***
Несмотря на то, что до отправления поезда оставалось еще около часа, Большой зал был почти пустым. Судя по всему, некоторые студенты, для которых вчерашний бал закончился в достаточно позднее время, предпочли еде лишние полчаса сна. К слову, никого из друзей Гермиона за столом так и не увидела. Быстро разобравшись с омлетом, она порадовала желудок горячим черным чаем с лимоном и вкусным сконом с клюквенно-яблочной начинкой, после чего переключила внимание на стол факультета Слизерин в поисках Драко. Он, как и сама Гермиона, успел покончить с завтраком, посему, столкнувшись с ней взглядами, кивнул в сторону выхода, тем самым намекая на необходимость забрать оставленные в покоях вещи и отправиться во двор, где уже собирались те, кто намеревался провести каникулы за пределами школы. Спустя десять минут они уже стояли в вестибюле возле парадных дубовых дверей, полностью готовые к дороге. Поудобнее перехватив взятую из башни старост сумку, Гермиона застегнула короткую дубленку кремового цвета и, напоследок поправив вязаный шарф, взяла Драко за руку свободной ладонью. Стоило им перешагнуть порог и оказаться на улице, как она чуть ли не втянула шею в плечи, чтобы прикрыть шарфом как можно больше открытых участков кожи. Сегодняшнее утро однозначно выдалось самым морозным за последнее время. Небо плотно заволокли серые тучи, а парящий в воздухе снег то и дело менял ритм своего движения с размеренного на лихорадочный, оказываясь гонимым сильными порывами ветра. По истечении времени, отведенного на сбор в школьном дворе, Хагрид повел многочисленную колонну студентов, разбитых по парам, прямиком в Хогсмид. После сильного снегопада, имевшего место быть ночью, дорога оказалась погребенной под внушительным слоем снега, посему всем идущим приходилось внимательно смотреть себе под ноги, дабы не споткнуться о скрытый от глаз корень дерева или что-либо еще. Да и в целом для некоторых студентов, не привыкших пробираться сквозь подобные препятствия, сегодняшняя прогулка превратилась в настоящую спортивную тренировку. Данный факт подтверждало то, что по прибытии в Хогсмид этим самым ребятам потребовалась минута-другая, чтобы восстановить порядком сбившееся дыхание. Платформа, с которой должна была осуществляться посадка, была забита до отказа. По размерам она значительно уступала той, что находилась на железнодорожном вокзале Кинг-Кросс, поэтому студентам приходилось стоять вплотную друг к другу. Впрочем, учитывая свирепый мороз, даже у пребывания в подобной толкучке был свой плюс: возможность согреться. — Эй, Гермиона, — радостно помахал ей Хагрид, возвышающийся над остальными на несколько голов. Подойдя к великану, Гермиона заключила его в приветственные объятия, попутно отмечая, что выглядел тот довольно-таки уставшим. Видимо, вчерашний бал он покинул в числе последних, поэтому ранний подъем уж точно не пошел ему на пользу. — Я просто хотел попросить тебя передать привет Гарри и Рону. Скажи им, что я буду очень рад, если они как-нибудь навестят меня, когда у них выдастся свободное времечко, — невесело улыбнулся Хагрид, сложив руки в замок на животе. Судя по его печальному взгляду, он с теплой грустью вспоминал о том времени, когда Золотое трио было еще маленькими детьми, которые частенько захаживали к нему в хижину, тем самым скрашивая будни одинокого великана. — Желаю вам хорошо провести рождественские каникулы, — мгновением позже добавил он, обращаясь, однако, не только к Гермионе, но и к Драко. Поблагодарив Хагрида, Гермиона приобняла его на прощание и крайне удивилась, когда увидела, как Драко коротко кивнул великану и протянул ему ладонь для рукопожатия, попутно бросив немногословное «взаимно». Хагрид, в свою очередь, охотно ответил на его жест, не скрывая при этом доброжелательную улыбку. Очевидно, ему было приятно удостоиться подобного от того, кто всю жизнь считал себя на порядок выше остальных. К тому же, это было еще одним подтверждением того, что Малфой-младший действительно встал на путь исправления. Найдя в толпе знакомые лица, Гермиона принялась проталкиваться сквозь стоящих на пути студентов, при этом крепко держа Драко за руку. При данных обстоятельствах потерять друг друга из виду не составило бы особого труда. Вскоре им все же удалось выбраться из давки и занять место в кругу гриффиндорцев. Помимо новоприбывшего слизеринца, факультетская однородность этой немногочисленной группы нарушалась разве что Ханной Аббот, держащейся за руки с Невиллом. — У кого какие планы на каникулы? — решилась спросить Гермиона, стараясь заполнить неловкую паузу, возникшую сразу же, как только они с Драко подошли к ее друзьям. — Мы с Ханной собираемся навестись мою бабушку, а потом погостить у ее родителей, — первым поделился Невилл, заботливо смахнув снег, собравшийся на помпоне шапки его возлюбленной. — Даже не спрашивай, — обреченно вздохнул Симус, стягивая с головы обрамленный светло-коричневым мехом капюшон. Видимо, перспектива простыть его нисколько не пугала. — Я всячески пытался остаться в школе, но мама прислала мне громовещатель, в котором сообщила, что если я не приеду на каникулы, то она пешком доберется до Хогвартса и за уши потащит меня в Лондон, где я буду готовиться к экзаменам, а не заниматься чепухой, тратя бесценное время впустую, — попытался спародировать мать Симус, после чего досадливо сплюнул слюну себе под ноги, словно та имела привкус испорченного молока. — Вот честно, лучше бы остался здесь и драил коридоры школы на пару с Филчем. В ответ на это ребята лишь понимающе переглянулись. Они знали, что с миссис Финниган шутки плохи. Эта женщина высоко оценивала значимость образования, поэтому выпускные экзамены представлялись ей действительно важной процедурой. Она была четко убеждена в том, что если ее сын оплошает и получит плохие результаты, то на его дальнейшей жизни можно смело ставить крест. Конечно, позиция весьма радикальная, но, как говорил сам Симус, он не вправе перечить женщине, в чьем доме живет и за чей счет питается. По крайней мере, до тех пор, пока не устроится на приличную работу и не съедет. — Я поеду к дяде, — безэмоционально отозвался Айзек, будто бы сделал это исключительно ради того, чтобы его не сочли грубияном, не соизволившим ответить на безобидный вопрос. — Мы с ним планируем сходить на матч по футболу, билет на который ты мне подарила. Один из краешков его губ лениво приподнялся в полуулыбке, тем самым снижая градус напряжения. Очевидно, Айзек просто не выспался, как и девяносто процентов присутствующих на платформе студентов. Винить его за отсутствие привычной жизнерадостности язык бы не повернулся. Хотя не исключено, что его настроение слегка ухудшилось, когда ребята упомянули о встрече с родителями. Все дело было в том, что сам Айзек был сиротой, однако жил вместе с братом своего отца, который, не моргнув и глазом, приютил племянника. Может, он и не мог полноценно заменить мальчику родителей, однако старательно окружал его заботой и любовью, чтобы тот не чувствовал себя обделенным. И учитывая то, как тепло Айзек обычно отзывался о дяде, справлялся тот со своими обязанностями опекуна весьма удачно. — А у вас какие планы? — ни с того ни с сего спросил он у Гермионы и Драко. Должно быть, гриффиндорец все-таки одумался и решил сделать шаг навстречу тому, на чей счет некогда сомневался. Уж раз Симус вчера проявил дружелюбие по отношению к Малфою, то и Айзек должен был последовать его примеру. Как минимум, из них двоих последний был наиболее здравомыслящим, поэтому, более не видя угрозы со стороны бывшего задиры, должен был перестать испытывать к нему слепую неприязнь. — Мы планировали поужинать с моими родителями и… — начала было Гермиона, как вдруг оказалась прервана. — Слава Мерлину, что я не опоздала, — скороговоркой выпалила Джинни, слегка морщась и обмахиваясь рукой. Ее щеки заметно порозовели, а куртка была расстегнута нараспашку. Уперевшись руками в бедра, она сделала несколько глубоких вдохов в попытке вернуть дыханию прежний ритм и успокоить разбушевавшееся сердце. Несмотря на превосходную физическую подготовку, забег по заснеженному лесу все-таки оказался для нее не таким уж и простым делом. — А то пришлось бы лететь на метле. Стоило Джинни выпрямиться и предстать перед друзьями во всей красе, как взгляд Гермионы, стоящей прямо