Сухая гроза

Парень дергается, трепыхается и тянется всем телом, но лоснящиеся багровые отростки держат крепко, с каждым его рывком затягиваясь все туже. К широкому лицу грабителя приливает кровь, глаза лезут из орбит, из перекошенного рта летит слюна. — Какого хуя?! Эй, что за нахер происходит? Блять, отпусти меня, красная хуевина! — Повежливее с дамой, — рокочуще требует Веном, а Гематит все продолжает и продолжает оплетать тело здоровяка щупальцами, свиваясь вокруг него лоснящимся алым коконом. Ее рот ширится и растет, из десен лезут новые клыки, горло симбиота раздувается, готовясь заглотить добычу целиком. Стоит Веному подойти ближе, как Гематит угрожающе стрекочет, выгибая спину. — Он — мой! Я его поймала! — А я его вымотал и отвлек, — возражает черный в пылу охотничьего задора; такую громадину он будет переваривать долго, однако у Эдди желчь начинает бушевать в желудке, а Гематит пятится, шипя и порыкивая. Грабитель покачивается над полом тушей оленя, привязанного за ноги к шесту. — Что за дела?! — парень никак не может уяснить, что все обстоит очень серьезно; если в первый раз Гематит с электрика на крыше переключилась на Венома как на более крупную дичь, то сейчас здоровяк в конкретной зоне риска. Черный симбиот больше не воспринимается красным как угроза, несмотря на неприятие Оливией мяса, инстинкты берут свое, и Гематит хищно щелкает зубами, тянется к жертве языком, от чего верзила принимается отчаянно извиваться, только сильнее увязая в хватке красного симбиота. — Что ты делаешь? Что это красное гавно делает?! — ревет грабитель; Веном презрительно скалится: ничему придурка жизнь не учит. — Слушай, можем договориться! Давай разделим все?.. Половина мне, половина вам… — Предпочитаю все. И сразу, — изрекает Гематит и с алчным полувизгом-полурыком распахивает пасть, словно крокодил, ее язык прилипалой льнет к лицу грабителя, у которого выходит только вздохнуть перед тем, как щупальца размыкаются, и он всем весом падает прямо в рот красного симбиота; у Венома ошарашенно отвисает челюсть при виде того, как Гематит заглатывает бугая целиком, точно анаконда — кролика. Массивные ступни успевают мелькнуть у нее между оскаленных зубов, челюсти захлопываются с клацаньем, будто капкан, и красный симбиот, рыгнув, довольно облизывает морду. Грабитель пропадает в его теле, как в трясине, Гематит не раздувает, словно питона, она стоит, по-прежнему тонкая и ладная, только дышит тяжело, помутневшими глазами глядя на Венома. Черный симбиот глупо оглядывается по сторонам, словно парень-носорог на самом деле прячется за углом и вот-вот выскочит. — Э… — тянет Эдди, высовываясь из шкуры обескураженного Венома; черному симбиоту обидно: он же его почти поймал, почти завалил рогатого ушлепка, а ему не досталось даже кусочка! И как вообще это понимать?! Лив не ест мясо! Какого хера?! — И как оно? Вкусно? — интересуется Брок; Гематит чавкает, однако содрогается от судороги, сгибается пополам, давясь обильно льющейся слюной. — Малышка, ты как? — Веном обеспокоенно тянется к ней и строго гудит: — А все потому, что нужно сначала жевать, а потом глотать! Гематит мотает головой, снова рыгает, после чего ее горло вновь начинает распирать; выгнувшись, красный с булькающим хрипом исторгает грабителя на пол разгромленного банка, кашляет и отплевывается, держась за живот, после чего опадает, уменьшается и бледнеет, и Оливия с болезненно-бледным лицом оказывается стоящей над отупело хлопающим глазами здоровяком, с ног до кончика рога перемазанным слизью, слюной симбиота и желчью. — Нет, нет, я… так не могу. Это… это кошмар, это ужас, это гадость, это!.. — Лив давится спазмом, говорит глухо из-за