***
Гермиона, спотыкаясь, выбралась из общей гостиной через портретную дыру, уставшая от постоянного переживания своего унижения, которое испытала из-за вторжения Малфоя в свой разум. Прошло два дня, а она всё ещё не могла посмотреть в его проклятые «штормовые глаза», мучительно при этом не покраснев. Эта чёртова змея проскользнула в её разум, обвилась вокруг мозга и заставила все мысли сосредоточиться только на нём — таким образом, который явно не мог принести ей пользы. Чтобы не усугублять ситуацию, она перестала бывать в общих зонах, но сегодня Невилл заставил её пойти на завтрак, несмотря на громкие протесты. Когда толпа гриффиндорцев двинулась на завтрак, Полная Дама, страж гостиной, внезапно запела пронзительным сопрано: О дорогая Гермиона, один красавчик оставил для тебя презент! И я должна убедиться, что ты примешь комплимент. Такой потрясающий поклонник этот парень, И зонт, что он тут для тебя оставил, просто-напросто шикарен! Её ужасно громкая песенка, фальшиво пропетая, привлекла внимание слишком многих людей, на взгляд Гермионы. Подбежав к взволнованной картине, она отчаянно воскликнула: — Хорошо! Отлично! Спасибо. Пожалуйста, остановитесь. Идеальная подача. Сообщение получено. Полная Дама блаженно улыбнулась и махнула рукой в сторону зонтика, который стоял рядом. Он явно был дорогим, из плотной синей ткани. Вряд ли обычный человек использовал бы такой в дождь. Вокруг серебряной ручки (вероятно, настоящей) обёрнута записка. На плотном пергаменте идеальным каллиграфическим почерком было написано: «Сладких снов, mon coeur… К твоим услугам, ДМ». С недоумением на лице подошёл Рон. — Сегодня снова будет буря, Миона? Может, нам всем взять зонтики? Запаниковав, Гермиона схватила зонт и швырнула его через дыру в гостиную, чуть не попав выходящему Симусу по лицу. — Нет. Никакого дождя. Никаких бурь. Никто здесь не намок. То есть… В смысле, держу пари, что никто не промокнет. Голубое небо, никаких серебряных глаз. В смысле серых. Серых туч. Чёрт возьми, Рон, я волшебница, а не метеоролог! — Ээм, хорошо?.. — Рон не мог бы выглядеть более озадаченным, даже если бы попытался. — Кто голоден? Я умираю с голоду! Пойдёмте скорее, пока горячие пирожки не остыли! Гарри, ты же голоден, да? Подожди, Гарри, ты где? Рон, хватай Гарри и убедись, что он в пиджаке, — бессвязно лопотала Гермиона в тщетной попытке отвлечь окружающих от произошедшего. Она быстро повернулась и зашагала прочь, оставив позади остальных гриффиндорцев, ломающих головы над тем, свидетелями чего они только что стали. «По крайней мере, я взбодрилась», — размышляла Гермиона, мысленно планируя неизбежную встречу со своим зонтичным благотворителем. Хотя подарок подразумевался смущающим, она не могла не оценить его практическую полезность. В Шотландии дождь был частым явлением, и зонт был неплохим. Теперь ей нужно понять, как выразить свою благодарность и одновременно убедить его больше никогда так не делать. Может, сегодня стоит выпить кофе вместо обычного чая… Гермиона ворвалась в Большой зал, намеренно игнорируя слизеринцев. Она пока не решила, что именно сказать претенциозному чистокровке, выдающему себя за её психологического синоптика, и не хотела видеть выражение его незаконно бодрого лица, пока не будет уверена, что сможет составить предложение, соответствующее её нормальному уровню интеллекта. Она сидела к нему спиной и ждала, пока её однокурсники доберутся до зала. Гермиона чувствовала жар на затылке от пристального взгляда и уже собиралась обернуться, чтобы взглянуть на Малфоя, когда Лаванда и Парвати сели по бокам от неё с одинаковыми озорными ухмылками. — Полная Дама спела занятную песню сегодня, Гермиона, ты не думаешь? Любопытствующие хотят знать, что это за парень, о котором она упомянула. У тебя есть идеи? Похоже, никто из гриффиндорцев не в курсе, — возбуждённо засыпала её вопросами Парвати. — Не имею ни малейшего понятия ни о каком парне. Я оставила свой зонт в библиотеке, и кто-то был достаточно любезен, чтобы вернуть его. Ты