напротив нее, неожиданно зацепился за бледно-бордовое пятнышко на шее подруги. Часть его была скрыта под воротом зеленой водолазки, однако Гермиона без особого труда определила, что это такое, сложив два и два. Почувствовав на себе изучающий взгляд, Джинни моментально поняла, что именно привлекло внимание Гермионы, и быстро натянула ворот чуть выше, надеясь, что больше никто из присутствующих не заметил цветное пятнышко, украшающее ее шею. — Объявляется посадка, — коротко проинформировала студентов молодая работница поезда, выглянув из открытой двери, — до отправления осталось ровно пятнадцать минут. Повторяю, до отправления поезда осталось ровно пятнадцать минут. После озвученного объявления все находящиеся на платформе студенты столпились возле открытых дверей вагонов, намереваясь в числе первых оказаться внутри и занять лучшие места. Когда Симус и Айзек принялись активно проталкиваться сквозь толпу, дабы не оказаться последними и в итоге не ехать до Лондона в купе рядом с туалетом, Гермиона проводила взглядом Невилла и Ханну, последовавших примеру окружающих, и повернулась к Драко, молча прося его об услуге. Ей нужно было поговорить с Джинни, а та явно не станет делиться подробностями случившегося в компании постороннего. Обведя взглядом стоящих друг напротив друга девушек, Драко уловил ход мыслей Гермионы и, напоследок сообщив, что будет ждать ее в вагоне для старост, направился к ближайшему входу, ловко лавируя между встречающимися на пути людьми. — Значит, вы с Лексом все же нашли общий язык, — беззлобно отшутилась Гермиона, красноречиво поглядывая на шею подруги. — Очень смешно, — фыркнула Джинни, в который раз натягивая ворот водолазки под самый подбородок. — Ничего не хочешь мне рассказать? — прямо спросила Гермиона и выжидающе уставилась на собеседницу, сложив руки на груди. Всем своим видом она давала понять, что так просто не отступится. — Непременно сделаю это, как только мы сядем в поезд, — подхватив ее под локоть, Джинни повела Гермиону ко входу, через который только что прошли Ханна и Невилл. — Да будет тебе известно, мама подаст меня на стол вместо жареного поросенка, если я не явлюсь на сегодняшний ужин к обговоренному часу. Билл и Флер приедут, а Рональд так вообще приведет свою новую подружку, — добавила Джинни, тем самым объясняя, почему сегодняшний вечер так важен для миссис Уизли. Простояв в очереди на вход пару-тройку минут и успев за это время порядком замерзнуть, Гермиона и Джинни наконец-то поднялись на поезд и, проследовав по узким коридорам до предпоследнего вагона, заняли одно из расположенных там купе. Удивительно, но им даже не пришлось упрашивать кого-то пересесть, чтобы иметь возможность поговорить наедине. Видимо, в этом году желающих вернуться домой на рождественские каникулы все-таки было меньше, чем обычно. Когда отведенное на посадку время подошло к концу, проводницы захлопнули двери, и ярко-красный поезд плавно тронулся с места, держа путь на станцию вокзала Кинг-Кросс.***
Сойдя с поезда на хорошо знакомую платформу 9¾, Гермиона попрощалась с Джинни, и та, не тратя времени почем зря, трансгрессировала в Нору. Меньше всего ей хотелось испытывать терпение матери на прочность. Что же до самой младшей Уизли, то ее нервы явно были на пределе: чем меньше миль Хогвартс-экспрессу оставалось до железнодорожного вокзала, тем больше девушка волновалась. И виной тому был предстоящий разговор с Гарри, избежать которого не удастся даже при всем желании. Уж точно не после случившегося. Гермиона до сих была под впечатлением от поведанной подругой истории. Как оказалось, вчерашний совместный уход Джинни и Лекса обернулся выяснением отношений на повышенных тонах, которое неожиданным образом переросло в секс. Со слов Джинни, она чувствовала себя так, будто кто-то опоил ее коктейлем из всех известных любовных зелий вперемешку с дурманящей настойкой. Иначе говоря, из-за этой гремучей смеси ее мозг просто-напросто взорвался, посему цепь, удерживающая девушку от необдуманных поступков, оказалась разрушена. Вот только Джинни все равно не сделала бы того, что сделала, если бы действительно не хотела. Хотя она и не говорила, что жалеет о случившемся. Разве что, как и после любого взрыва, ей придется разбираться с возникшими последствиями, которыми в данной ситуации является беседа с Гарри. И если раньше она еще могла попытаться избежать этого, на корню зарубив чувства к Лексу, то после вчерашнего была лишена возможности пойти по легкому пути. Заметив в толпе Невилла и Ханну, Гермиона помахала ребятам на прощание, после чего те растворились в воздухе, словно никогда и не были на платформе 9¾. Следующим делом она огляделась по сторонам, но, так и не обнаружив Драко, приняла решение отправиться прямиком к первому вагону, в котором должны были ехать все старосты. Отовсюду доносились счастливые голоса, принадлежащие как прибывшим на вокзал студентам, так и их родителям, которые с нетерпением ждали наступления сегодняшнего дня. В основном встречали лишь тех, кто не мог пользоваться трансгрессией в силу юного возраста. Что же касается совершеннолетних и маглорожденных, то они в большинстве своем покидали Кинг-Кросс либо в одиночку, либо в компании друзей. Остановившись неподалеку от нужного вагона, Гермиона молча провожала взглядом выходящих из него ребят, ожидая, что вот-вот увидит Драко. Однако стоило Сьюзен Боунс сойти с поезда, отчетливо цокая каблуками и волоча за собой красный чемодан, как проводница захлопнула дверь и удалилась восвояси. Значит, второй староста школы успел выйти из поезда в числе первых. Количество человек, находящихся на платформе, постепенно уменьшалось, поэтому Гермиона вновь принялась оглядываться по сторонам в надежде наконец-то отыскать Драко. Уж если и эта попытка обернется провалом, то придется прибегнуть к помощи кольца, чьими волшебными свойствами Гермиона старалась не злоупотреблять, боясь ненароком связаться с кем-то из Малфоев-старших. Однако необходимость в этом отпала сама собой, когда взгляд Гермионы все же зацепился за нужного человека. Подошедшие к концу поиски, несомненно, вызвали бы у нее радость, если бы в следующую секунду в поле зрения не попало сияющее от счастья лицо Дафны Гринграсс. Кокетливо улыбнувшись Драко, она подмигнула ему на прощание и трансгрессировала с платформы, не забыв при этом откинуть за спину светлые пряди волос. Для человека, который должен был получить нагоняй от профессора Слизнорта за вчерашнюю выходку на балу, она выглядела уж слишком довольной. Наблюдая за этой сценой со стороны, Гермионе казалось, что она лежит в ванне, доверху заполненной червями. По всему телу бегали мурашки, а из живота словно высасывали органы, выкрутив рычажок мощности на максимум. Весьма странное чувство, с которым ей не доводилось сталкиваться раньше. И она бы многое отдала, чтобы это был первый и последний раз. Взяв себя в руки, Гермиона двинулась в сторону Драко, старательно игнорируя навязчивые мысли, закрадывающиеся ей в голову. — А я уже начал было думать, что за время поездки ты пересмотрела планы на вечер и вычеркнула спонтанное знакомство с родителями из общего списка, — подал голос Драко, когда Гермиона опустила ладонь ему на плечо, тем самым привлекая к себе внимание. — Как прошел ваш разговор с младшей Уизли? — Нормально. Извини, что так и не появилась. Мне нужно было поговорить с Джинни, чтобы разъяснить некоторые моменты, но я и подумать не могла, что это займет столько времени. — Не бери в голову, все в порядке. — А чем ты занимался во время поездки? — все же спросила Гермиона, не сумев сдержать язык за зубами. Любопытство вкупе с тем странным чувством, что она испытала, увидев Дафну рядом с Драко, на мгновение овладело ее сознанием, заставив задать этот безобидный, на первый взгляд, вопрос. — Ничем особенным, — без раздумий поделился с ней Драко и отошел в сторону, пропуская немногочисленную группу студентов к стене, служащей входом и по совместительству выходом с платформы 9¾. — Большую часть пути я общался с Бутом. Несмотря на то, что еще в сентябре он желал мне смерти, мы с ним неплохо поладили. Гермиона покрепче сжала в руке сумку, размышляя над тем, станет ли он посвящать ее в подробности их с Дафной разговора или же по какой-то причине решит умолчать об этом. — Пока я ждал тебя, ко мне подошла