***
Эмили с ужасом пыталась переварить последние новости, которые принес ей Барри. Сегодня ночью была убита Говорящая, и они полагали, что к этому приложила руку их общая знакомая. Они никак не могли выйти на неё, а сейчас даже не пытались, так как если Кати захочет, то даже дьявол её не найдет, а они и подавно. Эмили понимала, каково ей сейчас: женщина прекрасно помнила свое состояние много лег назад, когда, будучи под наркотическим влиянием, в плену Виктора, искала как в бреду, правду по крупицам. Эта женщина действительно стала ей сестрою, и Эмили хотела бы её поддержать, всеми силами, быть рядом в самое непростое время. Барри, как никто другой знал, что Кати невероятно сильная, что она может справиться с такими проблемами, перед которыми все опустят руки, но как долго она еще сможет так? — Я очень боюсь за всех нас, Барри, — прошептала Эми, обняв себя за плечи. — Я не понимаю, что происходит, и меня это страшит. — Главное сейчас не делать ничего, что может навлечь на нас дурные взгляды, — подошел к ней муж, заботливо положив руки на её ладони, — Эмили, я не меньше тебя за неё волнуюсь, но пока она не захочет, мы никак не сможем ей помочь. Сейчас лучше заботиться о её дочери и о себе. Пусть Эмили и промолчала, но ей до смерти хотелось помочь ей, ведь она знала, каково это быть одной. Женщина была в отчаянии, ведь Кати — сильная, однако все знали о её болезнях. И если она не сумеет удержать себя в руках, это может закончится очень и очень плохо. Эмили по себе знала, насколько разрушительным может быть такой человек, и ей хотелось уберечь не только Кати, но и остальных от этого. Она даже не рассматривала тот вариант, чтобы ликвидировать сестру. Эмили прекрасно понимала, что сейчас у неё не хватит сил, чтобы справиться с Лэншер. Но также женщина догадывалась, что сам Вышестоящий не сможет укротить Кати, если это вообще он. Несколько встреч с этим мужчиной только натолкнули её на мысль, что он блефовал. И это открывало целый ящик новых вопросов, главным из которых оставался все тот же: кто сейчас руководил преступным миром?***
Смерть Иммы стала для Дрозда серьезнейшим потрясением. Он слышал весь её разговор с Лэншер сквозь устройство для прослушивания. Мужчина замер, словно его молния ударила, когда в наушнике раздался звук выстрела, а затем Дрозда пробрала дрожь изнутри и до кончиков пальцев — к нему обратилась сама Кати. Его затрясло, позыв тошноты подступил к горлу комом. Имма не сообщила ему, где будет встреча, и он загнанным зверем метался в своем кабинете, не желая верить в происходящее. Это была единственная женщина, которая хоть что-то для него значила, и он её лишился. Мужчина не знал, где сейчас находится Лэншер, чтобы вырвать той гортань голыми руками. Ибо человеком она уже не была. Находясь во власти эмоций, Дрозд позвонил Вышестоящему, уведомить о потери ключевого связующего звена в их войне, о чем весьма сильно пожалел. Адаму было плевать, кто умер, кто оказался при смерти от рук Кати, и сколько еще людей умрет, даже если в мире останутся только они вдвоем с ней. Он не считал трупов, не считал и своих подчиненных, которым пришлось повязнуть в этом всем. Но Дрозд не дерзнул высказать ему все, что думает об этом. Он лишь расходный материал в этой эпопее двух людей, пока один из них не убьет другого. И сейчас Дрозд желал смерти им всем. Он взял себя в руки. Вернулся к работе как всегда без эмоционально и собрано. В кабинете помимо него находился только помощник-охранник, что стоял у двери, беспристрастно наблюдая за всем. Мужчина тяжело вздохнул, все же, нервы взять в кулак не получается так быстро, как напустить на себя спокойный вид. Кто знает, кто еще умрет за время этой смертельной игры двух призраков? Дрозд поднялся со своего места, обошел стол и подошел к двери, поравнявшись со своим охранником. Неожиданно для себя мужчина понял, что живым из этого он не выберется. Он даже не дышал, когда ловким движением острый, как скальпель нож, выхватил из накладного кармана брюк и всадил точным ударом в шею охраннику. С мерзким хрипом тот повалился на пол, сжимая горло, а затем затих. Дрозд досадно взглянул на лужу крови и грязную от неё стену, но ничего не сказал, лишь покинул кабинет, закрыв плотно дверь. Все равно все они умрут. Но и самому Адаму было не по себе от действий Лэншер. Он знал, что её гений и безумие в одном флаконе, и порой ни одна живая душа не могла понять, что