01. Вопрос Жизни и Смерти!

      Замок стоял в море на одной из двух величественных скал, что краями полумесяца выходили из воды. Первая скала была пустой, обычной, холодной и нетронутой, как напоминание о чём-то давно прошедшем, как памятник и монолит в честь забытой войны. А в другой был высечен и достроен роскошный дворец, самая высокая башня которого почти касалась Небес.       Это всё, что было здесь, в этом мире. Бескрайние водные просторы и две скалы. Местные называли его Межмирьем. Ведь под толщей воды открывались врата в Бездну, а на небесах был проход в мир Света.       В самой высокой башне и находился зал Переговоров, здесь обычно проходили собрания представителей разных миров. Сейчас там было лишь два существа. Людьми их назвать сложно, хотя внешне было очень легко спутать.              Высокий мужчина стоял около окна и любовался восходящей звездой, которую мы, люди, ошибочно назвали бы Солнцем. Однако это был не наш мир, в Межмирье с востока на запад над холодным океаном проходила Белая звезда. Тёмный зачарованно смотрел на неё, ибо там, где он правил, не было небесного света. У Люцифера была бледно-серая кожа, словно к крови подмешали чёрной краски и выкачали любые признаки тепла. Чёрные волосы были аккуратно выстрижены по моде ещё не наступившего двадцать первого века, но некоторые длинные пряди всё равно падали на глаза, что во тьме сияли алым. Он всегда носил чёрную одежду, другие цвета вовсе не признавал, да и ничего кроме чёрного, кстати, не разрешал устав. Иногда что-то менялось в его образе, но это было незначительно. Какое-нибудь кольцо, цепь, или часы из платины. Другие металлы он тоже не любил. Золото ему просто не нравилось, а серебро делало тёмных уязвимыми к внушению.       Постоянным украшением была лишь цепочка на шее с маленьким платиновым кольцом.       Хотя есть ещё кое-что постоянное, сравнимое с привычкой или традицией. Его любимой вещью гардероба был чёрный кожаный плащ, в нём Дьявола видели последние шесть веков. И каждый день Люцифер поднимался в Межмирье — посмотреть на Белую звезду. Чаще он наблюдал за её восходом с просторной террасы на восьмом этаже.       Люцифер тяжело вздохнул.       Другой «человек» в башне выглядел робее, чем его уверенный знакомый. Юнец стоял чуть поодаль от окна. Одет был в простой костюм из серой льняной ткани. Наряд был мешковатым, определённо не его размера. Чёрные волосы свисали грязными прядями на бледное худое лицо.       Люцифер обернулся к своему новообразовавшемуся ученику, для которого всё окружающее оставалось загадкой. Человек с интересом оглядывал башню, пейзаж за окном, но абсолютно ничего не понимал и не помнил. Единственное, что парень знал наверняка, это собственное имя — «Смерть».        «М-да, — думал Люцифер, — на Земле ещё даже не сформировались первые легенды о Бытие. Люди ещё не задумывались о том, куда уходит душа после смерти, потому что ещё никто не умирал. Для них слово «Смерть» было лишь именем доброго справедливого мальчишки».       — Что это за место? — тихо спросил Смерть, поднимая взгляд на высокий потолок. — Я ещё не видел таких домов.       Люцифер не мешал рассуждениям ученика, а внимательно вслушивался, присматриваясь к его мышлению.       — Нам рассказывали путники, что на юге появился какой-то… — он прищурился, вспоминая слово, — город. Но такого я и представить не мог. — Смерть снова огляделся, явно задавшись вопросом: «А как я здесь оказался?» Он совершенно не помнил дороги сюда. Глаза открыл и вот уже среди незнакомых людей, не умолкавших о каких-то Хранителях. «Это должно быть важно», — подумал Смерть и спросил, — а кто такие Хранители?       Люцифер смерил его задумчивым взглядом, смотрел, не отрываясь, прямо в глаза. Создалось впечатление, что Дьявол читал его мысли. А первое впечатление обычно вернее всего.       — Это всё, что ты помнишь? Только Совет?       Смерть опустил голову, перебирая воспоминания, как в картотеке, всё дальше перелистывая ненужные папки. И продолжил вслух:       — Тот светлый сказал, что оживил меня, а Вы обучите. Он велел молчать и привёл сюда. — Тут он задумался, — а что значит «Оживил»?       — Вспоминай дальше, — приказал Дьявол.       Смерть увидел в памяти знакомый обрыв, он почему-то был сразу перед Советом. «Где же дорога?» — мучил себя Смерть, пытаясь вспомнить лошадей и длинное путешествие, но такового упорно не находил. Только зелёный холм.       Холм, где его пинали по земле, избивали, ломали кости. Тут он заново прочувствовал, как острый металл пронзил его глаза. По телу прошёл холод, напоминая ощущение беспомощности и обездвиженности. Память заставила его снова пережить эту леденящую сковывающую боль, следующую за резким горячим касанием к шее. Он дотронулся места, где должна была быть смертельная рана, ожидая почувствовать пальцами тёплую кровь. От этого голос на время стал тихим и дрожащим:       — Что произошло?..       Люцифер не стал утаивать:       — Ты умер.       Смерть поднял на собеседника непонимающий взгляд. Голос был ещё тревожным, но нёс в себе больше любопытства, чем страха:       — Что значит «Умер»? — для него эти слова ещё не имели смысла. Оно-то верно — до него ещё никто не умирал.       Люцифер с обречённым вздохом потёр глаза. Кто сказал, что будет легко? Но ведь совсем недавно на Земле процветала Шестая Хронология с всевозможными религиями, философиями, теориями создания. И тут на тебе, человек не знает, что такое «умереть».       Нервировало так же, как тетрис, 2048, да и любая другая зацикленная игра, где невозможно выиграть, как бы далеко Вы не зашли. Только что выводное табло ломилось от невместимого номера уровня, и бац, чистое поле, всё сначала. Бесит, правда?        «Как же объяснить? — Люцифер осматривал зал в поисках предмета, что стал бы хорошим примером. — Свеча? Нет, не подойдёт. Может, просто отправить его на денёк в Ад? В Аду люди быстро понимают, что умерли».       Последняя мысль была очень заманчивой, но в зале нашлась нужная аналогия. Люцифер подошёл к столу, посередине которого стоял графин с водой и стаканы соответственно.       — Знаешь, что это? — Дьявол поднял стеклянный предмет и чуть покрутил его в руках.       — Да, — кивнул Смерть, — моя мать делает такие из глины. В соседней общине видел, как такие выплавляли из песка, но, чтобы настолько прозрачными… Ещё не встречал.       Дьявол махнул рукой:       — Не в этом суть. — И взял полный графин. — Вот, смотри. Этот стакан — человеческое тело. Это сосуд. Сам по себе стакан бесполезный. Если он пустой, он не выполняет никакой функции. А это, — он указал на воду, — это душа, жизнь, сознание, то, из-за чего твоя смертная оболочка сейчас может говорить со мной. — Он демонстративно перелил воду в стакан, — теперь это живой человек — у него есть тело и душа. Понимаешь?       Смерть молча кивнул.       — Что же значит «Умер»? — Люцифер повторил вопрос ученика и разжал пальцы. Стакан тут же упал на пол и разбился вдребезги. — Умер — это как-то так. Тело (стакан) больше не может удерживать душу — непригодно для жизни. А душа (вода) безвозвратно утекает в никуда.       Ты перестал дышать, потерял много крови, твоё сердце остановилось. Душу более ничего не держало, и она начала пропадать. — Он указал вниз, где вода растекалась по паркету. — Но это всё не важно, потому что Боги дали тебе новое тело и затолкали душу обратно. — Чуть пошевелив рукой, Люцифер заставил осколки вновь собираться в целый стакан, а воду по каплям заливаться внутрь. Через мгновение он вернул сосуды на стол, понимая, что ещё больше запутал своего ученика. Смерть же задумчиво кивнул, осознав, наконец, как попал сюда. Хуже того, он не просто всё понял, он не испугался. Опять кивнул и уверенно вернулся к своему первому вопросу:       — А кто такие Хранители?        «Может, всё не настолько безнадёжно», — улыбнулся про себя Люцифер и перед ответом посмотрел куда-то неопределённо вверх, мысленно проклиная Арая, что так некрасиво ушёл. Но потом вспомнил, что это была его собственная идея, да и у Богов наверняка, как обычно, много важных дел, чего стоил один только суд над Беллиаром.       Но скоро Люцифер узнает, что в тот день Всевышний заключил пари с Богиней Правосудия, сделав ставку на успех Дьявола. Зачем он это сделал? Надо же было как-то развеселить Фемиду — она с улыбкой смотрела на мучения Люцифера.       Потом Арай придумает этому спору благую цель, великий план, легенду об эксперименте. Какие же его замыслы были воистину мудрыми и непостижимыми, а какие — ради шутки? Всевышний и сам не знал.       Люцифер опять тяжело вздохнул. Как объяснить, кто такие Хранители? Опять подбирал примеры, но потом решил, что нет, обучение должно начинаться не с биохимии, высшей математики или ядерной физики. Начинать следует с азов, хотя рвения Смерти к знаниям похвальны.       — Садись, — почти приказным тоном сказал Люцифер, указывая на главу длинного стола Переговоров. Смерть занял место по одну сторону, где обычно сидел Арай, Люцифер — по другую сторону, на своё место.       Уже с полчаса Дьявол толком не убирал пальцев ото лба, всё думая, как лучше сформулировать смысл Бытия в трёх понятных словах. Жаль, что для таких уроков ещё не написаны учебные пособия и методические указания. Хотя был вариант просто достать Конституцию Двух миров. Она была грамотно составлена, но Люцифер сомневался, что его подопечный умеет читать.       — Итак, начнём первую лекцию. Я ничего не стану повторять дважды, поэтому слушай внимательно и запоминай. О Хранителях мы ещё поговорим, а пока что я расскажу тебе о местности, — начал Люцифер, поведя рукой над столом.       Вслед за его ладонью потянулись маленькие огоньки. Они зажигались, слетались, рисуя в воздухе силуэт высокого замка. Искры продолжали точечно дополнять его, как пиксели на экране, пока изображение не стало отчётливым.       — Как это Вы?.. — Смерть от восторженного удивления сказал даже не все слова.       А Люцифер захотел ударить себя по лбу. Из-за этого мальчишки появлялось желание всё упрощать, показать настолько элементарно и незамысловато, насколько это возможно. Но стакан… Ведь он мог воспользоваться обычной иллюзией и нарисовать всё в деталях.       Дьявола успокаивала лишь самодовольная мысль, что он подобрал прекрасное сравнение.       — Все вопросы в конце лекции, — предупредил он, вернув ученика в режим внимательного слушателя. — Продолжим с того, где остановились. Что происходит с человеком после того, как его тело умирает?       Давай, чтобы каждый раз не говорить так длинно, назовём это явление «Смерть», ведь оно, действительно, так зовётся, пускай и созвучно с твоим именем.       Душа не может существовать без тела, поэтому после смерти у неё есть четыре пути. Если при жизни человек был добрым, чистым, светлым, совершал благие дела без примеси злобы и ненависти, то его душа направляется в место под названием Рай, где душа обретает новый сосуд.       Голограмма на столе стала меняться: искры зажигались над высокой башней, достраивая небо, облака и светлые зеркальные дворцы, что стояли на летающих островах. От центрального замка со сказочными вензелями и острыми шпилями через этаж горизонтально отходили полупрозрачные диски. Эти концентрические окружности были заполнены чем-то совсем нематериальным, инертным, несуществующим, но в то же время они чётко и ясно разделяли небо на уровни, будучи такими же видимыми, как пучки направленного солнечного света. Промежутков между ними было ровно девять.       — Это Светлый мир, — пояснил Люцифер. — Эти светящиеся разграничения называют по-разному: сферы, небеса, этажи, уровни. Здесь души обретают покой и последнюю истину.       Второй путь. Предположим, другой человек будет полной противоположностью первого: жестоким, злым, завистливым, склонным к предательству, способным к убийству — пока что твой друг Калин подходит идеально. — Дьявол старался не отходить от темы, но и приводить достойные примеры. — Что же мы с ним сделаем? Эх, — протяжно вздохнул Люцифер, жаль, что Смерть ещё не знает, что такое Экзамен, пересдачи были бы хорошей метафорой. Опять придётся упрощать.       — Хорошо, допустим, какого-нибудь юнца из твоей деревни взяли на первую охоту. Он целился из лука в волка, но промахнулся. Опытный охотник, конечно, успел спасти паренька. Но как бы с ним поступили дальше? Ведь он провинился, промахнулся, ошибся.       