Дафна и рассказала, что Слизнорт наказал ее до конца учебного года, — заметив плохо скрываемое ликование во взгляде Гермионы, Драко усмехнулся, но вовсе не стал корить ее за проявленное злорадство. — А еще она пригласила меня на семейный ужин к Гринграссам. — И что же ты ей ответил? — чуть ли не сквозь зубы спросила Гермиона, натянуто улыбнувшись. Тем временем в мыслях она весьма красочно представляла, как насылает на Дафну старый-добрый Летучемышиный сглаз. Слизеринка знала, какие отношения связывают Гермиону и Драко, однако никогда не упускала возможности влезть в них. Ее наглость и бессовестность не знали границ. — Что предпочту прекрасный вечер в компании своей девушки вегетарианскому ужину в кругу Гринграссов. Заметив удивление, промелькнувшее на лице Гермионы, Драко решил внести некоторую ясность: — Родители Дафны и Астории не признают мясо ни в каком из возможных виде, поэтому, когда мы с матерью и отцом были гостями в их доме, я всегда чувствовал себя козлом, вынужденным давиться безвкусной зеленью. Что ж, неудивительно, что Дафна обладает фигурой модели с обложки «Vogue»: невозможно иметь проблемы с весом, питаясь овощами, фруктами и солнечным светом. — То есть если кто-то предложит тебе сделать выбор между мной и куском мяса, то мне не стоит быть безоговорочно уверенной в своей победе? — с деланной серьезностью спросила у него Гермиона, перестав чувствовать на душе осадок от ранее увиденной сцены с участием Дафны. Должно быть, поведение слизеринки было не более чем защитной реакцией на полученный отказ. — Хм, — Драко отвел взгляд, приняв при этом задумчивый вид, — все зависит от того, что поставят в противовес тебе. Сама понимаешь, мало кто откажется от хорошего филе-миньон. — Очень смешно. — Наверное, нам стоит поторопиться, если мы не хотим заставлять твоих родителей ждать дольше необходимого, — заключил Драко, взглянув на наручные часы. От бывалого веселья не осталось и следа: сейчас выражение его лица было крайне серьезным, что, в общем-то, неудивительно, учитывая неизбежность скорой встречи с матерью и отцом его избранницы. — Ты готова? Гермиона без колебаний вложила ладонь в протянутую ей руку, но, не сумев побороть растущий внутри интерес, все же спросила: — Ты сказал, что сперва мы должны наведаться в одно место, но так и не уточнил, куда именно? — В Малфой-мэнор, разумеется — невозмутимо ответил он, покрепче перехватив ладонь Гермионы своей. От услышанного ее глаза в испуге округлились, однако отступать было поздно: все вокруг резко закрутилось, теряя четкие очертания, после чего на мгновение погрузилось во мрак. Трансгрессировав в родовое поместье Малфоев, Гермиона и Драко шумно приземлились на темный мраморный пол. Стук ботинок о камень эхом пронесся по большому залу с высоким потолком и, пролетев сквозь ведущие из комнаты арки, устремился дальше в дом. Гермиона медленно обвела взглядом комнату, не торопясь отпускать руку Драко. Холл поместья нисколько не изменился с того момента, как она была здесь в первый и последний раз: все те же многочисленные картины, украшающие выкрашенные в темно-зеленый цвет стены, та же огромная хрустальная люстра, свисающая с высокого потолка, и та же неестественная тишина, из-за которой величественный мэнор казался давно заброшенным домом-призраком. Переведя взгляд чуть левее, Гермиона увидела широкую лестницу, ведущую на второй этаж. На половине пути она разделялась надвое, уходя концами в противоположные стороны. Стоило представить, что вот-вот на верхней ступеньке может появиться Люциус Малфой, намеревающийся спуститься и узнать, что же послужило причиной шума на первом этаже, как сердце Гермионы тут же ушло в пятки. К этой встрече она однозначно не была готова. Уж точно не сегодня. — Не хочу прерывать твой мыслительный процесс, но еще немного, и ты непременно сломаешь мне пару пальцев. Гермиона посмотрела на их сцепленные в замок руки и тут же ослабила хватку, увидев, как сильно сжимает ладонь Драко своей. Надо же, она так погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила, как переполняющий ее страх вырвался наружу и обрушился на первого попавшегося человека. — Прости, — тут же извинилась она и тихо прочистила горло, дабы вернуть надломившемуся голосу бывалую твердость. — Добрый вечер, молодой хозяин, — неожиданно раздалось позади. Синхронно обернувшись, Драко и Гермиона увидели перед собой домового эльфа, покорно опустившего взгляд в пол и сложившего перед собой руки в ожидании дальнейших указаний со стороны хозяина. Человекоподобное существо низкого роста было одето в нечто, внешне напоминающее простенькую светлую тунику. Части плотной ткани в области костлявых плеч были завязаны в крепкие узлы. — Алфи не знал, что вы приедете, — виновато забормотал домовой эльф, нервно переступая с ноги на ногу. Складывалось впечатление, будто бы он боялся, что из-за чрезмерно длительного контакта его ступней с до блеска натертым полом тот непременно придет в неподобающий вид. — Хозяйка сказала, что вы собираетесь остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы. Алфи сейчас же приготовит ужин для молодого хозяина и его гостьи. Эльф наконец поднял взгляд и уже готовился щелкнуть пальцами, чтобы трансгрессировать на кухню, как вдруг Драко подал голос: — Благодарю за беспокойство, Алфи, но в этом нет необходимости: мы не задержимся здесь надолго. Ты можешь быть свободен. Существо поджало большие уши, внешне похожие на крылья летучих мышей, и, тоскливо взглянув на хозяина, все же молча склонило голову, повинуясь приказу. Судя по всему, невозможность сделать для хозяина хоть что-то очень огорчила его. Впрочем, это было обычным делом для домовых эльфов: будучи добровольными рабами и руководствуясь благодарной признательностью, они из кожи вон лезли, лишь бы оказаться полезными своим хозяевам. Щелкнув длинными тонкими пальцами, Альфи растворился в воздухе, словно иллюзия. Превозмогая желание выразить свое недовольство в отношении пребывания домового эльфа в качестве слуги, Гермиона приняла решение промолчать. В сложившейся ситуации ее успокаивало лишь то, что внешне Алфи выглядел вполне здоровым, а значит не выступал для хозяев в качестве груши для битья. По правде говоря, в роли беспощадного тирана Гермионе представлялся исключительно Люциус Малфой, который не упускал шанса иной раз ударить нерадивого слугу тростью, пускай тот и не сделал ничего, чтобы заслужить телесное наказание. Во всяком случае, именно так он когда-то давно поступал с покойным Добби. — Подожди здесь, я скоро вернусь, — обратился к Гермионе Драко. Развернувшись в сторону темного коридора, который вел ко входу в подземелье поместья, он уже было сделал шаг, как вдруг почувствовал, что на предплечье опустилась ладонь Гермионы: — Драко Люциус Малфой, только не говори, что собираешься оставить меня здесь одну, — с деланным спокойствием произнесла Гермиона, пристально глядя в серые глаза собеседника. На деле же эта воздвигнутая плоская декорация невозмутимости с трудом удерживала скрывающуюся за ней панику, которая беспощадно пыталась пробить себе путь на свободу, скребясь о препятствие, словно свирепый зверь. Этот дом пугал ее, и отрицать данный факт было по меньшей мере глупо. — Сомневаюсь, что ты хочешь спускаться в подземелье, — Драко пустил в ход стальной аргумент, будучи безоговорочно уверенным в том, что оспорить его не удастся при всем желании. Чего греха таить, он и сам старался держаться подальше от этой части дома, потому как знал, какие зверства там происходили в те дни, когда Пожиратели смерти использовали Малфой-мэнор в качестве своего логова. Мимолетно взглянув на коридор, находящийся за спиной Драко, Гермиона почувствовала, как все до единой мышцы в теле на короткое мгновение напряглась, словно почувствовав невидимую угрозу, о которой сигнализировало седьмое чувство. Помнится, именно этот коридор вел в ту гостиную, где ее некогда пытала Беллатриса Лестрейндж. Оставленный безумной волшебницей шрам запульсировал фантомной болью, а ее безумный смех весьма отчетливо раздался в голове, тем самым подтверждая посетившую Гермиону догадку: за поворотом ее и впрямь поджидало то самое место. Взгляд Драко, обращенный на нее, был полон сочувствия. Он прекрасно помнил тот случай, посему не хотел обрекать Гермиону на эмоциональную пытку, которую ей