Холодное сердце

      — Он мертв, — заключил Драко, смотря прямо перед собой. Его взгляд, однако, был невидящим. Казалось, мысленно он находился где угодно, но только не здесь, не в этом месте.       «Мертв», — безостановочно крутилось в сознании Гермионы. Из раза в раз голос становился все громче и громче. Сердце послушно вторило каждому слову, ударяясь о ребра, словно обреченный на смерть человек, который в панике кидался на прутья клетки, до последнего надеясь вырваться на свободу.       Он мертв. Простая констатация факта прозвучала как суровый приговор, разделивший привычную жизнь на до и после. Впрочем, в случае с Драко так оно и было. Причастный к случившемуся человек, кем бы он ни был, не просто вторгся в Малфой-мэнор. Нет, он убил Алфи и, со слов упомянутого, представлял опасность для Люциуса и Нарциссы. Этот человек с лихвой перешагнул черту и, не иначе как плюнув Драко в лицо, объявил ему войну. Учитывая сложившиеся обстоятельства, жизнь и впрямь круто изменила свой курс.       Выйдя из прострации, Драко нехотя опустил взгляд вниз. За этим неминуемо последовал шумный выдох: увы, произошедшее несколькими минутами ранее не было плодом помутневшего рассудка. Алфи действительно был мертв.       Домовой эльф бездвижно лежал на пропитавшемся кровью ковре, немигающе глядя на потолок своими большими голубыми глазами. Его привычно розоватая кожа сейчас казалась до невозможности серой. Она была еще одним напоминанием о том, что крупицы жизни окончательно покинули тело, слетев с губ вместе с последним вздохом.       Осторожно убрав руку из-под головы эльфа, Драко закрыл его глаза, проведя по ним ладонью. На бледной коже Алфи остались заметные мазки крови. Его же собственной крови. Со стороны они напоминали размазанные дорожки багровых слез.       Поднявшись на ноги, Драко в последний раз взглянул на домового эльфа. Складывалось впечатление, что он хотел во всех красках запечатлеть в памяти эту сцену, чтобы та стала неиссякаемым источником подпитки для его ненависти. Именно ее он будет видеть перед глазами, нанося вторгнувшемуся в его дом человеку один удар за другим. Именно об этом он будет думать, совершая акт кровной мести.       Полный решимости, Драко схватил свою палочку так, будто та была стальным клинком, истосковавшимся по участию в сражениях. Разделяя желание своего оружия, которое буквально стало продолжением его руки, он намеревался закалить сталь в горячей крови врага.       Случившееся, вне всякого сомнения, задело в душе Малфоя те струны, о существовании которых Гермиона и не подозревала. Эта мрачная мелодия загипнотизировала его, превращая в безупречного воина, не боящегося боли и лишенного сострадания. Казалось, это был совершенно другой человек, помещенный в хорошо знакомую ей оболочку.       Побоявшись упустить момент, когда Драко решит привести свой план в действие и исчезнет из ее комнаты, Гермиона спросила:       — Что ты собираешься делать?       — Трансгрессировать в поместье и убить того, кто это сделал, — не отводя взгляда от ее лица, Драко вскинул руку, кончиком палочки указывая на лежащего на полу Алфи. Видимо, он настолько пресытился лицезрением бездыханного крошечного тела, что больше не мог смотреть на него. Боялся, что лишняя секунда просто-напросто сведет его с ума, тем самым делая достойным приемником безумной тетушки Беллы.       — Я пойду с тобой.       — Исключено, — непреклонно отрезал он, отрицательно качнув головой.       — Скорее Волан-де-Морт вернется с того света, чем я отпущу тебя одного, — столь же ясно обозначила свою позицию Гермиона, не побоявшись приплести к разговору недавно почившего Темного Лорда.       Взгляд серых глаз схлестнулся с карим, стараясь сломить его и одержать победу. Вот только задача эта оказалась не столь простой, как могло показаться.       — Хорошо, будь по-твоему, — все же сдался Драко, не испытывая желания тратить бесценное время впустую. К тому же, он был более чем уверен, что Гермиона все равно отправилась бы следом, ответь он отказом на ее предложение о помощи.       Подойдя к ней и взяв за руку, он уже готов был трансгрессировать в Малфой-мэнор, как вдруг Гермиона выдернула свою ладонь, тем самым сбивая Драко с толку.       — Постой, — сказала она, переключая внимание на Алфи, — мы не можем так его оставить: это неправильно. Да и что подумают мои родители, если вдруг решат зайти сюда?       — Что ты предлагаешь? — спросил Драко, сжав переносицу большим и указательным пальцами. Он находил слова Гермионы разумными, вот только сейчас не мог предложить достойные пути решения проблемы: его мысли, словно бурное горное течение, были направлены в совершенно иную сторону.       Задумчиво пожевав губу, Гермиона прикинула возможные варианты. В конце концов она остановилась на том из них, что казался наиболее надежным, но в то же время не был лишен сопутствующих трудностей.       Гарри. Она собиралась связаться с ним и попросить забрать бездыханное тело Алфи. Ко всему прочему, он напрямую относился к отделу мракоборцев, а значит мог в разы быстрее посвятить коллег в подробности случившегося и собрать отряд боевых магов для отправки в Малфой-мэнор. Их помощь уж точно не будет лишней.       Вот только сейчас Гарри находился на праздничном ужине у семейства Уизли. Хотя основной недостаток его кандидатуры на роль помощника в данной ситуации заключался отнюдь не в этом. Гермионе не хотелось, чтобы он видел мертвое тело Алфи. Это непременно заставит его вспомнить о том трагическом дне, когда не стало Добби. Даже спустя время Гарри не смог до конца оправиться от этой потери, продолжая винить себя в случившемся.       Однако приемлемых альтернатив на ум не приходило.       Гарри, на Малфой-мэнор напали. Прошу тебя, оповести об этом Сэвиджа. Я не знаю всех подробностей, но необходимо срочно отправить туда отряд мракоборцев: родители Драко могут быть в опасности. И, пожалуйста… трансгрессируй в мой дом. Тот, кто стоит за нападением, убил домового эльфа Малфоев. Его тело в моей комнате.       Словно осознавая всю серьезность ситуации, дымчатая выдра сорвалась с места и, пролетев сквозь стену, скрылась из виду, держа путь в Нору.       — Дай мне еще минуту.       Более не сказав ни слова, Гермиона в спешке покинула комнату и, оставив дверь открытой, отправилась на первый этаж, стараясь вести себя тихо. Шагнув на первую ступень, она услышала протяжный скрип деревянной половицы под ногой и мысленно выругалась, надеясь, что родители не прознали о ее приближении. Такая вероятность все же имелась: из гостиной доносился шум включенного телевизора, который мог поглотить собой созданный ею звук.       