Έσπερος

      В этом месте была безупречная тишина. Казалось, ничего не вправе ее нарушить.       Ни звуки грома, ни другие звуки со двора не могли пробраться сквозь крепкие стены собора. Это не была тишина благоволения перед Господом, обычно наполнявшая святыню.       Сегодня здесь царила тишина печали, тишина горя. Сегодня — тишину сопровождала смерть. Даже свечи, кажется, горели не столь ярко. Все померкло от давящего присутствия Вечной Невесты.       Даже воздух в соборе, нес в себе холод с запахом ладана, который переплетался с запахом сирени.       Белая сирень. Редкий вид для Туманного Альбиона, но сегодня она заполнила собор Святого Лаврентия. И только присмотревшись, можно было заметить, что среди веток сирени, просматриваются маленькие, еще не распустившиеся, веточки шиповника.        Скрип двери раздался как гром. Давящая тишина, сразу легла на плечи двух, пересекших порог мужчин. Хотя они уже не раз имели дело со смертью, но сегодня все было иначе.       Они привыкли убивать, видеть, как это делают другие, но это все отличалось от того, когда смерть коснулась близкого человека. Им было тяжело, но они знали, что ему хуже.       Их взгляды остановились на фигуре в центре, которая стояла опираясь руками на повышение, доходившее мужчине до пояса. На этом повышении находился, обложенный букетами сирени, темный гроб.       Они медленно двинулись к нему. Звук их шагов эхом отлетал от стен собора. Но мужчина перед гробом не обратил на них ни малейшего внимания. Даже когда они подошли к нему, он не шелохнулся. Его взгляд не отрывался от лица женщины, которая, казалось, спит, столь спокойной она выглядела. Только сон ее был вечен. — Том, — наконец-то один из них, решился заговорить. — Нет, — мужчина даже не повернул свою голову, но хриплый голос звучал угрожающе. — Ты же понимаешь, что… — попробовал другой мужчина, но ему не дали закончить. — Прочь, — гневно прошипел Том, — я не позволю! — Ее нужно похоронить, Том! — не выдержал Антонин, который был одним из мужчин. — Уже прошел третий день!  — Я верну ее! — закричал Риддл. Его глаза горели багрянцем, а сила разгромила витражи. — Я найду способ и верну ее! Она не может так просто умереть, вам ясно! Она не может так просто бросить меня!       Впервые с момента смерти Венеры он выпустил эмоции. Сорвался. Том пытал, искал решения, писал всем, кто мог что-нибудь знать, перелистал сотни книг, но это все было на как-то бездушно. Потому что надо.       Он позволил перенести ее в собор, но похоронить…       Похоронить значит смириться. А этого Том не мог разрешить. — Да, ты найдешь решение, — сказал Абраксас. Только они решились прийти к нему. — Но на это могут уйти годы. Ты лучше нас это знаешь, Мар… Том, — исправился в последний момент Малфой.       Теперь никто не имел права называть его «Марволо». — Мы наложим на гроб и склеп чары, но ее стоит похоронить Том. Она заслужила покой.       Они умолкли. Все, что можно было — сказали. Теперь он должен принять решения. И похоронят, или ее, или их.       Том долго молчал, Абраксас был уверен, что он не разрешит, но нет. — Завтра, — хрипло сказал Риддл.  — Том. — Завтра! А пока оставьте меня.       Мужчины молча ушли. Им еще следует сообщить другим. А ему следует побыть в одиночестве со своим горем.Том вернулся к созерцанию ее лица.       Он столько раз видел ее такой, когда приходил поздно, а она уже спала, или когда просыпался раньше нее.        Только тогда у нее едва заметно трепетали веки, медленно поднимались и опускались грудь, а сейчас она была неподвижна, как статуя Венеры Милосской, которую они должна были рассматривать.       Да, они должны были быть сейчас в Греции. Он должен был забрать один интересный и полезный артефакт, да и небольшой отпуск им бы не помешал.       Должны были... А вместо этого, Том должен придать ее тело земле.       Пальцы едва ощутимо коснулись бледной щеки, но могильный холод уже пробрался к ее телу. Он устало сгорбился над гробом. — Мы оба не сдержали своих обещаний, Нерра. Ты обещала всегда быть со мной, а я — защищать тебя. Где мы так промахнулись?        Но его вопросы остались без ответа. Он взял ее руку в свою. Отчаянно хотелось наложить на нее согревающее чары лишь бы не чувствовать этого холода.  — Я виноват, моя звезда. Я был уверен, что тебе ничего не угрожает, что все удары пойдут на меня. У меня же крестражи, смерть меня не отняла бы. Но она сделала хуже, — он прикоснулся своим лбом к ее. — Она взяла тебя. Но я все исправлю. Обещаю. Я найду способ, но верну тебя. До самого конца, Нерра, до самого конца, — прошептал он и в последний раз коснулся ее губ. Вместе с ней он похоронит часть себя.

