***
Дрозд так и не смог поспать, ожидая вестей от Иммы. Женщина упрямо не звонила, но вместо неё на связь вышел Адам с требованием проверить абсолютно всех людей, кто имеет хоть какое-то отношение к их делу, в особенности отыскать и допросить Зика Картера. А после можно дать ему то, чего он хотел давно — умереть для всех. Мужчина прекрасно понял, что внимание стоит заострить на тех, кто чувствовал себя как у бога за спиной, когда при власти была Лэншер. Это значило, что будут весьма длинные, познавательные и исполненные боли беседы с семьей Волкнеров, Нортоном Грейси, несмотря на то, что тот лишь являлся её поставщиком оружия и машин, Софией Стелл и Марком Броневичом. Её мужа и дочь стало быть решено оставить на десерт. Убить их тогда, когда Кати Лэншер окажется в руках куда более цепких и надежных, нежели лапы закона. Эта встреча с Эмили Лэншер оказалась не столь непринужденной, чем прошлая. Женщина стояла бледнее полотна, а к её затылку приставили три пистолета. Дрозд смотрел ей в глаза, задавая вопросы. О побеге из тюрьмы, об убийстве наркоторговцев, о беседе с Михаэлем и об многом другом. С огромным разочарованием мужчина видел, что Эмили понятия не имеет, о чем он говорит, а также была здорово напугана происходящим. Не тем, что её голову могла в любую секунду разорвать пуля. Для Эмили стал открытием побег Лэншер из тюрьмы: в её глазах плескался неподдельный океан страха и удивления. Муж женщины так же ничего не знал, и убивать их было весьма глупо, ведь сохранялся шанс, что Кати выйдет с ними на связь. Позже он распорядился организовать круглосуточную слежку за их домом, так как упускать их из виду — неразумно. Дрозд допускал даже одно из самых худших развитий ситуации, а именно то, что такая старая лиса как Лэншер уже успела изменить свою внешность и начала вербовку новых подчиненных, чтобы объявить самую настоящую войну тем, кто пошел против неё. Он подписался на всю эту кровавую авантюру лишь затем, чтоб возвысить себя, свою значимость в этом преступном мире. Стать лучшим из лучших, так как не Адам был на виду, а он. Несколько месяцев Дрозд жил подобно богу, и его ничего не заботило. Мужчина приложил обе руки к тому, чтобы Лэншер упрятали в тюрьму на пожизненный срок, и тот, как никто другой понимал насколько опасна та, которую называли Куколкой. Когда-то давно, когда женщина была моложе… И несмотря на это, Дрозд согласился. Он устал от пребывания в глубокой тени, когда путь наверх может только сниться ночами. И сейчас мужчина постепенно начал осознавать, в какую выгребную яму может упасть из-за одного своего желания залезть повыше, где солнце светит ярче. И в такие моменты тот думал, что уж лучше бы послал Адама ко всем чертям, игнорируя абсолютно все ценные сведения об Лэншер, что имелись у него на руках. Он никогда не спрашивал, где этот человек их нашел, или кто ему их предоставил. Просто не хотел знать, дабы не представлять в этом никакой ценности. И в данную секунду Дрозд беспокоился только об Имме: женщина представляла ценность для обеих сторон, располагая необходимой информацией для всех. Однако он был абсолютно уверен в её верности, так как именно она первая сообщила о том, что Лэншер идет по его следу, хотя значения тогда мужчина этому не придал. Сейчас же Дрозд представлял при этой фразе бредущую по земле женщину, у которой из ран сочится кровь, а сама она идет вдоль кровавых полос, не выпуская из рук оружия. От подобной картины, пусть даже только воображаемой, ему становилось не по себе. И Дрозд был честен с самим собой: какой бы страх люди не испытывали перед Вышестоящим, сейчас он боялся Лэншер куда больше. Но сначала необходимо дождаться Имму. Вряд ли разговор с Адамом будет милой беседой за чашечкой ароматного чая. Он ждал хоть какого-то подтверждения тому, что женщина как минимум жива. Остальное все могло спокойно приложиться, пока первый гвоздь не вонзится в крышку гроба. До тех пор еще можно что-то сделать.***