Стараясь даже не дышать, Гермиона благополучно преодолела спуск по лестнице и замерла на месте, глядя на сидящих к ней спиной родителей. Ее отец нервно переключал один канал за другим, толком не успевая понять суть мелькающих перед глазами передач.       — Бога ради, Нил, ей уже девятнадцать лет! — осуждающе цокнула языком миссис Грейнджер и слегка запрокинула голову назад.       Гермиона тут же прижалась спиной к стене, надеясь, что мать ее не заметит.       — Неужели ты думаешь, что наша дочь всю жизнь будет маленькой девочкой, сторонящейся мужской компании? В конце-то концов, вспомни нас в ее возрасте.       В ответ на это мистер Грейнджер резко повернул голову в сторону жены и свел брови к переносице. Судя по всему, то, что было сказано с целью вразумить и успокоить его, возымело абсолютно противоположный эффект.       — Ох, я прекрасно помню, Джин, и именно поэтому против того, чтобы Гермиона ночевала с мальчиком. Сколько бы ей ни было лет, для меня она всегда будет малышкой.       Отвернувшись к телевизору, он вновь нажал на кнопку пульта, намереваясь переключить канал, но тот все никак не хотел работать. Сокрушенно вздохнув, мистер Грейнджер отложил его в сторону и, скрестив руки на груди, с невозмутимым видом уставился в экран, наблюдая за изображенным на нем Маппетом Элмо, который энергично играл на рояле, исполняя до невозможности надоедливую песню собственного сочинения.       Наблюдая за тем, как ее муж делает вид, что решение смотреть «Улицу Сезам» было принято лично им, а не сломавшимся пультом, миссис Грейнджер не сдержалась и расхохоталась.       Даже Гермиона, стоявшая поодаль от них, не смогла сдержать улыбку. Однако та померкла столь же быстро, как и появилась, стоило вспомнить о причине, по которой она спустилась в гостиную.       Сжимая в руке палочку так, что костяшки пальцев белели, Гермиона направила кончик волшебного древка на родителей. Это невольно напомнило о том дне, когда она была вынуждена забрать у родных воспоминания, связанные с ней. Однозначно худший момент в ее жизни.       Стоило Гермионе на одном дыхании прошептать заклинание заколдованного сна, как мистер и миссис Грейнджер тут же задремали, слегка завалившись набок и опершись друг о друга.       Меньше всего Гермионе нравилось злоупотреблять магией, используя ее на родителях против их воли, однако сейчас у нее просто не было иного выбора.       Дом находился под надежной защитой, поэтому она была уверена, что все будет в порядке и с ее родными, пребывающими в состоянии заколдованного сна, ничего не случится. Во всяком случае, вся эта ситуация с мертвым эльфом и их с Драко исчезновением обойдет мистера и миссис Грейнджер стороной, тем самым избавляя их от лишних переживаний.       Поднявшись на второй этаж, Гермиона лишь на мгновение замерла в шаге перед дверью, ведущей в ее комнату.       «А что, если он воспользовался твоим отсутствием и ушел один? Ведь так ты будешь в безопасности».       Эта мысль, словно пчела, больно ужалила в затылок, заставляя Гермиону наконец прийти в движение. Торопливо перешагнув порог комнаты, она испуганно огляделась по сторонам и мысленно выдохнула, увидев Драко.       Он все же сдержал слово и дождался ее.       — Ты точно уверена, что хочешь пойти со мной? — спросил он, давая ей последний шанс отступить.       Гермиона переплела их пальцы и утвердительно кивнула, не видя смысла в очередной раз озвучивать то, что уже и так было сказано. Ее ответ не изменится ни сейчас, ни через пять минут, ни когда бы то ни было в будущем.       По одному только выражению лица Драко было понятно, что он не испытывает особой радости от ее участия в грядущем деле: Гермиона станет еще одной слабостью, которую враг при необходимости сможет использовать против него.       Все же закрыв глаза, он сконцентрировался и предпринял попытку трансгрессировать в родной мэнор.       — В чем дело? — спросила Гермиона, почувствовав неладное: время шло, но они так и не сдвинулись с места.       — Я не могу трансгрессировать, — в сердцах выпалил Драко, теряя терпение. Не оставляя попыток, он все продолжал представлять одну комнату за другой, но безуспешно. От напряжения на его лбу показалась едва заметная вена. — Должно быть, кто-то поставил антитрансгрессионный барьер.       Придя к такому заключению, Драко чертыхнулся и нервно провел свободной рукой по лицу.       — Так, — принялась размышлять вслух Гермиона, — попробуй представить близлежащие территории вашего поместья. Кем бы ни был этот человек, он вряд ли настолько могущественный, чтобы поместить под барьер половину Англии.       Молча качнув головой, Драко внял ее совету. Минутой позже поток магии выдернул их из дома Грейнджеров и буквально выплюнул посреди леса, окутанного плотной пеленой мрака.       Гермиона тихо зашипела, почувствовав ноющую боль в ногах. Что ж, не самое мягкое приземление, которое ей доводилось совершать. Однако, учитывая обстоятельства, иного ждать и не стоило: магия ведет себя подобным образом, когда использующий ее волшебник пребывает отнюдь не в добром расположении духа. Иначе говоря, она чувствует настрой своего хозяина и подстраивается под него. А одного только взгляда на Драко было достаточно, чтобы понять, что настроение у него крайне скверное.       Когда боль поутихла, Гермиона огляделась вокруг, изучая обстановку. Отовсюду их окружали плотно растущие высокие деревья, которые лишали возможности разглядеть что-либо, скрывающееся позади них. А присущая ночному времени суток темнота лишь усугубляла положение.       Слегка запрокинув голову назад, Гермиона устремила взгляд в чернильное небо с заметными вкраплениями звезд.       — Драко! — чуть ли не сорвавшись на крик, Гермиона вскинула руку вверх, привлекая внимание спутника к тому, что там было.       Густое облако черного дыма клубилось в небе, выглядывая из-за верхушек деревьев. Что-то горело. И это что-то было весьма большим.       — Мы не так далеко от поместья, но придется бежать, — не глядя на нее, сказал Драко и зашагал вперед. В это время он широко распахнутыми глазами смотрел на дым, мысленно молясь, чтобы нанесенный урон не оказался катастрофическим. — Справишься?       Вместо того чтобы отвечать ему, Гермиона воспользовалась световыми чарами и, выставив перед собой палочку с горящим на конце огоньком Люмоса, со всех ног побежала вперед по узкой тропинке, уходящей в лес. В ту самую сторону, где находилось пламя, предположительно обращающее часть истории семьи Малфой в пепел.       