Холодное сердце

      Не так страшно встретиться со смертью лицом к лицу, как стоять в стороне, бессильно наблюдая за тем, как она пришла за твоим близким. К такому выводу пришла Гермиона, сидя на соседней от Драко больничной койке. Она не раз была одной ногой на том свете, но лишь сейчас действительно боялась. Боялась, что навсегда потеряет его. Боялась, что никогда больше не услышит его голос, не почувствует тепло его тела во время объятий. Она, черт возьми, боялась, что то «я люблю тебя», которое Драко сказал ей прежде чем отключиться, было последним в их истории.       Он был бледным как сама смерть. Холодным, как ее замогильное дыхание. Израненным, как душа, беспощадно проткнутая острой косой Мрачного Жнеца. В нем с трудом прослеживались признаки жизни. Пожалуй, он был наглядным примером ее полной противоположности.       При тусклом свете факелов, горящих в лазарете, можно было увидеть, что порезы покрывали большую часть верхней половины тела Драко. После снадобья мадам Помфри они немного затянулись, однако до полного излечения было еще далеко. Да и, по правде говоря, с трудом верилось, что некоторые особо глубокие раны бесследно исчезнут. Уж точно не те, из которых складывалось оставленное Айзеком послание.       — Давайте я, — взяв из рук школьной целительницы влажную тряпочку, Гермиона принялась отмывать запекшуюся кровь с тела Драко.       Стоило лишь раз провести ей по его коже, как белоснежная ткань стала грязно-серой. Обмакнув ее в железный таз с водой, Гермиона выжала из тряпочки лишнюю влагу и вновь принялась оттирать кровь, стараясь не травмировать покрывшиеся коркой раны. Спустя некоторое время кожа Драко стала заметно чище. Что же касается воды, то в нее словно вылили пузырек чернил.       Поблагодарив Гермиону за помощь, мадам Помфри унесла таз с водой, скрываясь в соседнем помещении, которое являлось ее личными покоями и по совместительству кабинетом, где хранились различные мази и лечебные снадобья.       Помимо них двоих и Драко в лазарете находились профессор Эддингтон и профессор Слизнорт. Второй из них как раз вернулся из башни Гриффиндора. Его появление сильно встревожило остальных юношей, живущих в той комнате. В общем-то, это было ничуть не удивительно: не каждый день вещи одного из учеников, который, кстати сказать, как в воду канул после окончания ужина, подвергались тщательному досмотру. Если бы только гриффиндорцы могли покинуть пределы факультетской гостиной после наступления комендантского часа, то о случившемся уже знала бы вся школа. Впрочем, завтра утром они непременно наверстают упущенное и поднимут на уши всех студентов до единого.       Судя по обрывкам фраз, доносящимся до слуха Гермионы, профессор Слизнорт пришел не с пустыми руками: ему удалось найти в чемодане студента палочку, в которой Эддингтон опознал волшебное древко, некогда принадлежавшее отцу Айзека. Вот только на этом хорошие новости заканчивались, ведь ни потерянного фрагмента, ни противоядия, которое могло идти в комплекте с «Холодным сердцем», в вещах гриффиндорца не было.       Когда позади раздался приглушенный скрип открывающейся двери, Гермиона обернулась, натыкаясь взглядом на вернувшуюся из Министерства магии МакГонагалл. Приблизившись к кровати, на которой лежал Драко, директор заметно замялась и виновато понурила плечи. Должно быть, она сожалела о том, что усомнилась в словах Гермионы. Теперь-то перед ее глазами было яркое подтверждение того, что Айзек и впрямь оставил им прощальный подарок. Однако он явно не рассчитывал, что кому-то удастся проникнуть в его сознание и узнать о местонахождении Малфоя до тех пор, пока тот не испустит последний вздох.       — Кхм-кхм, — остановившись позади МакГонагалл, профессор Слизнорт деланно прочистил горло, тем самым стараясь привлечь к себе внимание.       Когда женщина обернулась, он вручил ей добытую из вещей Айзека палочку. Наверняка уже к утру она будет лежать на столе Сэвиджа в качестве одной из улик по делу о совершенных преступлениях.       — Благодарю за помощь, Гораций, — покрутив в руках гладкое волшебное древко орехово-коричневого цвета, МакГонагалл перевела обеспокоенный взгляд на Драко, попутно обращаясь к школьной целительнице, — как себя чувствует мистер Малфой?       — Не буду лгать: дела его крайне плохи, — поделилась сделанным выводом мадам Помфри, безнадежно покачав головой. — Мисс Грейджер помогла мне обработать раны, но его сердце… Осколок в нем достиг невиданных размеров. Смею предположить, что оно полностью заражено, поэтому постепенно отравляет кровь, а та, разносясь по организму, поражает один орган за другим. Боюсь, нам стоит готовиться к худшему.       Услышав это, Гермиона с силой впилась ногтями в матрас кровати, на которой сидела. Она с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Прогноз школьной целительницы вонзился ей промеж ребер словно острый кинжал, посеял в груди панику, разрастающуюся как сорняк, откликнулся протестом: она не готова была мириться с таким раскладом.       — Что насчет антидота, над которым вы работаете? — поспешила уточнить МакГонагалл, обращаясь к преподавателю по зельеварению.       — Боюсь, что еще слишком рано, — печально вздохнул старый профессор. — При всем своем желании, директор, сейчас я не могу предоставить вам антидот: в крови пегаса еще не выработались необходимые антитела. Зелье просто-напросто не сработает.       — У меня есть настойка, которая может ввести мистера Малфоя в состояние искусственной комы, — внесла предложение Мадам Помфри. — Существенным образом ситуация не изменится, но удастся дать его организму еще немного времени на борьбу с проклятием.       — Хорошо, — охотно согласилась МакГонагалл за неимением иных вариантов, — займитесь этим, а я пока что свяжусь с заведующим отделения Недугов от проклятий. Наверняка они уже обнаружили отсутствие мистера Малфоя и теперь с ума сходят от беспокойства. И еще нужно оповестить Малфоев, чтобы они морально подготовились к… — не решилась договорить она, услышав тяжелый вздох Гермионы.       Почувствовав на себе ее жалостливый взгляд, девушка тут же отвернулась, скрывая перекошенное гримасой недовольства лицо за волосами, упавшими с плеча. Она боролась с желанием отчитать директора за то, что та все же поставила на Драко крест и теперь сопереживала студентке, лишившейся возлюбленного. Вот только тот еще был жив.       Мерлин, почему все вокруг вели себя так, словно лежащий на больничной койке человек был хладным трупом? Казалось, что вот-вот в лазарете заиграет похоронный марш, и откуда ни возьмись появится священник, чтобы провести церемонию прощания.       Вернувшись из своего кабинета, мадам Помфри приподняла голову Драко с подушки и напоила его упомянутой настойкой. После этого его дыхание стало более редким, что было хорошо заметно по груди, которая теперь вздымалась с периодичностью не более десяти раз в минуту.       Закрепив на его голове приспособление, чем-то похожее на назальную канюлю, мадам Помфри опустила Драко обратно на подушку. Видимо, этот волшебный предмет должен был поддерживать его дыхание вместо привычного аппарата искусственной вентиляции легких, используемого в магловских больницах.       — Подумать только, коробка с леденцами… — тихонько ахнул Слизнорт после того, как профессор Эддингтон что-то прошептал ему на ухо. Стало быть, молодой преподаватель решил вкратце пересказать ему все, что удалось узнать в ходе посещения министерства.       Повернув голову в их сторону, Гермиона на мгновение задумалась.       «Коробка с леденцами», — мысленно повторяла она до тех пор, пока давнее воспоминание вдруг не заиграло перед ее глазами яркими красками.       — Что у тебя там? — поинтересовался Симус, изо всех сил стараясь рассмотреть содержимое посылки, которую получил Айзек.       — Ничего особенного. Бабушка прислала мне коробку домашних леденцов.       Симус иронично поднял брови, глядя на представшую его взору гору разноцветных конфет на палочке.       — Не хочу тебя расстраивать, дружище, но, по-моему, твоя бабушка до сих пор думает, что тебе одиннадцать.       — Очень смешно, — ответил Айзек, слегка пихнув однокурсника в бок. — Между прочим, я их в детстве сотнями ел. Вы сами все поймете, когда попробуете. Вот, угощайтесь.       Айзек поочередно протянул каждому открытую коробку, и все ребята, за исключением Джинни, взяли по одному леденцу. Отказавшаяся сослалась на то, что когда-то в детстве близнецы заколдовали похожий леденец, после которого она еще несколько дней ощущала во рту привкус козявок. Ее позеленевшее от одного только взгляда на конфеты лицо давало понять, что воспоминание о том инциденте забудется еще не скоро.       Гермиона не глядя положила взятый леденец в карман мантии и искренне поблагодарила Айзека, пообещав непременно попробовать кулинарное творение его бабушки, когда ее желудок разберется с недавним обедом.       «А что, если… Мерлин, это же безумие!», — попыталась вразумить она саму себя, дабы не испытать еще большее разочарование, когда посетившая ее идея с треском провалится.       Однако надежда, вспыхнувшая внутри подобно языкам пламени от прогремевшего взрыва, опалила органы жаром, посему Гермиона тут же вскочила на ноги.       — Директор МакГонагалл, я скоро вернусь. Прошу, пока что не перевозите Драко.       Не дожидаясь ответа, она со всех ног побежала прочь из лазарета, держа путь в башню старост. Шанс на то, что еще не все потеряно, открыл в ней второе дыхание, посему Гермиона с завидной скоростью преодолевала один пролет за другим до тех пор, пока не оказалась на нужном этаже. Удивительно, что после такого быстрого преодоления приличной дистанции она не выплюнула легкие.       — Знание — сила, — назвала она пароль, остановившись перед портретом профессора Бартоломью. К слову, ей очень повезло, что давно почивший мужчина был ночным жителем, поэтому, в отличие от остальных обитателей волшебных картин, не видел седьмой сон в такое позднее время.       — Грейнджер, — вяло окликнул ее знакомый голос.       Обернувшись на зов, Гермиона увидела Дафну. Девушка сидела на подоконнике, уперевшись спиной в стену и выставив перед собой ноги, согнутые в коленях. Устало потерев глаза, слизеринка спустилась на пол и подошла ближе к собеседнице, поправляя свитер.       — Что ты здесь делаешь? — спросила Гермиона, окидывая ее удивленным взглядом с ног до головы.       