непременно предстоит пережить, оказавшись в той злосчастной гостиной. — Наверное, ты прав, — в конце концов согласилась она. Однако встреча с призраками прошлого была отнюдь не единственным, что беспокоило ее в сложившейся ситуации: если мертвые родственники Драко не представляли для нее реальной угрозы, то от некоторых живых стоило бежать без оглядки. — Вот только я сильно сомневаюсь, что твой отец не применит на мне убивающее проклятие в ту же секунду, как увидит здесь. Драко сдержанно усмехнулся себе под нос, чем разжег в груди Гермионы искру возмущения. Конечно, ему легко сохранять позитивный настрой, не находясь в зоне риска. Хотя он непременно попадет на передовую линию огня, как только Люциус узнает о том, что его наследник связался с маглорожденной. Вот уж тогда Драко точно будет не до смеха. — Очень рада, что неприязнь твоего отца по отношению ко мне кажется тебе забавной, — не упустила возможности съязвить Гермиона, слегка склонив голову набок. Ее карие глаза сощурились, отчего во внешних уголках образовались тонкие сеточки мелких морщин. — Меня забавляет вовсе не это, — ответил Драко, без труда выдерживая испытующий взгляд Гермионы. Время шло, но он так и не счел нужным объяснить, что же именно вызвало у него улыбку. — Тебе не стоит переживать: мои родители уже уехали во Францию, поэтому сегодняшним вечером нас ждет лишь один неловкий семейный ужин. Развернувшись на каблуках классических ботинок, он шагнул в коридор, и вскоре тьма полностью поглотила его тело. Оставшись в одиночестве, Гермиона вновь окинула комнату изучающим взглядом, совершенно не зная, куда себя деть. Здесь не было ни дивана, ни хотя бы даже стула, на который она могла бы присесть. Собственно, холл был лишь чем-то вроде проходной, поэтому неудивительно, что эта часть поместья не была обустроена всем необходимым для светских посиделок. Дабы скоротать время в ожидании Драко, Гермиона принялась обходить помещение, безучастно скользя взглядом по имеющимся там предметам. Несмотря на всю мрачность Малфой-мэнора, трудно было не согласиться с тем, что внутреннее убранство поместья поражало своим великолепием. Старинные, но не утратившие внешнего лоска вещи, словно портключ в прошлое, переносили на несколько веков назад, позволяя стать частью незнакомой эпохи. Эдакий музей, не иначе. Чувствуя себя кем-то вроде посетителя, пришедшего на эту выставку древних реликвий поневоле, Гермиона то и дело задавалась вопросом: каково это, жить в таком месте? Разумеется, ты окружен непозволительной для многих роскошью, но это поместье по большому счету такое… Такое безжизненное. Отсутствие ярких красок, теплого света и даже тех же самых растений оказывало давление, буквально вгоняло в тоску. Дом всегда был для Гермионы тем местом, где можно наконец-то расслабиться и отдохнуть от проблем, поджидающих за входной дверью. Но как вообще можно почувствовать себя комфортно в столь мрачной обстановке, напоминающей чертов замок графа Дракулы? И даже изобилие дорогих вещей, окружающих тебя со всех сторон, не способно кардинально повлиять на ситуацию в лучшую сторону. Впрочем, не исключено, что сами жители этого поместья с ней бы не согласились, ведь у богатых, как известно, свои причуды, в числе которых может быть и искаженное понятие об уюте. Невесомо коснувшись кончиками пальцев позолоченной статуэтки рычащего льва с крыльями орла, Гермиона устремила взгляд вверх, осматривая висящие на стенах картины. В то время как некоторая часть их обитателей занималась своими делами, совершенно не обращая внимания на гостью, оставшиеся пристально следили за ее действиями, как тюремные надзиратели за подозрительно ведущим себя заключенным. К примеру, одна светловолосая дама, одетая в пышное черное платье, украшенное драгоценными камнями, эмоционально нашептывала что-то стоящему рядом кавалеру, то и дело тыча сложенным веером в сторону Гермионы. Мужчина средних лет время от времени кивал, при этом не отводя от незваной гостьи высокомерного взгляда. Эти двое явно не были рады тому, что маглорожденная волшебница посмела осквернить их дом своим присутствием. Однако эта парочка моментально умолкла, стоило Гермионе подойти к картине, на которой они были изображены посмертно. В правом нижнем углу находилась слегка выцветшая от времени надпись, выведенная аккуратным почерком: «Николас и Бельвидера Малфой, 1371 год». Николас Малфой был известен своей жестокостью по отношению к маглам. В свое время он подвергал их страшным пыткам — а в последствии и смерти –, используя в качестве прикрытия разразившуюся эпидемию чумы. Но даже после того, как сокрытые им преступления были преданы огласке, могущественному волшебнику все равно удалось избежать наказания по вполне понятным причинам. Неудивительно, что он был столь недоволен, увидев в своем доме представительницу тех, кого так презирал, считая недостойными. Столкнись Гермиона с ним лицом к лицу, когда тот был еще живым человеком, а не порождением умело смешанных волшебных красок, и высокомерный взгляд вкупе с возмущенными перешептываниями показался бы ей сущим пустяком. Услышав за спиной приближающиеся шаги, которые с каждой секундой звучали все отчетливее, Гермиона отпрянула от картины и двинулась прочь, возвращаясь к тому месту, где ее оставил Драко несколькими минутами ранее. Спустя мгновение он вышел из коридора, держа в руке вытянутую бутылку из темного, почти черного стекла. Закрепленная на стенке этикетка выглядела немного потрепанной, что наталкивало на мысль о том, что взятое из подземелья вино томилось там не один год. — А я все гадал, сбежишь ли ты в ужасе или все же дождешься меня. В ответ на его неуместную колкость Гермиона картинно закатила глаза, после чего взяла Драко за руку, готовясь трансгрессировать в Хэмпстед-Гарден. Ее родители, должно быть, уже начали беспокоиться, ведь, согласно расписанию, Хогвартс-экспресс должен был прибыть на вокзал добрых полчаса назад. — Готов? — А у меня есть выбор? — спросил он не без сарказма, выразительно изогнув бровь. — Нет. Отвернувшись, Гермиона закрыла глаза и мысленно представила переулок, находящийся в нескольких минутах ходьбы от ее дома. Разумеется, куда разумнее было бы трансгрессировать прямиком в ее спальню, однако ей хотелось выкрасть хотя бы еще немного времени на то, чтобы привести мысли в порядок и морально подготовиться к грядущему ужину в компании родителей и Драко. Вечер, вне всякого сомнения, обещает быть непростым. Мгновение, и они растворились в воздухе с характерным хлопком, покидая просторный холл Малфой-мэнора. Неожиданное появление невесть откуда взявшихся людей порядком испугало прячущуюся в темном переулке кошку, поэтому она, в спешке спрыгнув с крышки мусорного бака, побежала вперед что есть мочи и вскоре скрылась за углом дома. Тот самый металлический контейнер пошатнулся из стороны в сторону и в конечном счете рухнул на землю, звонко ударяясь о сырой асфальт. Драко, не скрывая отвращения, проследил взглядом за пробежавшей в ярде от него крысой, которая резво юркнула под стоящие возле стены мусорные баки, после чего весьма красноречиво посмотрел на Гермиону. — Знаю, что это не самое приятное место, но зато наше появление осталось незамеченным, — в свою защиту произнесла Гермиона и шагнула в направлении немноголюдной улицы, ведя Драко за собой. Ответа с его стороны не последовало. Зная Драко, даже недолгое пребывание в компании мусора и крыс всенепременно вызвало бы у него бурный поток слов, поэтому Гермиона предположила, что в настоящий момент он размышлял над тем, что сказать и как в целом вести себя, столкнувшись лицом к лицу с ее родителями. Покинув переулок между книжным магазином и закрытой кондитерской, на парадной двери которой висела табличка «Продается», Гермиона и Драко вышли на улицу, освещаемую высокими фонарными столбами, и отправились в сторону жилого района, где располагался ее родной дом. Погода оказалась на удивление безоблачной, поэтому на иссиня-черном небе хорошо просматривались мерцающие холодным светом звезды и полная белая луна. Хэмпстед-Гарден был достаточно спокойным и тихим пригородом, чей ритм жизни был совершенно не похож на тот, что был характерен для центральных районов Лондона. Автомобилисты здесь отдавали предпочтение неспешной езде, а местные жители никогда не летели по улицам сломя