God Hates Us All

Наступил декабрь. Жизнь шла своим чередом, Мира втягивалась в быт Инсмазера, и уже несколько недель подряд в древнем замке обходилось без ссор и скандалов. Никос был доволен - не особенно интересуясь учебой, он наглядно видел успокоение в доме, и эта тишина была для него лучшим табелем. Как-то вечером семейство Абаддонов собралось вместе в малой гостиной - той самой, где произошла первая встреча Мирелии и ее нынешних воспитанников. Лорд Абаддон, обустроившись в уютном кресле, покуривал сигары и неторопливо перебирал корреспонденцию, его жена сидела рядом, вышивая чей-то профиль серебром на черном бархате. Мира, войдя и поклонившись хозяевам замка, расположилась с книгой напротив, так, чтобы было удобно исподтишка завидовать Крисии - ей самой вышивка металлами по сложным тканям давалась весьма паршиво. Следом в залу прошмыгнула Куиша. Никак она не отучится от этой детской манеры втихую сновать по комнатам, а ведь юной леди скоро выходить в большой свет! Но Эбендери воздержалась от нотации. Иша подошла к Мире, та подвинулась в кресле, и девочка радостно уселась под бок к гувернантке. Они в последнее время часто так сидели - то за рукоделием, то за уроками, а порой и вовсе безо всякого занятия, прижавшись друг к другу, созерцали буйство вьюги за окном. Конечно, Мирелия не должна была этого делать. С детьми положено держать дистанцию и все в таком духе, но… Куиша, пережившая в совсем малом возрасте страшную потерю, отчаянно нуждалась в тепле. Милой улыбке, добром слове, ласковом прикосновении… И Мира не могла отказать. Если уж ей было зачем-то дано доброе сердце, то пусть об него погреется эта бедная маленькая девочка. Эбендери почувствовала чужое внимание и обернулась к хозяевам. На миг они пересеклись взглядами с Крисией; гувернантка ожидала увидеть в ее глазах ревность к детям, злобу, раздражение - но обнаружила лишь тяжёлую грусть. Грусть от того, что на месте Миры должна быть она. Мирелия прекрасно понимала, что дочерям в побочных ветвях Столпов-ортодоксов живётся несладко. В них видят исключительно фигуру для политических браков, и вся их жизнь с ранних лет подчинена лишь тем задачам, которые поспособствуют удачному замужеству. Как в поговорке, для отцов они - чужое богатство, в которое не хотят вкладываться сверх меры. Сирена, первый педагогический опыт Миры, была своего рода исключением - но лишь потому, что ей едва ли светил хороший брак. На нее просто не обращали внимания, пока выкрутасы девочки не превышали некого предела. А ведь ее отец легко мог бы прекратить их, всего лишь окружив дочь любовью и доброй заботой… Крисии удалось выиграть у судьбы золотой билет - сбежать от тягот родительского дома под венец, притом сбежать очень выгодно. Казалось бы, вот оно - статус, власть, муж, который, по наблюдениям Миры, неплохо относится к жене. Дети, которым после трагедии, произошедшей с их матерью, безумно нужно было тепло и ласка - новоявленная леди Абаддон могла бы возиться с ними, пока не обзаведётся собственными отпрысками. Но один случай, одна неосторожная интрига - и приемный сын превращается в безжалостное чудовище, семейная жизнь - в войну, которую можно заморозить, но не прекратить вовсе, а детей приходится обихаживать пришлой гувернантке. Печально все это. Жаль Крисию, она не заслуживает той злобы и того презрения, что выплескивает на нее Иезекиль. Возможно, в будущем Мире удастся пригасить старое озлобление, но не сейчас - она просто не будет услышана. За самого же Иезекиля девушка боялась. Он оправился от травмы и чувствовал себя будто бы неплохо, но Мирелия знала, что вместе с матерью Йез лишился любви, питавшей его юную душу, как влага питает проросшее семечко. В отличие от сестры, он сумел перебороть эту утрату и нашел источник силы в самом себе. Лишь одно чувство столь же сильно, как любовь, и способно вытеснить ее - это ненависть. И Мира очень боялась, что Иезекиль пойдет по этой черной дороге. Она должна сделать все, чтобы этого не произошло. Легок на помине, юный Абаддон вскоре присоединился к их