Kätzchen

                  Куна мучает бессонница.             Кун боится тишины.       Он неспроста сидит ночами, сочиняя музыку, заполняя мир вокруг себя звуками.       Днём хорошо: вокруг всегда снуёт народ, всё время кто-то суетится. Даже если кто-то просто разговаривает за стеной, ему легче. Куну много не нужно, порой достаточно открыть окно и слушать городской шум, но с наступлением темноты, когда звуки начинают угасать вслед за солнечным светом, его накрывает леденящей тишиной, кишащей кровожадными монстрами. Нередко ему помогает белый шум, позволяя уснуть до того, как ночная тишина вокруг слишком сгустится теми, кто может в ней скрываться.       Пока они жили все вместе, было гораздо легче. Тогда, кто-то всегда не спал, шурша в ночи пакетом с чипсами, щёлкая кнопками на джойстике, включая воду в ванной, прогоняя демонов, что тянули к Цяню свои кривые пальцы из тишины. Теперь всё изменилось. Теперь из соседей у него лишь двое, если не считать котов, но и эти пушистые засранцы по ночам предпочитают пристраиваться под тёплый бок Тэна, а теперь, когда и он уехал, под бок Яняна. Может, если бы он приходил домой пораньше, уделяя внимание котам, то у них были бы более нежные взаимоотношения, но у Куна поздние эфиры на радио, и коты игнорируют даже его возвращение.       Он устало открывает дверь, скидывает кроссовки и плетётся в душ, даже не удосужившись надеть тапки. Из кухни доносится грохот посуды.       — Янь, привет, я дома!       Вместо привычного "привет, гэгэ!" раздаётся новый грохот и звон, сопровождаемый протяжными кошачьими воплями. "Неужели опять сороконожка?!" — проносится в голове Куна, пока он бежит на звуки, жалея, что не обул тапки, надеясь, что найдёт, чем расправиться с непрошеным гостем. Он залетает на кухню и замирает: от такого гостя тапок не поможет.       Загнанный в угол возле раковины, жмётся огромный котяра, зажатый распушившимися Луи и Леоном. Троица орёт друг на друга страшными утробными мявами, но не движется даже тогда, когда Кун медленно приближается.       — Ты откуда тут взялся?! — кот шипит на всех, и пытается запрыгнуть на столешницу, но Леон вцепляется в заднюю лапу их гостя, и коты превращаются в верещащий сцепившийся клубок звериной ярости. Вокруг летают клочья шерсти, слышны глухие, но цепкие удары лап, истошный кошачий крик. Кун хватает чайник, убеждаясь, что тот холодный, и выливает содержимое на дерущихся котов. Леон и Луи тут же ретируются с поля боя, оставляя Куна наедине с мокрым и взъерошенным животным. Он не враг своему здоровью, но предпринимать что-то надо, потому хватает худи Яняна, валяющееся на полу (откуда оно тут вообще взялось?), и накрывает кота, заворачивая и подхватывая, направляясь быстрым шагом в душ. Сердце Куна колотится от испуга и непонимания, но кот кажется абсолютно спокойным, он обмякает в его руках и мурчит сквозь плотную ткань, не предпринимая никаких попыток выбраться. Кун закрывает кота в душе и мчится к спальне Яняна.       — Янь! Откуда кот? — он толкает приоткрытую дверь, но никого там не видит. — Да что за?!       Он достаёт телефон и по пути обратно в душевую, набирает младшего, попадая на голосовую почту.       — Янян! Что это за кот у нас дома? И куда ты подевался, на ночь глядя?! Срочно перезвони!       Он толкает дверь и в очередной раз замирает: кот стянул с крючка полотенце и теперь катается по нему, словно вытирается от пролитой ранее воды.       — Ты откуда взялся, чудик?       — Мбррряу?       Это странное создание крупнее, чем Луи или Леон, но при этом изящнее, Кун сказал бы звонче и тоньше, если бы такое было применимо к этому светло-соломенному коту, что сейчас сидит в центре полотенца и вопросительно смотрит тёмными глазами на растерянного человека перед собой.       — Тебя Янян притащил? — кот склоняет голову набок и стучит хвостом об пол, — Ну да, совсем с ума сошёл, у кота спрашивать...       