комка, перекрывшего горло, прикрыв ладонь ко рту. Верзила медленно оборачивается на Эдди; лицо у парня совсем рассеянное и ошалелое. — А… а вы чего? Ребят, вы чего?.. — Радуйся, рогатый: тебе единственному удалось увидеть глубокий внутренний мир Клинтар и не сдохнуть, — пока девушка борется с дурнотой, Веном бьет грабителя в челюсть; требуется не меньше десятка ударов, чтобы хоть немного оглушить здоровяка, однако он не особо и сопротивляется, пребывает в сознании, но падает, раскинув руки, уставившись в потолок. — Пиздец… — резюмирует верзила; многоголосый вой полицейской сирены начинает стремительно приближаться. — Девочки, пора уходить, — подавляя желание схватить сумку с наличными, Веном бережно берет Лив под живот, словно котенка, и выскакивает на улицу через разбитое окно. Рука вытягивается в щупальце, которое хватается за карниз и резко увлекает вверх, симбиот взмывает в воздух и хохочет, поддаваясь внезапно налетевшему азарту, когда Оливия пронзительно визжит, подгибая ноги в спортивных фланелевых штанах. Она не становится Гематит, свисает с локтя Венома, такая маленькая, пахнущая клубничным гелем для душа, тиной и ряской, медовым яблоком, аромат которого отзывается у Эдди теплым ощущением уюта и покоя. Увлекшись им, Брок не улавливает нарастающую внутреннюю тревогу, чувство подбирающейся угрозы, словно чует другого хищника на своей территории, однако вереница полицейских машин, мигая ярче рождественских гирлянд, проносится мимо, и беспокойство пропадает. Остается волнение за Лив, которую, кажется, продолжает мутить. Эдди перехватывает ее поудобнее, держит теперь обеими руками, пока девушка, встрепанная, с дико зеленеющими, как у пантеры, глазами, прижимает руки к груди, пряча ладони в складках длинных рукавов. — Ливи, — зовет журналист и мягко бодает ее лбом в висок, — эй, Ливи?.. Малышка, все хорошо? — У меня… во рту до сих пор стоит его вкус, — стонет фотограф; Эдди невесело улыбается. — Если что, у меня с собой жвачка. — Никого мяса! Больше — никогда! Даже запах чувствовать не хочу! — клянется Оливия, глотая слюну. — Вообще… ромовый тарт хочу. Сделаю его на следующей неделе… — Ромовый тарт — это как? Это тарт надо запивать ромом? Если что, у меня дома есть початая бутылка, — вяло шутит Брок; Лив неодобрительно прищелкивает языком, но ее взгляд чуть проясняется. — Я не пью. Но если бы пила, не отказалась бы сейчас от пары глоточков. — Ну… можно влить в мармеладных мишек бутылку вермута, они все впитают, и получится вполне такое пьяное желе. Мы в колледже так делали, — объясняет Эдди, и Оливия хихикает, потирая лицо ладонями. — Это безумие какое-то… — Согласен, парень в костюме носорога это тебе не снежная акула и даже не пираньяконда, — соглашается журналист и смеется уже вместе с Оливией, обнимающей его за шею, но оба замолкают, когда ощущение близкой угрозы проносится совсем рядом. Полицейская машина, уже с выключенной сиреной, проезжает мимо дома, с крыши которого Веном и Гематит наблюдают за удаляющимся автомобилем. — Пойдем за ним? — алая субстанция покрывает тело девушки, через миг уже красный симбиот вальяжно потягивается на руках Венома. — Успеем еще. Лучше побудем вместе, — им все равно предстоит расстаться: у Лив запланирована съемка, Эдди нужно сдавать материал в издательство. Как раз можно будет написать о дерзком ограблении банка. Нужно будет узнать побольше о парне-носороге; с Веномом с этим проблем не возникнет. Может, им с Оливией стоит поработать вместе? Брок будет делать репортажи, а Лив — съемку места событий; заодно и присмотрят друг за другом. Эдди нравится идея, ничуть не меньше того, что было бы неплохо им с мисс Сандерс съехаться.