же знаешь, как скучает Полная Дама. Думаю, она просто искала причину для сочинения очередной песни, которую, я уверена, мы все скоро забудем. — По крайней мере, Гермиона на это надеялась… — Как скажешь, Гермиона… — неохотно уступила Лаванда, и обе девушки начали накладывать еду на тарелки, обменявшись косыми взглядами поверх её опущенной головы, что говорило об уровне их веры в её мнимое неведение. Гермиона продолжала чувствовать на себе взгляды некоторых гриффиндорцев и одного определённого слизеринца. Обычно завтрак был её любимым приёмом пищи, но сегодня она не могла дождаться его окончания. Как раз в тот момент, когда она собиралась покинуть Большой зал, к ней подошёл профессор Снейп. — Ингредиенты прибыли, и разрешение на вашу просьбу получено. Мы будем выполнять работу во время уроков, а не после, по указанию директора. Будьте готовы, — отрывисто произнёс он. Отойдя на пару шагов, он о чём-то вспомнил и вернулся: — И вашим партнёром будет мистер Поттер. — Профессор развернулся и исчез прежде, чем Гермиона успела осознать, что только что услышала. Она была взволнована и напугана. Это может буквально изменить их мир. Гермиона хотела начать прямо сейчас, и ей пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не побежать за профессором, довольствуясь лишь тем, что проводила его взглядом. Инцидент с зонтиком вылетел из головы — по крайней мере до тех пор, пока Снейп не остановился рядом с Малфоем. Он наклонился, чтобы что-то прошептать ему, и две головы тут же повернулись в её сторону. Она была так поражена сочетанием светлых и тёмных глаз, пристально на неё смотревших, что не сразу осознала, что сама пялилась, и быстро перевела взгляд на гобелен в другом конце зала, находя его чрезвычайно увлекательным. Её буквально спас колокол, эхом разнёсшийся по залу, возвещая о начале занятий. Гермиона быстро встала, на мгновение испытав облегчение, что толпа гриффиндорцев защитит её от сурового взгляда со стороны стола Слизерина. Это облегчение мгновенно превратилось в ужас, когда она вспомнила, что их первым уроком были двойные зелья. Со слизеринцами. — Убила бы за маховик времени, чтобы начать этот день заново… — пробормотала Гермиона, поправляя сумку на плече и двигаясь вместе с однокурсниками в сторону подземелий. В классе она направилась к своему обычному рабочему месту, ожидая, что Снейп поменяет местами Гарри и Невилла в начале занятия. После той ужасной драки в коридоре мастер зелий стал открывать класс за двадцать минут до начала урока. Для таких, как Гермиона, кому нравилось немного подготовиться к уроку, это было благословением, однако сегодня Малфой решил усложнить и так непростое утро, подойдя к её месту и оперевшись бедром о стол. Он сцепил руки за спиной и имел наглость выглядеть как соблазнительная закуска. Это было совершенно несправедливо. — Ты получила мой подарок сегодня утром, mon coeur? — тихо спросил Малфой с оттенком нервозности. Он небрежно перекинул копну её волос через плечо, задержав кончики пальцев на шее, мгновенно заставив Гермиону подумать, как удивительно было бы почувствовать эти пальцы на других частях своего тела. Она отказалась поднять глаза и случайно встретиться с ним взглядами, чтобы не дать ему возможности добавить эту мысль к коллекции смущающих фантазий, которую он, по всей видимости, собирал. — Я получила очень дорогой зонт в цветах рода Малфой этим утром, когда страж нашей башни спела немелодичный и плохо рифмованный кошмар перед всем Гриффиндором, так что спасибо? — Она признала, что немного повысила голос в конце, так что её фраза больше походила на вопрос, чем на утверждение. Гермиона продолжила с ноткой раздражения: — Разве у твоей девушки нет проблем с тем, что ты покупаешь подарки для других женщин, независимо от того, насколько эти подарки могут быть безобидны? И ручка на самом деле серебряная? На лице Малфоя отразилось замешательство от её вопроса, омрачённое пониманием его сути. — Конечно, ручка из настоящего серебра. Гоблинская работа. Почему бы и