Смерть было хотел ответить, но потом понял, что его не спрашивали. Люцифер вёл рассуждение, вопросами наводя на мысль как ученика, так и себя. И правда, лекция. Так Смерть запомнил, что профессора Тьмы очень трудно перебить, а лучше и вовсе не пытаться.       — Юнец получит второй шанс. Его возьмут на охоту ещё раз, чтобы тот оттачивал своё мастерство и меткость, пока он сам не найдёт себе ученика.       Так и с Калином. В этой жизни он ошибся. Но, может быть, в следующей он будет лучше. Его душа выберет себе новое тело, и он родится заново. И так до того момента, пока его душа не станет чистой и доброй, после смерти отправившись в Рай.       Это называется Реинкарнация или колесо Сансары — когда душа перерождается. Но, как и в случае с волком на охоте, количество шансов ограниченно.       Охотник не будет вечно спасать юнца, и, если тот сам не научится стрелять — в конечном итоге хищник загрызёт его. Если душа на девятое перерождение, — он сделал здесь ударение, — остаётся чёрной, то после смерти она попадёт в Ад.       Иллюзия вновь зашевелилась, в этот раз искры стали рисовать что-то под морской гладью близ высокого замка. На паутинном алом фоне едва ли просматривались скелеты зданий, но фигура посередине была видна чётко. Она уходила каскадом вниз, как раскол в земле, как устрашающая воронка. Цвет её был кроваво-красным, насыщенным, как пламя свечи. И подобно пламени, чем ниже спускалась воронка, тем темнее был её свет.       — Это Тёмный мир, — поведал Дьявол. — Последнее пристанище для неисправимых душ. Ад, где душа, получив осязаемый сосуд, будет пребывать в вечных мучениях, пока не искупит все свои грехи.       Что же мы видим? — он указал на голограмму. — Два мира, соединённых пустым пространством. Именно такую картину люди рисовали в прошлых Хронологиях и нарисуют ещё не раз. Она проста, понятна, но ошибочна.       Люцифер смахнул рукой огоньки, и искры разных миров стали собираться в собственные шары. Светлый образовал свою сферу, алый раскол — свою, и между ними, растворившись дымчатым мостиком, растянулось Межмирье. Появилась ещё одна сфера — голубой шарик с зелёными островками и кружащим белым огоньком. Дьявол сказал, что это Земля или, выражаясь научным языком Богов, Подлунный мир (буквально, единственный мир под Луной).       — Так это выглядит на самом деле. Наши родные миры, планеты, находятся очень далеко друг от друга. Мы разбросаны чуть ли не на разных концах того звёздного неба, что ты видел по ночам с Земли. Но эти три мира связаны. Мы вписаны в одну и ту же материю, сотканную из незримой энергии. Нити этой материи пронизывают наши планеты, пространство, воздух, и несут в себе невероятную силу.       Некоторые существа способны её улавливать. Растения впитывают её вместе с водой. А живые накапливают её в так называемом резерве — это уникальное свойство для наших душ. Лучше всего он развит у жителей Тёмного и Светлого мира — мы называем себя Богами. Это мы создали Землю и колесо Сансары для очищения душ человеческих. У людей же эта способность встречается реже и не всегда также хорошо развита.       То, что ты делал в Подлунном мире: лечил людей одним прикосновением, разжигал костёр взглядом, ставил барьеры от врагов — это и есть пользование резервом — это магия. И открою тебе маленький секрет — не каждый Бог способен на то, что ты вытворял на Земле.       Поэтому ты и оказался здесь. Между Небом и Землёй. Ты, будучи высшим магом, стал избранным для великой цели.       Люцифер остановился, чтобы перевести дыхание. Жаль, что никто не записывал его лекцию. Он ждал, пока Смерть что-нибудь переспросит, но юноша смотрел на него так, словно всё вышесказанное уже давно знал. Всё осмыслив, Смерть кивнул и помог профессору вернуться к важной мысли:       — А каков же четвёртый путь?       — Четвёртый путь, — повторил Дьявол. — Как я уже говорил, душа не может существовать без тела, но она и не может найти его себе сама. Ей нужен кто-то, кто направит её в Рай, обратно на Землю или в Ад. Если никто о ней не позаботится, то она исчезнет. Это и есть четвёртый путь, где она канет в никуда. И, поверь, это несёт за собой ужасные последствия.       Чтобы такого не допустить, за душами после смерти тела должен кто-то следить, оценивать их, направлять. Этим занимается Хранитель Смерти — должность, которую отныне занимаешь ты.       Было в этих словах что-то гордое, как от произношения королевского титула. Смотря на голубой иллюзорный шар, некоторых вещей Смерть понять не мог:       — Как Вы можете сравнивать мою силу с Вашей? — Он не отрывал взгляд от полупрозрачной прекрасной картины, — Вы создали целый мир… А я всего лишь лечил людей. Почему Вы решили, что я должен стать Хранителем?       Люциферу всё больше нравился этот паренёк. Ведь любой другой на его месте трясся бы от страха, а Смерть совсем не боялся ни Дьявола, ни его слов.       Если бы какой-нибудь дикарь, случайно ударив палкой по земле, нашёл нефть — он бы в панике убежал от горькой незнакомой жидкости. И только опытный исследователь возрадовался бы такой находке, наконец-то найдя то, что искал. Так и Смерть в глубине души радовался тому, что наконец-то нашёл источник сокровенных знаний.       — Я же уже говорил, что Арай дал тебе новое тело, — Люцифер цокнул языком, — он сотворил его подобно предыдущему, но добавил несколько особенных свойств от себя. В этом теле твой магический резерв обретёт новые пределы. Твоя сила будет сравнима с Божьей. Она уже разрастается в тебе, открывая новые возможности. Пройдёт ещё немного времени, и кто знает, быть может, ты будешь способен создать собственный мир.        «Собственный мир», — мечтательно подумал Смерть, но что-то опять его озадачило. Такая малость, что едва была различима на голографическом глобусе — люди.       — Я видел, как родилась моя сестра, — задумчиво начал он, — она была слаба и беспомощна, как?.. — Смерть даже не успел задать вопрос, как Дьявол на него ответил.       — Ты думаешь, мы оставили на Земле горстку младенцев? — эта мысль порадовала Люцифера, у него было слишком развитое воображение. Но вслух он только усмехнулся. — Нет, в первых поколениях мы создаём людей разных возрастов. Есть как дети, так и старики. Мы делаем всё, чтобы первые смертные, скажем так, прижились, выжили и обустроились.       Смерть опустил взгляд. Он вспоминал родителей, друзей. Доброе детство. Тёплые вечера у костра, игры летом на речке, походы к обрыву. Эти воспоминания были такими яркими и красочными, но в то же время — немыми и одинаковыми, как бесчувственные холодные копии картин в галереях.       — Первое твоё тело было создано в возрасте десяти лет, — голос Люцифера вывел Смерть из раздумий. — Как и прочим, тебе в голову были вложены фальшивые воспоминания. Рос, как и все вокруг, ты очень медленно, безоговорочно веря, что та община — твой родной дом. Твои друзья были созданы в более младшем возрасте, для воспитания — взрослые и старейшины. А твоя сестра стала первой, что родилась без нашего вмешательства. Она — первая рождённая на этой планете.        «А я первый умерший», — подумал Смерть.       Люцифер тоже подметил эту иронию. Пока ученик не спросил что-нибудь ещё, он развеял иллюзию Миров и поднялся из-за стола.       — Пойдём, нам нужно успеть в ещё одно место до заката. — За время этой лекции Белая звезда успела достичь середины неба. С её заходом за горизонт в Межмирье становилось небезопасно.       Смерть тоже поспешил встать на ноги. Вдоль стола Переговоров к выходу пошли двое — Дьявол и его тень.              Они спускались неспешным шагом по широкой мраморной лестнице. Люцифер продолжал что-то рассказывать, перескакивая с одного факта на другой. Мельком упомянул, что это не первая Хронология. Вкратце поведал историю Межмирья. Мол, в незапамятные времена, настолько далёкие, что самого Люцифера ещё не было на свете, Светлый и Тёмный мир был одним целым. Об этой сказочной эпохе даже современные Боги знали лишь из легенд и старинных сказаний. И былины твердили, что Тёмные пошли против Светлых. Что послужило причиной для Мировой войны, уже никто не знал. Но вражда между Богами была настолько сильной, что в последнем сражении Мир раскололся на части и месяц свалился с небес       Смерть слушал и в то же время думал о своём. Он мысленно сравнивал людей и Богов. Себя и Люцифера. Трудно сказать точно, чего между ними было больше: сходства или различия.       — А как это «Бессмертен»? — вдруг спросил Смерть, посчитав это самым важным отличием, в чём сейчас глубоко заблуждался.       — Бессмертен? — привычно повторил Люцифер, собирая в голове какую-то умную мысль. — Это когда тебя почти невозможно убить.       — Почему почти?       — Потому что мы живём в идеальном мире, на каждый клинок здесь находится своя жертва.       — Но Вы же бессмертны?       Люцифер пожал плечами.       — Ты теперь тоже. Но всё существо стремится к балансу, равновесию. Никто не может жить воистину вечно, поэтому настоящего бессмертия нет.       Смерть даже остановился, наконец, поняв, о каких особенностях нового тела говорил Люцифер. Он Бессмертен.       — А сколько Вам лет?       Для человека, что прожил всего двадцать семь лет, любое число, превышающее его возраст, было бы большим. А возраст Люцифера содержал в себе очень много нулей.       — Вы выглядите моложе, — крайне удивлённо тут же сказал Смерть. — Значит, бессмертные ещё и не стареют?       Люцифер отрицательно покачал головой:       — Не совсем, друг мой. Всё живое стареет, и я тоже. Но гораздо медленнее, чем смертные. Например, шесть веков назад этой морщинки не было, — он указал на маленькую складку между бровей. — Пройдёт ещё несколько миллионов лет, время одолеет и меня.       — Что ещё может убить Бога, кроме времени?       В его голосе были исключительно интерес и любопытство, без намёка на злой умысел. Но Люцифер всё равно подумал дважды, прежде чем ответить на вопрос ученика. Люцифер откашлялся:       — Когда Светлый и Тёмный мир раскололся, Боги нашли монолит. Из его металла были выкованы мечи — огненное оружие, что хранится за воротами Рая. Это единственный металл, способный убить Бога, навсегда разорвав его связь с миром живых, — но Дьявол сказал не всё, ещё не до конца доверяя мальчишке. И пресекая следующий вопрос, он сообщил, — мы пришли.       Пройдя по длинному узкому коридору с бесчисленным количеством однообразных дверей, двое бессмертных остановились напротив особенных арок.       Первая была из чёрного дерева с искусными резными узорами, напоминавшими дым. Невероятно тонкая работа мастера не поддавалась сравнению даже с античными скульптурами, где фигуры людей были облачены в, казалось бы, мягкую, лёгкую, но всё же мраморную ткань. Дверной проём будто окутала дымовая завеса, и лишь прикосновение пальцами давало понять, что это твёрдая материя.       Следующая дверь была серого цвета, мутной, как старое стекло, как окно в туманный лес. На ней едва различимо были вырезаны тенистые полоски, и непонятно было, то ли это знак бесконечности, то ли стрелки часов, то ли спираль. Смерти трудно было сравнивать, ведь он ещё не знал ни одного из этих понятий и вещей.       Последняя особенная дверь была ярко-белого цвета. Будто её сделали из всех звёзд неба.       — Здесь работали прежние Хранители, точнее писали отчёты и обычно не засиживались. Хранителей всего трое, — Люцифер показал на крайнюю белую дверь. — Жизнь, — указал на серую, — Время — связующее звено, — и на чёрную, — это теперь твоя.       Смерть перевёл взгляд на своего учителя:       — Куда они делись? Прежние Хранители?       Как бы Люцифер не хотел сейчас разочаровывать ученика, известием о его запланированной кончине, он, тяжело вздохнув, ответил, что Хранитель умирает вместе со своей Хронологией. Попытался тут же успокоить, сказав, что Апокалипсис случится ещё очень нескоро.       Смерть, как и прежде, оставался спокойным. Возможно, до него ещё не в полной мере дошёл смысл слов Люцифера.       — Давай зайдём, — предложил Дьявол и отворил дверь простым поворотом ручки.       Они вошли в просторную комнату. Здесь был камин, несколько столов (предметных и письменных), всюду лежали незнакомые Смерти вещи, стены почти полностью заставляли книжные шкафы, их не было только в одном месте. Присмотревшись, Смерть увидел на той пустой стене очертание двери. Потайной проход был почти незаметным. Он сделал шаг вперёд и тут же посмотрел под ноги, почувствовав, как их коснулось что-то мягкое и пушистое, похожее на траву ранней весной.       — Что это? — изумившись, спросил он.       — Это ковёр, — сказал Дьявол, однако сомневался, что это слово что-то значило для ученика.       Смерть же продолжал смотреть на свои босые ноги. Он только сейчас заметил, что стоит без обуви. Смерть точно знал, что это такое, потому что его дядя мастерил обувь для всей общины. Он растягивал, вываривал и сшивал кожу, набивал деревянную подошву, иногда пришивал внутри мех. Смерть пережил не одну зиму, конечно, он знал, что такое ботинки и сапоги, просто не знал им названий. Поэтому он задумался, увидев на ногах Люцифера туфли. Не потому, что увидел такую обувь впервые, а потому, что был уверен, что они называются «туфли».       Глаза Смерти тут же стали дальше рассматривать комнату. Он подошёл к одному из столов, который был заставлен чем-то серебристым. Имена этих предметов крутились на кончике языка, но всё никак не вспоминались. Любопытно, что это явление тоже назвали — прескевю или летологика — слова, которые по иронии забываются в первую очередь.       — Что это? — снова спросил Смерть.       — Это часы: на цепочке, наручные, настольные… Хранители часто собирают такие диковинки с разных стран и эпох. Поэтому их кабинеты похожи на музей. Ты ещё не видел, что за белой дверью.       Дьявол всё ожидал, когда Смерть обернётся и спросит: «Что такое музей?»— но тот продолжал рассматривать часы. Вертел их в руках, водил пальцами по тонким узорам, изучал застывшие стрелки. Все часы стояли, замерев на собственном времени смерти.       Но тут что-то дёрнуло его продолжить изучать тайны кабинета. Смерть обернулся, прямо за ним стояло высокое напольное зеркало. И впервые за пребывание в этом мире он почувствовал страх. Не спрашивая, как называется сей предмет, Смерть подошёл ближе к своему отражению, в испуге разглядывая новое тело.       — Что произошло? — Смерть не верил зеркалу.       Люцифер опустил взгляд, будто сам был в этом виноват. Но истина была в другом:       — Твой друг выколол тебе глаза, — голос Люцифера стал тише, в нём появилось сочувствие. — Арай в точности воссоздал твоё тело внешне, но в твоих глазах остался след от насильственной смерти, её отпечаток остаётся на душе и проявляется во всех последующих жизнях. Их ещё называют родимые пятна — шрамы из прошлых воплощений.       Смерть, едва дыша, всматривался в свои пустые выцветшие белые глаза, в которых ещё недавно была жизнь, а теперь лишь монохромное молчащее бессмертие.       — Арай восстановил твоё зрение, — продолжил Люцифер. — Но исцелить душу он не смог — над душой ничто не властно. Поэтому впредь, друг мой, будь осторожен. В твоих глазах осталась метка той страшной силы, она делает твой взгляд опасным, а для слабых людей даже смертельным. Старайся не смотреть напрямую в глаза людей. — Дьявол не любил ссылаться на Закон, но, поджав губы, пересилил себя, впервые за день помогая себе жестами, — Хранитель Смерти не имеет права вмешиваться в человеческую историю. Не имеет права приближать время смерти, продлевать жизнь, взаимодействовать с людьми, изменять их решения, если эти действия не согласованы с написанной судьбой. Нарушение данной статьи уголовно наказуемо, — наконец он спокойно выдохнул. И поспешил отвлечь Смерть от самого себя, указав на потайную комнату.       — Пойдём, здесь есть ещё интересные вещи, — Дьявол повернул едва заметную ручку и открыл дверь в никуда.       В кромешную тьму. Он спокойно шагнул за порог, после чего Смерть, круговым взглядом пробежавшись по контуру прохода, нерешительно пошёл за ним. Дверь за ними закрылась сама, оставляя их в непонятном чёрном пространстве.       — Где мы? — Смерть привычно задал вопрос, его голос исчез в тёмных глубинах. Это было странно, казалось, звуку совсем не от чего здесь отражаться, будто потайная комната вмещала в себе всю бесконечность.       Привыкнув к мраку, Смерть стал различать что-то поблёскивающее вдалеке. Несколько тонких лучей света, что, подобно сияющим нитям, были натянуты от точки на неопределённом потолке, до плоскости, что можно было назвать полом. Этот холодный свет струн зачаровал внимание Смерти.       Они проявлялись одна за другой, пронизывая чернь вокруг. Их были сотни, если не тысячи. Но насколько бы ярким ни было их сияние, тьма вокруг оставалась непроглядной. А быть может, в этом пространстве больше ничего не было: ни стен, ни потолка. Только нити.       Наши герои подошли ближе. Смерть ещё никогда не видел такой красоты. Всматриваясь в струну, он видел жизнь, видел её частички на натянутой тонкой полоске. Он слышал каждое их колебание, как ноты волшебного музыкального инструмента. Эта мелодия была сыграна на эмоциях, чувствах, исходящих от разных нитей. У каждой было своё звучание, какая-то пела звонче, какая-то тяжелее и грубее, но вместе эти звуки соединялись в прекрасную хрустальную мелодию льда, она была завораживающей, холодной, хрупкой, как любое колдовство. Это было воистину прекрасно.       Смерть обернулся к Люциферу. Взгляд учителя оставался таким же равнодушным, а это значило, что он ничего этого не видит и не слышит. Для Дьявола это были лишь лучи света в тёмной комнате, ему не дано было познать волшебство этого места, потому что оно было создано не для него.       — Это что-то вроде механизма, — стал объяснять Люцифер. — Здесь нет настоящих душ — лишь их изображение. Как человеческих, — он указал, на те, что светили тонко и порой даже тускло, — так и божественных, — теперь указал на прочные, чей свет был насыщеннее и ярче. Эти струны отражают то, что происходит с настоящей душой в реальном времени. Комнату создал один из первых Хранителей, чтобы было проще наблюдать за смертными.       Дошёл черёд поведать самое главное. Смерть уже многое узнал за эти часы, но всё ещё оставался в неведении о своих обязанностях. Что, собственно, ему делать? Как пользоваться этим механизмом? Ему нужна была подробная инструкция, а не одно предложение мельком в разговоре.       