За окном стояла глубокая ночь, но Дафна, вместо того чтобы находиться в своей спальне, была здесь. Судя по заспанному лицу, она уже давно ждала Гермиону и даже успела ненароком задремать на подоконнике. Ей очень повезло, что сегодняшнее дежурство по замку было не на Филче: в противном случае к ее наказанию от профессора Слизнорта прибавилось бы еще одно от школьного смотрителя.       — Тебя жду, а на что это еще похоже? — огрызнулась она, но не столь яро, как обычно: отсутствие должного отдыха давало о себе знать. Стоило Дафне опустить взгляд ниже, как ее глаза округлились в изумлении. — В чем это твоя кофта?       Последовав ее примеру, Гермиона посмотрела вниз и увидела, что ее бежевая водолазка была запятнана черной кровью. Но Дафне об этом было знать необязательно: получив ответ на один вопрос, она бы задала с десяток новых.       Достав палочку, Гермиона воспользовалась очищающим заклинанием, и грязные пятна исчезли, возвращая водолазке прежний вид.       — Ты за этим сюда пришла? — вопросительно изогнула бровь она, уходя от ответа. — Чтобы отчитать меня за грязную кофту?       — Нет, — неприязненно скривилась слизеринка, словно одна только мысль о том, что она не один час просидела здесь из-за такого пустяка, унижала ее достоинство, — я хотела поговорить с тобой о случившемся.       — По правде говоря, сейчас я очень занята, поэтому давай отложим это до завтра.       Осознавая, что Дафна так просто не отстанет, Гермиона воспользовалась ее полусонным состоянием и юрко проскользнула в коридор, примыкающей к гостиной в их покоях. Намереваясь чуть ли не силой добиться от нее ответов, слизеринка ринулась следом, но слишком поздно: портрет резко захлопнулся перед ней, чуть было не ударив наотмашь.       — Грейнджер! — сердито воскликнула Дафна и, не сдержавшись, ударила кулаком по картине. В ответ на это ее обитатель разразился гневными криками и проклятиями в адрес невоспитанной девушки.       Обернувшись через плечо, Гермиона мысленно поблагодарила профессора Бартоломью за то, что он, пускай и ненамеренно, избавил ее от компании назойливой слизеринки.       Кто бы мог подумать, что его невежливость когда-то сыграет ей на руку.       Быстро поднявшись на второй этаж, Гермиона вошла в свою спальню и, включив свет, в несколько шагов преодолела расстояние, отделяющее ее от платяного шкафа. На мгновение замерев перед ним, она помолилась всем известным богам, чтобы те хотя бы на сей раз оказались к ней благосклонны.       Открыв дверцу, она принялась отодвигать в сторону вешалки с одеждой до тех пор, пока не нашла то, что искала: свои школьные мантии. Затаив дыхание, она проверила карманы первых двух, но ничего не нашла. Столкнувшись с неудачей в самом начале пути, она уже и не надеялась на чудо. Однако ее сердце забилось в бешеном ритме, когда рука нащупала тонкую деревянную палочку на дне одного из карманов третьей мантии.       Медленно вытащив находку, Гермиона во все глаза уставилась на маленький ярко-красный леденец, неумело завернутый в прозрачную упаковочную бумагу. Повернув его обратной стороной, она издала нервный смешок и прикрыла рот свободной ладонью. Тело пробила мелкая дрожь.       В том месте, где леденец не был прикрыт упаковочной бумагой, к нему прилипал маленький полупрозрачный осколок. Это был тот самый потерянный фрагмент. Мерлин, все это время ключ к спасению жизни Драко находился у нее в кармане, а она даже и не догадывалась об этом. С ума сойти.       Но радоваться было рано: ее любимый человек все еще был проклят.       Покинув спальню, Гермиона, перепрыгивая через две ступеньки, спустилась в гостиную и устремилась к выходу. Но стоило только переступить порог, как ей в предплечье тут же вонзились острые ногти разъяренной слово гарпия Дафны.       — Прежде чем ты снова убежишь Салазар его знает куда, объясни мне наконец, что происходит? Зачем Шаффик пытался убить Драко? И где вообще Драко? — эмоционально жестикулируя свободной рукой, она неустанно подкидывала один вопрос за другим, будто бы больше не могла держать их в себе. — С ним что-то случилось?       Мысленно проклиная тот день, когда судьба свела ее с Дафной Гринграсс, Гермиона все же решила утолить ее любопытство, частично пролив свет на ситуацию:       — Дафна, у меня правда нет времени, чтобы рассказывать тебе абсолютно все. Но правда в том, что Драко проклят и находится в тяжелом состоянии, а это, — подняла она вверх руку с ярко-красным леденцом, — единственное, что может ему помочь. Так что, прошу тебя, отпусти меня и уйди с дороги.       Посмотрев на собеседницу так, будто та спятила, раз считает конфету на палочке лекарством от проклятия, Дафна все же разжала пальцы, отпуская ее предплечье, и отошла в сторону.       Побоявшись, что слизеринка вновь задержит ее, сгенерировав и задав еще с десяток вопросов, Гермиона побежала по пустому коридору к главной лестнице. Чуть ли не летя по пролетам, она неожиданно услышала чужие шаги за спиной и бросила быстрый взгляд через плечо: это была Дафна, которая, будучи обутой в ботинки на каблуках, умудрялась бежать за ней по пятам, толком и не отставая.       