нет? Кроме того, то, что я покупаю и для кого, Пэнси не касается. Она просто моя подставная бета, — сказал он так, будто это самая нормальная вещь в мире. — Твоя кто? Что, чёрт возьми, это значит? — с недоумением спросила Гермиона. Она никогда не слышала о подобном и едва могла контролировать свой голос. Малфой спокойно объяснил: — Она моя подставная бета, как и я — её подставной альфа. У нас взаимовыгодное соглашение, мы прикрываем друг друга от вынужденных отношений с бетами, которые нас не интересуют. Если омеги так и не появятся, и нас заставят жениться, мы скорее женимся друг на друге, чем на ком-то незнакомом. Мы иногда целуемся перед свидетелями, чтобы поддерживать иллюзию отношений, но на этом всё. Пэнси тоже альфа, поэтому мы оба надеемся, что решение проблемы рано или поздно появится. Лучше бы рано... — Малфой сделал паузу. — Так совпало, что мой крёстный посвятил меня в то, что ты будешь экспериментировать во время занятий, и что, будучи вторым учеником в классе, я должен помогать тебе по мере необходимости. Очевидно, что я не могу быть твоим партнёром, потому что я слизеринец и всё такое, но я могу помочь с какими-нибудь этапами варки, если тебе понадобится ещё одна пара рук. Только попроси, и я весь твой. В голове Гермионы закружилась информация, которую вывалил на неё Малфой. Её обычно логичный и прагматичный мозг должен был сосредоточиться на том, что он знает о её эксперименте, но вместо этого вагина взяла верх над разумом, усадив лимбическую систему на водительское сиденье, связав и засунув мозг в багажник. Всё, о чём Гермиона могла думать, это то, что Пэнси не была его настоящей девушкой, и что он сказал, что он весь её. Остальные его слова она даже не заметила. Эйдетическая память поможет ей вспомнить их позже, как только кровоток придёт в норму. Малфой смотрел на неё с нежностью в глазах, которая не помогала её способности мыслить здраво, но, к счастью, мозг всё-таки включился и предоставил Гермионе возможность ответить на его предложение помощи. — Я не знаю, как много он тебе рассказал, но ты хороший зельевар, поэтому я ценю твоё предложение помощи. Не обижайся, если я не расскажу тебе все детали, но приятно знать, что Снейп устроил всё так, что ты сможешь помочь. Спасибо, Малфой, — застенчиво улыбнулась Гермиона. Он действительно был до смешного хорош собой… — Драко, — сказал он. — Прости? — не поняла она. — Я бы предпочёл, чтобы ты называла меня по имени, и так же буду признателен, если ты перестанешь меня избегать, если вдруг смутишься или расстроишься из-за меня. Я нахожу приятным общение с тобой, и надеюсь, что тебе тоже нравится разговаривать со мной. Я нахожу тебя… обворожительной… И собираюсь прибегнуть к творческим средствам, чтобы привлечь твоё внимание. — Его глаза вспыхнули, когда Гермиона затаила дыхание от его слов. То, что он говорил, было невероятным. Слизеринский принц, экстраординарный альфа, просил, чтобы она называла его по имени и хотел больше с ней разговаривать. — Тогда Гермиона… Драко. — Она хотела добавить что-то ещё, но в класс вошёл Снейп, и Мал… Драко неохотно вернулся на своё место. Класс мгновенно затих. Снейп взмахнул рукой, и на доске появилась выведенная аккуратным почерком надпись «Экспериментальные зелья». — Класс, до конца семестра мы будем работать над экспериментальными зельями. Для тех из вас, у кого креативность либо отсутствует, либо ужасает, я назначу зелья для улучшения сам. Немногие избранные, которые не подрывают мою веру в человечество, смогут работать самостоятельно, но должны сообщить мне тему до конца урока. Поттер, вы поменяетесь партнёрами с Лонгботтомом. И для безопасности всех нас, а также моего спокойствия, Лонгботтом и Уизли будут заниматься теорией. Вы напишете эссе по назначенному мной зелью. Ваш дуэт нельзя подпускать к котлу. Ваши комментарии насчёт моего решения не принимаются. Начинайте. К рабочим местам полетели листки пергамента с заданиями. Гарри обменялся понимающим взглядом с Гермионой. У неё не было возможности