Кот тем временем подходит к его ногам и трётся щеками, оставляя мягкими боками светло-шерстянные следы на брюках.       — Ээээй, чудик! — Кун пытается увернуться, — А вдруг ты блохастый?!       Кот возмущённо фыркает и отходит в сторону, нервно дёргая хвостом. Кун снова берёт телефон, набирая Яняна — безрезультатно. С животным надо что-то делать, поэтому он кидает на пол свой халат.       — Посиди тут, пока Янь не вернётся, — он захлопывает дверь, оставляя кота в душевой.       Тишина пустой квартиры ползёт по коже ледяными змеями, забираясь под рукава рубашки, поднимаясь по лодыжкам, щекоча острыми когтями по рёбрам. Куна передёргивает от этого ощущения, и он торопится на кухню, взять бутылку красного, что-нибудь съестное, и запереться в своей комнате, спрятавшись от тишины в наушниках. На полу лужа от недавних разборок и он берёт тряпку, чтобы убрать воду, замечает что-то странное, скомканное под столом, вытаскивает оттуда вещи Яняна: футболку, спортивки, тапочки и даже трусы.       — Совсем уже... — Кун возмущённо сгребает одежду в охапку, допинывая тапки до комнаты младшего и швыряя вещи на его неубранную кровать, — Вот я ему устрою...       Лю обычно не страдает таким, поэтому бардак немного настораживает, по большей части всё же раздражая. Хочется найти кого-то из котов и утащить в комнату, но Луи с Леоном, видимо обидевшись на холодный душ, где-то прячутся. Делать нечего, он в одиночестве плетётся в комнату.       Кун сидит за компьютером, пока веки не начинают слипаться. Сейчас бы вырубиться прямо за столом, но он потом об этом крупно пожалеет, тем более ему крайне необходимо принять душ, ну или как минимум почистить зубы. Янян так и не объявился, поэтому в душевую придётся зайти ещё и потому, что там сидит странный кот.       Странность его увеличивается в глазах Куна ещё немного, когда он обнаруживает в ванной целое лежбище натасканных в кучу полотенец, халатов и оставленного тут же худи Яняна, на вершине которого восседает кот, поджав под себя лапы.       — Янь так и не вернулся, я без понятия, что делать с тобой... — Кун вздыхает, стягивая футболку через голову, — Если он не появится к тому моменту, как я помоюсь, — в корзину для белья отправляются штаны, носки, трусы, — то будешь ночевать в моей комнате, — он поворачивается к коту и ему кажется, что тот на него смотрит, точнее конкретно так пялится ниже живота. — Э-э-эй, у тебя под хвостом своё имеется, извращуга, — Кун прикрывается ладонью и пятится под пристальным взглядом в кабинку.       Тёплый душ расслабляет, шум воды успокаивает, прогоняя демонов тишины как можно дальше, и Кун, довольный жизнью, выглядывает из душа в поисках полотенца, понимая, что кот буквально собрал под свою пушистую задницу всё, что было мягкого в комнате.       — Ну ты и засранец! — он открывает дверцу кабинки, намереваясь вытащить из кучи что-то, на чём будет меньше всего шерсти.       — Ммбррряу! — кот, потягиваясь, спускается со своего импровизированного трона и перебегает к мокрым ногам Куна, обтирая его боками и щекоча усами.       — Ты что делаешь?! — на мокрой коже слой налипшей шерсти.       — Брррря, — тягуче воркует котяра и смотрит на Куна расширенными зрачками, перебирает лапками и тянется мордочкой под руку.       — Ах ты ж, ласкуша... — он присаживается на корточки и чешет кота по загривку, отчего тот начинает громко урчать, выгибая спину дугой, пританцовывая на вытянутых задних лапках, когда ладонь Куна пробегается по спинке, упираясь в поднятый трубой пушистый хвост, — Ну ты и трактор! — кот выворачивается и бодает Цяня в лицо, заставляя его отплёвываться от шерсти. — Кошмар! Неужели тебя никто не вычёсывал?!       — Мммря, — тихонько крякает-мявкает кот, и Кун, усмехаясь, всё же достаёт себе полотенце из кучи, пытаясь вытереться, пока животное вьётся у его ног, обтирая мягкими боками.       — Пошли ко мне в комнату, вычешу шубку, и поспишь у меня, завтра верну тебя Яню, — он достаёт из кучи свой халат, безнадёжно обсыпанный шерстью.       Кот позволяет взять себя на руки и жмётся к Куну всем телом. Цянь тает от этого ощущения: кот тёплый, тяжёлый, мягкий и ласковый, на секунду ему в голову закрадывается мысль, что неплохо было бы оставить его лично себе, потому что другие кошачьи, живущие в их доме, почему-то обитают где-то рядом с младшими.       Несправедливо. Кун тоже хочет котика.       Кун, забравшись под изучающим взглядом кота в тёплую пижаму, включает на телефоне запись белого шума и тянется за какой-то специальной кошачьей расчёской, что прихватил из спальни Тэна. Кот широко распахивает глаза и прижимает уши к голове, озираясь по сторонам.       — Что? Тебе не нравится звук? — Кун подносит ближе к коту шуршащий динамик, отчего тот шипит на телефон, — Окей, понял-принял, — Кун с недовольным видом выключает шум и включает звуки ночного дождя, — так лучше? — кот благодарно бодает его, заставляя усмехнуться, — Ради такого соседа, я готов уступить...       Он вычёсывает и вычёсывает кота, снимая с металлической гребёнки светлые клоки шерсти, что так напоминают своим оттенком новый цвет Яняна. Кстати, о братьях меньших, он снова достаёт телефон и, не переставая вычёсывать кота, снова слушает чужой голос, перенаправляющий его на голосовую почту.       — Знаешь, — Кун снимает очередной клок шерсти, ещё чуть-чуть и он наберёт достаточно, чтобы свалять её в маленькую шапочку, как те, в которых выкладывают котов в интернете, — тебе было бы неплохо подружиться с Луи и Леоном. Они классные ребята, правда не приходят ко мне спать, не встречают с работы... — кот поднимает на него взгляд и Кун вздыхает, — Мне иногда так одиноко, хотя рядом всегда полно народу... Иногда хочется обнять кого-то, прижать к себе, но меня могут не так понять, — он снова вздыхает, — хорошо тебе, ты — кот, не надо думать о каждом своём поступке и каждом слове, можно тереться о кого угодно... У меня перед глазами есть яркие примеры того, как человек может потерять всё из-за ерунды... — Кун вздыхает и откладывает в сторону расчёску, — Хочешь покажу тебе наших котов? Они хорошие, хоть у вас и не задалось поначалу, надеюсь вы найдёте общий язык и я... — Кун мнётся, не зная ничего об этом коте, что расслабленно лежит на его кровати рядом, — я хотел бы тебя оставить, если ты не против.       — Мррря, — коротко мявкает кот в ответ и заходится в мурчании, заставляя Куна рассмеяться.       — Буду считать это за согласие, — он достаёт телефон и листает галерею, — это вот Луи, снова Луи, это Леон, с ним вы на кухне сцепились, а это Бэлла, она живёт в другой квартире, но если ты останешься, то познакомишься с ней, а это снова Леон... — Кун смотрит на экран, где кот сидит на животе улыбающегося Яняна и, зажмурившись, облизывает пальцы. Он вздыхает и шепчет, еле различимо, — Как же я ему завидую... — кот, словно понимает о чём речь, внезапно лижет руку Куна шершавым языком, — Да не ему, дурашка... — Кун внимательно смотрит на кота, словно раздумывает о чём-то, потом, кашлянув, всё же решается, — Знаешь, я никому никогда об этом не говорил, надеюсь, что и ты сохранишь мой секрет в тайне, — он хихикает над своей шуткой. — Я влюблён в одного человека, — кот не отводит взгляда от экрана телефона, на котором Леон вновь и вновь облизывает пальцы улыбающегося парня, — он мне как младший брат, но к братьям такого не чувствуют. Это ненормально... Я так завидую Леону... Хочу также лежать на его животе и облизывать его пальцы... И не только пальцы. Чёрт. Кот, иди на кресло спать.       