***
— Можешь перевезти свои вещи в Башню. Блейз Забини вчера освободил комнату, — Минерва говорила с ним, глядя поверх очков, одновременно проверяя работы учеников. Драко заметил за собой некоторую нервозность, но не придал этому значения. — Он передаст тебе значок, я его уже оповестила. Все необходимые к прочтению документы и устав можешь взять у Гермионы Грейнджер. Драко шумно выдохнул и поправил галстук. Правила, устав, списки… Да, пожалуй, это необходимо. Ради того, чтобы быть ближе к Грейнджер, он готов выучить их наизусть за ночь. — Это всё, Драко. Можешь идти. Юноша поспешно скрылся за дверью, оставляя Минерву наедине с ворохом пергаментов. Завернув в пустой кабинет, Драко зажёг несколько свечей взмахом палочки, и рассмотрел свою руку, вскрывая защитные бинты. Место куда его клюнула сова, затянулось кривым шрамом, который был припухшим и отдавал красноватым оттенком. По пути в подземелья он зашёл в больничное крыло и попросил немного экстракта Бадьяна у мадам Помфри. Она обработала его рану и дала дополнительно болеутоляющее зелье. Боль в руке постепенно сошла на нет и, сейчас оказавшись в гостиной Слизерина, он забыл о том, что с ним вообще что-то приключилось.***
— И на кого вы меня тут оставляете? — простонал Тео, усаживаясь на кровать, рядом с чемоданами Драко и Блейза. — Заходи в гости, я же не переселяюсь на Луну, — Драко улыбнулся ему и закрыл последние замки, левитируя вещи ближе к выходу. — Сначала взгляд на Грейнджер, поцелуи украдкой в коридорах, потом свидание, а сейчас он покидает вас, как и я, — подытожил Блейз, подходя ближе, — мне будет не хватать тебя, Драко. Блейз обнял его, хлопая по плечу. Отстранившись, он взглянул на него и одобрительно кивнул. — Позаботься о Грейнджер. Я уверен, что она и так для тебя сейчас наиболее ценное в жизни, но всё равно я хотел бы напомнить, что ты за неё в ответе. Не наломайте дров без меня, — он засмеялся и забрал свой чемодан. — Тео, держись, дружище! Не давай Пэнси сорваться в очередной раз, и будь хорошим мальчиком. Хотя, чего и говорить, ты самый ангел из всех нас, — он подмигнул Драко, надел тёплую мантию и обнял Теодора. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, — Блейз потёр лоб и стал максимально серьёзным, снова обращаясь к Драко. — Я пытаюсь выполнять обещания. И пусть порой это хреново выходит, я действительно стараюсь. Поэтому, — произнёс он чуть громче, — пишите письма и не забывайте старого друга. А я всегда буду безмерно скучать по всем вам. Драко коротко кивнул и, приблизившись к двери, помог ему с вещами. — И присмотри за Тео, ты ему как старший брат, — попросил Блейз шёпотом, ещё раз похлопал Малфоя по плечу и пожал руку. — До встречи!***
— Хагрид, я должна вернуть тебе клык. Я не могу принять запретный ингредиент, — Гермиона села на скамью перед великаном, который сразу же переменился в лице. Он был огорчён тем фактом, что Гермиона настаивала, и положила мешочек с клыком на середину обшарпанного стола. — Это опасно, я не смогу применить его по назначению, если мне вообще когда-либо доведётся это сделать. Мерлин! Непреложный обет! Это же безумие, — девушка всплеснула руками и укоризненно посмотрела на Хагрида. — За такое могут посадить в Азкабан! Гермиона повысила тон несмотря на то, что Хагрид являлся их преподавателем. — Ты должен уничтожить его, — она сказала это смело и безапелляционно, придвигая клык ближе к нему. — Вероятно, это очень ценная вещь, и мне стоило бы сберечь его, но это незаконно. Да и не уверена, что представится такой случай. Поэтому, ты должен избавиться от него, иначе это сделаю я. Великан нахмурился и повертел в больших мозолистых пальцах клык дракона. Эта вещь попала к нему совершенно случайно. Он даже не был уверен в том, что тот сгодится на что-то толковое. Около десятка лет назад один торговец сбагрил ему несколько драконьих яиц. Контрабандная торговля на чёрном рынке магов могла принести с собой много интересного, и Хагрид тогда без раздумий выложил галлеоны за горсть клыков от разных драконов. Торговец назойливо пытался от них избавиться и Хагрид пошёл на сделку со своей совестью, увидев среди них клык Тупорылого дракона. Он прекрасно осознавал, что если возникнет угроза отвечать