Годрик всемилостивый, эта девушка была как банный лист: не отделаешься, если пристанет. Впрочем, Гермиона уж точно была не в праве осуждать ее за это, ведь в большинстве случаев вела себя ровным счетом так же. Особенно, когда дело касалось небезразличного сердцу человека, коим для них обеих являлся Драко.       Остановившись в шаге от входа в больничное крыло, Гермиона выставила перед собой леденец и, повернув его задней стороной, подковырнула проклятый осколок. Ну в самом деле, не могла же она отдать его вместе с конфетой на палочке.       — Ах, — порезав большой палец, Гермиона шумно втянула воздух сквозь зубы, после чего поднесла раненую кожу к губам. На языке тотчас же почувствовался неприятный металлический вкус.       «Просто замечательно».       Однако полупрозрачный осколок все же отделился от леденца, нисколько не пострадав. Стерев с него след крови, Гермиона сжала раненую ладонь в кулак и решительно толкнула дверь, заходя в лазарет. Все присутствующие моментально устремили взгляд в ее сторону.       Дафна, прибывшая следом, замерла в проеме сразу же, как только увидела лежащего в кровати Драко. Его внешний вид буквально лишил ее дара речи. Идя сюда за ответами, она и подумать не могла, что все окажется настолько серьезно.       — Профессор Слизнорт, это фрагмент артефакта, — вытянув руку вперед, Гермиона передала ему свою находку.       — Но откуда он у вас? — одновременно спросили МакГонагалл и преподаватель по зельеварению. Остальные же, не веря своим глазам, смотрели на маленький осколок, лежащий в раскрытой ладони Слизнорта.       — Когда Айзек получил посылку, то угостил всех нас леденцами, которыми прикрыл части артефакта. Видимо, мне удалось вытянуть счастливый билет: сзади того, что взяла я, оказалась часть осколка.       — Это же все меняет! — воодушевленно воскликнул профессор Слизнорт, поглядывая то на фрагмент темномагического артефакта, то на студентку.       — Гораций, как скоро вам удастся приготовить антидот? — заметно оживилась МакГонагалл, осознав, что еще не все потеряно.       — У меня есть основа для антидота, который я собирался приготовить из крови пегаса, но на доведение зелья до ума уйдет не менее двух часов.       — Поппи, нам удастся выиграть для мистера Малфоя это время? — в нетерпении обратилась МакГонагалл к школьной целительнице.       — Ох, я не могу ручаться за это, Миневра, — разочарованно огласила она, чувствуя себя так, будто собственноручно разбивает их надежду вдребезги. — Молодой человек совсем плох.       — Переливание крови, — задумчиво вымолвила Дафна, все еще стоя в дверях лазарета.       — Мисс Гринграсс? — удивилась МакГонагалл, обнаружив присутствие еще одного человека. — А вы что здесь делаете? В такой час вы должны находиться в спальне своего факультета.       — Может, переливание крови сможет помочь ему, — проигнорировав возмущение директора, повторно предложила она и наконец-то решилась подойти ближе. Ее взгляд тем временем был прикован лишь к одному конкретному человеку. — Моя мама тоже была проклята. Когда-то давно ей регулярно проводили какие-то манипуляции с кровью, чтобы замедлить распространение темной магии по организму.       Гермиона никогда раньше не слышала об этом. Впрочем, не то чтобы она вообще много чего знала о личной жизни учеников факультета, некогда считавшегося вражеским.       — Мадам Помфри, это может помочь? — спросила она, не зная, что и думать. Гермиона не была сильна в медицине, поэтому не могла быть уверена в том, что предложенный Дафной вариант окажется применим в случае Драко.       — Я не особо осведомлена в этом вопросе, но… — немного замялась мадам Помфри: будучи целительницей, специализирующейся на лечении с применением заклинаний, снадобий и волшебных предметов, она не могла похвастаться завидными познаниями в области магловской медицины. — Так или иначе, у нас в школе нет необходимого оборудования. Да и донором для мистера Малфоя может быть отнюдь не каждый, — поделилась она той немногой информацией, которая была ей известна в силу некоторой схожести колдомедицины с обычной. — Нужна определенная группа крови.       — Какая? — хором спросили девушки.       — Первая или же вторая отрицательная.       — У меня первая отрицательная, — произнесла Гермиона, вспомнив что еще в детстве узнала об этом из своей больничной карточки.       — Мисс Грейнджер, бог ты мой, да вы же ранены, — вдруг перебила ее МакГонагалл, заметив, что капли крови, просачиваясь через сжатый кулак девушки, падают на пол, оставляя на нем крошечные алые пятна.       — Ничего серьезного, — принялась убеждать ее Гермиона, делая вид, что имеющаяся рана ее нисколько не беспокоит. По правде говоря, так оно и было: все ее мысли в данный момент были заняты совершенно другим. — Я порезалась, когда пыталась отсоединить осколок от леденца.       Тут в разговор вступил профессор Эддингтон:       — Мисс Грейнджер, полагаю, в таком случае ваша кровь не поможет мистеру Малфою: вы и сами можете быть прокляты. Этот артефакт — яд в чистом виде, и, порезав руку, вы позволили ему попасть в вашу кровь. Боюсь, теперь антидот потребуется еще и вам.       После этих слов весь мир Гермионы вмиг перевернулся с ног на голову. Это что, какая-то злая шутка? Или у жизни традиция такая: посылать ей очередные трудности прямиком за небольшой удачей?       — У меня вторая, но я не знаю, какая именно, — сказала Дафна.       — Даже если мы найдем донора для мистера Малфоя, то перед нами все еще будет стоять одна существенная проблема: отсутствие аппарата для переливания крови, — разумно подметил профессор Эддингтон, спуская окружающих с небес на землю. — Гемотрансфузия не слишком-то распространена в волшебном мире, поэтому не думаю, что нам смогут помочь в Святом Мунго. Что же касается магловских больниц, то без магии тут не обойтись: черная кровь мистера Малфоя вызовет много вопросов.       Гермиона уже собиралась узнать у Дафны, где ее матери делали переливание, как вдруг мадам Помфри обратила на себя внимание, взяв слово:       — Знаете, моя дочь работает в одной магловской больнице в Лондоне. Я могла бы связаться с ней и попросить помочь нам, но не могу гарантировать, что она согласится.       — Это было бы замечательно, Поппи, — понимающе кивнула МакГонагалл. — Сделайте это как можно скорее: сейчас дорога каждая секунда.

***

      На предложенную авантюру Маргарет — дочь мадам Помфри, которая как две капли воды похожа на свою мать — согласилась отнюдь не сразу. Виной тому было наличие рисков как для больного, так и для нее самой, ведь провести в больницу под покровом ночи несколько человек и произвести переливание крови — дело не просто сложное, но и наказуемое.       В конце концов она, будучи одетой в рабочую форму доктора, трансгрессировала в стены Хогвартса и, взяв с собой тех, кто намеревался принять участие в грядущей процедуре, вернулась в больницу Святого Томаса. К слову, это была одна из старейших клиник Великобритании. Сама Маргарет работала в новом корпусе, располагающемся на берегу Темзы.       Приземлившись на кафельный пол, Гермиона отпустила руку мадам Помфри и осмотрелась. В светлом кабинете, в который они трансгрессировали, находилось несколько крупных медицинских аппаратов, а также голубое кресло, в котором сидел донор во время сдачи крови, и широкая кушетка. Между ними стоял инструментальный столик, на котором располагались одноразовые стерильные принадлежности.       Опустив больного на кушетку, Маргарет проверила, что дверь кабинета надежно закрыта, после чего отвела мать в сторону. Гермиона тем временем опустилась на стул возле Драко.       — Мама, ты же понимаешь, что это крайне опасно, — прошептала она, но недостаточно тихо, чтобы ее слова не услышали те, кто находился неподалеку. — Прямое переливание крови практически запрещено. Это может вызвать непосредственные осложнения, чего уж говорить про поздние: гемосидероз, передача вирусных или микробных болезней от донора, — она принялась загибать один палец за другим, стараясь донести до матери всю серьезность ситуации.       — Моя кровь чиста, — вставила слово Дафна, не скрывая, что подслушивает. — Мы с сестрой ежегодно проходим обследование из-за проклятия, которое погубило нашу мать. Но доктора установили, что оно меня не коснулось, — тут же добавила она, словно боясь, что из-за мимолетного упоминания о некогда насланном на семью Гринграсс проклятии ее кандидатура не глядя будет расценена как неподходящая.       — Маргарет, я прекрасно осознаю все риски, но этот молодой человек и так находится на грани жизни и смерти, — повернув голову, мадам Помфри взглянула на Драко, неподвижно лежащего на кушетке.       Маргарет последовала примеру матери и задумчиво поджала губы, разглядывая светлую кожу юноши, сквозь которую виднелись черные вены, по которым бежала отравленная кровь. Несмотря на то, что она работала в магловской больнице, опыт работы с пациентами, подхватившими волшебные болезни, у нее тоже имелся. Но такое она видела впервые.       — Думаю, куда разумнее будет провести ему плазмофорез, — озвучила она после недолгого размышления. — Если расценивать проклятие как яд, поразивший его кровь, то при очистке плазмы удастся вывести токсины. В магловской медицине эта процедура достаточно распространена, да и рисков меньше, чем от переливания цельной крови. Однако не могу гарантировать, что ему это поможет. Впрочем, как и предложенный вами вариант.       Получив согласие от всех присутствующих, она повернулась к Дафне, которую ранее представили как возможного донора, и произнесла:       — Хорошо, но мне нужно взять у вас кровь, чтобы определить резус-фактор.       Сев за стол, стоящий в углу возле окна, слизеринка закатала рукав черного свитера и позволила врачу закрепить жгут чуть выше ее локтя. Собрав необходимое количество венозной крови, Маргарет перенесла ее в пробирку, после чего покинула кабинет и удалилась в лабораторию, пообещав, что вернется, как только ее знакомая проведет тест и сообщит результат. В сложившейся ситуации им крайне повезло, ведь, не будь лаборантка близкой подругой дочери мадам Помфри, и той едва ли удалось бы провернуть задуманное, не посвящая посторонних в подробности происходящего.       — Я отправлюсь обратно в Хогвартс, — подала голос школьная целительница. — Когда профессор Слизнорт завершит работу над зельем, мы сразу же прибудем к вам.       Мгновением позже она трансгрессировала из кабинета, оставляя девушек в одиночестве.       