Голос Люцифера снова стал низким и серьёзным:       — Твоя задача, друг мой… — но на этом фраза закончилась. Дьявол закрыл глаза, было видно, как он водил ими слева направо за опущенными веками, словно читая мнимый текст. Так выглядит телефонный звонок у профессора на кульминации лекции. Важный телефонный звонок.       Потому что, дочитав мысленное сообщение, Дьявол был вынужден уйти на самом интересном:       — Извини, продолжим урок позже, — Люцифер сказал это резче, чем хотел, определённо злясь на отправителя письма.       Он резко развернулся, уходя во тьму. Смерть увидел залитый светом дверной проём. Дьявол придерживал для ученика дверь.       — Мне нужно ненадолго уйти, можешь пока почитать что-то с тех полок. Бери любую книгу. Вернусь через несколько часов.       И только выйдя в коридор, Люцифер то ли разочарованно вздохнул, вспомнив, что паренёк ещё не умеет читать, то ли обозлённо зашипел, оттого, что его так нагло оторвали от дела. Последнее выводило его из себя, аж бесило. Но как он мог гневаться на Всевышнего Бога?        «Если это не вопрос жизни и смерти, я не знаю, что я сделаю с Араем», — подумал Люцифер, и это был страшный прогноз на будущее Светлого Бога, потому что Дьявол знал почти Всё.              Смерть остался один в своём кабинете. Недолго простояв в тишине, он вернулся к столу с часами. Больше всего его взгляд привлекали карманные часы с тонкими узорчатыми стрелками, у них была легко открывающаяся крышка на простой, немного расшатанной защёлке, и крепкая металлическая цепочка. На обратной стороне крышки каллиграфическим почерком было выгравировано: «Momento mori». Смерть не сразу обратил внимание на то, что понял надпись с первого прочтения, его больше интересовал механизм завода часов.       Забавно, как повторяется мода. Не пройдёт и двух тысячелетий, такие часы снова будут называть брегетами, они будут очень популярны в девятнадцатом веке.        Представьте. Вокзал. Только прибывший поезд. Повсюду дым от котлов и первых двигателей. Всё серое, в копоти. Благородный джентльмен в котелке и с тростью сошёл на перрон, он нёс собой потрёпанный саквояж. Мужчина оглядывался по сторонам. У ворот вокзала его встретила девушка в платье из плотной тяжёлой ткани с выцветшим сетчатым узором и в белых перчатках. За ними на вокзал приехала безлошадная карета. Новшество в те времена. Машина. Джентльмен открыл дверь даме. Поставил на другое сидение свой небольшой багаж. Поправил недавно треснувшие очки. И достал часы из нагрудного кармана. Вместо того, чтобы просто их открыть, он сделал элегантный жест, резко опустив прибор вниз так, чтобы он пролетел на цепочке под другой рукой. Часы прилетали прямо в ладонь и от неожиданного столкновения сразу открылись.       Смерть опомнился, только когда защёлка часов открылась в его левой руке. Забывшись на минуту, он невольно повторил ритуал, который ещё не придумали в его времени. Но ему понравилось так пользоваться карманными часами. Смерть проделал эти движения ещё несколько раз, прокручивая брегеты под левой рукой, и каждый раз это вызывало у него улыбку.       Тут он снова обернулся к зеркалу — было противное навязчивое чувство, что за ним следят со спины. Смерти было неприятно смотреть на себя, тело выглядело так, словно Арай не воссоздал его, а воскресил старое, причём полежавшее старое. Кожа была белее, чем у мертвеца на севере (бледная, обледенелая, как снег, в который свалился труп), грязные длинные чёрные волосы, глаза цвета самой смерти, старая потрёпанная одежда, да ещё и обуви нет. Отвратительное отношение Рая к смертным.        «Читай любую книгу» , — вспомнил Смерть слова Дьявола, увидев в отражении книжные полки.       В памяти снова стали всплывать незнакомые слова. Это ввело его в раздумье. Откуда он это знал? Почему они были ему так знакомы?       Ответ нашёл тот же непонятный разум. «Ты высший маг», — напомнило ему что-то под странным словом «Интуиция». Это же чувство подсказало взять зелёную книгу с пятой полки.       — Третья Хронология, с 345 по 1456 год. Подробный отчёт, — Смерть свободно прочитал позолоченную надпись вслух. Уже минут пять он пребывал в постоянном чувстве удивления, поэтому ничего нового не ощутил.       Положил книгу на стол рядом и достал ещё одну. Эта немного блестела перламутром, символы отличались от прежних. На ней были рисунки глаза, птицы, синего жука, частей пирамиды, но Смерть спокойно прочитал:       — Вторая Хронология. Отчёт с нулевого по тысячный год, эра Египта.       Книга заняла место рядом с зелёной. Чтобы убедиться в чём-то, нужно проверить информацию, как минимум, из трёх источников. Смерть невольно последовал этому правилу и достал третью рукопись из другого шкафа. Белая обложка, название вписано в столбик по левому краю. Это и на символы было не похоже, так, закорючки, словно прошлый Хранитель чистил кисточку о пергамент.       Но и эти каракули несли в себе смысл:       — Сборник отчётов о жителях Востока с третьей по шестую Хронологию, — Смерть задумчиво положил эту книгу сверху на образовавшуюся стопку.       О чём бы он ни думал в этот момент, его размышления прервал неожиданный стук в дверь. Причём стучали не из коридора, а из пустой чёрной комнаты. Стоило Смерти поднять голову на потайную дверь, как звук изменился, теперь он был похож на жалобное дрожание тонкой струны. Этот звук манил его, звал, просил о помощи. И Смерть пошёл на этот зов. Дверь чёрной комнаты так же тихо закрылась за ним, оставляя его наедине с душами.       Он сразу заметил её — нить, что мерцала, как старая лампочка, как гаснущее пламя догорающей свечи. Каждое её мигающее затухание казалось последним, но сильная душа сопротивлялась, и нить загоралась вновь, издавая эту протяжную тягостную ноту.       Смерть вгляделся в неё, подглядывая куда-то за сияние, как в замочную скважину.        Детский плач. Боль в груди. Кашель. Поломанное ребро. Иссохшие глаза. Температура. Бред.       Он увидел это сквозь пелену вязких эмоций, он ощутил это вместе с испуганной душой.       — Она сейчас умрёт, — голос Смерти прозвучал уверенно и холодно, как ровный голос врача, что перестал считывать лихорадочный пульс больного.       