голову. Изобилие общественных садов и парков, а также сравнительно небольшая численность населения делали это место находкой для тех, кто порядком устал от суматохи, царящей в больших городах. Правда, молодых людей здесь было достаточно немного: они всеми возможными способами старались вырваться из этого «сонного царства» и с головой окунуться в бурную жизнь, которой в Хэмпстед-Гардане и не пахло. Миновав компанию детей, с удовольствием уплетающих покрытые розовой глазурью пончики, Гермиона огляделась по сторонам, и они с Драко быстрым шагом пересекли широкую дорогу. Среди всех жилых построек, расположенных на этой стороне улицы, как и всегда, больше всех выделялся двухэтажный дом миссис Честерфилд. Эта пожилая женщина и по совместительству ближайшая соседка семейства Грейнджер ежегодно прилагала немалые усилия, чтобы выиграть в конкурсе на лучшее рождественское оформление дома. Так, пока большая часть соседей, не слишком-то заинтересованных в победе, ограничивалась несколькими гирляндами и, быть может, украшенной елью, миссис Честерфилд пускала в ход все известные миру украшения: запряженных в сани оленей, надувного снеговика, всевозможные неоновые вывески со снежинками, карамельными тростями и знаменитыми рождественскими чулками, а также многое-многое другое. За минувшие годы Гермиона успела привыкнуть к тому, что дом ее соседки под конец декабря всегда выглядел как резиденция Санта-Клауса. А местные дети так и вовсе с нетерпением ждали, когда миссис Честерфилд вновь выставит свои праздничные украшения, тем самым погружая весь район в рождественскую атмосферу. Ступая по вымощенной камнем дорожке, ведущей к парадной двери, Гермиона с улыбкой окинула взглядом фасад родительского дома. Вдоль карниза крыши висела гирлянда, мерцающая всеми цветами радуги, а возле огражденной забором веранды стояла низкая ель, припорошенная искусственным снегом. Довольно-таки просто, но со вкусом. Поднявшись по деревянным ступенькам, Гермиона слабо сжала ладонь Драко в знак поддержки и, когда тот уверенно кивнул ей, выражая свою готовность, постучала в дверь, украшенную рождественским венком. Спустя считанные секунды с обратной стороны послышались торопливые шаги и радостный голос ее матери: — Я открою, — крикнула она через плечо мужу, потянув на себя дверь. Повернув голову, миссис Грейнджер, одетая в серое вязаное платье, тепло улыбнулась дочери и уже готова была протянуть руки, чтобы обнять ее, как вдруг заметила стоящего рядом Драко. В ее глазах отразилось неподдельное удивление, а губы слегка дрогнули, оставляя лишь слабый намек на прежнюю улыбку. — Добрый вечер, — не растерявшись, поприветствовал ее Драко и учтиво склонил голову. — Здравствуйте, — мгновением позже отозвалась миссис Грейнджер, после чего вопросительно взглянула на дочь, ожидая от той хоть каких-то объяснений. — Привет, мам, — собравшись с духом, начала Гермиона. Почему-то ей, в отличие от того же Драко, не удавалось вести себя непринужденно, хотя вовсе не она была незваным гостем, заявившимся на ужин к тем, у кого пользовалась дурной славой. — Прости, что не предупредила вас с папой, что приду не одна. Это Драко, — зачем-то представила она его, хотя знала, что мама прекрасно понимает, кто именно стоит на пороге их дома. — Ты не будешь против, если он поужинает с нами? Гермиона боковым зрением заметила, как Драко в напряжении расправил плечи. Стало быть, прозвучавший вопрос, словно с силой выпущенный камень, врезался в стеклянную стену его напускного спокойствия, отчего та пошла трещинами. Он, как и любой среднестатистический человек, боялся быть отвергнутым семьей своей возлюбленной. Миссис Грейнджер, не смея отказать стоящему на пороге гостю, вновь приподняла уголки губ и пошире открыла дверь, жестом приглашая ребят пройти внутрь. — Конечно, не буду, — неестественно лучезарная улыбка и пристальный взгляд карих глаз, готовых прожечь в Гермионе дыру, обещали серьезный разговор, причем в ближайшее время, счет которого шел на минуты. — Скорее проходите в дом: на улице жуткий мороз.***
Гермиона еще никогда в жизни не видела отца таким напряженным. Стоило ему выйти с кухни, где он занимался приготовлением праздничного жареного гуся, и увидеть дочь в компании Драко, как выражение его лица за долю секунды изменилось с привычного доброжелательного на откровенно суровое. Он, как и любой любящий отец, был готов встать на защиту дочери, заприметив ту рядом с ее обидчиком. По крайней мере, именно таковым мистер Грейнджер считал Малфоя. Несмотря на то, что Гермиона не слишком уж распространялась о Драко и о том, какого отношения удостаивалась с его стороны на протяжении большей части школьной жизни, ее отец все равно был весьма наслышан об известной чистокровной семье и их взглядах на мир маглов. Своей осведомленностью он был обязан Гарри и Рону: раньше, собираясь в гостях у Грейнджеров, мальчишки обсуждали общего недруга, не забывая при этом упомянуть о том, как низко он порой поступал по отношению к Гермионе. И в такие моменты ей хотелось наслать на них Обезъяз. Наверное, если бы в том возрасте им можно было пользоваться магией за пределами Хогвартса, она бы непременно сделала это, лишь бы ее друзья перестали выставлять на показ все то, что она так старательно скрывала, дабы не заставлять родителей переживать. Оставив Драко в своей комнате, Гермиона все же спустилась вниз и постаралась объяснить родителям, как же так вышло, что на праздничный ужин она явилась не в компании лучших друзей, а под руку с тем, кого Гарри и Рон ласково окрестили «маглоненавистником». Ранее заготовленная ею речь, как и предполагалось, вышла весьма неубедительной. Собственно, оно и неудивительно, ведь Гермиона поделилась с родителями лишь малой частью тех событий, что произошли с ней за последние несколько месяцев. Хотя она сомневалась, что их мнение кардинально поменялось бы даже в том случае, если бы она пересказала им все от и до, не упустив из виду ни малейших подробностей. Виной тому было стремление родителей защитить свое чадо от всех невзгод. И даже если это самое чадо впоследствии могло отпустить былые обиды, то его защитники не позволяли себе утратить бдительность, посему действовали, руководствуясь приобретенными предубеждениями. Гермионе не оставалось ничего, кроме как попросить родителей об услуге: довериться ей и провести этот вечер так, словно ничего не произошло. Правда, если ее мать и предприняла попытку оказать Драко радушный прием, то отец сохранял прежний боевой настрой: он не привык улыбаться в лицо тем, к кому не питал особой симпатии. Что ж, в этом мистер Грейнджер и его дочь были до невозможности похожи. Когда Гермиона помогла маме завершить подготовку праздничного стола, вынеся с кухни оставшиеся блюда, вся семья, включая Драко, собралась в столовой. В одном из углов комнаты стояла пушистая нарядная ель, от которой исходил приятный хвойный аромат. Прямо напротив стола находился разожженный камин, украшенный еловыми веточками, гирляндой и алыми рождественскими чулками, на каждом из которых было вышито имя члена семьи Грейнджер. Все было как прежде, но с той лишь разницей, что непринужденная беседа по душам у присутствующих не клеилась от слова совсем. Давящая тишина нарушалась разве что отчетливым тиканьем настенных часов, некогда доставшихся мистеру Грейнджеру в наследство от покойной бабушки. В надежде повлиять на ситуацию Гермиона принялась рассказывать родителям о том, как обстоят ее дела в Хогвартсе. Однако это была не самая интересная тема для обсуждения: Грейнджеры и так знали, что их дочь преуспевает в учебе, посему бурной реакции с их стороны ожидать не стоило. Тяжело вздохнув, Гермиона взяла со стола наполненный вином бокал и сделала несвойственно большой глоток. Даже она, человек, который в обычной жизни не испытывает особой тяги к спиртному, в этот самый момент хотела напиться до беспамятства, лишь бы не чувствовать себя как на иголках. Правда, испытываемый стресс настолько отрезвлял, что ей наверняка не хватило бы и нескольких бутылок, чтобы добиться желаемого состояния. К слову, принесенное Драко вино обладало глубоким рубиновым оттенком и на удивление приятным ягодным вкусом, напоминающим смородину. Последовав примеру дочери, миссис Грейнджер отпила из бокала немного алкоголя и, посмаковав его какое-то время во