В ожидании результата анализа Гермиона принялась ходить из стороны в сторону, тем самым раздражая прислонившуюся к стене Дафну, которая тоже была как на иголках. Слизеринка нервно теребила пальцы, неосознанно сдирая лак с ногтей. Некогда безупречный красный маникюр теперь не выглядел таким уж идеальным. Заметив это, Дафна тихо выругалась и скрестила руки на груди, пряча пальцы в рукавах свитера.       Спустя время послышался скрежет ключа в замке, и в кабинет вошла Маргарет. В ее руках был поднос, на котором стояла кружка с черным сладким чаем и блюдце, на котором лежало печенье с шоколадной крошкой. Бесшумно закрыв за собой дверь, она указала подбородком на один из стульев, и Дафна послушно опустилась на него, принимая из рук доктора принесенную еду.       — Прошу прощения, что так долго. Вы подходите на роль донора, Дафна, — услышав это, та облегченно выдохнула и прикрыла глаза, одними губами произнося «слава Салазару», — у вас вторая отрицательная. Но перед тем, как мы начнем процедуру, вам необходимо немного подкрепиться.       — Хорошо, — ответила девушка и охотно принялась за предложенную еду.       — Знаю, что вы намерены сдать плазму крови во что бы то ни стало, но все же спрошу: в последние трое суток вы принимали лекарства, содержащие аспирин и анальгетики?       Пережевывая кусок мягкого шоколадного печенья, Дафна отхлебнула горячего чая и отрицательно мотнула головой.       — Алкоголь? Жирная, острая или копченая пища? — получив идентичную реакцию, Маргарет кивнула и занялась подготовительными процедурами. — Хорошо, в таком случае начнем через пятнадцать минут.       Все это время Гермиона неустанно изводила себя за невозможность сделать хоть что-то полезное. Заняв привычное место возле Драко, она опустила глаза вниз, рассматривая забинтованный палец. Мерлин, если бы не этот незначительный порез, то она смогла бы помочь любимому человеку, поделившись с ним своей кровью. Однако судьба распорядилась иначе.       Забрав поднос с опустевшей посудой, Маргарет убрала его в сторону и усадила Дафну на донорское кресло, по форме напоминающее широко раскрытую букву «V». Подождав, когда девушка немного успокоится, она наложила ей на руку резиновый жгут и попросила сжать ладонь в кулак, после чего продезинфицировала кожу и вставила в вену иглу, через которую кровь небольшими порциями поступала прямиком в специальный аппарат. В конце концов отделенная плазма тонкой светло-янтарной струйкой стекала в гемакон — стерильный пластиковый пакет —, закрепленный сбоку аппарата.       Взглянув на иглу, воткнутую в вену, Дафна заметно побледнела и, непроизвольно сглотнув, отвернулась. Более она так и не посмотрела туда. Судя по всему, она страдала гемофобией, но все равно согласилась на эту процедуру, несмотря ни на что.       Наблюдая за происходящим, Гермиона испытывала чувство стыда, ведь еще совсем недавно она так грубо обращалась с той, кто в эту самую минуту помогал спасти жизнь Драко. Конечно, Дафна была далеко не святой и не раз подтверждала это своими поступками, однако именно она оказалась той, кто предложил эту идею и принял непосредственное участие в ее реализации.       По истечении сорока минут в пакете собралось порядка шестисот миллилитров донорской плазмы. Что же касается остальных клеточных элементов крови, то они были возвращены девушке в ту же вену.       Осторожно вытащив иглу, Маргарет наложила Дафне повязку на локтевой сгиб и строго-настрого запретила снимать ее в ближайшие три-четыре часа. Оглашая иные рекомендации, она начала заниматься подготовкой Драко к проведению схожей процедуры.       Закрепив жгут на каждой из его рук, Маргарет установила два катетера. По одному из них кровь поступала в аппарат для очистки, а по второму возвращалась в организм через другую вену.       Стоило покрутить колесико на инфузионной системе, как темная кровь полилась по прозрачной трубке прямиком в фильтрующий прибор. Она была значительно темнее той, что ранее вытекала из Дафны.       Закрепив пакет с донорской плазмой сверху его аппарата, Маргарет вновь ненадолго покинула кабинет и закрыла дверь на ключ. В это время Дафна, чувствуя легкое головокружение, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Но долго она так не просидела: тяжело вздохнув, девушка наклонилась вперед и опустила голову между колен. Кончики ее светлых волос, свисающих вниз, почти что касались кафельного пола.       Вскоре в кабинет вернулась Маргарет, держащая в руках очередной поднос с едой. На сей раз помимо сладкого черного чая на нем стояло два контейнера. В одном из них был овощной салат, во втором — паста с морепродуктами.       — Местный кафетерий сейчас не работает, поэтому могу угостить тебя разве что этим, — когда Дафна вновь откинулась на спинку кресла, Маргарет передала ей поднос. Судя по всему, в принесенных контейнерах находилась ее еда, взятая на ночную смену. — Ах, и еще кое-что.       Опустив руку в карман белого халата, она вытащила из него шоколадный батончик «WISPA» в фиолетовой упаковке и маленькую пачку арахиса, после чего вручила их Дафне.       — Раздобыла в одном из торговых аппаратов на первом этаже.       — Большое спасибо.       