поделиться подробностями своего разговора со Снейпом до начала занятий, но она достаточно хорошо знала друга, чтобы понять, что смена партнёров явно намекнула ему на тему их зелья. Он подошёл к её столу и получил сочувственный хлопок по плечу от Невилла, который направлялся к ворчащему Рону. Оба альфы были одинаково счастливы, что им не придётся варить зелье, но беспокоились о том, какое письменное задание им даст профессор. — Здорово, партнёр, — пошутил Гарри, занимая стул, только что освобождённый Невиллом. — Мы делаем то, что, я думаю, мы делаем? — Если ты думаешь, что мы делаем то, о чём мы говорили, о том, что меня попросил сделать тот человек, тогда да, — подтвердила Гермиона. Она развернула отправленный им пергамент, на котором было написано «Отмена молнии» и комментарии Снейпа по поводу её рабочей теории. — Отмена молнии? — спросил Гарри, склонившись над пергаментом. Гермиона поспешно зашептала: — Ну, моя гипотеза заключается в том, что твой шрам — это место, где заперто проклятие, и нам нужно обратить его вспять, чтобы вылечить тебя и восстановить таким образом естественный порядок проявления омег, так что получается «отмена молнии». Я подумала, что для нашей работы тут так будет проще и безопаснее, чем «зелье, исцеляющее тёмное проклятие, заключённое во лбу Гарри, которое является возможной причиной отсутствия омег». Мы всё ещё можем сменить название на это, если хочешь, но я подумала, что некая анонимность будет полезна… — Учитывая, что я и мой дурацкий шрам в виде молнии довольно узнаваемы, я бы не назвал это анонимностью, но очко за изобретательность, — тихо съязвил в ответ Гарри. Взгляд Снейпа остановился на них, и они моментально прекратили препирательства. — Мисс Грейнджер и мистер Поттер, ваша пара — одна из двух, которым я дал свободу творчества. Я сказал начинать, и это было десять минут назад. Если вы не в состоянии понять, как работает время, мне придётся пересмотреть своё решение как по поводу уровня вашего интеллекта, так и по поводу вашей работы вместе. Должен ли я причислить вас к уровню Уизли и Лонгботтома? Нужно ли мне добавить словарь и часы к вашему оборудованию, чтобы вы знали, что означает слово «начинайте» и как именно это делать? — Лицо Снейпа было так близко к лицу Гермионы, что она могла видеть, как его глаза загораются гневом. Тон его голоса был таким низким, что больше походил на рычание. В классе снова воцарилась удушливая тишина: все студенты затаили дыхание, наблюдая за ними. Гермиона тяжело сглотнула, и её глаза расширились от страха. Это был первый раз, когда мастер зелий позволил треснуть своей хорошо контролируемой альфа-маске. Она услышала скрип стула позади и краем глаза заметила, как поднялся Драко. Это движение, должно быть, вывело Снейпа из транса, и он отшатнулся, освобождая её личное пространство, явно пытаясь восстановить самообладание. — Я прошу прощения, мисс Грейнджер. Мы оба потратили достаточно времени класса. Начинайте прямо сейчас, или я буду вынужден снять с вас баллы. — Он стиснул руку в кулак и направился в кабинет, давая себе время собраться. Гермионе не нужно было повторять дважды. Она начала с пугающей скоростью читать заметки профессора, одно перо уже было в её волосах, а в руке она держала обычную ручку. Гарри ещё пару секунд сидел в шоке. Он узнал симптомы начала безумия альф, с которыми был знаком благодаря Сириусу. Это внезапно сделало профессора более человечным в его глазах. Поттер быстро оглянулся через плечо на Малфоя. На лице альфы отражались беспокойство и смирение. Он видел, что Малфой любил своего крёстного и волновался как за него, так и за собственную судьбу. Их взгляды на мгновение встретились, и Гарри сочувственно кивнул ему, надеясь, что этот жест передаст тот факт, что он слишком хорошо понимал вихрь эмоций, который вызвала только что разыгравшаяся сцена. Малфой, казалось, понял посыл и благодарно кивнул в ответ. Гарри повернулся обратно и увидел, что Гермиона полностью поглощена записями. — Гермиона, что мне нужно делать? Я