Внутренний Демон Азулы

Глава 20: Душевная буря Когда я увидел, как морское чудище практически размазывает по стенке Азулу своим хвостом, что-то во мне зашевелилось, словно отсутствующее сердце кольнуло болью. После удара монстра, девушка зацепилась кинжалами-саями за палубу, благодаря чему хвост чудовища не утащил её за собой в воду, как это произошло с другим гвардейцем. Лезвия кинжалов хорошо порезали обшивку корабля, оставляя свой след длиной в пару метров. Держалась принцесса только на честном слове, и вскоре рухнула на палубу. Подобно сломанной кукле, которой обрезали нити. Я видел, что она все еще была жива, но подобное наверняка оставило неслабые травмы. Их было невозможно разглядеть издали, но, думаю, ей повезло остаться с руками и ногами, которые возможно даже будут работоспособными. С высоты полёта птицы я смотрел за делами своих рук. Пока монстр бился в агонии под ударами мастеров огня, мой разум полнился размышлений как же до такого дошло… Всё началось с наспех созданного плана. Увидев проходящий рядом шторм, я решил воспользоваться моментом и как следует наказать девчонку, одновременно продемонстрировав свои новые возможности и напомнить, что она не зря меня боялась. Вселившись в рулевого, я направил корабль в шторм. Сорвал и выкинул в море колокола тревоги. Убивал всех солдат, что пытались помешать мне. В ответ они убивали меня, но я дух, умирали только одержимые мною тела. В основном это были маги, так как в них гораздо легче вселяться и держались они гораздо дольше. Пускай активный бой, сокращал время одержимости до одной минуты, но с моими навыками я успевал сделать всё что надо и за тридцать секунд. И какими бы профессионалами солдаты не были, каким бы стажем, навыками или опытом не обладали, в каких сражениях не участвовали. Абсолютно никто из них не ожидал, что любой их товарищ может ударить в спину, неожиданно демонстрируя виртуозные навыки покорения огня, ближнего боя и обращения с любым холодным оружием. К такому их жизнь не готовила. Завести корабль в бурю было слишком просто, люди буквально ничего не могли со мной сделать. Становилось даже немного стыдно от подобных действий. В целом, устроенная резня нисколько не волновала меня. Разве что абсолютно бесчестные методы и способы убийства вызывали некий стыд. К своему шоку я даже получал некое удовольствие, убивая людей красочно, виртуозно, одним ударом. И это было странно, никогда не замечал за собой особого садизма и страсти к битве. Неужели личная сила так влияет на разум? Или же дело в физическом теле? Чувствовать себя таким сильным и могущественным… это приятно. Я по-прежнему оставался циничным по самую глубину своей души, относясь к смертям незнакомцев ужасно безразлично. В мире на постоянной основе умирает огромное количество незнакомых мне людей, в муках, болезнях, голоде, насилии... Ничего не меняется от того факта, что некоторые из них умерли на моих глазах или от моих рук. Да и с чего меня начали бы волновать жизни солдат? Я их не знаю, они не знают меня. Конечно, у некоторых семьи, жены, дети, мечта, долги и прочая чепуха живых, но мне то какое дело? Их долг умирать ради чужих целей, это их работа и нечего думать об этом слишком много. Только вот некое чувство неправильности всё еще терзало разум. И оно не относилось к неожиданно проснувшейся страсти сражений. Или это было самоутверждение? Непонятно. Никогда не самоутверждался за счет других, особенно тех, кто слабее. Всё это удел неуверенных в себе глупцов, с ничтожной самооценкой. Себя я таким никогда не считал. Тем временем бой продолжился, хоть и не так активно как раньше. Чудище израсходовало все свои силы и только содрогалось под атаками магов. Единственный, кто пострадал от него — Азула и еще один гвардеец, что упал за борт, задетый ударом колоссального хвоста вместе с принцессой. Я видел, насколько сильно у монстра был повреждён мозг, после удара молнией принцессы. Именно из-за этого я потерял контроль над тварью. Сложно вселиться и управлять полупрожаренными мозгами. С того момента всё пошло по интимному месту женщин. Вскоре солдаты огня победили монстра, скинув его тушу в воду. Избавившись от опасности, они первым делом унесли Азулу вниз, в лазарет. В это время судно начало отдаляться от эпицентра шторма, постепенно выходя из него. Я же продолжал следить за принцессой на расстоянии. Попутно размышляя, о причинах испытываемых эмоций, не характерных для меня. Жалость? Нет. Это была не она. Кого жалеть? Разве что служанок, что оказались не в том месте и не в то время. Военный экипаж судна? Нет, их точно жалеть я не буду. Они знали, на что шли, служба в армии Страны Огня полностью вся по контракту. Азулу? После пытки и предательства с её стороны… не знаю. Пускай я это предвидел, и даже много чего хорошего в итоге приобрел, в то время, как сама принцесса занимается самобичеванием и страдает от одиночества. Но наблюдать, как этот усердный, и жаждущий признания и любви ребёнок падает поломанной куклой... Это было больно. Я не знаю, что