Опустив пачку орехов на поднос, стоящий у нее на коленях, Дафна открыла шуршащую упаковку и откусила шоколадный батончик. Запив его чаем, она поморщилась: сладкий напиток вкупе со сладкой конфетой — убийственное сочетание, особенно для тех, кто не привык есть сахар в таком количестве.       Глядя на нее, у Гермионы невольно свело зубы. Находись здесь сейчас ее папа, и он, будучи стоматологом, непременно схватился бы за сердце при виде такого.       Покончив с батончиком, Дафна взялась за пачку с арахисом. К контейнерам Маргарет она так и не притронулась. Быть может, не хотела есть пасту с морепродуктами, потому как это шло вразрез с ее вегетарианством. Хотя, если честно, Гермионе казалось, что слизеринка просто-напросто не собиралась объедать Маргарет, ведь было очевидно, что та принесла ей свою еду.        С целью проконтролировать состояние пациента, врач измерила его пульс, давление и частоту дыхания. Изменений в худшую сторону пока что не наблюдалось.       — Мне нужно уйти на какое-то время, — проинформировала она девушек, снимая с руки Драко манжет от тонометра, — работа не ждет. Я загляну к вам где-то через двадцать минут. Только, пожалуйста, не покидайте пределы кабинета, иначе меня ждут большие неприятности.       — Конечно, мы будем сидеть здесь, — твердо пообещала Гермиона. — Огромное спасибо вам за помощь.       — Пока что вам не за что меня благодарить: неизвестно поможет ли эта процедура вашему другу, — произнесла Маргарет. Разумеется, ей не хотелось лишний раз расстраивать обеспокоенных девушек, но и давать им ложную надежду она тоже не собиралась: пользы от этого еще никому не было.       Возвращаясь наконец к выполнению основной работы, Маргарет отправилась в свое отделение, располагающееся этажом ниже. Как и обещала, она время от времени захаживала в кабинет, чтобы проверить показатели Драко.       Наблюдая за тем, как в его вену поступает очищенная кровь, цвет которой, однако, все еще был отличен от нормального, Гермиона то и дело гоняла в голове одну и ту же мысль: в теле Драко будет кровь Дафны, той девушки, которая любит его. Но, вопреки всему, она не испытывала болезненную ревность или какие-либо иные неприятные чувства. Почему-то сейчас все это, включая их прошлые перепалки, казалось сущим пустяком.       — Спасибо тебе, — искренне поблагодарила она Дафну, без задних мыслей положив ладонь поверх руки Драко. Он все еще был таким холодным, словно в нем жила сама зима.       — Я сделала это не для тебя, Грейнджер, — едко ответила она в привычной для себя манере и отвела взгляд, не желая наблюдать за развернувшейся перед глазами картиной. Натянув рукава объемного свитера пониже, Дафна спрятала в них ладони, после чего обняла себя руками, едва заметно вздрогнув от холода. — Проклятие, о котором я говорила, унесло жизнь моей матери почти два года назад.       — Мне очень жаль, Дафна…       — В те времена я была не в лучших отношениях с родными, — пропустив ее слова мимо ушей, она продолжила, будто испытывая необходимость в том, чтобы поделиться душевными переживаниями. Казалось, Дафна была абсолютно уверена в том, что Гермиона не станет делиться ее секретами с другими, пожелав сохранить события сегодняшней ночи в тайне. — Я ненавидела родителей за то, что те хотели выдать меня замуж за нелюбимого человека, а Асторию… — вместо того, чтобы довести начатую мысль до конца, она красноречиво посмотрела на Драко. Впрочем, Гермиона и без того знала, о чем шла речь, ведь уже слышала нечто подобное во время недавнего Святочного бала.       Тихо шмыгнув носом, Дафна подняла взгляд к потолку и помахала на лицо ладонями в попытке дать отпор влаге, подступившей к немного покрасневшим глазам.       — Я до сих пор не могу простить себя за то, что наговорила маме перед ее смертью, — невесело усмехнулась она, рукавом свитера стирая со щеки мокрую дорожку от слезы. — Салазар, она ведь умерла, думая, что я ее ненавижу.       — Я уверена, что она так не думала.       — Грейнджер, прошу тебя, оставь эти слова для наивных дураков, — резко оборвала ее Дафна, вскинув руку в останавливающем жесте. — Ничто не ранит так, как слова, сказанные тебе любимым человеком в порыве злости.       Сокрушенно вздохнув, Гермиона приняла поражение, посему не стала возражать.       Это была правда. Выкрикнутые на эмоциях проклятия были сродни залпа картечью в упор. Вот только шрамы, оставленные на душе, болели сильнее всего, ведь никогда не заживали до конца. Стоило лишь раз воспроизвести в памяти роковое событие, как старые раны вновь начинали кровоточить. И спорить с этим, пожалуй, было бессмысленно.       — После ее смерти мне было так плохо, что хотелось выпустить в себя убивающее проклятие, — делилась воспоминаниями Дафна, непрерывно глядя в одну точку. И, судя по тому, как она говорила о возможности применения Авады Кедавры, в серьезности ее намерений можно было даже не сомневаться: она и впрямь сделала бы это, если бы что-то ее не остановило. — Драко был тем, кто поддержал меня в трудную минуту и не позволил остаться наедине со своей болью. Не окажись его рядом, и она бы уничтожила меня.       