творилось в душе этой женщины. Ему пришлось смириться со своей уже второй осечкой, из-за чего план по ликвидации этой убийцы рушился по всем фронтам. Адам не мог понять её логики, были ли она в последовательности действий, или же Кати действовала вслепую. Смерть Говорящей более чем озадачила его, ведь это серьезное упущение, и неизвестно чем оно может обернуться. Имма Вейсс была связующим звеном, позволяющим узнавать ценную информацию и выходить с Лэншер на диалог. Он плел свою паутину, а она свою. Как два хаотичных сгустка энергии они метались в пространстве, одновременно пытаясь найти друг друга для уничтожения, и не встречаться никогда более в этой жизни. Чтобы не случилось взрыва, если эти сгустки соприкоснутся, им необходимо быть на разных полюсах вселенной, а не в резонансе. Адам знал о ней все факты из жизни, но не знал её лично. Знал о таком, о чем многие не догадывались, но какое это давало преимущество перед сумасшедшим человеком? Её поступки он иногда не мог осознать в полной мере, как и весь путь, который прошла эта женщина за всю свою жизнь. Сейчас он жалел только о том, что не вышел на неё раньше, что затянул все настолько, что другого выхода уже нет. Лет пятнадцать назад, если бы Адам убил её во время исполнения какого-то задания, то смерть Кати вряд ли бы привлекла много внимания, а теперь… Теперь ему было все равно. Главное отомстить ей за всю свою жизнь. За всех. Кого он знал, и кого лишился благодаря этой женщине, в которой текла такая же кровь, как у него.***
После убийства Говорящей, Лэншер не собиралась сбавлять обороты. Она связалась с Миа, поставив той важное задание — профильтровать общее настроение в штате, узнать кто в курсе новых смертей, насколько сильно разлетелась новость о смерти Иммы, хоть сама Кати ничего не говорила Миа. Лэншер пришлось довериться определенным людям, но это еще совершенно не значило, что она собиралась делиться с ними всем. Лэн с её фирменным безразличием согласилась сделать все, что ей говорила Кати, по одной простой причине: сейчас Чес не выдавал работы, а в том, что Лэншер расплатиться — сомнений не было ни у кого. Да и Миа просто было скучно… — Я не знаю, как быстро соберу информацию, — пробормотала девушка, держа телефон зажатым между щекой и плечом, а сама она в это время заваривала растворимый кофе. — Надеюсь, трех дней хватит, но меня и так должны позвать к Чесу, а вообще я там не самый желанный гость, чертовы белые воротнички. — Я свяжусь с тобой на четвертый день, — спокойно ответила ей Кати. — Надеюсь на благоприятный исход. — А я-то как надеюсь, что меня не вышвырнут пинком под зад. Ладно, я тебя поняла, свяжемся, сейчас я занята, тосты подгорают. И не попрощавшись, Лэншер завершила звонок, затем положила телефон на столешницу и в её руках появился небольшой, но увесистый молоток. От нескольких, методичных и прицельных ударов аппарат разлетелся на несколько кусков, а затем извлекла сим-карту. Кати положила ей на дно тарелки, и при помощи зажигалки оплавила кусочек пластика до неузнаваемости испортив тот. Рейнс уже не обращал внимания на подобное, так как это делалось в целях безопасности, а не было каким-то капризом сумасшедшей. Сама же Кати ему не сказала. Да и никому, что встреча с Миа будет не такой важной, как беседа с Алексом, который расскажет ей о дочери. Это для неё сейчас было важнее всего остального.***
Эмили сидела одна дома, пребывая не в лучшем расположении духа из-за тяжелых мыслей. Она все думала о Кати, как ту съедает одиночество и отчаяние, когда не с кем поделиться всем, что кипит внутри. Барри поехал в школу за сыном, и вернется не скоро, а ей не оставалось ничего другого, как раз за разом перебирать свои мысли. От бессилия Эмили хотелось выть раненым зверем, и неожиданно она придумала лучшее, как ей показалось, решение. Ноги сами понесли к ближайшей церквушке, а сама Эмили шла как в бреду. Она, подобно своей сестре, теряла рассудок? Женщина не знала, что будет дальше, но уже сейчас было крайне тяжело. Возможно, исповедь поможет облегчить тот груз в груди, а может и нет. Ведь кто знает, чем это все закончится, какие будут последствия, и чем все обернется именно для неё. Наверное, одному только богу под силу изменить это… Женщина остановилась перед дверью в церковь. Зачем это все? Кому это надо? Неизвестно. Она так и не зашла исповедаться. Ибо все бессильно против заряженного пистолета в её руке.