Смерть точно знал, что ему нужно быть там. Ему нужно быть рядом с умирающим человеком. Но как туда попасть? Как за секунды перебраться туда с другой планеты?       В тот же миг материя перед ним начала плавиться от жара, в гранях мироздания вздымилось пламя. За всполохами огня Смерть увидел, как исчезает чернь потайной комнаты. Реальность менялась перед его глазами, но маг не сразу осознал, что причиной этого пожара был он сам. Смерть захотел оказаться рядом с уходящей душой — и он оказался там, в первый раз прожигая пространство по одному только желанию мысли.              — Арай? — издалека поздоровался Люцифер, поднявшись на третью сферу. За время своей прогулки он немного успокоился, но всё ещё говорил сквозь зубы, — что же стряслось такого сверхъестественного?       Светлый молча протянул коллеге папку бумаг и изогнутую ручку:       — Подпиши, — сказал Бог спокойно, указывая на разрешение проведения суда над Беллиаром.       Люцифер тяжело вздохнул, поджав губы и закатив глаза:       — Ты только ради этого меня отвлёк? Потому что за все миллионы лет ещё не научился подделывать мою подпись?       Арай продолжал улыбаться в ответ на гневное разочарование друга:       — Уж больно она у тебя угловатая и графическая, мне в жизни её не повторить. Кстати, — будто только что вспомнил, Бог спросил, — как там наш юный Хранитель?       Дьявол выдержал долгую паузу, во время которой привычными точными движениями вывел на белой офисной бумаге ровные линии одинаковой высоты, как частокол из железных прутьев; тонкие элегантные штрихи, подобные лозам ветвящихся цветов; аккуратные острые шипы, что украшали строгие буквы по всем правилам готического письма. Подпись заняла половину строки. И лишь подчеркнув её раздвоенной закруглённой полоской, Люцифер соизволил ответить:       — А как ты считаешь, чему можно научиться за полдня?       Арай только и ждал этих слов:       — Я тоже решил, что он ещё не готов, — эта фраза заставила Люцифера измениться в лице. «Сменить гнев на милость». Очередная легкомысленная шутка Бога оказалась продуманным действием. — На Земле ещё один умирающий. Поскольку Смерть ещё не научился держать косу, предлагаю прогуляться за новой душой.              Солнце заходило за горизонт. Смерть сразу понял, что это Солнце. Он узнал родной лес, ворота общины, скромные дома. Это был его мир.       На секунду его охватило приятное чувство, что он вернулся на родину после дальней поездки. Но оно быстро прошло, уступив место напоминанию, что он здесь по работе. Да, где-то рядом была одинокая мучающаяся душа.       Знакомые люди, друзья сбегались куда-то, совсем не замечая Смерть. Они бежали в каком-то неестественном приглушённом свете, будто Смерть смотрел на них сквозь ткань лёгкой занавески. Люцифер оказался прав на его счёт. Смерть был не только сильным магом, а в первую очередь умным и внимательным человеком. Он неосознанно спрятал своё тело за нитями материи Бытия, дабы не вмешиваться в историю живых. Он стал призраком в этом мире реальных людей, как они были отражением настоящего в его чёрной комнате.       Смерть уже не удивлялся содеянному, принимая это как само собой разумеющееся. Но тут он обратил внимание, куда же все бегут. Люди собрались не близ центральных костров, что обычно разжигали по вечерам. Они шли к его дому.       К дому Смерти.       Он не спеша приблизился к толпе. Все здесь были чем-то ужасно опечалены. На крыльце, сгорбившись от горя, стояла его мать. Отец бережно обнимал жену, но и сам еле сдерживал горячие слезы. По другую сторону от них стояло трое друзей. Ворон, Ярослав и Давид — надёжные товарищи, настолько близкие, что Смерть не стеснялся называть их братьями. Сейчас они молчали, совершенно не находя себе места. Они не знали, чем могут помочь, не знали, что нужно сказать, чтобы успокоить горюющих родителей.       Из дома на крыльцо вышло ещё двое. Смерть знал их с детства. Доверял и верил им как себе. Это были ещё два члена его семьи: Амадей и Сильвина. При жизни Смерть обучал их простой магии, они — одни из немногих у кого получались первые заклинания.       Стоило им перешагнуть порог, как, затаив дыхание, все посмотрели на них с надеждой. Особенно волновалась мать, умоляя судьбу одними глазами смилостивиться над ней. Но два молодых мага виновато опустили головы. Амадей хотел было ответить что-то, но ком застрял в горле, и он смог лишь медленно качнуть головой, говоря этим: «У нас не вышло» . К этим словам он был готов подобрать бесчисленные извинения и прощения, но потом понял, что сам никогда не простит себе этого. Он не смог её спасти.       Мать больше не сдерживала громких слёз.       Смерть ещё раз осмотрелся на крыльце. Здесь была вся его семья: родители, Давид, Ярослав, Ворон, Амадей, Сильвина и… В толпе он не нашёл своей родной сестры.       Она лежала в доме на деревянной простенькой кровати. (Как Вы уже заметили, люди быстро освоились в этой Хронологии, легко обойдя каменный век. Уже сейчас активно развивалось столярство, плотничество, кузнечное дело и прочие ремёсла. Поэтому в домах были деревянные лавочки, печки, льняные дорожки, имелись окна с настоящим стеклом, посуда обжигалась из глины, а для охоты ковались ножи, мечи и наконечники для стрел).       В его дом частенько приносили больных и раненых. Смерть никогда не отказывал в помощи. Он был единственным в общине, кто настолько свободно владел магией. Он был единственным лекарем. И сейчас спасти его сестру никто не мог, а он не имел права вмешиваться.       Её детское личико было землистого обескровленного цвета, кожу покрыл холодный пот. Ручки дрожали, будто от мороза, хотя её тело горело в лихорадке. Каждый вдох был тяжёлым и шумным. Светлое покрывало на груди было испачкано кровью. Ещё минуту назад девочка держалась рукой за больное место, но теперь окровавленная ладонь обессиленно упала на белые простыни. Она мучилась, бессознательно шептала какие-то неразборчивые слова.       