрестила руки на груди, старательно всматриваясь в темноту. Спустя некоторое время ей все же удалось разглядеть знакомый силуэт. Драко сидел в кресле возле одного из книжных стеллажей, стоящих в дальнем углу комнаты, и бездумно смотрел перед собой. — Я была в гостиной Гриффиндора и потеряла счет времени. И зачем она вообще объясняла причину своего опоздания? Кто-кто, а Малфой уж точно не стал бы распинаться перед ней, окажись он в том же положении. — МакГонагалл просила передать тебе, что мы должны подготовить график вечерних дежурств. — Хорошо, я займусь этим в ближайшее время. В какие дни тебе будет удобно выходить на патрулирование? Гермиона заметила, как Малфой лениво повел плечами, показывая свое безразличие. — Мне все равно, — все же ответил Драко, посчитав, что собеседница могла и не заметить его жеста издалека. Его поведение приводило Гермиону в замешательство. Еще никогда в жизни она не видела его таким… Потерянным? Расстроенным? Мерлин, она совершенно не знала, как он мог вести себя, находясь в подобном состоянии, ведь во время каждого из их мимолетных контактов Малфой был полон сил и энергии, продолжающей наполнять его тело по мере того, как он отпускал в адрес ненавистной грязнокровки одно оскорбление за другим. Сейчас же он не выглядел и вполовину так же замечательно, как обычно. Видимо, давно не получал эмоциональной подпитки от своих жертв, что неудивительно, учитывая его шаткое положение в послевоенном обществе. Теперь Малфой и сам был жертвой, которая может распрощаться с жизнью, если рискнет совершить хоть одно неверное движение. — Как прошел твой день? — зачем-то спросила Гермиона и тут же наградила себя невидимым подзатыльником. Все мышцы вмиг напряглись, словно ее тело готовилось к битве, последующей за этим глупым вопросом. Драко не меньше ее внутреннего «Я» был шокирован таким поворотом событий. Гермиона была уверена, что увидела, как непонимающе взлетели его брови и округлились глаза, стоило смыслу сказанных ею слов откликнуться пониманием в сознании слизеринца. Она уже была готова с позором выбежать из гостиной и запереться в своей спальне, но Драко вдруг заговорил: — Удивлен, что ты спросила, Грейнджер. Что ж, за сегодняшний вечер я поймал примерно с десяток презрительных взглядов и услышал ровно столько же открытых угроз в свой адрес. На самом деле, я ожидал большего, так что за этот день не произошло ничего такого, с чем бы мне не удалось справиться. Вялый голос свидетельствовал о том, что Малфой и вправду был подавлен, либо же сильно устал, поэтому не решился вступать в конфликт. Стало быть, Симус оказался прав: сокрушительный крах некогда привилегированной семьи чистокровных волшебников достаточно сильно отразился на их собственном эмоциональном состоянии. На секунду Гермионе даже стало жаль Малфоя. Она и представить не могла, какие чувства он, должно быть, испытывал в такой ситуации. Однако мимолетное наваждение развеялось, когда она вспомнила о всех тех ужасных деяниях, что совершила его семья. Как вообще она могла сопереживать этому человеку? Это же просто смешно. — Завтра трудный день, Грейнджер, — напомнил о себе Драко. — Тебе лучше пойти спать, если не хочешь пропустить первое занятие, которое, судя по расписанию, будет вести МакГонагалл. Не думаю, что она обрадуется, если ее любимая ученица пополнит ряды прогульщиков, наплевав на учебу уже в начале семестра. Не дожидаясь ответа, Драко рывком поднялся с кресла и быстрым шагом удалился в свою спальню, оставив Гермиону наедине с возникшим в ее голове вопросом: Что же произошло с Малфоем за эти несколько месяцев?