рту, проглотила. К слову, она была большим ценителем вин. — Изумительное вино, Драко, — выразила одобрение она, решившись завести разговор с гостем, который все это время молча ел жаркое из барашка, заботливо положенное ему в тарелку Гермионой. — Как и поданные к столу блюда, миссис Грейнджер, — ответил он с той же любезностью. Выражение лица Драко заметно смягчилось. Можно было подумать, что первые произнесенные за столом слова унесли с собой часть тяжкого груза, который причинял ощутимый физический дискомфорт. На мгновение поймав взгляд матери, Гермиона тепло улыбнулась ей, безмолвно благодаря за поддержку. Кто знает, быть может, к концу вечера градус напряжения за столом все же опустится ниже критической отметки. — Драко, вы уже решили, чем хотите заниматься после школы? — вежливо поинтересовалась миссис Грейнджер, разрезая лежащее у нее в тарелке мясо гуся на мелкие кусочки. Сейчас она с интересом поглядывала на приведенного дочерью спутника, хотя ранее старалась лишний раз даже не коситься в его сторону. — В данный момент у меня есть несколько вариантов, — начал Драко, вытерев уголки губ тканевой салфеткой, — первый из них — инвестирование. Мой отец уже долгие годы увеличивает семейное состояние именно благодаря этому. Буду честен, пока что данная область мне малознакома, но уверен, что при желании смогу в ней разобраться. Миссис Грейнджер одобряюще кивнула: она восхищалась людьми, которые хорошо разбирались в ситуации на рынке и за счет этого могли не просто сохранить свои деньги, но и приумножить их, вложившись в перспективное дело. — Второй вариант — карьера в профессиональном спорте. Наверное, он привлекает меня больше всего, пускай отец и не считает, что квиддич позволит мне добиться определенных высот, — изогнув губы в подобии невеселой полуулыбки, он лениво потер шею и отвел взгляд. — Возможно, в дальнейшем мне удастся совмещать и то, и другое. — В школьные годы Нил тоже интересовался спортом. Не правда ли, дорогой? — миссис Грейнджер предприняла попытку вовлечь мужа в разговор, однако сдержанный кивок был единственной реакцией на прозвучавший вопрос, которой удалось от него добиться. Отец Гермионы так и не проронил ни слова с тех самых пор, как они сели за стол. Он лишь молча ел утиный паштет, изредка посматривая в сторону Драко с явным недоверием. Чего уж там, он даже не притронулся к налитому в бокал вину, словно остерегался пить то, что принес человек, не слишком то уж любящий маглов. — Он играл в школьной команде по регби, — вновь взяла слово миссис Грейнджер, осознав, что ее муж не намерен делиться подробностями своего прошлого. Сделав очередной глоток вина, она поставила бокал на стол и сконцентрировала внимание на горящих в камине поленьях. На ее щеках проступил слабый румянец. — Мы познакомились на одном из матчей. Никогда не забуду, как волновалась во время нашего первого разговора. — Папа учился на два класса старше и был кем-то вроде местной знаменитости, — подала голос Гермиона, с улыбкой взглянув на Драко. Она уже не раз слышала эту историю, поэтому решила поделиться известными ей деталями. — В свое время их команда достаточно часто побеждала в разных соревнованиях. — Даже не верится… Как же быстро летит время, — тоскливо вздохнула миссис Грейнджер, предавшись теплой ностальгии о былой молодости. В следующее мгновение она коротко отмахнулась от воспоминаний, чтобы еще больше не впадать в уныние. Атмосфера, царившая за столом еще несколькими минутами ранее, и без того была не слишком-то веселой, — но да не будем о грустном. Знаете, мне было бы интересно послушать вашу историю, — обратилась она к дочери и ее спутнику. Гермиона нервно поерзала на стуле, исподлобья взглянув на Драко. Он, в свою очередь, выжидающе смотрел на нее, бесшумно постукивая пальцами по краю стола. Со стороны могло показаться, будто они играют в гляделки, испытывая друг друга на прочность. Стало быть, первому, кто отведет взгляд, придется утолить любопытство миссис Грейнджер. Набрав грудью воздух, Гермиона уже готова была взять на себя участь проигравшего, как вдруг за столом раздался голос ее отца: — Соглашусь со своей супругой, — Нил демонстративно опустил нож и вилку на стол, в результате чего по комнате разнесся глухой, но весьма отчетливый стук металла о покрытое скатертью дерево, — мне тоже было бы интересно узнать, как же так вышло, что сегодня мы собрались за ужином в таком необычном составе. Если мне не изменяет память, то во время нашей первой встречи вы не слишком то жаловали мою дочь, да и таких, как мы, в целом, мистер Малфой, — указав на себя и жену, он облокотился на стол и слегка подался корпусом вперед, тем самым хоть и немного, но все же сокращая расстояние между ним и Драко. Будто бы эти несколько дюймов могли сыграть ему на руку и предоставить возможность заглянуть в голову сидящего напротив человека, тем самым выявляя его истинные мотивы. — Так что же изменилось? — Нил! — Папа! Хором выпалили Гермиона и миссис Грейнджер, посчитав, что только что сказанное прозвучало довольно грубо. Мистер Грейнджер, в свою очередь, проигнорировал реакцию жены и дочери, испытующе глядя на Драко и ожидая, когда тот сделает ход. Тот факт, что его слова могли ранить чьи-то там чувства, в настоящий момент беспокоил Нила в последнюю очередь. Он однозначно не собирался довольствоваться скупым на подробности рассказом, который услышал от дочери около получаса назад, поэтому готов был добиться информации любым возможным способом. — Прошу прощения… — принялась извиняться миссис Грейнджер. Кажется, румянец на ее щеках проступил гораздо отчетливее. Вот только виной тому на сей раз послужило отнюдь не выпитое спиртное. — Не стоит, — отозвался Драко и вежливо улыбнулся женщине, тем самым давая понять, что ей не стоит беспокоиться понапрасну. Неспешно покручивая между пальцами ножку бокала, стоящего на столе, он переключил внимание на отца Гермионы. Судя по бесстрастному выражению лица, Драко нисколько не удивился, услышав в свой адрес завуалированное обвинение: оно было заслуженным. — Вы правы, мистер Грейнджер, во время нашей с вами первой встречи я, как и мой отец, показал себя отнюдь не с лучшей стороны. Хотя чего уж там, в те годы у меня ее и вовсе не было. От волнения у Гермионы пересохло во рту. Наступил тот самый момент, которого она так боялась и, глупо уповая на чудо, рассчитывала избежать. Опустив руки под стол, она с силой сжала в ладонях тканевую салфетку, которую ранее положила на брюки, чтобы ненароком не испачкать их во время ужина. Казалось, алкоголь, успевший слегка вскружить голову и притупить чувство тревоги, сейчас полностью выветрился из организма. Периферийным зрением Гермиона заметила, как ее мать, все еще испытывая смущение после недавней выходки мужа, внимательно следит за Драко в ожидании, когда тот скажет хоть слово. Может, сама она и не решилась бы вот так в лоб задать не дающий ей покоя вопрос, но раз уж он, так или иначе, был озвучен, пускай и не с ее подачи, то упускать возможность прояснить для себя некоторые моменты миссис Грейнджер не собиралась: не только ее муж переживал о том, что Гермиона, руководствуясь невесть чем, выбрала себе в пару человека, третирующего ее на протяжении долгого времени. — Будучи ведомым ложными убеждениями, я говорил и делал то, о чем впоследствии пожалел, причем неоднократно. В этот момент Гермиона, сама не зная почему, сначала взглянула на его предплечье, на котором находилась оставленная Волан-де-Мортом Темная метка, а потом перевела взгляд на его грудь, скрытую под черной водолазкой с горлом. Воспоминание о том дне, когда она нашла Драко без сознания на окраине Хогсмида, весьма красочно ожило в сознании, вызывая отнюдь не самые приятные ощущения. Он и впрямь сполна заплатил за некогда совершенные ошибки. — Поверьте, если бы я мог обернуть время вспять и изменить прошлое, то непременно сделал бы это. Однако даже магия не в силах дать мне желаемое, — подытожил он с искренним раскаянием. Помнится, когда-то он говорил нечто подобное и самой Гермионе. Все это время Драко не смел отвести взгляд от лица мистера Грейнджера, боясь с треском провалить это зрительное испытание. Что же касается отца Гермионы, то он, как и прежде, выглядел весьма настороженным. Разве что былая суровость сменилась глубокой задумчивостью: слушая исповедь