Кун аккуратно переносит животинку и возвращается в кровать, открывая запароленную папку в галерее, опуская руку под одеяло, расшнуровывая пояс на пижамных штанах. С экрана телефона на него вызывающе-надменно смотрит Янян. В самих фотографиях нет ничего неприличного, сплошь снимки с фотосессий и выступлений, но с каждым свайпом, рука Куна движется всё быстрее, на коже выступает пот, а тело выгибается всё больше. Периферийным зрением он замечает движение и чувствует, как кот запрыгивает на кровать, обнюхивая его голову, щекоча усами лицо.       — Уйди, зверюга, — Кун сбивчиво дышит, чувствуя, что ещё немного и кончит, он закрывает глаза и представляет пухлые губы, что так невыносимо хочется поцеловать, — Янь...       Имя срывается с губ тихим шёпотом одновременно с тем, как Куна выгибает на кровати. Он лежит, зажмурившись, около минуты или двух, затем откидывает одеяло и сталкивается взглядами с котом.       — Никому не говори, что ты тут видел, даже Луи и Леону, — он спускается с кровати, всё держа испачканную ладонь в штанах. — Чёрт... Придётся стирку теперь ставить...       По возвращении в спальню, он находит кота спящим сбоку от подушки. Выгонять зверя не хочется, поэтому он ложится рядом и устало закрывает глаза, понимая, что вокруг них снова тишина. Кун тянется к телефону, намереваясь включить шум дождя, но кот цепляет его за пижаму когтистой лапой и начинает мурчать. Ровно, тихо и так комфортно... Кун закрывает глаза и проваливается в сон, ощущая как кот пробирается к нему под одеяло, прижимаясь тёплым боком.       Утреннее солнце щекотит веки красными пятнами от того, что он забыл закрыть шторы. Под боком ощущается тепло, но какое-то странное, словно кот вытянулся вдоль него во всю длину. Кун пытается повернуться набок и понимает, что помимо тепла вдоль тела, ощущается тяжесть поперёк груди и на бёдрах. Что?       — Доброе утро...       Если бы его не прижимали к кровати, Кун бы взлетел. Однозначно. Рядом с ним, под одеялом, сонно щурясь, лежит Янян. И насколько Кун может судить, голый как минимум до талии, потому что всё остальное спрятано под одеялом.       — Т-т-ты что зд-д-десь д-д-делаешь? — Кун впервые в жизни заикается.       — Я тут спал, как видишь... — Янь коварно улыбается, тыкаясь носом в плечо застывшего парня, а потом добивает, — Мммррря.       Куна хоть и держат, обвив руками и ногами, но он всё же скатывается на пол, смотря на Яня ошалелыми глазами.       — Какого хрена?! — его голос от испуга звенит высокими нотами.       — Кункун, не истери... Спасибо тебе, что был со мной в мой первый раз...       — Что-о-о?! — пищит Цянь, даже не пытаясь встать с пола, пока Янян подползает к краю, и да, абсолютно голый.       — Кун, я — не простой человек... Я — немножко оборотень... — Цянь сидит, не шевелится, только хлопает глазами, — Только не такой, что на луну воет раз в месяц. Это можно контролировать, Тэн меня научит, просто в первый раз это происходит неожиданно, как раз перед двадцать первым днём рождения.       — Тэ-э-эн?! — Кун всё пищит, словно мышка, даже не пытаясь прокашляться, чтобы вернуть голос в норму.       — Тэн тоже такой, что, кстати, вполне очевидно. Он, как старший, должен был быть рядом, когда я в первый раз обращусь, но ты сам в курсе, что ему пришлось уехать...       — Вы — коты?! — Янян закатывает глаза и цокает.       — Да... Я вчера сам не ожидал, что так получится, но я не жалею ни о чём...       — Ты меня разыгрываешь.       Янян сползает на пол, умещаясь между пунцовым Куном и кроватью, берёт его ладонь и, не сводя пристального взгляда, подносит к своему лицу. Кун пытается дышать, но Янь высовывает острый кончик языка наружу и медленно проводит по пальцам Куна, вылизывая их. Кун и не пытается вспомнить про кислород в лёгких, решая умереть со стыда прямо сейчас.       — Я так хотел сделать это ещё вчера, но в первое обращение невозможно себя контролировать, — Янян смотрит на губы Куна и подносит к ним свои пальцы, едва касаясь. — Точнее, я хотел бы сделать это ещё раньше, но кто ж тебя разберёт, мой застенчивый гэгэ... Хоть бы намекнул, у меня ведь тоже есть секрет, кроме того, что я кот, — в глазах младшего пляшут черти, — я влюблён в одного человека. Он мне как старший брат, но к братьям такого не чувствуют...       — Ты про Тэна? — в голосе Куна намешан гремучий коктейль из надежды и страха услышать "Да".       Янян фыркает и ещё ближе склоняется к губам напротив.       — И кто ещё из нас дурашка? Он — мой бро, а ты — мой гэгэ...       Это прозвище, что Кун слышит по сто раз на дню, звучит сейчас так интимно, так двусмысленно, что Цянь уже и не видит смысла сопротивляться себе, прижимаясь губами к губам Яняна. Поцелуй выходит скромным, целомудренным, лёгким касанием. Кун дёргается, испугавшись собственной решимости, и едва не падает навзничь, но Янь ловит его за плечи и прижимает к своей груди. Голой груди. Голой груди голого Яняна. Который не человек, а кот. Или не совсем. У Куна в голове каша, сквозь которую он безуспешно пытается пробраться к остаткам своего разума. Безуспешно потому, что Янян, прикрыв глаза, вновь прижимается к его губам, но на этот раз поцелуй настойчивей, мокрее и взрослее. Губы Лю до безобразия целовательные, и Кун успел изучить каждый их миллиметр на фотографиях. Вот только в реальности они гораздо горячее, чем дыхание самого Куна, что пытается что-то возразить в поцелуй, не прерывая его.       — Что такое? — недовольно ворчит Янян, чуть толкая Куна в плечо, заставляя его опрокинуться назад.       — Мы не должны...       — А кто узнает? Тут никого, кроме нас... — Янь забирается на Куна сверху и снова целует, заставляя забыть все возражения, — Можем пока не заходить далеко, но знаешь... Котикам о-о-очень нравится, когда их гладят, — он ловит ладонь Куна и кладёт на свой член, — а ещё, я теперь знаю, как именно тебе нравится гладить себя, — его рука скользит за пояс пижамных штанов.       Кун задыхается, Кун мечется, Кун то ли тает, то ли рассыпается на кусочки, когда горячая ладонь сжимает его крепко и нежно, когда губы Яня скользят по его шее, задерживаясь в ямке между ключицами, видимую в вороте пижамной рубашки. Мгновение, и Кун крепко жмурится, чувствуя, как Янь скользит языком в ямке, мурча словно кот.       — Я хочу всего тебя вылизать... Кункун, ты пахнешь домом... Я всю ночь тебя нюхал...       Кун стонет, ощущая прыткий язычок, крадущийся по шее обратно к подбородку, пока их руки ласкают друг друга, а бёдра движутся навстречу.       — Янь... Я сейчас... кончу... — Кун мечется по полу под чужими руками, — Янь...       Янян привстаёт, задирая рубашку Цяня, помогая тому кончить на собственный живот, затем убирает чужую руку со своего члена и за несколько резких рывков кончает сам, выплёскиваясь поверх белёсых следов Куна.       Перед глазами всё плывёт, а в ушах звенит, но Куну хорошо, как давно уже не было. Янян сидит на его бёдрах и довольно смотрит сверху вниз.       — Ты очень красивый, гэгэ, когда кончаешь с моим именем на губах. Но и эту пижаму придётся отправить в стирку, а вообще, предлагаю теперь спать без неё вовсе.       — Что? — Кун слабо понимает, что ему говорят, думая лишь о том, что вот он, Янян, его младший брат, который ему вовсе не брат, а кот.       — Я говорю, что отныне буду засыпать с тобой в качестве кота, а по утрам предлагаю просыпаться на равных условиях, оба голышом...       — Отныне? — непонимающе повторяет Кун.       — Ага, ты же хотел оставить себе котика? — в глазах Яня скачут смешинки, — А мне очень нужен любящий хозяин, обещаю сам чистить свой лоток, обещаю, что буду дожидаться тебя с работы и отгонять кошмары своим мурчанием, когда ты будешь засыпать. А ты пообещай называть меня зверюгой, когда буду сверху, и котиком, когда буду снизу.       Кун больше не боится тишины.             У Куна теперь есть кот. И парень.