не могу просто сидеть здесь и украшать наше рабочее место. То есть я мог бы, конечно, но не хочу проводить так всё занятие. — Гарри усмехнулся про себя. Он сомневался, что подруга вообще его услышала. Однако, к его большому удивлению, Гермиона тут же возразила: — Мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Начни читать страницы, которые я уже просмотрела. Дай мне знать, если возникнут вопросы. Мы должны представить Снейпу что-то существенное к концу занятия, если ты закончил язвить. Гарри ухмыльнулся, схватив стопку бумаг, которые она ему сунула. Они были исписаны красными и синими чернилами, строчки наезжали друг на друга и вылезали на поля. Неожиданно он почувствовал, что сумасшедшая доска Гермионы в общей гостиной имела гораздо больше смысла, чем огромные непонятные формулы перед глазами. — У тебя есть руководство по переводу того, что я, чёрт возьми, тут вижу? Я не думаю, что оно на английском, если уж на то пошло. — Арифмантика, древние руны плюс латынь, древнегреческий и немного французского… Ты не знаешь ни одного из этих языков? — удивилась Гермиона, не отрываясь от чтения. В обычной ситуации Гарри бы подумал, что кто-то просто пытается выпендриться, отпуская подобные комментарии, но он знал, что Гермиона на самом деле скромничает. Она говорила по меньшей мере на двенадцати языках и писала ещё как минимум на пяти. Размышляя о её способностях в этом ключе, Гарри признал, что в обращении Дамблдора именно к ней был смысл. Гермиона Грейнджер была признанным гением как по магловским, так и по магическим меркам. — Нет, Гермиона. Должно быть, ты путаешь меня с кем-то, у кого вместо мозга энциклопедия. Зато я могу объединить все исправления, если ты скажешь, какой метод используешь, чтобы у нас появился чистовой вариант работы. У меня проблемы со всеми языками, кроме парселтанга. Но, по крайней мере, я дружу с трансфигурацией. — Блестяще, Гарри. Это будет большим подспорьем, — согласилась Гермиона. Она продолжала молча читать какое-то время, а затем с жаром произнесла: — Я знала, что Снейп умён, но его мысли и комментарии к моей работе заставляют понять, насколько. Я должна всё сделать правильно, Гарри. Его и всех альф, включая твоего подавленного, необходимо спасать. — Её глаза были такими яркими, что почти светились, а волосы потрескивали от магии, поднимаясь дыбом. Это было не просто учебное задание. Это был вопрос жизни и смерти, и она отказывалась сдаваться смерти без боя. Она была Гермионой, чёрт подери, Грейнджер, и она спасёт мир, даже если это будет последнее, что она сделает!***
Спустя месяц разочаровывающих неудач, промахов и одной откровенно провальной попытки, во время которой Гарри и Гермиона взорвали котёл и испортили свои мантии, они завершили расчёты и почти израсходовали заказанные ингредиенты. Решимость Гермионы начинала колебаться. Драко подошёл к их столу, чтобы помочь с эссенцией лапчатки, пока Гермиона отмеряла слизь бандимуна, а Гарри крошил в ступке безоар. Время добавления было чрезвычайно важным, и они мучительным путём проб и ошибок выяснили, что всё должно быть добавлено одновременно, чтобы ингредиенты среагировали правильно. Гермиона досчитала до трёх, и все они синхронно опустили свои ингредиенты в котёл, тут же поспешно отступая. Гарри уколол палец и выдавил семь капель крови. Зелье кипело и дымилось около минуты, а затем успокоилось и приобрело яркий оттенок зелёного — почти такого же цвета, как глаза Гарри. Ничего не взорвалось и не выкипело, котёл остался цел. Зелье выглядело стабильным, цвет сохранялся, и консистенция соответствовала её и Снейпа ожиданиям. У Драко были подозрения относительно того, что они варили, но Гермиона не подтверждала их, а он не настаивал. Ему казалось, что она не хотела ничего говорить, пока не убедится в том, что это сработает, поэтому он уважал её молчание. Малфой посмотрел на гриффиндорку. От улыбки на её лице при мысли о возможном успехе у него перехватило дыхание. Она была богиней, воплощением Афины и Афродиты, искромётной