обществу. Он уселся в кресло поближе к камину и раскрыл книгу - Мирелия не успела разглядеть название, но черно-красная суперобложка свидетельствовала, что под ней, без сомнения, нечто возмутительное. Впрочем, такие мелочи гувернантку уже почти не беспокоили - само по себе желание провести вечер с семьей, а не запершись у себя в комнате, было ее маленьким педагогическим триумфом. Идиллия семейного собрания была нарушена почтой. В залу вошел Отис с подносом, на котором лежало множество писем и стояла чернильница с пером; он поклонился чете Абаддон и поставил свою ношу на журнальный столик перед Никосом, добавив к уже имевшейся груде конвертов еще стопку.. Вслед за ним с таким же подносом вошла камер-дама Крисии - Мира так и не запомнила, как ее зовут, потом - Кайл, юноша с серыми волосами, камердинер Иезекиля, и в конце уже ей самой преподнесла корреспонденцию Селина. Эбендери пришло всего три письма - видимо, родственники и знакомые еще не узнали ее новый адрес, поэтому все сообщения были уведомлениями от банков и Коллегии. Быстро подписав их, она обернулась к воспитаннику - гувернерам было положено просматривать переписку подопечных, чтобы уберечь их от ошибок и, при необходимости, сообщить что-то родителям. Разумеется, Йез бы воспринял такое вмешательство в штыки, поэтому Мира хотела хотя бы знать, кто и по какому поводу ему пишет. Иезекиль держал перед глазами лист бумаги и улыбался - не по-доброму, а так, как щерятся от хулиганской проделки или непристойного анекдота. На столике перед ним лежал вскрытый конверт - с вензелем Столпа Левиафан. Он взял перо и, скалясь ещё шире, принялся быстро-быстро писать ответ на обороте. Буквально минута - изумрудная пыль символа Столпа вспыхнула ярким светом, и чернила, нанесенные Абаддоном, медленно растворились. Отправитель получил ответ. Выглядит подозрительно, подумала Мирелия, но едва ли представляет большую опасность - Крисия происходит из того же столпа, и, даже напиши ее воспитанник что-то выходящее за рамки допустимого, это не обернется чем-то страшнее семейной ссоры. Наиболее же вероятно, что он и наследник Левиафанов упражняются друг на друге в остротах, что не слишком красиво, но является совершенно обыденным делом. Пожалуй, стоит позже поинтересоваться темой письма, а пока можно успокоиться. - Сын, - ненадолго оторвавшись от писем, проговорил Никос, - движение дней неумолимо, девятнадцатое число уже не за горами. Нам нужно подготовить подарки, но мы совершенно не представляем, что тебе хотелось бы получить. Может быть, прольешь немного света на эту загадку? - Ой, что угодно. - отмахнулся Йез. - Как? Тебя совсем ничего не интересует?        - То, что меня действительно интересует, я достану себе сам. А всякая мелочевка мне без разницы.        Лорд Абаддон быстро дописал ответ адресату из Столпа Баел, бросил перо в чернильницу и откинулся в кресле. - Хорошо, мы подберем что-нибудь на свой вкус. Однако, быть может, ты все-таки отопрешь сейф, в котором прячешь свои мысли? Мы ведь семья, и мне хотелось бы хотя бы немного знать о том, что тебя занимает. Мира насторожилась - Иезекиль не любил, когда ему лезли в душу, и раньше непременно нахамил бы; но сейчас, верно, решил не портить тихий вечер и сдержался. Это был несомненный прогресс. - Подумываю обзавестись фамильяром. - ответил он, немного помедлив.        - Славно! - Никос одобрительно кивнул - До конфирмации остался всего год, как раз успеешь выбрать сильнейшего - и по прошествии изловишь его в Саду. Йез закатил глаза, будто услышал большую глупость. - Разве фамильяра можно приручить только в заповеднике? - бросил он с иронией.        - Вероятно, нет, но детям не положено обзаводиться духом-помощником ранее, чем они дебютируют в обществе и подтвердят статус. Да и как, в конце концов, ты собираешься его искать? Подходящие существа редки, и живут далеко от наших глаз. - Не положено? Кем это? - возмутился Иезекиль, - Герои древности обретали питомцев порой раньше, чем справляли первый юбилей. Дело лишь в том, что мои сверстники ленивы и бездарны в этой науке - им не по силам приручить тварей за пределами Сада фамильяров. Пусть держат свой позор при себе, я же отправлюсь туда, куда сочту нужным. И тогда, когда сочту нужным. Отец вздохнул, огорчившись очередному всплеску полемики, и решил отступить. Вернувшись к письмам, он лишь пробурчал в адрес сына: - Кого же ты себе присмотрел, что рвешься за ним в любые дебри?        - Пока не скажу. Кандидатов несколько, я еще не сделал окончательный выбор. Все ты сделал, подумала Мира. Ее вдруг разобрало девичье любопытство - вызнать, что же за тварь избрал себе в питомцы Иезекиль. С родителем он делиться не хочет, но с ней обычно более откровенен. Тут оживилась пригревшаяся под боком у гувернантки Куиша. - Братец, я тоже хочу себе кого-нибудь! Скажи, кого лучше выбрать? - Иша, фамильяра каждый подыскивает себе сам, по своим потребностям. По-хорошему тебе надо взять сборник саг времен Эры Богов и почитать, кого приручали наши славные предки. В ответ Йез не получил ни слова - только умоляющий взгляд огромных синих глазищ. - Впрочем, если ты так уж хочешь моего совета, я бы предложил тебе кантарийскую сумеречную лису. Незаметный и почти неуловимый зверь - это хороший разведчик и курьер, который поможет тебе отправлять письма тайному воздыхателю. Никос хмыкнул, Мирелия спрятала улыбку, а сама Куиша легонько покраснела. - А еще это ласковый и игривый питомец, который будет лизать тебе руки, выпрашивать угощение и переворачиваться на спину, чтобы ты почесала ему брюхо. Это сыграло решающую роль. На Иезекиля посыпались просьбы показать, где водится эта милая зверушка и как ее можно приручить. Он только улыбался в ответ. Улыбалась и Мира, Все-таки это был хороший семейный вечер. *** Прошло несколько дней, настала суббота. У четы Абаддонов было приглашение на прием в Лилит, и вскоре после завтрака Никос с женой отправились в путь. Мирелия с воспитанниками вышла их проводить; когда машина скрылась из зоны видимости, Куиша убежала к себе в комнату, а Иезекиль чуть помедлил: - Я сегодня собирался прогуляться кое-куда… Не желаете составить мне компанию? Не понять такой намек было бы в высшей степени глупо. Через полчаса заинтригованная Мира ждала юношу в главном холле. Йез вскоре тоже пришел, но повел ее не к выходу, а вглубь замка. - Куда мы идем? - удивилась гувернантка.        - К большому порталу. Такие телепортационные печати использовались для сверхдальних путешествий - на другой конец Преисподней, или в человеческий мир. Когда они вошли в зал переноса, Мирелия хотела было спросить, куда их сейчас закинет - но Абаддон быстро щелкнул пальцами, и в лицо ударил морозный ветер. - Где мы? - прикрывая глаза от обжигающих холодом порывов, крикнула девушка. Из утра они попали в глубокую ночь. Тяжелые зимние облака закрывали все небо, и ни единой звезды не было видно. Вокруг высилась тайга, вековая, дремучая и мрачная, как мертвые леса по берегам адской реки Стикс; только небольшая полянка, на которую их перенес портал, была свободна от деревьев. - Мы на Земле, на северном Урале. Пойдемте же, нам недалеко. Мира ухватилась за протянутую руку, и практически вслепую двинулась вперед. Под хвойными кронами ветер ослаб, она отняла ладонь от глаз и могла идти без поводыря, но отпускать пальцы Иезекиля не захотела - черный лес, где даже демонам с их ночным зрением было трудно разбирать путь в десяти шагах впереди, нагонял на нее жуть. - Довольно… оригинальное место для прогулки. - она перешагнула через сугроб, - И время тоже. - Самые подходящие, чтобы достичь ее цели. - Йезу темнота, похоже, нисколько не мешала, он уверенно шел по одному ему известному пути. Девушка заметила, что на нем рюкзак, небольшой, но плотно набитый, - Помните, мы недавно с отцом спорили про фамильяров? Действительно. Мирелия могла бы и сама догадаться. Что ж, похоже, ее любопытство скоро будет удовлетворено самым наглядным образом. - Еще бы не помнить. - усмехнулась она - Вы тогда посоветовали своей сестре приручить кантарийского лиса, чтобы вести потайную романтическую переписку…        - Да, эта зверушка была бы отличным почтальоном. Именно так ее использовала Вейл Левиафан - младшая сестра и сподвижница основательницы одноименного Столпа. Тогда мир населяло множество тварей, загадочных, причудливых, а порой и невероятно опасных. Приручение фамильяра было доблестью. Владыка Вельзевул оседлал иссалаира - огромную птицу, быструю как ураган, с двумя головами на длинных грифьих шеях: одна выдыхает огонь, другая - продирающий до костей морозный поток. Иезекиль перебрался через поваленное дерево и помог преодолеть его Мире. Им повезло, что под тонким, в несколько сантиметров, верхним слоем снега был прочный наст - идти было легко, будто по тротуару в первые зимние дни. - А Исфиль Люцифер, второй сын Первого Владыки, обуздал тварь, ныне именуемую карнотавром - громадного хищного носорога со шкурой, которую берут не всякие из зачарованных клинков, и сделал это, будучи аккурат в моих годах! Тем он возвысился в глазах отца и стал вровень со старшим братом. Абаддон говорил об этом так азартно, что у Мирелии внутри все сжалось. - Надеюсь, вы не собираетесь повторять это безумие?! - она стиснула пальцы Иезекиля, дрожа - но не от холода, а от страха за его сумасбродную голову.        - Этот массивный увалень мне совершенно ни к чему. - успокоил ее Йез - Я дерусь так, что пользы от него не будет вовсе. Путь им преградил бурелом. Пробирались молча; Иезекиль легко проскальзывал между ветвей, запрыгивал на поваленные стволы и вывороченные из земли комли, а потом помогал спутнице пройти. Раз Мира споткнулась о незаметный сучок и потеряла равновесие, но сильные руки, оказавшиеся на ее талии, не дали ей свалиться в снег. Эбендери отчаянно надеялась, что в темноте Абаддон не разглядел румянец, проступивший на щеках. Скоро завал кончился, и они пошли дальше. Глаза гувернантки привыкли к окружающему мраку, и лес обрел суровую северную красоту; он будто бы превратился в волшебную чащу, где плутали герои древних легенд. Сплетения ветвей, загроможденные льдом и снегом, мерещились мифическими существами, коих уже нет - а может, никогда и не было в подлунном мире. Вдали захлопала крыльями какая-то беспокойная ночная птица - и сердце девушки ушло в пятки, напуганное сонмом миражей, порожденных разгоряченной фантазией. Но разум быстро восторжествовал, разогнав фантомов; от всего этого Мирелию охватил прямо-таки детский энтузиазм, такой, который обыкновенно бывает у шалунов при потайных проделках - хотя именно она была тут старшей, и должна была следить за тем, чтобы ничего не случилось. В сущности, правильно было бы вовсе предотвратить эту прогулку, но… Иезекиль, бессовестный прохвост, знал, что не встретит отказа. А теперь уже и сама Мира не хотела отступать - иначе жгучее томление о брошенной на полпути авантюре будет ужасно ее мучить. - А какие еще твари упоминаются в летописях? - в такт своим мыслям спросила девушка.        - Великое множество. Всех этих бесконечных литосерпентов, ноктюрновых ос и скаат’а’лиров не упомнишь, да то и незачем. В конце концов, есть справочники, где о них написано куда подробнее, чем в древних свитках. Но я, пожалуй, расскажу вам о том существе, что впечатлило меня более всего. - И кто же это? - У него нет имени в существующих ныне языках; нет и в большинстве древних, лишь в одном давно погибшем наречьи его называли Bhaalgorn. Два корня: bha - широко распространенный, означает, что именуемый плотояден. И gor - зло. Gor с суффиксом n - это превосходная степень, со смыслом “нечто до крайности опасное”. Этот титул носили лишь семеро тварей, вызывавших у наших предков наибольший ужас. Итого, его имя можно перевести как “зло, пожирающее плоть”. Тайга кончилась. Иезекиль и Мирелия вышли на широкое поле. Метель стихла, и теперь снежинки тихо кружились в темном воздухе, оседая на платке Миры и собранных в хвост волосах ее спутника. В отдалении стояли домики. - Осталось чуть больше двух километров. - проговорил Абаддон, - Наш путь лежит через эту деревню. А пока продолжу свой рассказ. Bhaalgorn - засадный хищник. Он