От встречных порывов холодного ветра тело покрывалось гусиной кожей. Лишь сейчас Гермиона осознала, что в спешке ни она, ни Драко не удосужились взять с собой теплую верхнюю одежду. Правда, изначально предполагалось, что они трансгрессируют прямиком в Малфой-мэнор, а не в чащу леса. Хотя давно уже пора было привыкнуть к тому, что жизнь любит вносить свои коррективы в их планы, перекраивая те вдоль и поперек.       Справедливости ради, пробежавший мимо и по итогу вырвавшийся вперед Драко не выглядел так, словно его хоть сколько ни будь волнует морозный воздух: его, в отличие от Гермионы, согревала пылающая внутри злость.       Заметив, что он то и дело оборачивается на нее и замедляется, чтобы не убежать слишком далеко, Гермиона сделала глубокий вдох и крикнула:       — Драко, не беспокойся обо мне и поспеши к родителям. Я тебя догоню.       Ненадолго задержав на ней взгляд, он взвесил все за и против. Еще никогда в жизни выбор не казался столь сложным. Скрепя сердце Драко все же кивнул и ускорился. Вскоре огонек его Люмоса растворился во мраке ночи, и Гермиона осталась одна.       Шумно вдыхая и выдыхая через рот, она старалась не сбавлять темп. В горле ощутимо пересохло, легкие болезненно жгло, а пульс в ушах безжалостно бил набатом. Сейчас ее неудовлетворительная физическая подготовка напомнила о себе сполна.       «Может, все-таки стоило принять приглашение Джинни и начать бегать вместе с ней по окрестностям замка по вечерам?» — издевательски спросила она саму себя, выбрав для предъявления претензий не лучшее время.       Вскоре деревья поредели, и Гермиона вышла на поляну, предшествующую окутанным дымом воротам, за которыми располагалась примыкающая к поместью территория или, лучше сказать, полыхающий садовый лабиринт. Охвативший его огонь возвышался на несколько ярдов, даже не думая утихать. И если там, в лесу, Гермиона не видела дальше собственного носа, то теперь имела возможность хорошенько осмотреться, потому как яркие языки пламени заменили собой полуденное солнце.       Времени, чтобы обходить весь периметр мэнора в поисках безопасного прохода, у нее не было, поэтому Гермиона, прикрыв нижнюю часть лица воротом свитера и погасив огонек Люмоса, пошла напролом.       Минуя высокие распахнутые ворота, которые наверняка были раскалены до невероятной температуры, можно было подумать, что переступаешь порог самой преисподней. Для полноты картины не хватало лишь плаката с надписью «Добро пожаловать в Ад», обещающего всем приходящим вечные муки и страдания.       Покрытая сгоревшей травой земля, по которой она ступала, была пропитана водой, отчего проминалась под ногами. Должно быть, Драко, как и Гермиона, решил не тратить время почем зря и сам проложил себе путь через огонь, прибегнув к помощи магии.       Покрасневшие от едкого дыма глаза слезились. В надежде хоть немного унять болевые ощущения Гермиона с силой потерла верхнюю половину лица ладонью и опустила голову вниз. Стоило ей вновь приоткрыть глаза, как она молниеносно отскочила в сторону, заметив под ногами труп заживо сгоревшего павлина, на которого чуть было не наступила. Бедная птица наверняка пыталась спастись бегством, но жестокая стихия оказалась быстрее.       В воздухе витал резкий запах гари, а из-за исходящего от полыхающего сада жара кожа буквально плавилась. Стерев со лба выступившую испарину, Гермиона резво взбежала по каменным ступенькам и остановилась, с недоверием поглядывая на двойные двери, открытые нараспашку.       Спиной прислонившись к каменной стене, она с опаской заглянула внутрь, чтобы разведать обстановку. Узкий коридор, примыкающий к холлу, пустовал, поэтому Гермиона решительно зашла в дом, однако, не теряя бдительности.       В той части помещения, что находилась поодаль от парадной двери, стоял мрак, поэтому Гермиона тихо ступала по покрытому узорчатым ковром полу, прислушиваясь к посторонним звукам. Осторожно ведя ладонью по стене, она подошла к повороту и уже готова была свернуть и выйти в холл, как вдруг кто-то крепко зажал ей рот рукой и утянул в нишу.       Стоя лицом к лицу с напавшим на нее человеком, Гермиона принялась брыкаться и вырываться из его стальной хватки. В следующую секунду холодный свет, зажегшийся на кончике чужой палочки, явил ее взору знакомое лицо, наполовину покрытое тенью.       Когда страх отступил, она слабо кивнула, и Драко, медленно убрав руку от ее рта, прислонил палец к своим губам, тем самым призывая Гермиону к тишине. Мгновением позже из холла послышался гнусавый мужской голос:       — Черт побери, у меня желудок как в узел завязало, — пожаловался незнакомец. Не имея возможности увидеть его лицо, Гермиона все же предположила, что этому мужчине было не больше сорока. — И как вообще нас забросило в эту глушь, — немного помолчав, добавил он. — Неужели эта колдовская чертовщина тебя нисколько не пугает, Джо?       Гермиона напрягла слух, но так и не сумела разобрать приглушенное бормотание, донесшееся из холла вместе со звуком удара какого-то тяжелого предмета о пол.       — Может, тот тип — фокусник, — раздраженно процедил Джо, словно был вынужден отвечать на этот вопрос уже далеко не в первый раз. — Мне то почем знать, а?       — Не нравятся мне эти проделки сатаны, — все никак не унимался первый мужчина. — Вспомни ту тварь, которая появилась как из ниоткуда. Что это вообще такое было?       — Знаешь, Фрэнки, для человека, зарабатывающего на жизнь воровством, ты уж больно религиозен, — в следующую секунду Джо зашелся сильным кашлем. Смачно сплюнув на мраморный пол, он продолжил, — может, тот странный карлик сбежал из цирка уродцев. Так или иначе, ты всадил в него столько пуль, что он вряд ли еще жив.       Услышав хруст костей, раздавшийся неподалеку, Гермиона предположила, что Драко с силой сжал в кулак ладонь, покоящуюся возле ее головы. Она была более чем уверена, что если бы огонек Люмоса все еще горел, то частично освещаемое лицо слизеринца, представшее ее взору, было бы перекошено от гнева.       — Лично мне не нравится, что остальные набивают себе карманы, пока мы сидим здесь, словно сторожевые псы. Просто представь, сколько еще добра находится в этом доме, — мечтательно протянул Джо. Судя по звукам, он покрутился на месте, обводя алчным взглядом богато обставленную комнату, которая являлась лишь малой частью дома. — Не знаю, как ты, а я не намерен упускать возможность награбить столько, чтобы никогда в жизни больше не работать.       — Но ведь тот странный тип сказал нам оставаться здесь…       — А мне плевать, что он там сказал, — рявкнул Джо: необходимость выполнять чьи-либо приказы выводила его из себя.       — Мерзкие магловские отродья, — неожиданно раздался высокомерный женский голос, — вы хоть знаете, в чьем доме находитесь?       — Я же сказал, что они разговаривают и двигаются, а ты мне не поверил, — немного заикаясь, произнес Фрэнки. — Может, лучше уйдем отсюда подобру-поздорову?       — Не говори чепухи, — лишь отмахнулся от его слов Джо. Однако по дрогнувшему голосу было понятно, что даже его, некогда пылающего решимостью и не верящего в волшебство мужчину, увиденное порядком обеспокоило.       Вот только если говорящие портреты и напугали его, то стремление к наживе все же с лихвой пересилило страх, потому как в следующую секунду мужчина достал из кармана раскладной нож и, резко замахнувшись, вонзил лезвие в холст. Звуки рвущейся ткани и надрывный женский крик наполнили собой холл, приглушенно доносясь и до ниши, в которой притаились Гермиона и Драко.       — Ну что, теперь тебе не так страшно, малыш Фрэнки? Ей богу, ведешь себя как сопливая девка.       По горло насытившись их руганью, Гермиона попыталась сконцентрироваться на более насущной задаче: нужно было придумать дальнейший план действий. Исходя из того, что ей удалось услышать, те двое были не единственными, кто вторгся в Малфой-мэнор. Также у них явно было оружие, которое они, не моргнув и глазом, готовы были пустить в ход. И, что самое странное, эти мужчины, судя по их реакции на говорящие портреты, были маглами. Так как же, Мерлина ради, так вышло, что они вообще здесь оказались?       Оттолкнувшись от стены, Драко неожиданно покинул их укрытие и направился прямиком в холл. В испуге округлив глаза, Гермиона ринулась следом. Стало быть, пока она активно пыталась разработать стратегию, у него давным-давно имелась своя: наплевать на здравый смысл и ринуться в бой.       Подумать только, и он еще называл ее безрассудной.       Прекрасно понимая, что сейчас будет, Гермиона наложила на помещение защитные чары, которые должны были помешать остальным находящимся в мэноре людям услышать доносящийся из холла шум. В противном случае им с Драко пришлось бы иметь дело не только с этими двумя. Мерлин его знает, сколько маглов-маргиналов вообще сейчас находится в этом доме, прикарманивая нажитое Малфоями богатство.       Высокий худощавый мужчина, первым услышавший чужие шаги, молниеносно обернулся, и свет его фонарика выхватил из темноты стремительно приближающуюся фигуру Драко.       — Депульсо.       Воспользовавшись секундной заминкой противника, Драко применил отталкивающие чары, и белоснежный столп света, вырвавшийся из кончика его палочки, с силой ударил высокого незнакомца в грудь.       Не имея ни малейшего шанса выстоять против такого, мужчина на бешеной скорости влетел в находящуюся позади стену и, с размаху приложившись головой о твердый камень, тут же отключился. Его тело рухнуло на пол, словно выроненная из рук тряпичная кукла.       Железный фонарик выпал из его ладони и откатился к находящемуся поблизости камину. Коротко мигнув, холодный яркий свет вновь устремился в сторону Драко, отчего позади юноши угрожающе возвысилась его собственная тень.       Низкорослый лысый мужчина, грязно выругавшись себе под нос, скинул с плеча крупный мешок, на четверть заполненный награбленными вещами. Когда тот с шумом рухнул на пол, он сунул руку в карман поношенного пальто и, не с первого раза вытащив из него револьвер, принялся выпускать в сторону приближающегося юноши патрон за патроном.       Вовремя использовав щитовые чары, Драко замер на месте, бесстрастно наблюдая за тем, как предназначавшиеся ему патроны врезаются в прозрачный барьер, оставляя на том лишь светлые пятна, но никак не нарушая его целостность. Расплющиваясь о невидимое препятствие, они падали на мраморный пол со звонким звуком.       — Черт бы тебя побрал, — громогласно выкрикнул мужчина, откинув в сторону револьвер с опустевшим барабаном.       Услышав наконец его голос, Гермиона поняла, что это был Джо, а тот, что пребывал в бессознательном состоянии, уткнувшись лицом в пол, стало быть, Фрэнки.       Увидев на лице Драко триумфальную улыбку, Фрэнки взревел, словно загнанное в угол животное, и ринулся на него с ножом в руке. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как вдруг рухнул на пол, ударяясь подбородком: заколдованные веревки, подобно змеям, обвились вокруг его тела, толком не давая пошевелиться. И чем сильнее он рыпался, пытаясь вырваться из материализовавшихся из воздуха пут, тем крепче они сжимались вокруг него, доставляя ощутимый дискомфорт.       — Где мои родители? — задал вопрос Драко, рывком переворачивая связанного мужчину на бок.       Презрительно сощурившись, Джо сплюнул скопившуюся во рту кровь прямо ему под ноги, тем самым демонстрируя свое нежелание сотрудничать. Кое-где на его светлой бороде остались капли слюны, окрасившейся в алый. Видимо, он прикусил язык, когда ударился о пол.       Что же касается Драко, то на него эта жалкая попытка показать характер не произвела совершенно никакого впечатления. Пустив в ход заклинание невидимого хлыста, он с силой замахнулся рукой, в которой находилась палочка, и нанес удар. Невидимое оружие, вторя его движениям, настигло лежащего на полу Джо. Пришедшийся в область спины удар сопровождался кратковременной вспышкой света и отчетливым хлестким звуком, характерным для кожаной плети.       Не скупясь в выражениях, Джо выгнулся дугой настолько, насколько было возможно, находясь в плену прочных веревок. Расценив его действие как попытку бегства, заколдованные путы еще сильнее сжались вокруг тучного тела, тем самым вынуждая мужчину выпустить из легких порцию имеющегося в них воздуха.       — На тот случай, если ты вдруг не расслышал вопрос, повторю еще раз: где мои родители? — хладнокровно продолжил Драко, при необходимости готовясь вновь прибегнуть к помощи невидимого хлыста. Десяток-другой ударов, и даже самый стойкий человек расколется и выдаст все свои секреты, лишь бы вновь не испытывать эту жгучую боль.       — Понятия не имею, о чем ты, — сквозь зубы прошипел Джо, переворачиваясь на спину. Видимо, он наивно полагал, что тем самым избавит себя от очередной встречи с хлыстом.       — Знаешь, почему-то я нисколько тебе не верю, — поместив ногу ему на горло, Драко ощутимо надавил на него. В ответ на это Джо зашелся кашлем и пуще прежнего принялся дергаться из стороны в сторону.       — Стой, — из последних сил прохрипел мужчина. Драко нехотя убрал ногу, давая лежащему на полу Джо еще один шанс. — Я правда не знаю, о ком ты говоришь, парень. Нас с ребятами нанял какой-то странный тип. Он заявился в бар Дэрила и пообещал, что мы сможем неплохо подзаработать. Когда мы добрались сюда, он приказал нам с Фрэнки поджечь сад, а сам вместе с остальными пошел в дом. Единственный, кого мы здесь видели — уродец в простыне, но и тот как в воду канул, схлопотав пару пуль, — тяжело дыша, он по-волчьи оскалил зубы и, не в силах сдержать язык за зубами, добавил, — ох, неужели это была твоя мамочка?       Не посчитав нужным комментировать его скверную шутку, Драко ударил мужчину ногой в лицо. Нос Джо хрустнул, и кровь густой струйкой полилась из него, стекая по щеке и падая на пол. Мгновением позже его голова завалилась набок, и он затих.       — Драко, прошу тебя, остановись, — вцепившись в его напряженное плечо, Гермиона с мольбой в голосе попыталась воззвать к его здравому смыслу, который в настоящий момент пребывал в тени неконтролируемой агрессии. — Он того не стоит.       Словно не слыша ее, Драко переключил внимание на лежащего возле камина Фрэнки, после чего направил на него палочку. И в этот самый момент сердце Гермионы пропустило несколько ударов: она боялась, что он решит убить человека, обрекшего Алфи на смерть.       — Инкарцеро, — веревки плотно обвились вокруг высокого худощавого мужчины, до боли стягивая тело.       Прикрыв глаза, Гермиона со спокойной душой выдохнула. Но не успела она толком перевести дыхание, как вдруг услышала чей-то голос:       — Драко, — осторожно позвала женщина с соседнего портрета.       Подойдя ближе, Гермиона узнала в ней Бельвидеру Малфой. Ту самую женщину, которая еще несколькими часами ранее обсуждала ее со своим мужем. Вот только если тогда она смотрела на маглорожденную волшебницу свысока, то сейчас испуганно озиралась по сторонам, пребывая в ужасе от происходящего беспредела. На ее щеках виднелись свежие дорожки слез вперемешку с потекшей тушью, а пухлая нижняя губа слегка подрагивала, с потрохами выдавая внутреннее беспокойство. Она переживала происходящее так, словно могла умереть во второй раз.       На мгновение задержав взгляд на Гермионе, Бельвидера шмыгнула носом и, гордо расправив плечи в попытке вернуть себе хоть толику былого величия, переключила внимание на Драко:       — Люциус и Нарцисса искали тебя, но потом откуда ни возьмись появились эти мерзкие создания, — женщина излишне эмоционально вскинула вверх руку, тыча указательным пальцем на лежащего на полу Джо. — Однако среди них был один волшебник. Именно этот предатель крови обезоружил твоих родителей. Это все, что я успела увидеть, прежде чем эти дикари начали стрелять по нам.       Услышав это, Гермиона вновь использовала Люмос и внимательно осмотрела находящие поблизости портреты. Те немногие их обитатели, что не пустились в бегство и остались на своих законных местах, тут же прикрыли лица ладонями, будучи ослепленными ярким светом.       Бельвидера была права: на многих картинах виднелись следы от прошедших насквозь пуль. Должно быть, увидев говорящие портреты, вторгнувшиеся в Малфой-мэнор бандиты не придумали ничего лучше, чем открыть по ним огонь. Собственно, ничего нового: людей всегда пугала неизвестность, поэтому они в большинстве случаев шли ей навстречу отнюдь не с предложением мира, а с хорошо заточенными вилами.       — Спасибо за помощь, Бильведера, — выразил благодарность Драко, принимая ее слова к сведению.       Молча кивнув ему, она скрылась из поля зрения и отправилась на поиски мужа, с которым ранее была запечатлена на одной картине. К слову, именно ее Джо столь безжалостно исполосовал, дабы успокоить до смерти перепуганного напарника. Да и себя в том числе.       — Ты можешь связаться с родителями и узнать, где они находятся? — Гермиона подбородком указала на фамильный перстень Драко.       С минуту помолчав, он отрицательно мотнул головой: никто из Малфоев-старших так и не ответил на его послание. Было видно, что отсутствие реакции со стороны родных заставило Драко обеспокоиться пуще прежнего: он боялся, что причина их молчания могла быть связана с крайне трагическими событиями.       — Нам нужно разделиться, — озвучила Гермиона единственную пришедшую ей в голову идею, пускай та и была довольно-таки рискованной. Она всегда осуждала героев фильмов ужасов, когда те принимали данное решение, находясь в крайне опасных условиях, но сейчас и сама была готова последовать их примеру.       — Нет, — ожидаемо отреагировал Драко, после чего жестом указал на лежащих на полу воров, — мы понятия не имеем, сколько их здесь. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.       — Послушай меня, на кону стоит жизнь твоих родителей, — начала с козырей Гермиона. Она и сама не хотела оставлять Драко одного, но в то же время понимала, что его родители, будучи лишенными палочек, нуждаются в помощи. — Ни ты, ни я не знаем, где их держат и что с ними делают. Мы лишь потеряем время, если будем ходить вместе, и в глубине души ты понимаешь, что я права.       Малфой-мэнор и впрямь поражал своими размерами, поэтому на то, чтобы обойти каждую его комнату, уйдет немало времени. А если учесть препятствие в лице поджидающих на каждом углу бандитов, то это время порядком увеличится.       — Я осмотрю первый этаж, а ты второй, — произнесла Гермиона, когда Драко нехотя кивнул, принимая ее предложение. Вот уже в который раз за вечер ему приходилось идти на уступки, соглашаясь с доводами здравого смысла, а не руководствующегося чувствами сердца.       — Хорошо, но если что-то случится, то сразу же свяжись со мной, ты поняла? — он обхватил ее лицо ладонями, пристально глядя Гермионе в глаза. Казалось, таким образом он хотел внушить ей свою волю и тем самым избежать неприятных сюрпризов. — Пообещай, что не станешь геройствовать.       — Обещаю.       В ответ на это Драко шумно выдохнул: почему-то он не верил ей. Наверное, все дело было в том, что он слишком хорошо знал Гермиону. Являясь образцовой представительницей своего факультета, эта девушка, не моргнув и глазом, была готова войти в охваченное Адским пламенем здание, чтобы спасти попавшего в смертельную ловушку человека. В такие моменты она ставила ценность чужой жизни выше собственной.       Притянув ее к себе, Драко требовательно прильнул к губам Гермионы. Но этот поцелуй не был прощальным, ведь никто из них не собирался умирать этой ночью. Напротив, тем самым они поклялись друг другу, что непременно воссоединятся, как только разберутся с проблемами, свалившимися на их плечи.       