Монстр внутри

      Всю ночь Кэйа пил, смеялся, и после полуночи стал активно поздравлять Эолу с днём рождения. Лоуренс, изрядно выпившая, улыбчиво благодарила всех, однако периодически лупила Альбериха за слишком раскрепощённое общение. — Ещё слово, и я превращу тебя в жабу, чтобы только квакать и мог, — заявила девушка слегка заплетающимся языком и размахивая рябиновой палочкой возле покрасневшего от алкоголя носа юноши. — Или расскажу о многих твоих нарушениях профессору Лизе. — Ну ты, конечно, опасная женщина, Эола, — заулыбался Тома. — Не зря Слизеринка. — Своими правами старосты нельзя пользоваться, — надувшись, заявил Кэйа. Эола хитро улыбнулась. Альберих вздохнул и повернул голову в сторону, сталкиваясь взглядами с Дилюком. Гриффиндорец спокойно стоял в компании друзей и выпивал вино, сдержанно улыбаясь. Однако он будто бы специально пришёл на вечеринку, чтобы следить за Кэйей. Однако с каждым часом Рагнвиндру становилось всё тяжелее и тяжелее. Брюнет сидел в компании разных девушек, а ближе к двум часам уже вовсю целовался с двумя поочерёдно. Тогда-то у Дилюка сорвало башню. Выхватив у Розарии бутылку огневиски, Дилюк прямо у неё на глазах сделал около десяти больших глотков. Ошарашенная слизеринка даже не знала, что сказать, ведь Дилюк вообще не пьянчуга! В отличие от многих в этом помещении. Зрелище увидело ещё несколько человек, особенно Чайлд, который стал вопить поддерживающие слова. Гриффиндорец хмыкнул, вытирая губы рукой, затем быстро отвернулся, так и не возвращая бутылку. Уйдя в сторону диванчика в дальнем углу, парень плюхнулся возле пьяного Венти, который сразу же протянул ему стакан, чтобы чокнуться. — За классную вечеринку? — О да, — пробурчал тот, чокаясь целой бутылкой и выпивая ещё немного. Схватив со стола поблизости какую-то закуску, он мрачно закусил и тяжко выдохнул.       Эту всю картину видел и Кэйа. Обнаружив своего сводного брата в таком состоянии, он тут же прекратил всяческие любовные игры и будто бы сам протрезвел. Дилюк же вообще не пьёт! В чём дело, что с ним стряслось? Какое-то время Альберих наблюдал за ним, понимая, что гриффиндорец в компании Венти и Кадзухи, ещё одного слизеринца, осушил почти пол-литра огневиски.       Через почти час такого ужаса Кэйа не выдержал и всё же решил подойти к ужасно пьяному брату. Хмурый и какой-то мрачный, Альберих извинился перед другими ребятами и, не спрашивая разрешения, подхватил Дилюка за плечо, быстро уводя прочь в неизвестно откуда появившуюся дверь. Достав свою вязовую палочку, Кэйа бегло прошептал «Силенцио», тем самым затыкая буйного брата. Осмотревшись по сторонам, юноша быстро спрятался за стеной, так как неподалёку проходил завхоз, наблюдавший за порядком в коридорах. Дилюк вдруг перестал брыкаться, помутневшим взором осматривая лицо брюнета. Взгляд скользнул от повязки на глазу к носу, а затем к губам. Помедлив, Рагнвиндр нашёл в себе силы отвести смущённый взор. Боже, как же он быстро пьянеет!       Когда завхоз скрылся из виду, Кэйа обернулся на Дилюка, который сидел с безумно покрасневшим лицом. Хотя в плохо освещённом коридоре сразу этого было не заметить, Альберих всё же смог. — Ты зачем так напился? О Мерлин, ну не умеешь пить — так не берись! — Кэйа стукнул палочкой по одному из кирпичей неподалёку, и открылся тайный проход до башни Гриффиндора. Еле волоча ноги, Дилюк психовал, но не мог и слова сказать вслух, так как был заколдован.              В гостиной Гриффиндора было пусто, лишь огонь потрескивал в уютном помещении, украшенным золотисто-алыми предметами декора. Да уж, не часто Кэйе приходится сюда подниматься из жилых подземелий. Эта башня — самая высокая во всём замке. И вид отсюда открывается великолепный.       Кэйа затащил пьяного парня в комнату, тут же применяя приглушающее заклинание на всём помещении, следом снимая предыдущее с Дилюка. Тот разразился спутанными возмущениями, падая на свою кровать и всё ещё что-то бурча. Кэйа поколебался пару мгновений, затем неуверенно снял свою повязку с правого глаза. Он не был голубым, как левый, а золотистого цвета. Альберих наклонился к лежащему парню, заглядывая в его пьяные глаза и будто бы пытался что-то узнать из них. — Эй, ты охренел? Решил легилименцию на мне свою применять? — недовольно пробурчал Дилюк, напрягаясь, однако его попытки применить окклюменцию были довольно слабыми. Разум-то пьяный. Но и из-за этого легилименция Кэйи оказалась практически бесполезной, так как мысли у Рагнвиндра были безумно спутанными. Нахмурившись, Кэйа взялся ладонью за голову и быстро натянул повязку на глаз обратно. Дилюк засмеялся. — Что, не получается? Ещё бы, я профессионал в окклюменции! — Ты просто бухой, — удивительно спокойно проговорил слизеринец. — Тебе бы поспать, Дилюк. — Не хочу… Пока я тут буду