— Пока что все идет по плану. Во всяком случае, я очень сильно надеюсь, но опровержения этого мне пока еще не сообщили. Некий Дрозд… или не Дрозд, он знает, что я на свободе, и мои руки теперь развязаны. Можно считать, что он сам меня выпустил, идиот несчастный, — хмыкнула Лэншер, безразлично пялясь на стену, игнорируя попытки Рейнса перехватить её взгляд. Она считала, что одного факта беседы с ним вполне достаточно, и смотреть на собеседника при этом дело лишнее. — Мне сообщили, что он начал допрос людей, что были тесно со мной связаны, но информации этот человек не получил никакой. Это хорошо, займитесь его поиском. Я помогу составить фоторобот. Это лицо я запомнила хорошо, вряд ли забуду когда-то. — Ты думаешь, что полиция сможет отыскать того, кто заправляет сейчас всем преступным миром? — усомнился в её речах Велберт, недовольно нахмурившись. — Ну не мог же он провалиться сквозь землю, — пожала плечами Кати, сменив положение головы. — Я не говорю, что департамент быстренько отыщет его и пожалует камеру хуже, чем моя, но подобные условия, возможно, заставят его переживать за свою жизнь чуточку сильнее. Это непростой человек, раз так упоенно хотел моей смерти. Но ему мало что светит, пока мои люди внедрены в систему и не вызывают подозрений. — Ты им доверяешь? — Я никому не доверяю, но сейчас у меня скудный выбор. Докатилась до того, что обсуждаю не лучшее положение дел с человеком, который по своей доброй воле мне их и устроил, — абсолютно спокойно произнесла Лэншер, бросив на следователя испепеляющий взгляд. — Но это в прошлом, сейчас не дай ему спокойно дышать. Объяви в розыск, но не дай ему ни на секунду почувствовать себя в безопасности. В любой другой ситуации Рейнса привело бы в бешенство подобное отношение со стороны этой женщины. Но понаблюдав за ней какое-то время, он мог сейчас почти с уверенностью сказать, что Лэншер боится. Не за себя, за кого-то другого. Велберт не совсем понимал, как ей удается быть в курсе всего, что происходит в мире, который отрезан от неё. Видел, с каким трудом она заставляет себя сидеть на месте и не лезть лично в осиное гнездо, дабы не всполошить его преждевременно. Хотя, после вчерашнего… — Ты мне так и не рассказала, что произошло вчера, — напомнил ей Рейнс, ожидая узнать хоть крупицу правды, так как не имел сейчас ничего кроме своих домыслов. Кати слегка опустила голову, кажется, задумавшись о том, стоит ли ему сообщать о том, что произошло ночью. Но солнце было уже в зените, и времени прошло не так и мало с тех пор, как она валялась в грязи и с остервенением смывала с себя остатки этой мерзости под холодной водой в ванной комнате за стеной. — Вчера не произошло ничего такого, что могло бы быть приятным. Меня выволокли из камеры несколько амбалов, усадили в машину и увезли на городскую свалку мусора, — количеству яда в её голосе позавидовала бы любая змея, — где я встретилась еще раз в человеком, который навещал меня у камеры. Он сказал немало интересных вещей, а когда я не ответила на его вопросы, ему захотелось получить ответы силой, но не вышло. Рейнс понимал, что эти фразы все равно не смогли восполнить пробелов в его понимании случившегося. Он пристально следил за Лэншер все это время, и почти что с ужасом начинал понимать: её медицинские заключения верны, и у этой женщины действительно не все в порядке с головой. Велберт читал в её глазах явный испуг, и понятия не имел, что же могло так повлиять на всегда невозмутимое состоянии той, кто убила столько людей. — Ты боишься? — С долей неуверенности спросил он, никак не надеясь на её искренность. Рейнс сам не понял, зачем задал этот вопрос, но с огромным удивлением увидел, как Кати кивнула головой и утвердительно произнесла. — Боюсь. Он знает, кто я такая. Что это значит — она не объяснила. И это последнее, что Лэншер сказала ему за этот день.***