думать! Она избалованный ребёнок, чью жизнь я помню наизусть. Знаю, что такой её сделали, и знаю, что по-другому она просто не могла поступить, не умела, не научили. Даже сейчас я частично понимаю и принимаю все свои действия, находя их логичными. Часть меня говорит, что именно так и должно было произойти. С Азулой по-другому невозможно было поступить, она не поймет иных методов. Я уже пытался по-другому, мягко, не спеша, но ничего не вышло. Только сила, только страх! Только так я смогу заставить уважать свою власть. Страх, лучшее чувство, что контролирует человека! Но… постойте. Я помню эти слова! Их говорил принцессе её отец. Ясно... Вот что мои чувства пытаются сказать мне. Всё ясно. Я бы не поступил подобным образом, нет. Придумал бы более изощрённый и действенный способ, без лишних жертв и убийства. А так… так бы поступила Азула на моём месте. Последствие от перестройки энергетики по образу принцессы, вместе с её памятью дают о себе знать. Мне необходимо тщательней следить за собой. Дабы избежать подобных мыслей, и, что еще хуже, действий. Несомненно, мне нужно разобраться в себе, определить свои цели, путь их достижения и способы реализации. А также цену, которую я готов за всё это заплатить… Можно ли было поступить по-другому? Да. Было множество вариантов, но меня торопило время. Время… его всегда не хватает. Или я начинаю оправдывать себя? Как же отвратительно заниматься самокопанием. Вот только собирающийся пробудиться в этом году один лысый монах не будет спрашивать моего мнения. Но даже с учетом времени, я поступил слишком опрометчиво и несколько глупо. Прямо как Азула поступила со мной, предав при первой же возможности… Мне нужна медитация. Необходимо разобраться в себе. Благо, есть время, пока принцесса без сознания. Самое время подумать над своими дальнейшими действиями… (***) Несмотря на пропажу людей, несколько пробоин, течи, погнутую обшивку и прочие последствия диверсии предателей, корабль принцессы успешно преодолел шторм. Только вот, императорская гвардия так и не обнаружила следов предателей. Их возможное наличие заставляло действовать куда жёстче и буквально нависать над работающими моряками. Но все понимали и принимали подобную ситуацию и такие жесткие меры. Большая часть кортежа принцессы осталась в живых, поэтому они охраняли все важные места, не давая даже возможности затаившимся предателям нанести внезапный удар. Пускай оных не нашли, но после допущенного случая гвардейцы не имели права на ошибку. По приказу капитана гвардии, Азулу всегда охраняли минимум три мага огня. Под их же присмотром, корабельный доктор проводил лечение императорской особы. Доктор знал: если он не справится с этой задачей, его объявят предателем и обвинят во всех грехах. К его счастью, госпожа легко отделалась, как для попавшего под удар хвоста гигантского змея. Если верить словам очевидцев, а не верить причин не было. Вывих обеих рук и одной ноги, трещины в костях, перелом рёбер и несчитанное количество ушибов, ссадин и синяков. Легкая цена выживания в такой ситуации, а раны… молодой организм легко вылечит ранения. Легко, но не скоро. К тому моменту принцесса как раз пришла в себя, демонстрируя удивительную живучесть, а после и высокий болевой порог. Доктор вправил вывихнутые конечности, обработал остальные раны и наложил повязки и шины на переломанные рёбра и другие кости, в которых обнаружились трещины. Азула ни единым мускулом не демонстрировала испытываемой боли. Она лишь расстроилась, что вернуться к тренировкам сможет только через месяц, и это в лучшем случае. Впрочем, девушка мастерски скрывала свои эмоции и всю свою боль. Никто не знал, о чем она думала или что чувствовала. Поэтому все свидетели лечения были впечатлены выдержкой девушки. Они даже не догадывались о том, что потерять хоть чуть-чуть репутации для принцессы было куда страшнее боли при вправлении суставов. Закончив с лечением и написанием курса выздоровления, доктор разрешил унести принцессу в её покои. Гвардейцам пришлось взять девушку на носилки и отнести на последний этаж пагоды. Несчастные дрожали от страха, неся императорскую особу со всей возможной осторожностью. Мысленно молясь Агни, они нёсли девушку медленно, не спеша, шагая по лестницам, замирая каждый раз, когда девушка морщилась от боли. Принцесса не жаловалась, молча терпела, сжимая зубы. Только один раз за весь путь она приказала нести осторожнее. Однако мужчины едва ли не поседели от страха, неся свою ношу на самый верхний этаж. Азулу разъедали противоречивые эмоции. Она никогда не чувствовала себя такой слабой, беспомощной, униженной... Девушка прекрасно понимала ситуацию и необходимость в подобном, но ничего не могла с этим сделать. Ей оставалось только терпеть и стараться выздороветь поскорее. Однако всё это девушке не помешало злиться на собственное положение. Однако то, от чего она так долго бежала, настигло её. Одиночество наедине с самой собой… это пугало её. Убежать более не было возможности. Азула осталась совершенно одна со