спать… Ты будешь ебать очередную шаболду. А я что? А мне что прикажешь делать, м-м? — ворчал Рагнвинр, совершенно не следя за языком. Альберих опешил, уставившись на бледное аристократическое лицо чистокровного волшебника, затем встал с постели. Осторожно вытащив из кармана его брюк палочку, он осторожно уложил её на тумбочке, затем почувствовал крепкую хватку за рукав толстовки. Дилюк казался очень странным, притом всё ещё ужасно пьяным. Гриффиндорец, вероятно всего, совершенно не осознавал своих действий. Кэйа прикрыл глаза, глубоко вдыхая, затем резко наклонился к Дилюку. Остановившись от его лица на расстоянии ладони, Альберих судорожно выдохнул. Всё его тело безумно колотило, сердце бешено стучало, а руки подрагивали. Резко наклонившись, Кэйа поцеловал его в щёку, быстро вскочил и выбежал из комнаты, оставляя Рагнвиндра лежать на постели. Пару мгновений он трогал пальцами свою щеку, глядя на пологи своей постели, затем поджал губы, повернулся на бок и удивительно быстро уснул, так как перепил и очень устал эмоционально.       На утро Дилюк не помнил совершенно ничего после того, как выпил четверть бутылки огневиски. Проснулся он на полу, одетый и ужасно уставший. Едва найдя в себе силы, юноша сел, облокачиваясь спиной о кровать, затем взялся за голову. Очень хотелось пить, голова всё ещё кружилась. Осмотревшись, он взглянул на часы, которые стояли на тумбочке. Уже почти два часа дня! Он пропустил даже обед! Сколько он спал?! — О Мерлин, — пробурчал гриффиндорец, медленно плетясь в сторону душа. Прошло ещё около часа, пока он смог наконец привёл себя в более-менее человеческий вид. В этот момент в комнату вошёл один из его соседей. — О! Проснулся, пьяница. Не знали, что ты можешь так напиться, — улыбался паренёк. — Я сам не знал, — мрачно отозвался тот. — Как я вообще тут оказался? — Тебя с вечеринки увёл Кэйа, — легко бросил сосед, проходя вглубь комнаты. — Но дальше я ничего не знаю. Ты был в таком состоянии, что дальше бы вёл себя хуже Венти. А как попал конкретно в башню — точно не знаю.       Дилюк промолчал, задумчиво уставившись в пол, затем нахмурился и тут же вышел из помещения, поправляя свою мантию. Кое-как найдя Венти, он стал всё расспрашивать и попросил также отвести его в кухню. Как оказалось, Венти также ничего не помнил, но хоть смог проводить перекусить. Эльфы засуетились, когда Дилюк зашёл и сходу попросил воды и пару стейков с картошкой и сыром. Оставшись на какое-то время в тишине, Рагнвиндр вдруг спросил у Венти, который думал, что бы попросить на перекус. — Ты не видел Кэйю? — А? Зачем он тебе? — Просто интересно. Поблагодарить надо, — всё подряд стал ляпать Дилюк, на что Венти тут же заулыбался. — Он обычно, как сказал Сяо, в это время любит подниматься на северную башню. Они изредка там курят вместе. — Спасибо.       После позднего обеда Дилюку стало явно лучше, он попрощался с Венти и помчался в сторону той самой башни. Добирался он до неё минут десять, примерно ориентируясь по памяти. Прорицания он не посещал вообще, а кроме кабинета профессора Пульчинеллы там никого и нет. Гриффидорец слышал какое-то шуршание и выглянул из-за стены. Кэйа стоял с телефоном в руках и что-то смотрел. Дилюк не понимал стремления Альбериха узнать больше о маггловских гаджетах. Вдруг заиграла какая-то песня*, и гриффиндорец замер. Кэйа достал пачку сигарет из кармана брюк, выбирая сигарету. Чиркнув пару раз спичкой о коробок, он наконец смог зажечь её и закурить. Дилюк стал вслушиваться в текст, поражаясь, сколько же в нём печали. Зачем Кэйа её включил?       Слизеринец стоял и будто бы нервничал, постукивая ногой по полу, однако после каждой затяжки успокаивался. Подпевая на фразе «Никто не любит меня», брюнет хмыкнул, затем потушил сигарету о камни и тяжко вздохнул. Дилюк вдруг понял. Неужели эту песню он ассоциирует с собой?! Почему? Что заставляет его так думать?       Песня окончилась, и Дилюк поколебался несколько секунд, затем всё же окликнул его. — Кэйа, — нежный голос разнёсся по башне, и Альберих испуганно вздрогнул, выключая телефон. — Долго же пришлось тебя искать. — К-как ты тут оказался? Зачем? — он взволнованно осматривался по сторонам, будто бы боясь, что Рагнвиндр что-то заметит. Дилюк же видел только тревогу. — Я хотел… Поблагодарить тебя. Что увёл с вечеринки вчера. — А, — вдруг изменился в лице слизеринец, улыбаясь. — О да. Ты так напился, кошмар. Ну не умеешь, так зачем суешься? Видел бы ты себя, та ещё картина. — Всё равно спасибо, — игнорировал подколы брата тот, что очень удивило Кэйю. Что, даже глаза не закатит? Дилюк развернулся и быстро ушёл, оставляя брюнета в замешательстве. Вздыхая, Альберих прикрыл глаза и едва коснулся пальцами своих губ. Он действительно поцеловал гриффиндорца в щеку, но… Этого явно мало.