и жизнерадостной, и он не хотел ничего, кроме как поклоняться ей столько, сколько она ему позволит. Снейп направился прямиком к их рабочему месту. — Наконец-то вы сварили что-то адекватное. Мистер Малфой, пожалуйста, вернитесь на своё место. Варка завершена, и ваша помощь больше не требуется. Драко на мгновение задержал взгляд на крёстном, раздумывая о том, чтобы ослушаться его и остаться, но в конце концов подчинился и направился к своему столу. Гермиона поймала его взгляд, прежде чем он повернулся, и ободряюще улыбнулась. Этого было достаточно, чтобы успокоить его, и он вернулся к Пэнси. — Я хочу проверить его сразу. Если мы не используем его свежим, то не сможем гарантировать его эффективность позже. Гарри, тебя это устраивает? — Было ясно, что вопрос Гермионы риторический. Она уже перелила зелье в стакан и приближалась к нему с зелёной слизью так, будто он был ребёнком, которого нужно накормить. — Я отправлю Патронуса мадам Помфри, чтобы она была наготове. Я согласен с вашей оценкой насчёт свежести. Я воздвигну вокруг нас барьер, чтобы заблокировать возможную отдачу. — Снейп тоже казался взволнованным. Гарри так нервничал, что чуть не забыл, как открывать рот. Это могло спасти Сириуса. Это могло спасти Снейпа. Это буквально может спасти волшебный мир. Гермиона фонтанировала эмоциями, отражающими его собственные. Так много зависело от этого зелья. Гарри заставил себя разлепить губы, и мерзкое зелье скользнуло ему в горло. Внезапно он почувствовал, что горит — и внутри, и снаружи. Это была агония. Круциатус показался бы щекоткой по сравнению с тем, через что он сейчас проходил. Его тело содрогнулось, глаза закатились, и прямо у них на глазах шрам стал исчезать. Выглядело так, будто кто-то стирал его ластиком снизу вверх. Как только последний кусочек шрама исчез, волна магии вырвалась из того, что осталось от раны. Она была тёмной и грязной, и боролась за то, чтобы вернуться в тело Гарри, которого внезапно окутал серебристый свет, очень похожий на свет от Патронуса. Гермиона и Снейп стояли рядом в благоговейном страхе. Они ожидали, что может произойти нечто подобное, и смотрели на магическую битву внутри барьера. Они ничего не могли поделать, кроме как с нетерпением ждать, когда определится победитель между двумя магическими силами, овладевшими телом Гарри. Студенты в классе бросили всё, что делали. Изливающаяся магия была такой сильной и изменчивой, что комнату потряхивало, а свечи мерцали. Взрывались котлы. Ингредиенты и книги кружились по классу. Альфы прикрывали некоторых бет, пока остальные пытались выбраться за дверь. Это был полный хаос, и также внезапно, как он начался, всё закончилось. Серебряный свет победил. Он поглотил тёмную магию, как и было задумано. Бледный как смерть Гарри дрожал, по его лицу градом катился пот. Круглые очки треснули, а волосы встопорщились ещё сильнее, чем обычно. — Я теперь альфа? — прохрипел Гарри прямо перед тем, как потерять сознание. Гермиона быстро бросила смягчающее заклинание на пол, опасаясь применять магию к другу сразу после истощения его магического ядра, которое, она была уверена, он только что испытал. Снейп опустил барьер и послал Патронусов мадам Помфри и Дамблдору, коротко описывая то, что только что произошло. Он подхватил парня на руки и поспешил с ним в Больничное крыло. Выбегая из класса, он крикнул «Все свободны!» и пожелал, чтобы замок предоставил ему кратчайший путь в лазарет. Гермиона стояла на месте, в шоке от произошедшего. Она тоже начала потеть. Зачесалась шея, потом левое запястье. Разум затуманился, всё звучало так, будто она находилась под водой. Гермиона на мгновение задумалась, что, возможно, была слишком близко к магической битве, и сейчас испытывала последствия от воздействия чересчур насыщенной магии. Она начала паниковать, испугавшись, что тёмная магия, покинувшая тело Гарри, нашла способ проникнуть в неё. Ей хотелось спрятаться. Комната казалась слишком светлой, всего было слишком. И было чертовски жарко. Почему на ней было