***

      В кабинете стоял стойкий запах дыма, но его владельца это не тревожило. Он только подкурил новую сигару и слушал отчет своих… друзей, помощников? Он уже сам не знал, как их назвать. Они все сильно изменились, особенно он. И не в лучшую сторону. — Он может вставить нам палки в колеса, — закончил Корвус. — Так, сделайте так, чтобы он об этом даже и не подумал, или еще лучше — уберите его.        Спокойно сказал Лорд. Свое имя, ни первое, ни второе, он уже давно не слышал. Только Долохов еще иногда может позволить себе назвать его «Том», но и это все реже. О других и речи нет. — Он довольно важная фигура. Его смерть будет подозрительная. — Тогда убейте его жену. И предупредите, что это может произойти и с его дочерьми.       Мужчины тревожно переглянулись между собой, но промолчали. Приказ Лорда — закон. Да и Долохов его поддержит. А идти против — самоубийство. Они простились и вышли из кабинета, чтобы не нарваться на гнев Лорда.       Ему же на них было безразлично. Все продвигалось очень медленно, а значит, следует перейти к более решительным действиям. Только подождет, пока вернется Антонин. Русский должен привезти очень старый фолиант.        Он закурил и устало откинулся на кресле. Глаза прикрылись, а дым в легких расслаблял. Хотелось послать все к Мордреду, но тогда это значило бы, что все напрасно. Что она умерла зря...        О ней лучше не вспоминать. Каждая мысль — как проклятие. Он знал, что будет тяжело, но даже не думал, что так сильно.       Первые месяцы он боялся сойти с ума. Все время забывал, звал ее, пытался ночью нащупать и притянуть к себе. Он покинул дом и появлялся там только за чем-то важным.       Он хотел его сжечь, потому что там она умерла, но не мог поднять палочку, потому что каждый дюйм был связан с ней.       Как привел ее впервые, вечера в кабинете, перед камином, ссоры, примирение, их спальня. Дом, где они строили планы, заговоры, убийства и решали, что подарить друзьям.       Через сон он мог слышать ее голос, чувствовать ее запах, но все исчезало, стоило только открыть глаза.       Даже сейчас, в этом кабинете, через дым, он чувствует тонкий аромат ее духов. Он может поклясться, что слышит легкий звук ее шагов, ее губы крепко сжаты, чтобы не рассмеяться, а в глазах играют черти.       Он открывает глаза и действительно в конце комнаты у окна может разглядеть тонкий силуэт. Такое тоже бывает. — Ты редко мне появляешься, — его голос хриплый, а она молчит.       Приходит, смотрит, может едва ощутимо коснуться, но молчит. Он и так знает, что она хочет сказать. По глазам видит. Но хочется просто услышать, как она снова говорит тихо «Марволо». Боится забыть.  — Я скоро снова попробую, возможно получится. Только дождусь, когда Антонин привезет книгу. Знаешь, только он еще верит. Остальные нет. Даже Абраксас. Они ссорились из-за этого. Но возле меня молчат. Все молчат. Боятся. А ты не боялась, — усмехнулся он. — Я сделал еще один крестраж. Розье недавно убили. Знаешь, мне не стало легче. Мне так хреново, Нерра. От меня словно кусок оторвали. Ты так давно была со мной, постоянно, что без тебя просто невозможно. Я отдал часть эмоций в крестраж, но это не помогло. Притупило немного чувства. Но не помогло. Завтра очередная годовщина. Но я не прийду. Зачем, если я и так тебе все рассказал? Потом поеду в Сербию. А потом все начнется. Я начну войну, Нерра. Время расплаты близко. И тебя я верну. Я сдержу свое обещание. Еще немного, — прошептал он и прикрыл глаза.       Голову едва заметно погладили, как будто ветер подул. И хоть на несколько минут, но ему стало легче.