сидящего напротив юноши, он взвешивал каждое его слово, оценивая степень имеющейся в них искренности. Являясь сторонним наблюдателем, Гермиона не могла не отметить, с каким достоинством Драко выдерживал допрос ее отца: ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя ситуация, в которой он оказался, была, мягко говоря, нервотрепательной. Почему-то она сильно сомневалась, что справится хотя бы вполовину столь же хорошо, если, а вернее сказать, когда, на ее долю выпадет схожая участь. — Но пока остальные ставили на мне крест, не веря, что такой человек, как я, сможет измениться, ваша дочь протянула мне руку помощи. И сделала это, невзирая на мой скверный характер и все то, что было между нами в прошлом, — теперь уже взгляд серых глаз был всецело прикован к Гермионе. — Прошлый я не сделал ничего, чтобы заслужить ее доброту, но тот, кем я стал, приложит все усилия, чтобы оправдать подаренный ему шанс. Поверьте, я не дурак и прекрасно осознаю, что мне не удастся заслужить ваше прощение одними лишь красивыми словами. Но тем не менее готов поклясться чем угодно, что больше никогда не причиню вреда вашей дочери и буду делать все возможное, чтобы она была счастлива. Озвучив то, что было у него на уме, Драко осушил свой бокал одним махом. Расправив плечи, он вновь взглянул на отца Гермионы, ожидая, когда тот вынесет свой вердикт. Но правда была в том, что, каким бы ни был его ответ, Драко все равно не намерен отступать: он собирался добиться благословения родителей своей возлюбленной во что бы то ни стало. И пускай на это у него может уйти не один год. С каждой секундой, что мистер Грейнджер молчал, вдумчиво переваривая услышанное, Гермиона все больше теряла терпение. С одной стороны, она боялась проронить хоть слово, пускай это и могло бы помочь простимулировать продолжение разговора, с другой — находилась в шаге от того, чтобы проникнуть в голову к родному отцу и прочитать его сокровенные мысли, лишь бы понять, к чему все идет. Неведение, Мерлин бы его побрал, сводило с ума. Нил многозначительно хмыкнул, но более никак не высказал свое мнение касательно произнесенной Драко речи. «И это вся реакция?» — разочарованно воскликнул ее внутренний голос. Видит Мерлин, еще чуть-чуть, и у нее непременно начнется нервный тик. В следующее мгновение Нил неожиданно взял бокал, наполненный принесенным Драко вином, и сделал внушительный глоток. Первый за этот вечер. Учитывая то, что с начала ужина он был единственным из семьи, кто упорно сторонился этого подарка, можно было с уверенностью сказать, что мистер Грейнджер таким образом дал избраннику Гермионы зеленый свет. Разумеется, до полного прощения было еще далеко, но начало все же было положено. — Я уважаю тех, кто умеет признавать свои ошибки и от всей души раскаиваться в содеянном. Не знаю, к чему это все приведет, но надеюсь, что чутье меня не подвело, — взяв бутылку вина, стоящую рядом с бронзовым канделябром, отец Гермионы с прищуром взглянул на этикетку, посреди которой крупными витиеватыми буквами значилось «Romanee-Conti», и обратился к сидящему напротив юноше. — Еще вина, Драко? — С удовольствием, мистер Грейнджер.***
После перемирия между Драко и мистером Грейнджером беседа за столом пошла куда оживленнее, нежели до этого. Гермионе даже показалось, что она бредит, когда эти двое, словно добрые приятели, договорились как-нибудь сходить на матч по регби и квиддичу, рассказ о котором ее отец слушал с таким восхищением. Учитывая связи Малфоев, Драко наверняка достанет им билеты в вип-ложу. Уж кто-кто, а он точно не упустит возможности заработать еще один плюс в глазах мистера Грейнджера. В начале двенадцатого, когда большая часть блюд была попробована, а бутылка вина опустела, ужин подошел к концу. Пока остальная часть семьи в компании Драко убирала со стола, мистер Грейнджер был вынужден успокаивать клиента, позвонившего ему в столь поздний час с жалобой на крохотный кариес. Гермиона знала одного такого постоянного посетителя клиники ее родителей, который, будучи тем еще ипохондриком, прибегал на консультацию по поводу и без. Вот только откуда у него был номер их домашнего телефона? Однако, несмотря ни на что, мистер Грейнджер все равно не мог отказать ему в консультации и повесить трубку: побеспокоивший его клиент был весьма состоятельным человеком, который никогда не скупился на чаевые в качестве благодарности за оказанную помощь. Наверное, он и сам понимал, что порой перегибал палку, но ничего не мог с собой поделать. В это же время миссис Грейнджер с ребятами перебралась на кухню. Проигнорировав все протесты матери Гермионы, Драко, снял фамильный перстень и положил его на тумбочку возле раковины, после чего принялся мыть посуду. — Каким я буду джентльменом, если позволю вам в очередной раз утруждать себя, миссис Грейнджер, — бросил он через плечо, протирая тарелку губкой. Смыв с нее остатки мыла, Драко передал ее Гермионе, которая стояла рядом, держа в руках полотенце. — Лучше посидите и отдохните. Судя по выражению лица миссис Грейнджер, ей было неудобно обременять гостя мойкой посуды, пускай он и сам изъявил желание заняться этим делом. Однако она все же не могла насильно выхватить у него губку, поэтому в конечном счете опустилась на один из стульев и, сев боком, оперлась локтем на кухонный стол. Досуха вытирая тарелку, Гермиона неустанно гоняла в голове одну и ту же мысль: Драко Малфой стоял на ее кухне и мыл посуду магловским способом, хотя без особого труда мог прибегнуть к помощи магии. Кому скажешь — не поверят. Более того, он не выглядел так, словно был вынужден заниматься тем, что ниже его достоинства. Как будто для него это было в порядке вещей, что, разумеется, не являлось таковым. — А где сейчас ваши родители, Драко? — без задних мыслей спросила миссис Грейнджер. Ее наверняка удивил тот факт, что юноша решил провести первый вечер за пределами школы не в компании родных. — Они уехали во Францию к моей тете, чтобы уладить давний конфликт, — ответил Драко, выдавив на губку еще немного моющего средства. — Судя по тому, какой счастливой была моя мать во время нашего последнего разговора, им это удалось. Хотя не исключено, что причиной ее хорошего настроения был Тедди — мой двоюродный племянник. Она души не чает в детях. — Ах, как я ее понимаю, — при упоминании о ребенке лицо миссис Грейнджер буквально засияло, поэтому тоскливые нотки, прозвучавшие в ее голосе, были особенно заметны. Тихонько вздохнув, она опустила взгляд вниз и с отрешенным видом принялась покручивать обручальное кольцо на безымянном пальце. Когда-то давно, будучи еще маленькой девочкой, Гермиона невольно стала свидетелем разговора, явно не предназначавшегося для детских ушей. Она хорошо помнила, как дрожал голос матери, когда та сообщала бабушке Гермионы о том, что потеряла ребенка. Еще никогда в жизни Джин Грейнджер не выглядела столь разбитой. Мать Гермионы всегда мечтала о большой семье, но, увы, после неудачно окончившейся беременности ей так и не удалось познать счастье материнства во второй раз. После года, преисполненного неудачными попытками зачать ребенка, она окончательно поставила крест на своей мечте и постаралась двигаться дальше. Как минимум, у нее была дочь, которая нуждалась в любви и заботе. — Дети — это счастье, пускай иногда они и бывают теми еще непоседами. Поймав лукавый взгляд матери, Гермионе потребовалась всего лишь секунда, чтобы понять, что же последует за этими словами: милая, по мнению миссис Грейнджер, и крайне позорная, по меркам Гермионы, история из ее детства. — Нет, только не это, — попыталась выразить протест Гермиона, заранее понимая, что это бесполезно: если ее мать решила рассказать о каком-то забавном случае, связанном с детством дочери, то остановить ее сможет разве что упавший на землю астероид. К сожалению, еще с уроков астрономии Гермиона помнила, что планета, на которой они живут, находится под защитой специального отдела магов, которые призваны устранять подобные космические объекты, входящие в земную атмосферу. По крайней мере, те из них, что способны привести к катастрофе. — Хотите верьте, хотите нет, но в детстве эта юная леди была тем еще сорванцом и постоянно попадала в какие-то приключения, — поделилась миссис Грейнджер с Драко, при этом не отводя глаз от дочери. — Знаете, почему-то я нисколько не