Февраль 2017
Мы сидим в кабинете и говорим о всякой ерунде. Удивительно, насколько легко я могу общаться с Оксанкой и мне это никогда не надоедает. Громкое уведомление телефона, заставляет меня немного вздрогнуть. Странно, у неё обычно всегда стоит беззвучный режим. — Что там? — вырывается быстрее, чем успеваю подумать, что чужие уведомления — вовсе не моё собачье дело. — Подруга скинула одну забавную статью. — И что же там забавного? — Да вот… Британские учёные выяснили… — она сглатывает слюну. Пока звучит, как начало анекдота. — Что большинство женщин являются бисексуальными. В исследовании участвовали 345 женщин разных возрастов, им показывали порнофильмы, содержащие эротические сцены с женщинами и/или мужчинами. 82% женщин возбудились, как от мужского, так и от женского тела 74% женщин, считающих себя гетеросексуальными, сильно возбуждали голые женские тела. То, что Мельникова говорит, немного сбивает меня с ритма. Ручка замирает на проверке третьего вопроса. Так… «Рефлекторная дуга заканчивается: 1. исполнительным органом 2. чувствительным нейроном». Это же элементарно, соберись. Перед моими глазами всплывает картина: мои губы терзают тёплые губы Оксаны, я ногтями впиваюсь в её мягкое белоснежное бедро, на котором остаются красные следы… Как она прекрасна и потрясающе пахнет чем-то сладким и одновременно горьковатым. Так пахнет что-то запретное? — Наверное, голое красивое женское тело… Заводит. — сука. Это действительно было произнесено мною вслух? Чувствую, как щëки горят от собственной глупости. — Слушай, не забивай мне голову ерундой. Уже почти вечер, а мы ещё торчим тут, не проверив и половины. Либо уйди, либо не мешай, ради бога. — Ну-ну. Она не может скрыть смущённую улыбку. Интересно, девчонка тоже вспомнила наш поцелуй? Нужно всё это прекратить. — Оксан. Мне это не нужно. Я прекрасно понимаю, чем всё может закончиться: скандал, обвинения в педофилии, суд. Забудь.***
Тот разговор так и не привёл ни к чему здравому. Но я, изо всех сил, стараюсь отстраниться. В минуты отчаяния думаю, что ей-то уже исполнилось 18, а через несколько месяцев девчонка и вовсе перестанет быть моей ученицей… Но что тогда? Мне нечего ей дать. За моей спиной слишком много лет, грустного опыта и никакой предрасположенности к счастью. Оксана заслуживает намного большего. Через пару недель она всё-таки решается начать разговор. — Почему Вы такая? — Какая? — Чужая. — которое и меткое. — Послушайте, я с Вами общаюсь так же, как и всегда. Отношусь к Вам так же, как и к любому другому ученику. — О, и когда это Вы, Виктория Сергеевна, обращались ко мне на «вы»? С моей стороны, очень глупо и по-детски строить дистанцию таким образом, но я не знаю, как быть иначе. Сказать, чтобы она больше никогда не приходила? И что тогда, сходить с ума? — Оксана, мне это напоминает уже какой-то семейный скандал. Я не знаю, чего Вы от меня хотите. Если Вам нужна будет помощь — приходите, я всегда готова помочь, дать совет. Хотя он может быть ошибочным. Я делаю ошибки. И, возможно, даже чаще, чем Вы. — Виктория Сергеевна, мне не нужны советы. Мне нужны Вы. — в твёрдом голосе слышу нотки подавленной агрессии. Я и сама злюсь… На ситуацию, на этот разговор, на себя, на абсолютно всё. — Я не смогу заменить тебе весь мир, понимаешь? Ты должна общаться с кем-то помимо меня. Найди себе симпатичного парня, дружи с ним. Ну, или девчонку, в конце концов! Пойми. У меня есть семья, для меня нет никого важнее семьи. Семьи, которой нет. И она прекрасно об этом знает. Кого я пытаюсь обмануть? Муж, с которым ругаемся чаще, чем говорим друг другу «доброе утро» и спим в разных комнатах; дочка, живущая своей жизнью на съёмной квартире в другом городе. Зачем мы это храним? По привычке? Всегда есть мысль, что мы не нужны никому, кроме друг друга. Столько лет жили вместе, ради дочери, чтобы у неё была полная семья. Зачем всё менять спустя столько лет? — Скажите, что Вы чувствуете ко мне? Что чувствовали, когда читали моё письмо? Наша песня хороша — начинай сначала. — Мне даже муж таких слов не говорил и не писал никогда… Но, Ксюш, тебе нужно общаться с кем-то помимо меня, правда. Ты закрываешься от людей прям, как я. Но я уже старая, мне можно, понимаешь? А ты молодая и прекрасная. Есть другие. Я уже старая…и вообще. — не знаю, хочу ли, чтобы она поняла то, что я скажу сейчас, но мне это необходимо произнести вслух: — Я не умею говорить о своих чувствах кому-то. Мне значительно проще поговорить об этом со своим котом. Он выслушает и никому ничего не расскажет. На моём языке это значит «я люблю тебя, девочка, но шансов у нас нет».