Смирившись с неизбежностью разлуки, Драко все же оторвался от нее и последовал к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Бесшумно миновав первый лестничный марш, он свернул направо, держа путь в восточное крыло поместья, и вскоре скрылся из виду.       Выставив перед собой палочку, Гермиона прошла сквозь высокую арку и уверенно двинулась вперед по одному из коридоров, примыкающих к холлу. Не прошло и нескольких минут, как вдалеке послышались приглушенные выстрелы, которые вскоре стихли.       Тревожно обернувшись, она сжала свободную ладонь в кулак, стараясь унять дрожь в пальцах. Но переживала Гермиона вовсе не за себя, а за Драко, который непременно был причиной, по которой бандиты решили открыть огонь. Отмахнувшись от неприятных образов, которые подкидывало ей сознание, она возобновила движение и навострила уши.       Первые несколько комнат, что попались ей на пути, пребывали в беспорядке, однако пустовали. Видимо, посетившие их воры уже успели набить сумки приглянувшимися им вещами и отправились на поиски других ценностей, за которые можно было выручить кругленькую сумму денег. Лишь бы все эти люди не перебрались на второй этаж, тем самым ставя Драко в затруднительное положение.       Заглянув в очередную комнату, похожую на большой кабинет, Гермиона, на мгновение замерев как вкопанная, попятилась назад и, поспешно потушив огонек Люмоса, вжалась спиной в стену.       — Кто здесь? — раздался басистый голос ранее увиденного ею вора. Это был достаточно крупный мужчина, ростом не менее шести с половиной футов.       Взяв со стола фонарик, он медленно двинулся вперед, приближаясь к дверному проему. Увидев, как отбрасываемый на противоположную стену свет становится все ярче и ярче, Гермиона затаила дыхание и приготовилась к бою.       — Ах, опять эти чертовы картины, — гаркнул он и подошел к портрету пожилого мужчины, который, словно решив отвлечь все внимание на себя и тем самым спасти Гермиону, выразительно прочистил горло. — Наверняка это все паршивец Дэрил с его дешевым пойлом. Ладно хоть не ослеп. И на том спасибо.       Продолжая поносить этого самого Дэрила на чем свет стоит, громила вернулся к прежнему занятию и, отложив фонарик в сторону, принялся осматривать один из рядом стоящих стеллажей.       Выглянув из своего укрытия и убедившись, что вор стоит к ней спиной, Гермиона мельком осмотрела комнату. Некоторые ящики были вырваны из тумб, а их содержимое было разбросано по полу.       Заприметив напольный глобус-бар, стоящий в углу и все это время скрывающийся в тени от чужих глаз, вор не слишком-то аккуратно достал из него первый попавшийся хрустальный графин и, вытащив из того крышку, не глядя кинул ее в сторону. Угодив в стену, она сразу же разлетелась вдребезги, осыпаясь на ковер мелкой хрустальной крошкой.       Остановившись перед окном, мужчина поднес на четверть заполненный графин к свету, после чего осушил его в несколько глотков. Видимо, он пил настолько много, что успел сжечь вкусовые рецепторы. В противном случае Гермиона не могла найти логическое объяснение тому, почему он даже не поморщился, пригубив столько алкоголя за раз.       Более не скрываясь в коридоре, она бесшумно шагнула в комнату и, подкравшись к противнику со спины, оглушила его. Стоило тому безвольно осесть на пол, роняя из руки графин, как она применила Инкарцеро, чтобы лишний раз перестраховаться. Ей уж точно не хотелось по случайности встретиться с этим громилой в одном из темных коридоров, если он вдруг очнется раньше времени.       Прежде чем покинуть комнату, Гермиона мельком взглянула на портрет, обитатель которого ранее оказал ей услугу. Но он, увы, пустовал.       Интересно, кем же все-таки был тот человек?       Выйдя в коридор, она мысленно выругалась: прямо ей навстречу шли еще двое посмеивающихся мужчин. У каждого из них за плечом находился мешок, содержимое которого отчетливо дребезжало при каждом сделанном шаге.       — Впервые вижу дом, в котором столько добра, — подал голос один из них. — Интересно, кто те двое?       — Да пусть хоть сама Елизавета Вторая с принцем Филиппом, нам то какое дело, Эрл?       Повернув голову, говорящий заметил Гермиону и резко замер, попутно останавливая напарника и кивком указывая ему на стоящую впереди девушку. Улыбка тут же стерлась с его лица, уступая место суровой сосредоточенности.       — А ты еще кто такая, — откровенно недружелюбно буркнул Эрл и небрежно скинул свой мешок с плеча на пол. Судя по звуку, один из награбленных им трофеев разбился.       — Принцесса Маргарет, — съязвила Гермиона и, заметив, что враг сорвался с места, чтобы наброситься на нее, пустила в ход магию. — Петрификус Тоталус.       Увидев, как Эрл рухнул на пол и больше не пошевелился, его напарник широко распахнутыми от ужаса глазами посмотрел на вооруженную палочкой девушку и уже собирался дать деру, как вдруг его постигла та же участь.       Лишь сейчас Гермиона поняла, что никто из них не готов был рисковать собой в попытке помочь товарищу. В противном случае эти двое, включая лежащего в кабинет громилу, непременно побежали бы на второй этаж, услышав доносящиеся оттуда звуки стрельбы.       Что ж, такое положение дел лишь сыграло им с Драко на руку.       Осмотрев еще несколько разграбленных ворами комнат, Гермиона свернула за поворот и отметила, что почти закончила обход этой части крыла. Впереди ее ждало лишь еще одно помещение, за которым следовал тупик.       Разглядев на полу тонкую полосу света, пробивающегося сквозь щель приоткрытой двери, она замедлила шаг. Подойдя вплотную, но при этом не раскрывая своего присутствия, Гермиона остановилась и напрягла слух.       — Ты даже не представляешь, как долго я мечтал об этом моменте, — голос звучал приглушенно, словно рот говорящего был чем-то прикрыт. — Скажи, Люциус, каково это, оказаться по ту сторону баррикады и занять место того, кому выносят смертельный приговор? Впрочем, можешь не отвечать, — недобро усмехнулся он, — я и так вижу все по твоим глазам.       Подступив ближе, Гермиона аккуратно заглянула в узкую щель, чтобы разведать обстановку. Находящаяся по ту сторону комната, вне всякого сомнения, была чем-то вроде домашней библиотеки. Однако ничего, кроме части книжного стеллажа, увидеть толком и не удалось.       Пойдя на риск, Гермиона нарочито медленно подтолкнула дверь вперед, чтобы увеличить угол обзора. Благо, обошлось без происшествий. Теперь ее вниманию открывалась следующая картина: Люциус Малфой бездвижно лежал посреди комнаты, пока неизвестный мужчина, облаченный во все черное, возвышался над ним, упиваясь собственным превосходством. Внешне он уж очень напоминал Пожирателя смерти.       