Дафна замолчала, как только Маргарет в очередной раз зашла в кабинет, чтобы проверить, как протекает процедура плазмофореза. Убедившись, что пациенту не стало хуже, и справившись о самочувствии слизеринки, еще недавно мучающейся от головокружения, она покинула помещение.       — Именно поэтому я здесь, Грейнджер, — продолжила Дафна, стоило шагам за дверью стихнуть. — Мне не нужно, чтобы все вокруг благодарили меня, считая благодетелем, ведь в свое время Драко сделал для меня гораздо больше. Сдача крови — меньшее, чем я могу ему отплатить.       После этого никто из них так и не произнес ни слова. Впрочем, это было ожидаемо, ведь единственное общее, что имелось у этих девушек — романтические чувства к Драко, а это уж точно не то, что было способно сделать их друзьями.       Глаза то и дело слипались, но Гермиона категорически запрещала себе спать. Что же касается Дафны, то она, удобно устроившись в кресле, задремала, не в силах дать отпор накатившей усталости. После перенесенной процедуры ее организму требовалось восстановление, которое лучше всего проходило во время сна.       Прикрыв рот рукой, Гермиона бесшумно зевнула и решила подойти к окну, чтобы хоть немного размяться. Отодвинув жалюзи в сторону и окинув взглядом виднеющуюся внизу Темзу, она заметила темно-коричневую баржу, частично нагруженную деревянными ящиками. Грузовое судно неспешно плыло по реке, слабо освещая своими ходовыми огнями черную поверхность воды. Небо слегка посветлело, однако до восхода солнца было еще далеко.       Неожиданно позади раздался хлопок, характерный для трансгрессии. Обернувшись через плечо, Гермиона увидела профессора Слизнорта, явившегося в компании мадам Помфри.       Проснувшись из-за шума, Дафна лениво потянулась и с трудом разлепила глаза. Но стоило ей понять, что к чему, как она моментально вскочила на ноги. Однако новый приступ головокружения порядком поумерил ее пыл, напоминая о том, что стоит повременить с резкими движениями. Покачнувшись, девушка медленно опустилась в кресло, придерживаясь за подлокотники.       — Ну что? — с волнением в голосе обратилась Гермиона к профессору Слизнорту.       — Все готово, — ответил он, протягивая флакончик с зельем. Жидкость имела насыщенно голубой цвет и мерцала на свету холодными белыми искрами.       Поблагодарив его за оказанную помощь, Гермиона откупорила сосуд и, подойдя к Драко, бережно приподняла его голову с узкой прямоугольной подушки. Она влила ему большую часть зелья сквозь приоткрытые губы, оставив для себя всего лишь один крохотный глоток.       Вернув пробку на законное место, Гермиона отступила на шаг назад. В этот самый момент мир вокруг нее словно потух, и единственным ярким элементом в нем остался только лежащий на кушетке Драко. Она чувствовала каждое биение сердца. На контрасте с давящей болью в груди его удары ощущались особенно остро.       «Быть может, проклятие начало действовать?», — подумала про себя Гермиона, чувствуя, как ее бросает то в жар, то в холод.       — Почему он не приходит в себя? — в нетерпении спросила Дафна, подняв глаза на профессора Слизнорта.       Гермиона, в свою очередь, также переключила внимание на преподавателя, ожидая от него ответа. Ей жизненно необходимо было услышать, что все в порядке и зелье начало действовать. Лишь это способно было выдворить из ее головы дурные мысли и снизить уровень тревожности.       — Исцеление на такой запущенной стадии — процесс не быстрый, мисс Гринграсс, — оповестил ее профессор Слизнорт, устало опускаясь на свободный стул и потирая седую голову. Казалось, что события последних часов заставили его постареть минимум на десять лет. — Нам остается лишь надеяться, что мы не опоздали.       Опоздали. От одной только мысли об этом у Гермионы внутренности выворачивало наизнанку. Она не верила. Не могла, не хотела, отказывалась. Будь ее воля, она бы поймала эту мысль, словно та имела физическую оболочку, и поместила в ящик, пряча под семью замками от глаз подальше. Вот только игнорирование проблемы не способствовало ее реальному решению.       — Мисс Грейнджер, — рука мадам Помфри опустилась ей на спину в успокаивающем жесте. Потерянное выражение лица Гермионы лучше любых слов говорило о том, что было у нее на уме, — вам необходимо выпить зелье, чтобы обезопасить себя от проклятия.       Опустив взгляд, она выставила руку перед собой и разжала пальцы, смотря на почти пустую склянку с зельем, лежащую в ладони. Любой нормальный человек сразу же выпил бы его, чтобы спасти свою жизнь, но Гермиона не торопилась этого делать. Она понимала, что любое промедление может нанести вред ее здоровью, но, Мерлин, ей было так плевать. Ее инстинкт самосохранения погас, как дотлевший уголек, стоило лицом к лицу столкнуться с вероятностью того, что Драко может больше не очнуться. Какой смысл трястись над сохранностью того, что все равно разойдется по швам, как только судьба потянет за связующую нить?       Почувствовав на себе чужой взгляд, она подняла голову и увидела, что Дафна внимательно наблюдает за ней. И, кажется, слизеринка как никто другой понимала, о чем думает Гермиона, ведь после смерти матери ее долгое время атаковали те же мысли.       Этот неприятный жизненный опыт, полученный по воле случая, сделал их подругами по несчастью.