своими душевными травмами и глупыми мыслями её разума. Принцесса, терпя боль, прикладывала огромные усилия, напрягая всю свою волю, чтобы не казаться слабой перед другими. Пока её несли, она размышляла о многом, но никто не был в силах даже предположить, о чём она думала. Это не было заметно. Азула не показывала ни своих переживаний, ни своих страданий. Но девушка знала, что стоит только ей остаться одной, как всё станет много хуже. Гвардейцы принёсли девушку в покои, оставив на распоряжение служанок, которых несколько раз проверили во всех местах, немножко злоупотребляя положением. Но те не сильно жаловались. Да и Азулу не интересовало это. Принцесса была полностью погружена в свои мысли и эмоции, варясь в них словно в кипящем котле. В таком состоянии бессильной злобы, она не чувствовала даже вкуса супа, которым её кормили с ложечки. — Госпожа, позвоните в колокольчик, и мы тут же придём, — говорит одна из служанок принцессе, когда они закончили ухаживать за ней. Азула с трудом могла шевелиться не испытывая боль, поэтому очень нуждалась в помощи даже с приготовлениями ко сну. — Я знаю, оставьте меня. Я желаю побыть одна, — сдержанно говорит принцесса, смотря сердитым взглядом на своих служанок, что продолжали бояться её даже с учетом состояния. Азула не была зла конкретно на них, она просто испытывала злость на всё. Чувства бушевали внутри неё, требуя выхода, но их сдерживала колоссальная воля девушки. Пятёрка женщин молча кланяется и уходит за дверь в соседние покои. Дверь остаётся слегка прикрытой. Прямо за дверью стоят двое стражников, в то время как третий патрулирует коридор. Свет от светильников освещал комнату. Азула не погасила их, а служанки позабыли об этом, в страхе стремясь выполнить приказ принцессы. Окна были закрыты ставнями, за ними выл ветер. В комнате царил порядок. На стене висел меч из метеоритной стали. Ниже, на столе лежали кинжалы-саи, которые принесли вместе с ней гвардейцы. Их она заполучила благодаря духу. Именно они и спасли ей сегодня жизнь. Девушка с трудом отводит взгляд от вещей напоминавших ей о её давнем знакомом. В остальном же её покои были до отвращения роскошными и помпезными. Не с кем поговорить. Некому пожаловаться. Держаться достойно королевской особы. Терпеть. Быть идеальной наследницей престола. Как бы трудно ни было, продолжать быть идеальной. Но как можно было следовать своим идеалам, находясь в столь жалком положении? Возможно, лучше бы она умерла, а не терпела подобный позор. Её сердце переполнялось отвращением к себе, каждый раз, когда кто-нибудь смотрел на неё. Она не видела, но догадывалась, что они смотрели с жалостью. В таком ужасном состоянии её никто не может бояться. Оставшись наедине, ей как никогда захотелось поговорить, выплакаться о своих проблемах, своей боли. Душевные терзания были настолько велики и мучительны, что из глаз брызнули слёзы. Сейчас она была не против пообщаться даже с уничтоженным собственноручно паразитом. По которому так скучала, но даже мысленно не признавалась в этом. Кое-как, растерев слёзы о подушку, она пытается взять себя в руки и отвлечься, как делала это много раз раньше. Собираясь начать целительную технику дыхания, чтобы отвлечься от душевных терзаний, девушка делает вдох и содрогается в болезненном кашле. — Кха-кха-кхе… кха… — стараясь сдерживать боль со рвущимся кашлем, она пытается быть сильной, но… нет, не получается, не выходит. Она слабая, беззащитная, поломанная и плачущая девочка. — Принцесса? С вами всё в порядке? — тут же вошел стражник, обеспокоенный услышанным. — Да, — сквозь сжатые от боли зубы шипит девушка, — пошел вон из моей комнаты. — Е-есть, — дрогнувшим голосом сказал солдат и тут же вышел, оставляя принцессу наедине со своей болью. Увидел ли он её слёзы? Даже если и увидел, то никак это не показал, быстро вернувшись на свой пост. Азуле ничего не оставалось кроме как молча сдерживать рвущиеся наружу всхлипы. Прерывисто тихо дыша, она старалась думать о чем-нибудь сложном. Вспоминать сложные задачи, думать над тактикой морских сражений, тактикой боя, решить сложные математические уравнения в уме, отвлечь свой разум хоть чем-нибудь! Но у неё ничего не получалось… Она заняла максимально комфортную позу, боль в рёбрах ослабла. Неизвестно сколько времени прошло. Ветер за окнами как выл, так и воет. Кажется, был яркий день? Или вечер? Шторм начался ранним утром. Можно было спросить у стражников, но она не хотела, чтобы её видели в таком виде. Сна не было ни в одном глазу. Как можно было спать в таком состоянии, когда хотелось кричать! Азула изо всех сил сдерживалась, чтобы не разреветься. Слёзы молча стекали по её щекам, образуя мокрые дорожки. В таком состоянии она нисколько не следила за окружением и никак не могла бы увидеть того, что происходит за её спиной. Из стены, позади неё вышел синеватый дух. Медленно и бесшумно подлетев к девушке, он резким движением руки касается её лба своей ладошкой. На мгновение глаза Азулы вспыхивают светом, после чего она мирно засыпает.