Неужели мракоборцы ошиблись, посчитав, что все последователи Темного Лорда были пойманы?       Успокаивало то, что Люциус еще был жив: его грудь хоть и неспокойно, но все-таки вздымалась. Кстати говоря, присмотревшись к нему повнимательнее, Гермиона поняла, почему Драко не удалось связаться с родителями посредством заколдованной фамильной реликвии: перстень, принадлежащий Малфою-старшему и обычно покоящийся на его безымянном пальце левой руки, отсутствовал.       Ни с того ни с сего откуда-то издалека вновь послышались звуки стрельбы. Побоявшись оказаться пойманной с поличным, Гермиона мигом скрылась за дверью, нервно закусив губу.       «Лишь бы не заметил», — крутилось в ее голове, словно хорошо заученная молитва.       — К сожалению, наша встреча подходит к концу, — протянул незнакомец, обронив полный разочарования вздох. — Поверь, если бы не эти глупцы, хватающиеся за оружие всякий раз, когда видят волшебные предметы, я бы непременно растянул удовольствие и пытал тебя до тех пор, пока ты не начнешь молить о смерти, наплевав на собственную гордость.       Посчитав, что опасность миновала, Гермиона краем глаза заглянула в библиотеку. За это время мужчина успел достать из кармана мантии палочку, которую теперь лениво покручивал в руках. Не нужно было быть гением, чтобы понять, к чему все идет.       — Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза, — обойдя лежащего на полу Люциуса, мужчина остановился возле его головы и слегка склонил вниз собственную. Видимо, Малфой-старший не стал выполнять его приказ, потому как незнакомец неспешно опустился на корточки и поднес острый кончик палочки к одному из глаз Люциуса. — Если не сделаешь этого, то я показательно выколю твой. Разумное решение, — довольно произнес он мгновением позже.       Поднявшись во весь рост, волшебник поправил капюшон мантии, натягивая его чуть ниже и тем самым скрывая верхнюю половину лица.       На какое-то время в комнате повисла гробовая тишина. Все вокруг буквально замерло в ожидании финального акта этого представления. В сложившейся обстановке Гермионе, стоящей поодаль, даже удалось услышать, как захрустела кожа перчаток, когда незнакомец решительно сжал руки в кулаки, готовясь вынести смертельный приговор.       — Когда-то давно ты смотрел в похожие глаза, хладнокровно отдавая приказ одному из Пожирателей смерти, — подняв правую руку, он направил кончик палочки в сторону груди Люциуса. — И вот настал тот день, когда наследник этого человека обречет тебя на ту же участь. Авада…       Широко распахнув дверь, Гермиона вбежала в комнату и выкрикнула:       — Экспелиармус.       Палочка тут же выскочила из руки мужчины и улетела в сторону. Стукнувшись о корешки книг, стоящих на полке шкафа, она упала на пол и откатилась к панорамному окну, теряясь в складках ткани длинных занавесок.       Выйдя из оцепенения, волшебник повернул голову в сторону Гермионы, однако той не удалось установить его личность: в то время как верхняя половина его лица скрывалась в тени, отбрасываемой капюшоном, нижняя была надежно спрятана под черным баффом.       Заметив, как враг шаг за шагом отступает назад, при этом не сводя с ее лица пристального взгляда, Гермиона предприняла очередную попытку атаковать его:       — Остолбеней.       Мужчина с завидной скоростью уклонился от уготованного ему заклятия и метнулся к стоящему неподалеку столу. Опрокинув его, он схватил первый попавшийся под руку стул и, угрожающе замахнувшись, с силой кинул его в сторону Гермионы. Он пролетел мимо, но того времени, которое потребовалось девушке, чтобы увернуться от летящего навстречу предмета, хватило, чтобы волшебник добежал до окна и отыскал свою палочку.       Не собираясь мириться с поражением, Гермиона принялась выпускать в сторону врага одно заклятие за другим, но тот безупречно отражал их все до единого, не давая возможности поразить его. Видимо, его тактика сводилась к тому, чтобы произвести серию атак, когда соперница выдохнется из сил.       Как и предполагалось, Гермионе потребовалась секунда, чтобы перевести дыхание. Этого было достаточно, чтобы противник, до сего момента использующий исключительно защитные чары, вышел из оборонительной позиции и нанес первый удар, который, однако, был уготован вовсе не Гермионе:       — Инсендио!       Ковер, на котором лежал Люциус, неожиданно загорелся. Пламя стремительно охватывало все большие его участки, приближаясь к неподвижно лежащему человеку.       Глаза Малфоя-старшего в этот момент бешено бегали из стороны в сторону, демонстрируя разгорающуюся внутри него панику. Он всячески пытался побороть действие проклятия полной парализации, но тело, как назло, отказывалось подчиняться, примирившись с участью стать подобием жареного стейка.       Волшебник будто бы знал, что, стоя на перепутье, Гермиона неизбежно выберет ту дорогу, что приведет ее к спасению чужой жизни.       В последний раз взглянув на нее, он отвернулся и ринулся к окну. Хрупкое стекло разлетелось в стороны, когда мужское тело налетело на него, предварительно набрав скорость. Приземлившись на ноги, незнакомец стряхнул с мантии мелкую крошку, похожую на россыпь неограненных алмазов, и помчался прочь от поместья, слегка прихрамывая и держась рукой за раненное предплечье.       — Агуаменти, — мощная струя воды обрушилась на рыжее пламя, опасно подобравшееся к Люциусу.       Ступив на почерневшую и промокшую ткань испорченного ковра, Гермиона направила палочку на мистера Малфоя и произнесла:       — Фините Инкантатем.       Вернув контроль над собственным телом, Люциус, недолго думая, поднялся на ноги и принялся поправлять дорогую мантию так, будто ее помятый вид являлся главной и единственной его проблемой.       Пребывая в состоянии крайнего смущения, он старательно избегал взгляда Гермионы, смотря куда угодно, но только не на нее. Впрочем, чего еще было ожидать от человека, для которого принять помощь от маглорожденной было равносильно тому, чтобы с головой окунуться в смердящие помои.       — С вами все в порядке? — из вежливости спросила Гермиона, совершенно не надеясь получить ответ. Собственно, его и не последовало.       Подойдя к перевернутому столу, Люциус склонился над валяющимися возле него книгами и, смахнув их в сторону, поднял свою палочку, ранее отнятую тем незнакомым волшебником. Выпрямившись во весь рост, он так и не обернулся, видимо ожидая, когда Гермиона удалится восвояси и оставит его одного.       — Драко на втором этаже. Уверена, что он обезоружил большую часть бандитов, проникших в дом, но вам все же стоит быть осторожнее.       С этими словами она решительно двинулась к разбитому окну, намереваясь нагнать того незнакомца. Едва ли ему удалось уйти далеко, учитывая, что он повредил ногу в результате неудачного приземления.       — Мисс Грейнджер, я бы и сам справился с ним, — все-таки подал голос Люциус, когда Гермиона почти покинула библиотеку. Ему приходилось старательно подбирать слова, дабы не сболтнуть лишнего. В противном случае его и без того ущемленная гордость будет окончательно втоптана в грязь.       Шумно выпустив воздух через ноздри, он наконец взглянул в лицо своей спасительницы и добавил:       — Но примите мою благодарность.       Стоило ей ответить легкой улыбкой, как он вновь опустил взгляд, борясь с внутренним я, которое уж точно не было в восторге от происходящего. Заметив на ее пальце знакомое кольцо, Люциус опешил, после чего во все глаза уставился на Гермиону так, словно видел ее первый раз в жизни.       Проследив за его взглядом, который вновь метнулся к фамильному перстню Малфоев, она тут же выпрыгнула из разбитого окна, тем самым избегая неловкого разговора с отцом Драко. Приземлившись на землю, усыпанную осколками стекла, Гермиона со всех ног рванула вперед, освещая себе путь светом Люмоса.       Пройдя через брешь, образовавшуюся в результате взрыва задних ворот поместья, она побежала вниз по склону, попутно всматриваясь вдаль. Наконец ей удалось различить в темноте движущуюся фигуру, которая держала путь в сторону леса. Гермиона была готова поспорить, что в сложившейся ситуации этот человек был не слишком-то рад тому, что граница его антитрансгрессионного барьера находилась так далеко от Малфой-мэнора.       Ни с того ни с сего волшебник изменил курс и, все еще прихрамывая, устремился к озеру, о котором некогда рассказывал Драко. Стоило ему остановиться на берегу, как ночную темноту вдруг озарил поток магии, светящийся голубоватым оттенком. Как только тот настиг поверхность озера, она моментально принялась покрываться льдом, с каждой секундой замораживая все больше и больше участков воды.       «Глациус», — заключила Гермиона, распознав заклинание, которому студентов Хогвартса учили еще на третьем курсе.       Ступив на лед и проверив его на прочность, незнакомец вновь пустился в бегство, но уже не так резво, как раньше: его ноги периодически скользили по гладкой поверхности замерзшего озера, мешая набрать прежнюю скорость.       Добежав до берега, Гермиона услышала приглушенные голоса, доносящиеся из леса. Быть может, это был отряд мракоборцев? Если это так, то понятно, почему преследуемый ею мужчина решил изменить курс: ему уж точно не хотелось лицом к лицу столкнуться с боевыми магами, явившимися сюда по его душу.       Гермиона не знала, насколько далеко простирается действие антитрансгрессионных чар, поэтому приняла решение пойти на риск и последовать за незнакомцем. С опаской ступив на лед, она поборола растущую в груди панику и ускорилась, сокращая расстояние между ней и бегущей впереди фигурой.       Словно почувствовав ее присутствие, мужчина обернулся и на мгновение замер, после чего взглянул себе под ноги. Последовав его примеру, Гермиона опустила глаза. И, черт возьми, лучше бы она этого не делала: лед под ее ногами шел тонкими трещинами, однако пока что не спешил расходиться в стороны.       Опомнившись, мужчина в черной мантии вновь сорвался с места, то и дело нервно оглядываясь через плечо.       — Петрификус Тоталус, — произнесла Гермиона в надежде остановить врага.       Почувствовав, как ноги предательски разъезжаются в стороны, она лишь на секунду отвлеклась, пытаясь сохранить равновесие и не упасть плашмя. И это стало ее роковой ошибкой: мгновение, и Гермиона ощутила удар, пришедшийся в область солнечного сплетения. Ее же заклятие было использовано против нее.       За считанные секунды все тело наполнилось свинцом. Руки, словно магнитом, притянуло к бокам, а ноги резко скользнули по замерзшей озерной глади, намертво сцепляясь друг с другом.       Покачнувшись на месте, Гермиона упала навзничь и больно ударилась затылком о лед, роняя из рук палочку. Из легких мигом вышибло воздух, а из глаз так и посыпались искры. Однако это было отнюдь не главной ее проблемой: находящийся под ней лед пошел трещинами пуще прежнего, оповещая об этом характерным треском.       Единственное, что могла сделать Гермиона, будучи парализованной — обреченно прикрыть глаза и помолиться всевышнему о спасении. Вот только этот самый всевышний, кем бы он ни был, очевидно, точил на нее зуб, потому как проигнорировал обращенную к нему молитву.       Лед треснул, и Гермиона погрузилась в озеро, камнем опускаясь на дно. Холодная вода тут же обожгла разгоряченную после бега кожу.       Прекрасно понимая, что помощи ждать неоткуда, Гермиона предприняла попытку использовать беспалочковую магию. Закрыв глаза, она представила, как ее тело под действием чар выталкивает из воды, но волшебная сила, текущая по ее венам вместе с кровью, наотрез отказывалась подчиняться. Виной тому была недостаточная концентрация. Однако едва ли вообще можно сохранять голову холодной, находясь на волоске от смерти.       Осознание того, что она стремительно идет ко дну, не в силах даже пошевелиться, захлестнуло Гермиону с невиданной силой. Она невольно сделала вдох, и в нос залилась порция ледяной озерной воды. В горле тут же запершило. И это спровоцировало очередной случайный вдох, который лишь усугубил ситуацию.       Не теряя надежды, она попыталась использовать заклинание головного пузыря, чтобы иметь возможность дышать под водой, но мысли в голове метались от одного к другому, не давая толком сосредоточиться.       Опускаясь все глубже и глубже, Гермиона с неподдельным страхом в глазах смотрела прямо перед собой, но не видела практически ничего, кроме поблескивающей вдалеке озерной глади, которая ежесекундно отдалялась. Спустя считанные мгновения она и вовсе погрузилась в темноту.       Более не в силах задерживать дыхание, Гермиона сдалась, и вода потоком хлынула в дыхательные пути. Жжение в груди возобновилось с удвоенной силой. Это было похоже на то, что кто-то взорвал петарду прямо в ее легких.       В какой-то момент паника отошла на второй план, уступая место спокойствию. Медленно опуская и поднимая веки, Гермиона увидела ослепительную вспышку света, которая приближалась к ней, оставляя за собой вихрь из мелких пузырьков. «Это конец?», — и с этой мыслью она отключилась, отдаваясь на милость судьбе.