удивлен, — не без смешка ответил он. Округлив глаза, Гермиона сердито поджала губы и хорошенько шлепнула его полотенцем по бедру. — Когда ей было около пяти, она сбежала от няни и каким-то образом умудрилась закрыть ее в комнате. Бедной мисс Флоренс тогда пришлось вылезать через окно. Что же касается нашей Гермионы, то все это время она сидела с Зефиром — котом мисс Флоренс — и читала ему «Джека и бобовый стебель». Пока миссис Грейнджер рассказывала Драко забавные истории из детства ее дочери, цвет кожи Гермионы постепенно становился багровым. К слову, мисс Флоренс она помнила, причем весьма хорошо. На тот момент ей было около сорока пяти лет. Со слов матери, в своем резюме Диана Флоренс указала, что обожает детей и уделяет особое внимание воспитанию и развитию своих подопечных. И вроде бы лучшей кандидатуры на роль няни и придумать нельзя, вот только на деле все оказалось не столь радужно, как было заявлено. Может, Диана и любила детей, но всякий раз, когда Гермиона находилась под ее присмотром, ни о каком развитии и воспитании и речи не шло. Няня просто-напросто усаживала ее на диван подле себя и включала свой любимый и не единожды просмотренный ситком «Моя жена меня приворожила». Подобные телевизионные марафоны всегда сопровождались поеданием дешевого клубничного зефира в шоколаде и безупречным цитированием реплик персонажей. Да-да, мисс Флоренс могла с завидной точностью процитировать любую реплику любого персонажа из любой из двухсот пятидесяти четырех серий. Несмотря на то, что Диана с легкостью могла пересказать сюжет этого ситкома от и до, она все равно теряла связь с реальностью, целиком и полностью концентрируясь на просмотре. Именно поэтому Гермионе с легкостью удалось ускользнуть от нее тем днем. И она была готова поспорить, что няня и не заметила бы ее отсутствия, если бы не решила пойти на кухню за очередной пачкой клубничного зефира, которого у нее в доме было больше, чем нормальной еды. — Ох, а в семь лет она… Догадавшись, о чем именно сейчас пойдет речь, Гермиона уже готова была провалиться сквозь землю, как вдруг на кухню вошел папа, наконец-то отделавшийся от расспросов дотошного клиента. Он буквально спас ее от публичного позора, пригласив Драко пройти в гостиную и переговорить о чем-то. Вытерев мокрые руки о полотенце, тот надел перстень и вышел следом за мистером Грейнджером. Заняв место Драко, Гермиона закатала рукава свитера до локтей и принялась домывать оставшиеся в раковине тарелки и столовые приборы. Ее мать, в свою очередь, взяла в руки кухонное полотенце и начала вытирать воду, оставшуюся на передаваемой ей посуде. — Еще раз прости, что не предупредила вас с папой, что приду не одна. Это было спонтанное решение. — Не бери в голову, дорогая, — лишь отмахнулась миссис Грейнджер и взялась за очередную тарелку. — Если то, что Драко сказал твоему отцу — правда, то он желанный гость в нашем доме. А учитывая то, как он на тебя смотрит, я более чем уверена в искренности его слов. Гермиона слегка закусила нижнюю губу, попутно набираясь смелости, чтобы задать один вопрос. Ей было неловко даже думать об этом, не то что произносить вслух. — К слову о Драко, — неуверенно начала Гермиона, закрыв краники и вытерев руки, — ты не будешь против, если сегодня он останется у нас? Ты же знаешь, что его родители уехали, поэтому дома он будет совсем один. А его дом… Поверь на слово, лучше места для того, чтобы впасть в уныние, и не придумаешь. Губ ее матери коснулась легкая улыбка, однако с ответом она не спешила. Вместо этого миссис Грейнджер принялась раскладывать по полочкам сухую посуду, словно и не слышала никакого вопроса. В какой-то момент Гермионе показалось, что мама просто не знает, как вежливо отказать ей, поэтому надеется, что повисшее молчание будет расценено как «нет». Впрочем, наивно было уповать на иной ответ: в глазах родителей она наверняка все еще ребенок. — Что ж, ты уже достаточно взрослая, поэтому я не в праве запрещать тебе это, — наконец произнесла миссис Грейнджер, закрыв дверцу навесного кухонного шкафа. — Однако я надеюсь на твою благоразумность, Гермиона. Ты ведь знаешь о средствах контрацепции? — серьезно спросила она, скрестив руки на груди. — Мерлин, мама! — взмолилась Гермиона, слегка запрокинув голову назад и стыдливо прикрыв глаза ладонями. Со стороны она, должно быть, выглядит как спелый помидор. Хуже ситуации и не придумаешь. — Вот именно, что мама, — улыбнулась миссис Грейнджер в ответ на реакцию дочери. Ее происходящее, очевидно, нисколько не смущало. — И надеюсь, что в ближайшие несколько лет не стану бабушкой. — А как быть с папой? — попыталась уйти от ответа Гермиона. Она не испытывала ни малейшего желания обсуждать с матерью волшебные зелья, которые являются своеобразным аналогом противозачаточных таблеток. — Вряд ли он будет «за». — За это можешь не переживать: с твоим отцом я поговорю сама. Выйдя с кухни, Гермиона позвала Драко, до сего момента увлеченно беседующего с мистером Грейнджером в гостиной. Поднимаясь с ним по лестнице, она буквально чувствовала на себе непонимающий взгляд отца. Оставалось надеяться, что маме действительно удастся повлиять на него. В противном случае мистер Грейнджер, словно ураган Катрина, ворвется в ее комнату, дабы не дать дочери провести ночь в компании парня, пускай она уже и являлась совершеннолетней. — Ну как ты? — спросила Гермиона, закрывая за ним дверь. Пройдя вперед, Драко остановился в центре комнаты и засунул руки в карманы брюк. — Признаться честно, я ожидала худшего. — Если не брать в расчет то, что твой отец пообещал убить меня офтальмологическим зеркалом, если я вдруг наврежу тебе, то все прошло вполне себе удачно, — без тени обиды произнес Драко. Так вот значит, о чем папа разговаривал с Драко, пока Гермиона с мамой находились на кухне. Что ж, это было весьма в его духе. — Мерлин, прости за это, — хохотнула Гермиона, подойдя к Драко и обняв его за шею. — Порой папа перегибает палку. — У меня и в мыслях не было обижаться на него. Положив руки Гермионе на талию, он требовательно поцеловал ее и, нехотя оторвавшись от ее губ, добавил: — К тому же, я не собираюсь пренебрегать его словами. Гермиона медленно провела ладонью по его груди, и Драко неожиданно накрыл ее руку своей. Складывалось впечатление, что ее скользящие движения причиняли ему боль. — Спасибо за вечер. Сегодня я наконец-то понял, каким должен быть нормальный семейный ужин, — отведя взгляд, он посмотрел в окно, из которого виднелось угольно черное небо, свидетельствующее о наступлении ночи. — Думаю, мне пора. Гермиона хотела было оповестить его о том, что сегодня он может переночевать у нее, как вдруг по комнате разнесся отчетливый хлопок. Повернув голову в сторону источника шума, она мгновенно побледнела, напрочь лишаясь дара речи. Возле ее кровати, окропляя белоснежный ворсистый ковер темно-бордовой кровью, находился Алфи. Домовой эльф с трудом стоял на ногах, дрожащей рукой держась за некогда светлую тунику в области груди. По ткани, словно круги на воде, расплывались кровавые пятна. Присмотревшись повнимательнее, Гермиона заметила на его одежде несколько небольших дырок, похожих на следы от угодивших в тело пуль. — Мерлин, — еле слышно прошептала она, не найдя в себе сил на нечто большее. Осознание накрыло ее с головой, отчего сердце в груди забилось как сумасшедшее. Казалось, кто-то включил ускоренное воспроизведение, посему весь окружающий мир закрутился с бешеной скоростью. Сорвавшись с места, Гермиона подбежала к столу и взяла лежащую на нем палочку, намереваясь оказать Алфи первую помощь. Из-за волнения мысли в голове путались. Все тело било мелкой дрожью. — Молодой хозяин… — прохрипел домовой эльф. Стоило ему открыть рот, как из него тут же хлынула кровь и мелкой струйкой потекла по подбородку. — Ваши родители… Малфой мэнор… – вырывалось из его горла с булькающим звуком. — Они в опасности. Заметно пошатнувшись, Алфи завалился набок, готовясь рухнуть на пол. Драко, вовремя подорвавшийся с места, поймал его тело и бережно опустил на перепачканный кровью ковер. Положив руку на короткую худую шею существа, он попытался нащупать пульс. И по тому, как с силой сжались его челюсти, а взгляд затуманился, утратив какую-либо живость, Гермиона поняла, что Драко не почувствовал ни одного чертового удара. — Он мертв.