Эмили едва ли не трясло после разговора с Черным Дроздом. Первое, что она сделала, когда вышла из кабинета, в котором велся допрос — это бросилась на шею мужу. Его допрашивали в соседнем, предварительно изъяв почти все оружие, что было при нем. Физическую силу и крепкие кулаки никто не в состоянии отнять у него. Барри крепко прижал ее к себе, но лишь на мгновение и, скользнув убийственным взглядом по троим охранникам, отпустил женщину из объятий и без слов повел за собой. В гробовом молчании они спустились вниз небольшого офисного здания и тут же сели в машину, которая ждала их на стоянке. Бар завел двигатель и рушил в направлении дома. Больше им не было куда ехать. К тому же, их там ждал Лэнс, который присматривал за их сыном и Софи. Что она, что он молчали, прекрасно понимая: очень вряд ли их оставили без прослушивания, поэтому каждую фразу необходимо было не один раз обдумать, чем произнести. — Мне кажется, что она нашла способ сбежать, — полушепотом сказала Эмили, вцепившись в дверную ручку и безучастно глядя на мелькающие за окном дома. — Это самое вероятное, отчего все так переполошились и начали допрашивать нас о ней, тем более задавая такие вопросы. — У неё всегда были проблемы с головою, — мрачно проворчал Барри, крепко сжимая руль, — но чтобы так… — Если все, насчет чего спрашивали — правда, — Эмили невольно вздрогнула, — то мне страшно предположить, чем все закончится. И закончится ли. — Никто не вечен. И нас когда-нибудь зацепит шальная пуля. Женщина ему ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула и прислонилась щекой к стеклу, благо дорога, по которой они ехали была ровной, и можно было не переживать, что сейчас же ударишься о что-то. Дома они первым делом пояснили Лэнсу, что пока еще ситуация в рамках нормального, и только потом поделились своими мыслями насчет того, что происходит. Сказать, что мужчина был в шоке — не сказать ничего. Вероятный побег Кати из тюрьмы, перестрелки, шантаж… Возможно, другой на его месте уже б возненавидел её за то, что не попыталась связаться с семьей и сообщить им, что все хорошо, где она, но Лэнс понимал: в первую очередь это угроза им, вот так вот восстанавливать контакт. Поэтому не злился и понятия не имел, чем можно ей помочь. — Зреет что-то ужасное, — тихо сказала мужу ночью Эмили. — Если она выбралась из тюрьмы, то будет скрываться и вести свою войну, пока не отомстит. Или её не убьют. — Пока она не выйдет на связь, я ничем не смогу ей помочь, — справедливо решил Барри. — Я понятия не имею, что Кати воротит, но чувствую — польются реки крови. Будет хорошо, если нашей там не окажется. — Она же никак не пыталась с нами связаться, но нас все равно ведут на допрос… — Потому, что мы семья, Эмили, — тяжело вздохнул он, обняв ее за талию и прижав к груди, — а семью в беде даже мерзавцы не бросают. Женщина лишь закрыла глаза, положив свои ладони на его. Никто не знал, каких ей усилий стоила ложь Дрозду на допросе, и какую боль ежесекундно приносило осознание того, что она солгала мужу.***
Для встречи с Говорящей Кати вновь выбрала замкнутое и небольшое помещение с одним лишь входом и без всяких окон. Подвал заброшенного здания женщину вполне устраивал, она не испытывала брезгливости перед подобными мелочами. Близилась полночь: оставалось каких-то десять минут до назначенного времени. Лэншер поправила парик, волосы в котором раньше принадлежали ей, готовясь встретить гостью. Сегодня ей предоставили, пожалуй, самые ценные сведения из тех, которыми можно располагать в ее ситуации. Рыба попалась на крючок. Проглотила наживку целиком, и необходимо довести дело до конца. Кати знала, что рискует. Знала, что, возможно, не стоит так поступать, но за все надо платить. И ей совершенно не хотелось в качестве разменной монеты использовать жизни тех людей, которые ей нужны. Пускай другие платят своими. Рейнс ждал на улице, пока в подвал зайдет человек. В этот раз Лэншер не сказала ему, когда отпирать дверь, но закрыть подвал необходимо сразу же. В двух словах она объяснила ему, что назад пути нет, и или они сдохнут, или поймают преступника. О том, чтобы выторговать приемлемые условия для себя, Кати пока молчала. Она знала, что время для подобных разговоров наступит само и детективу вовсе не обязательно знать некоторые детали. Хотя, конечно, многое зависит от исхода их дела… Возможно получится расстаться без шума и пыли. Когда стрелки на часах Кати стали ровно на отметку «двенадцать», дверь в подвал тихо отворилась, и на свет незамедлительно вышла Имма, прикрыв их за собою. Спустя пару мгновений послышался щелчок, что означало лишь одно: они надежно заперты и не смогут выйти сами. Ключей у Кати не было. Лэншер так же сделала несколько шагов, чтобы лампа осветила и её. Говорящая взглянула на неё, пытаясь понять, о чем сейчас думает эта женщина. Когда