столько грёбаной одежды? Всё было неправильно. — Иди ко мне, омега, — прорезался мощный голос сквозь туман. Она должна была идти на голос. Он казался таким правильным. Этот голос и всё остальное сделал правильным. Инстинктивно она переставляла ноги и очутилась прямо перед твёрдым телом Драко Малфоя. Глядя на его прекрасные черты, она заметила, что к ней вернулась чёткость зрения. Гермиона понятия не имела, что происходит, но рядом с ним снова могла нормально функционировать. Он тоже выглядел смущённым тем, что происходило. — Гермиона, я прошу прощения за то, что использовал на тебе альфа-голос подобным образом. Я думаю, твоё зелье сработало, хотя может и не так, как ты ожидала. Гарри может превратиться в альфу, но ты наверняка превращаешься в омегу. Мой альфа говорит мне, что ты — моя омега. Что я должен пометить тебя. Сейчас я упорно борюсь со своими инстинктами, но потребность укусить тебя очень сильна. Мой альфа боится, что если мы не сделаем этого сейчас, то потеряем тебя из-за другого альфы. — Он так сильно стиснул челюсть, что Гермиона испугалась, как бы он не раскрошил зубы. — Твой запах возбуждает всю комнату. Я никогда в жизни не ощущал такого невероятного аромата. Тебе следует немедленно отправиться в лазарет для защиты. Тут может начаться кровавое побоище из-за тебя. Она удивлённо огляделась. Альфы со всех сторон комнаты пронизывали её чувственными взглядами. Обнажив удлинённые клыки, некоторые начали кружить вокруг неё, как акулы. Гермиона невольно шагнула ближе к Драко, чувствуя, что он был самым безопасным местом для неё, и это чувство стократ усилилось, когда он в защитном жесте обнял её, впервые обнажая собственные зубы в знак превосходства над всеми остальными альфами. Гермиона подняла голову, чтобы получше рассмотреть лицо Малфоя. Чем дольше она стояла, прижавшись к нему, тем лучше себя чувствовала. От него пахло её сном и новым ароматом дома. — Что будет, если ты меня укусишь? Что случится потом? — включилась её рациональная сторона, нуждавшаяся в ответах. Он был прав, она никогда не думала, что может стать омегой. Многие поколения её предков были бетами, так что она даже не задумывалась о такой возможности. Гермиона понятия не имела, чего ожидать, будучи омегой, кроме того, что почерпнула из пары книг, но информация была крайне обрывочна. — Ты станешь моей, а я стану твоим. Я помечу тебя, а потом мы станем связаны. — Его глаза остекленели, лицо покраснело. Он очень старался, борясь со своими альфа-инстинктами, защищая её от комнаты, полной других альф, которые не боролись со своими. Время на обдумывание вариантов истекало, как и сами варианты. Всё больше альф пытались проникнуть в класс — похоже, её запах распространился по всему нижнему уровню замка. — Укуси меня, Драко, — приказала Гермиона. — Ты же понимаешь, что будешь моей, да? Как только я укушу тебя, пути назад не будет. — Она видела, как сильно ему хотелось её укусить. Он уже поднял её руку и начал опускать голову, чтобы дотянуться до болезненно чувствительной железы на запястье. — Это спасёт тебя, верно? Если ты укусишь меня, и я стану твоей омегой, ты спасён, так? — спросила Гермиона. — Да, ты стала бы моим спасением, mon coeur, — с изумлением, смешанным с восторгом, отозвался Драко. Её разум и магия сошлись на том, что это того стоило. Он того стоил. Гермиона коротко кивнула, демонстрируя своё согласие и понимание того, что он сказал. Малфой опустил голову и прижался заострёнными клыками к её руке. Он снова взглянул на неё, в его завораживающих глазах были шок, почтение и благодарность. Он дал ей мгновение, чтобы передумать, и улыбнулся радостной решимости в её глазах, давшей ему разрешение, в котором он отчаянно нуждался. Его зубы пронзили кожу, и жгучая боль быстро превратилась в пронизывающий её чувственный ад. Драко поднял её на руки, и их запахи смешались, давая знать другим альфам, что она занята. Последнее, что она услышала, прежде чем мир погрузился во тьму, был его страстный голос, альфа-тоном произнёсший «моя».