телепортируется - кочует с места на место, выбирая, где залечь на охоту. Когда ему приглянется укромный уголок, Bhaalgorn переходит в полуматериальное состояние, находясь меж мирами - нашим и Бездной, и так ждет добычу. Его лежку невозможно обнаружить никакими приборами или поисковыми заклинаниями; лишь один признак выдает ее наверняка - силуэт. Трещины на сухой земле или древесной коре, мозаика на стене, рисунок нитей на ковре непременно будут изображать эту тварь, даже если прежде там было нечто иное. Думаю, поселись он в современном городе, его логово обозначилось бы стрит-артом… Девушке стало неуютно. Мирелия любила животных, но исключительно мирных - ее собственный фамильяр, огненный лемур Фило, питался в основном бананами и обжигал своим пламенем лишь сургуч для писем. А Иезекиль тем временем продолжал: - Когда жертва подходит ближе, Bhaalgorn неизвестным колдовством притягивает ее к себе; зачастую эта магия разрывает кожу, дробит кости, давит органы в кашу. Если же вдруг добыча еще способна сопротивляться, охотник проявляется в нашей реальности, и четыре лапы с громадными когтями, рвущими как бумагу любые магические щиты и доспехи, раздирают несчастного на куски. Сродство с Бездной позволяет ему останавливать ток праны в наших Цепях, магия становится недоступна, и потому спастись от проявившегося чудовища, вонзившего в тебя лезвия, почти невозможно. Лишь одному это удалось - Bhaalgorn сожрал четырнадцать демонов, шедших с уцелевшим в группе, и, насытившись, стряхнул последнего с когтей и растворился. Полубезумное свидетельство того счастливца и составляет большую часть известных данных об этом существе. Они вскоре достигли поселения, и теперь двигались по замерзшей грунтовой дороге. С двух сторон громоздились избы, все черные во мгле ночи, засыпанные снегом где по крышу, а где и по самую печную трубу. Освобождены от завалов были только двери да окна; ни в одном доме не горел свет. - Все спят. - хмыкнул Абаддон - Я угадал со временем. Лишние глаза нам совершенно ни к чему… - А этот Bhaalgorn, он живет ныне? - с нервозностью в голосе спросила Мира. - Последние полторы тысячи лет не поступало ни одного надежного свидетельства о встрече с ним. С другой стороны, чтобы оставить свидетельство, надо, собственно, пережить встречу, а эта задача не так уж и проста. Ведь кости без единого кусочка мяса не слишком болтливы, не так ли? К слову о мясе… О мощи существа прекрасно говорит его пища. Волк обыкновенно ест диких свиней, но будет рад угоститься нежной крольчатиной. Кошка питается мышами и крысами, а домашняя ветчина для нее - деликатес. Так вот, из шести наиужаснейших тварей, носивших имя Gorn, четверо служили для Bhaalgorn кормом. А мы, высшие демоны, сошли бы за лакомство… Иезекиль прервал свои гастрономические рассуждения, почувствовав, что его спутница замедлила шаг. Он обернулся - Мирелия болезненно жмурилась. - По правде сказать, мысль стать для кого-то хоть ветчиной, хоть колбасой вызывает у меня тихий ужас. - процедила девушка.        - Меня она тоже не слишком греет. Впрочем, такова жизнь. В ней постоянно кто-то кого-то ест - фигурально или буквально. Впереди виднелся какой-то домик на отшибе. Вокруг него снег ложился особенным образом - стена, обращённая к деревне, была не заметена вовсе, в то время как вокруг остальных трех сугробы громоздились на самую крышу. Дороги к нему не было - будто бы ни разу за зиму никто из местных не ходил в ту сторону, а хозяин не выбирался дальше своего двора. - Уже рядом. Скоро все решится. - тихо пробормотал Абаддон, когда до избушки оставалось метров двести. Чем ближе - тем чаще наст проламывался под ногами, последние метры они шли по колено в снегу. Шагов за тридцать Иезекиль остановился. - Мы на месте. Подождите тут, это в любом случае займет не больше пары минут.        - Может, всё-таки откроете, кого выбрали себе в фамильяры? Рюкзак упал в снег. Абаддон улыбнулся: - Неужели я просто так стал бы распинаться про какую-то вымершую тварь? И развернулся к избе. Мира застыла, неспособная даже крикнуть - слова застряли в горле. Это была, верно, какая-то дурацкая шутка… Нет, он же не будет лезть к чудищу, которое сам только что признал опаснейшим отродьем Преисподней?! Не будет же?.. - Стойте там и не подходите ближе! Тогда он не сможет до вас добраться! - будто сквозь вату просочился голос Иезекиля. Ночную тишину разорвал низкочастотный рокот. На потемневших бревнах Мирелия заметила движение. Ее подопечный резко вспыхнул - так отреагировала защитная аура на мощное внешнее воздействие. Шаги Иезекиля отяжелели и сделались неуклюжими, будто на него взгромоздилась большая тяжесть. Вокруг вились потоки прежде тихо падавших снежинок, теперь стремившихся к одинокой избе. Сердце девушки сдавило ледяными тисками - на стене стали явственно видны бороздки, образующие рисунок какой-то кошмарной твари, настолько большой, что ей пришлось сгорбиться и скрючиться, дабы уместиться под скатами крыши. И этот силуэт оживал. Шевелились лапы с огромными, длиннее ступни, серпообразными когтями, череп с мощным загнутым книзу клювом медленно поворачивался к нежданным визитерам. Вдруг все вздрогнуло. Чудовище вырвалась в мир. Древний монстр возвышался над юным Абаддоном, превосходя его ростом как минимум вдвое. Он был похож на птицу, гротескно преображенную каким-то сумасшедшим художником. Ястребиная голова с двумя парами глубоко посаженных глаз была, словно чешуей, плотно покрыта мелкими стальными перьями. Этот покров спускался на торс, где оперение укрупнялось, но четыре могучие руки были его совершенно лишены. Ноги, как у сов, до колен скрывались пернатой юбкой, а то, что ниже, было погружено в снег. Bhaalgorn открыл пасть - весь его клюв по краю оказался иззубрен, будто пила, треугольными костяными отростками длиной в полпальца. Юношу обдало зловонным паром. - Ну здравствуй, старичок. Как насчет стать моим питомцем? Все произошло мгновенно. Чудище взревело и всеми двадцатью когтями вцепилось в Иезекиля. Мира истошно завопила, когда из его левого плеча сзади вырвались обагренные костяные лезвия. Ее воспитанник был в смертельной опасности! Эта мысль вызвала в ней силу, задушившую дикий страх - и она бросилась на выручку. - Отпусти его немедленно, ты, проклятая тварь! Мирелия увидела, как Bhaalgorn отрывает Иезекиля от земли. На снег капала дымящаяся кровь, а ее подопечный улыбался. Глядя, как раскрывается клюв, чтобы раздробить ему череп, Абаддон здоровой рукой легонько коснулся лба чудовища, между первой и второй парой глаз. И все замерло. Несколько секунд, показавшихся Мире часами, шла борьба. Иезекиль прикрыл глаза; его губы двигались, он шептал что-то - вероятно, заклинание. Девушка застыла в пяти метрах от них, опасаясь нарушить процесс. И вот юноша отнял руку. Монстр осторожно опустил его, вытащил когти из раны - Мирелия старалась не думать, насколько это больно, хотя Йез только немного поморщился - и встал, наклонившись на уровень глаз Абаддона. Тот проговорил: - Ну вот и подружились. И рухнул в снег. Мира кинулась к нему, упала на колени, принялась было искать травмы, но Иезекиль только процедил сквозь зубы: - Рюкзак, мне нужен мой рюкзак! - Что достать?! - нервно спросила девушка, взяв требуемое. - Передний отсек, синяя круглая склянка с надписью “Гемостатик”. Взяв лекарство в здоровую руку, Йез обильно залил поврежденное плечо прямо сквозь дыры в одежде. Не без труда сев, он сдернул с шеи шарф, расстегнул куртку, и принялся осторожно, чтобы не слишком шевелить раненую конечность, ее стаскивать. Мирелия тут же пришла на помощь. - Ты… О чем ты вообще думал?! Ты же мог погибнуть! Это чудовище разорвало бы тебя прямо на моих глазах! - прямо на окровавленное плечо упали соленые капли. Абаддон, превозмогая боль, в мыслях мрачно усмехнулся тому, до какого исступления чувств он довел бедную гувернантку. Раньше Мира никогда не называла его на “ты”.        - Простите меня великодушно, Мирелия. - Иезекиль печально улыбнулся, - Я не хотел впутывать вас во всю эту дрянь, но… Мне требовалась подстраховка. Я предполагал, что произойдет нечто подобное, и нужен был кто-то, кто помог бы залатать дырки в шкуре. А кроме вас, надеяться мне и не на кого… Она ничего не ответила, только уткнулась ему в макушку. Вновь тихо падали снежинки, укрывая белым кружевом Иезекиля, Мирелию и древнего монстра, бесстрастно взирающего на выражение чуждых ему чувств. Йез чувствовал, как намокают его волосы, слышал всхлипы, и терпеливо ждал, пока девушка успокоится. В конце концов, душевная боль, которую он причинил ей своим безумством, едва ли меньше, чем та, которую ему самому нанесли когти Bhaalgorn. К счастью, Мира довольно скоро пришла в себя. Взглянув на пропитанную кровью флиску, она вспомнила, что ее подопечный вообще-то тяжело ранен и нуждается в скорейшей помощи. Высказать свое мнение можно будет и потом. - У тебя есть еще медикаменты? - она раскрыла рюкзак пошире и принялась шарить в его недрах.        - Да. Подготовьте шприц-ампулу с золотистой жидкостью. Проклятая стекляшка закатилась куда-то в щель, и Мирелия долго не могла ее нащупать. Когда лекарство все-таки обнаружилось, она обернулась к Иезекилю и увидела, как тот пытается высвободить руки из рукавов. С серьезной травмой плеча эта несложная задача стала для него затруднительной. - Подожди, сейчас я помогу. Мира хотела было аккуратно спустить флиску, но тут на воротнике сомкнулся клюв их безмолвного компаньона. Bhaalgorn рывком стянул ее с юноши и отшвырнул в сторону. - Теперь я верю в любовь с первого взгляда. - ехидно проговорил Иезекиль, взяв лекарство и выпуская воздух из шприца с регенерационной суспензией, - Пару минут назад это милое создание собиралось отгрызть мне череп, а теперь помогает раздеться. Романтично, не правда ли? Когда поршень дошел до основания иглы, Йез с видимым облегчением выдернул ампулу из плеча. Рана совершенно перестала кровоточить, и ее края мало-помалу начали соединяться в единое полотно плоти. - Осталось только забинтовать. - Иезекиль оглядел свою заживающую руку и с удовольствием отметил, что татуировки были совершенно не повреждены, - Белый и оранжевый свертки, во внутренней сетке. - Сейчас. Глядя, как ловко он заматывает бинтом поврежденные места, Мирелия не удержалась от вопроса: - Судя по сноровке, это не первый случай? - И даже не десятый. - хмыкнул Абаддон, закрепляя повязку самофиксирующейся лентой. Покрутив раненой рукой на пробу, он взял у девушки рюкзак и вытащил оттуда точно такие же флиску и куртку, как те, что изорвал когтями Bhaalgorn. Мира перехватила у него одежду и принялась аккуратно надевать рукав на пострадавшую конечность. До этого момента она лишь подавала медикаменты, и теперь хотела сделать что-то более полезное. Йез не стал противиться. - Примите мою сердечную благодарность за эту вылазку. - тихо проговорил юноша, когда наконец оделся и намотал на шею шарф, - Без вас мне было бы куда труднее оклематься после игр с этой ласковой зверюшкой. - Я, по правде сказать, затрудняюсь подобрать слова… Иезекиль не дал ей договорить, крепко обняв здоровой рукой. Мирелия застыла, не ожидав такого выражения чувств от обычно циничного и едкого юноши. На ее счастье, он не мог увидеть густой румянец, вспыхнувший у Миры на щеках. - Я буду хорошим мальчиком… Ну, какое-то время. - раздался шепот у Мирелии над ухом. Абаддон отстранился и оглядел площадку - истоптанную, обильно забрызганную его кровью. - Нехорошо оставлять после себя бардак. Сейчас зачищу следы, а потом доведем дело до конца. Надо посетить еще одно местечко. Не бойтесь, на этот раз - совершенно безопасное… *** - Кто это? – слегка озадаченная Куиша глядела на свернутый в рулон шарф, врученный ей братом. Из мотка ткани торчал длинный нос, а в глубине блестели два любопытных глаза. - Это твой новый друг. Иша, аж подпрыгнув от нетерпения, перевернула сверток и принялась его разматывать. Внутри оказался лисенок. Иссиня-черный, но с белой грудью, весь покрытый белыми и рыжими пятнышками, этот меховой комочек сосредоточенно обнюхивал руки, на которых сидел. Закончив с ними, он посмотрел наверх, в лицо Куише, и морда его приняла такое умильно-глупое