Смерть тоже мучился, оставаясь в стороне. Он видел, знал, как помочь сестре, но не мог даже дотронуться до неё. Нельзя. Жизнь теперь не для него…       Для него всё затихло. Смолкли рыдания с улицы, тихие речи. Звук сохранило лишь биение детского сердца. Каждый следующий удар становился всё дальше и слабее, всё тише… И тише…       — Эй, ты чего опять задумался? — от лежащей на кровати девочки отделилось что-то полупрозрачное. Это был образ, силуэт её прежнего тела, призрак, который ещё не понял, что произошло.       Смерть бы и сам не понял, если бы на кровати не продолжало лежать бездыханное тело Элен.       — А куда ты ходил? Мама почему-то сказала, что ты больше не вернёшься, — образ говорил пискляво и шепеляво, как и его прежний обладатель.       С первой же секунды появления она медленно блекла, исчезала. Навязчивая хорошая интуиция подсказывала Смерти, что так быть не должно. Он молча подошёл к сестре, взял её призрак под руки и поставил возле кровати. Она была уже неживой, её образ спрятался за той же гранью материи, где был Смерть, поэтому они могли видеть друг друга и даже чувствовать.       Но что-то продолжало связывать призрак и тело, труп был порталом в гранях, куда затягивало беспомощную душу. От образа к телу проходила такая же дымчатая полупрозрачная нить, по ней существо души медленно утекало в никуда.       Смерть тут же вспомнил слова Люцифера, лекцию о четвёртом пути. Это была его обязанность «следить, оценивать и направлять».       — Это нужно чем-то разрезать, — сам себе сказал Смерть, снова метая глазами по комнате.       — Что это с ней? — голос Элен стал грустным, она увидела плач матери.       Смерть нашёл на столе забытый нож Давида. Тот оставил его вчера, будучи в гостях. Забрать себе это оружие маг теперь не мог, но воспользоваться им ему никто не мешал.       — Должно получиться, — Смерть подбадривал себя словами. Свою невидимость и неосязаемость он понял не до конца, но сумел почти свободно провести нож к себе за грани и, больше не теряя времени, поспешил к сестре. Острие ножа разделило сияющую нить, словно резкий ветер разорвал полоску дыма. Воздушная полоска закружилась в стороны серыми клубами, пока вовсе не рассеялась. Образ перестал блекнуть. Элен повернулась к своему трупу.       — Что это? — спросил призрак юной девочки.       Смерть заметил, что в дом направляются люди. Меньше всего он сейчас хотел быть так близко к живым. Поэтому он бережно положил руку на плечо сестры и повёл прочь отсюда. Подальше от общины. Лишь бы не наблюдать церемонию погребения.              — Значит, мы оба умерли? — образ восьмилетней девочки был на удивление смышлёным. Она поняла всё с нескольких фраз, возможно, даже лучше, чем её брат. — И что теперь? Я останусь с тобой тут? Мы будем бродить невидимыми по миру?       Смерть закачал головой. Шестое чувство пока что молчало, поэтому он совершенно не знал, что делать.       Маленькая Элен держала брата за руку, они пошли на восток от родного края. Она сменила тему:       — А где Калин? Он тоже умер?       Эта фраза взбодрила Смерть.       — Нет, — уверенно ответил он. — А Калин не возвращался?       — Откуда ты знаешь, что он жив? — настороженно спросила сестрёнка, остановившись. Смерть взял её на руки, она привычно обняла его за шею.       Он улыбнулся, смотря в просвечивающиеся чёрные глаза. В её призрачных очах было отражение жизни, кое навеки покинуло его взгляд. И Смерть откуда-то знал, что Элен сохранит эту тьму — частичку, которой при жизни они были так похожи — это не был конец для неё.       — Я теперь слежу за этим, — ответил Смерть.       Сестра же продолжила череду вопросов:       — А как ты умер?       Но Смерть не сразу услышал её. Его отвлёк приглушённый крик откуда-то издалека. Что-то происходило в деревне севернее от них, но колдун ещё не мог понять, что.       — Как ты умер? — Элен повторила вопрос, буквально повернув к себе голову брата.       — Меня убил Калин, — сказал Смерть, не скрывая. По правде говоря, он до сих пор думал об этом. Почему он не сопротивлялся? Он мог прекратить своё убийство в любой момент. Неужели он настолько не ожидал такого поступка? Может быть, это была его судьба? — Поэтому в следующей жизни остерегайся его и корней деревьев, — напутствующее сказал брат.       Смерть знал, что случилось с Элен. Она играла в лесу с другими детьми. И упала на выступающий старый корень. Сильный удар пришёлся на шестое и седьмое ребро. Они треснули, ушибли лёгкое. Но, продолжив опасные игры, Элен доломала несчастные кости. Острые края со стороны грудины вошли внутрь, царапая и всё глубже раня левое лёгкое, а два других края, что были ближе к руке, вышли наружу, разорвав кожу. Отсюда внутреннее кровотечение, кашель с кровью. Заражение. Агония. Смерть.       Маг снова услышал этот странный звук. Интуиция подсказывала, что ему нужно быть рядом с источником крика.       — Пошли, маленькая бестия, — сказал сестре, направляясь в другую деревню.       — Куда мы? — спросила темноволосая.       — В твой новый дом.       Скоро и Элен услышала этот звук. В соседней деревне рожала женщина. Сестра Смерти быстро догадалась, что сейчас произойдёт:       — Опять детство? — пискляво расстроилась она.       Они ещё недолго общались, их разговор уже не нёс в себе никакого смысла. Но Смерть всё равно слишком отвлёкся, чуть не пропустив момент рождения. Молчащий младенец был на руках повитухи, что уже хотела сообщить о мёртвом дитя.       — До встречи, — сказал на прощание Смерть, связав душу сестры с новым телом. Стоило новорождённой закричать от первого вздоха, Смерть подошёл ближе, касаясь призрачной рукой её губного желобка — ямочки между носом и верхней губой. Обычно люди касаются его указательным пальцем, делая знак «тише». Так и Смерть призывал молчать душу о прошлой жизни, стирал её воспоминания до следующей встречи.       — Хорошая работа, — вдруг прозвучала громкая похвала от учителя за его спиной. Смерть даже вздрогнул от неожиданности.       В тени граней рядом с Люцифером стоял радостный Арай.       — Давай повесим над твоим кабинетом табличку: «Воспитаю Хранителя за полдня»? Объявления развесим, школу откроем.       Даже укоризненный взгляд Дьявола не мог остановить Бога. Тот же выиграл пари с Фемидой, как он мог быть несчастливым? Его друг обучил первого человека в Хранители! Этот день войдёт в историю. Бог аплодировал Смерти и Сатане.