***

      Недоверие. Насмешка судьбы. Он так долго искал способ ее вернуть, но когда ему сказали, что она жива — не верит.       Возможно, потому что столько времени прошло, возможно — боялся снова разочароваться. Даже письмо, написанное ее рукой, не смогло его успокоить.        Впрочем, он понял, что стоит действовать осторожно. На первом месте предстояло разобраться с крестражами и своим видом. Потому что будущий лидер магической Британии со змееподобным лицом хоть и выглядит страшно, но доверия не очень вызывает. Да и Нерра точно не промолчит.       Антонин и Драгош не одобряли его метод, пока не встречаться с ней. Но так было лучше. Ему нужен ясный ум, чтобы не прогадать и держать себя в руках. Да и вряд ли он смог бы ее просто так отпустить, тем более в Хогвартс. Запер бы дома и не выпускал нигде.       С такими мыслями за ночь он сделал кулон. Голубой турмалин на тонкой цепочке из белого золота. Камень был небольшой и все выглядело довольно просто и лаконично. Но каких только чар он на него не наложил. От авады не спасет, но большинство проклятий остановит. Плюс может выступать экстренным портом ключом. Долохов пофыркал , но отправил вместе с письмом.       Два года ритуалов принесли свои плоды. Он собрал часть крестражей, снова выглядел максимум на сорок лет и имел готовую личность, чтобы официально вернуться в Англию. Так что Дамблдор не сможет сразу бросить на него всех собак.       Остались последние штрихи. Еще может месяцев три — четыре.  — Фух ну и жарище, я уже соскучился по бабушке Англии. — Не ворчи Антонин, осталось, еще не так долго.       Хотя в Каире действительно было жарко. Египет все-таки. Тудор оставил их месяц назад. Свою часть он завершил и попросив больше не экспериментировать и не переходить грань, отбыл в Сербию.       Том покрутил в руках гребень. Какой-то египетской царицы, убившей им предателя мужа. Венера оценит.  — Пророк еще не принесли? — спросил Долохов, наливая кофе. — Уже сова летит.       Действительно, перед ним села сова, которая вместе с письмами принесла и Пророк. В дверь постучали и Долохов пошел выкрывать. Ему захотелось бутербродов к кофе, а домовых эльфов в Египте не любят.       Том взял в руки Пророк. Меньше минуты понадобилось, чтобы прочесть заголовок и принять решение. — Собирайся Антонин, мы возвращаемся в Англию.       Долохов шокированно провел взглядом Лорда, который стремительно скрылся в комнате и глянул на газету.  — Вот пиздец нас ждет. — прокомментировал он первую полосу Пророка, где большими буквами было заглавие: «Единственная наследница Блэков, скоро покинет список невест, как и наследник Мальсиберов!» И еще фото, где парочка довольно мило сидит в кафе.       Венера и этот блондин. Вернее, будущий труп. Эх, жди их Англия. Только жаль, Верочку он предупредить не успеет. Сюрприз будет.