выражение, какое бывает только у совсем маленьких зверят. - Какая лапочка-а-а! - восторженно пропищала девица, аккуратно качая зверька на руках, - Братец, а откуда ты его взял? - Ее. Это самочка - видишь, три цвета на шкуре? А где таких найти, мне подсказали одни хорошие знакомые. Мира в этот момент с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. Визит на нелегальную часть рынка живности в Лилит после встречи с древним чудовищем конечно, не произвел на нее большого впечатления, но по более спокойному размышлению, Мирелия бы в жизни не пустила своего воспитанника в такое злачное место. И сама бы не пошла. Но Иезекиль очень хотел “побаловать сестренку” и не собирался останавливаться, а она… Ну, не могла же она бросить эту прекрасноглазую сволочь? - Я назову ее Ланиакея*. Коротко - Лани. У нее спинка - будто небо со звездами! - завороженно проговорила девочка, поглаживая маленькую лисичку по голове. Та довольно жмурилась, делаясь похожей на котенка. - Хорошее имя. Тебе еще нужно будет сделать для Лани гнездышко с лежанкой - кантарийские лисы нуждаются в своем жилье так же, как и обычные. А когда она немного подрастет, займешься дрессировкой. - Братик, ты лучший! Спасибо-спасибо-спасибо! Куиша поднесла лисенка к лицу, чтобы получше рассмотреть, как переливается шерсть в свете ламп. Зверушка заглянула ей в глаза, что-то решила в своем лисьем мозгу - и облизала девочке нос. Под восхищенный визг Йез тихо оставил их компанию и удалился к себе. Иша в сопровождении гувернантки отправилась в свою комнату, где Мирелия научила ее, как сделать из старой коробки из-под платья уютное жилище для питомца. Оставив девочку искать блюдце и миску для воды, гувернантка взглянула на Ланиакею, свившую себе гнездо из старого тряпья, и вышла. Ей совершенно не понравилось поспешное бегство Иезекиля, еще совсем недавно пылавшего энтузиазмом. И не зря - он лежал в одежде на неразобранной кровати и, казалось, дремал, хотя обычно не любил дневного сна. Подойдя ближе, Мира увидела, что юноша бледен как старинный пергамент. Она коснулась его лба, готовясь обнаружить жар, но ничего необычного не ощутила. - Не бойтесь, я не собираюсь помирать сразу после такой удачной вылазки. - и вправду, голос был слишком ехидным для скорого мертвеца, - Просто действие анестетика из той смеси, что я вколол, кончилось, а без него тяжко. Мой славный фамильяр обладает… куда более сильными способностями к подавлению магии, чем ожидалось. Прошло уже часа полтора, а я только смог ощутить Цепи в раненой руке. Использовать ее в колдовстве, похоже, смогу не раньше завтрашнего дня. - Иезекиль, ты потерял много крови. - Мирелия присела к нему на кровать. Она пыталась быть строгой, но после всех сегодняшних приключений это выглядело скорее нелепо.        - Пес бы с ней, из меня выливалось и побольше. Будь раны от простых клинков, я бы вечером уже скакал на тренировке. Нет, все дело в этом подавлении… Проклятье, неужели он использует миазмы Бездны? Если так, то можно будет столько всего наворотить… - На сегодня, полагаю, хватит. Тебе стоит поспать, я посижу тут. - Я благодарен за вашу заботу, но, право, вы тоже заслужили отдых. - проговорил Абаддон, смотря, как Мира прикрывает широкий зевок, - Идите к себе, до обеда еще много времени. - Ты даже стакан воды взять не сможешь, герой. - бросила девушка, борясь внутри себя с тем, чтобы принять это соблазнительное предложение. - У меня есть помощник. Иезекиль взглядом показал на стену за собой. Мирелия присмотрелась и вздрогнула. Среди прежней росписи появился один новый рисунок. Вытянувшись от пола до потолка и чуть пригибая голову, готовым к атаке стоял Bhaalgorn. *Ланиакея - на гавайском "необъятные небеса", крупное сверхскопление галактик. В его составе есть сверхскопление Девы, в котором, в свою очередь, есть Местная группа. Там среди прочих есть галактика Млечный путь, в одном из рукавов которой - рукаве Ориона - находится звезда по имени Солнце. На третьей по счету планете этой звезды стоит сервер Фикбука, на котором хранится этот фанфик.