Имма узнала, кто был Вышестоящим все это время, а затем увидела Кати после падения в самый низ, то была весьма удивлена. Она понимала эмоции Дрозда, могла читать многих людей, как открытые книги, но не в этом случае. Лэншер всегда стояла за своеобразной стеной безразличия и холодности, что невозможно понять, какие эмоции сейчас властвуют над её сердцем. Имма знала: Кати лишилась почти всего, что у неё есть, и сейчас была вынуждена скрываться от всех, кому может быть интересна хоть какая-то информация о ней. Это она узнала буквально пару часов назад от Дрозда, который провел уже несколько допросов, и тут же он взял с неё слово, что ты вернется после беседы с Лэншер к нему, и они спланируют свои дальнейшие действия. В частности, смерть Зика Картера. Мужчина не должен встретить рассвет. Тот и так слишком долго задержался в мире живых, так еще и на стороне врага. Несмотря на сотрудничество с Картером ранее, Имма не испытывала никакого сожаления, зная, что убьет его через каких-то пару часов. Он был союзником Лэншер, значит — их врагом. Но прежде всего, ей стоит уведомить Вышестоящего, что с Лэншер все прошло гладко, что она по-прежнему ни о чем не догадывается. Дрозд не стал скрывать своих переживаний о том, что за одни сутки беседы с Кати и Адамом — не самое приятное, что может быть. Так же он обещал рассказать, кем этот Адам являлся на самом деле… — Вышестоящий, — обратилась к ней Имма, тем самым приветствуя её. — Говорящая, — ответила ей Кати, посчитав, что крайне глупо тратить драгоценное время на формальности, и перешла сразу к делу. — Ты узнала то, о чем я просила? — Да, Черный Дрозд неожиданно принял весьма странное решение и отдал лично приказ убить некого Велберта Рейнса и его семью. Вы просили сообщить о всем странном, что я замечу, — лгала как на духу ранее выученные фразы Имма. Они прекрасно знали, кто вел дело Лэншер все эти годы, и обнародованная информация, что опасная убийца сбежала из тюрьмы, а затем смерти человека и его семьи, который её за решетку и бросил — даже не самый умный человек сложил бы эти факты. На самом деле, детектив не интересовал ни Адама, ни Дрозда. Их интересовала лишь возможная реакция Кати на имя этого детектива. — Плохо же дела у убийц пошли, раз убивают простых смертных за бесплатно, — ухмыльнулась Кати, озадачив своим ответом Имму. — Я могу быть еще чем-то полезна? — Спокойно спросила она, взглянув в холодные глаза Лэншер. — Больше ничем, — коротко ответила женщина. — Ты прекрасно сыграла свою роль. Имма не успела сделать даже одного шага назад, как Кати выхватила из-за пояса пистолет и выстрелила ей прямиком в сердце. Трижды. Мертвое тело колодой повалилось на пол и под ним тут же начала расползаться лужа крови. Лэншер слышала, как снаружи Рейнс уже возится с замком. Старик, на удивление, прекрасно понял, когда надо отпирать дверь… Кати прошла мимо тела убитой женщины, даже не взглянув на ту. Она знала с самого начала, что Имма не на её стороне и решила использовать это в своих целях. От Алекса Лэншер узнала этим же утром о намерениях в стане Черного Дрозда убить Зика Картера — единственного её союзника, о котором было известно Имме. И больше Кати не сомневалась в своем решении, ведь дальше тянуть нельзя. Вдруг бы она оступилась, и враги получили информации больше, чем ей того хотелось бы. Неожиданно для самой себя Лэншер сделала несколько шагов назад, приблизившись к мертвой Имме. Рейнс наконец-то открыл дверь и теперь стоял на пороге, замерев от шока и не проронив ни слова. Кати скользнула руками под пиджак и плотный свитер женщины, поймав пальцами тонкий провод, который вывел её к маленькому микрофону, а затем поднесла его к губам: — Она же тебе сказала, что я иду по твоему следу. И рано или поздно, мы встретимся еще раз. Но тогда тебе не сбежать… Бросив его на пол, Лэншер раздавила микрофон каблуком, а затем поспешила к двери, схватив Велберта за воротник куртки. — Шевелись, нам надо убираться отсюда, да побыстрее! Он не стал задавать лишних вопросов, справедливо решив, что скрыться с места преступления — лучшее, что можно сейчас сделать. И Рейнс понимал, что совершенно не хочет знать, кем была та женщина, чей труп остывает на полу грязного подвала.