за этот клык, он непременно сдастся с потрохами. А пока он просто передержит его у себя. До относительно лучших времён. Так, клык затерялся в его кладовой, и он не вспоминал о нём много лет. Он взглянул на Гермиону и растерянно потеребил бороду. Только сейчас до него дошло, о чём она твердила. Порошок из клыка был одним из ингредиентов зелья, рецепт которого, вероятно, давно утерян. Но, судя по всему, это было не таким уж и мифом, как он когда-то думал. Этот рецепт существовал. И одному Мерлину известно, что почувствовала Гермиона после того, как узнала об этом. — Клык должен остаться у тебя, — протестуя он подвинул его обратно к Гермионе. — Это очень небезопасно, Хагрид! — она была ошеломлена его поведением. — Нас обоих могут загнать в стены магической тюрьмы. Как ты этого не осознаёшь? — Прекрасно осознаю уже на протяжении десяти лет, Гермиона. Но я уверен, что ты должна сохранить его у себя. Мы никогда не знаем, что нам может понадобиться, когда магический мир находится в нестабильном раздрае. — У меня даже нет лицензии на его использование, — Гермиона была обеспокоена тем, что Хагрид пытался вверить ей что-то настолько безумно ценное, и при этом опасное. Инструмент, с помощью которого она могла разрушить нерушимое. — Всю ответственность в случае чего я возьму на себя. Я готов ответить за незаконное применение клыка. Я не знал ничего о Непреложном обете, клянусь. Сейчас же я более чем уверен, что ты должна сберечь клык и воспользоваться им, если на это будут веские причины, такие, как неизбежность смерти дорогих тебе людей. — Тёмные времена позади, Хагрид, ты же сам это сказал, — она опустила плечи и её лицо стало обеспокоенным более чем прежде. — Темнота всегда вокруг нас, даже когда мы этого не видим, и стоит образоваться бреши она вырывается наружу. Волдеморт мёртв, но мы никогда не знаем, когда проснётся новое зло, и кто окажется под угрозой, — он вложил клык в её крохотную ладонь и накрыл кулачок Гермионы своей большой рукой. — Произойдёт это или нет — никто не может предвидеть. Пусть это будет подстраховкой. Гермиона ещё раз взглянула на свёрток, зажатый в руке, и выдохнула. Хагрид был одним из тех, кому она доверяла. Но она ни за что не хотела поддаваться панике и быть поглощённой мыслями о чём-то действительно плохом. Всё только начало рассеиваться. Забрав клык и попрощавшись с Хагридом, она неторопливо поплелась мимо его сада, укрытого шапкой снега. Вокруг замка всё становилось белым и почти безжизненным. И только тепло сердец его обитателей могло растопить все предрассудки и плохое настроение, которое осадком осталось в её душе после разговора с великаном. Вернувшись в Башню старост после учёбы, она увидела вещи Малфоя, стоявшие возле дивана гостиной. То, что Драко теперь на протяжении всего учебного года будет разделять это пространство вместе с ней, зарождало внутри неё чувство защищённости и умиротворения. Так она чувствовала себя только дома в детстве, когда её родители всегда были рядом. Она чудом, не иначе, смогла вернуть их в родной дом после окончания войны. Свою роль здесь сыграло и Министерство, и целители Святого Мунго и Минерва Макгонагалл, которые совместными усилиями смогли восстановить родителям частично утраченную память об их дочери. Хуже всего давалось возвращение памяти отцу Гермионы, но благодаря высокой компетенции целителей из отделения больных с проблемами памяти, им удалось вернуть воспоминания о Гермионе, пусть и не с рождения, но с её школьных лет. И это не могло не радовать. Об остальном ему охотно рассказала мать. Они оба поняли мотивы Гермионы и простили ей то, что воздействие на их память могло оказаться необратимым. Гермиона села на краешек дивана и подобрала под себя ноги. Прохлада гостиной без разожжённого камина пощипывала кожу и проникала внутрь, отрезвляя и возвращая в реальность. Скрип портрета оповестил Гермиону о том, что Драко вернулся с занятий. Она тут же обернулась на дверной проём и расплылась в ответной улыбке. Драко прошёл к дивану и присел рядом, увлекая Гермиону на свои колени. Она помещалась на них словно кошка, обвивая его за шею. Тепло разлилось в его груди, как только он прижал её к себе. Она пробудила в нём все ранее нераскрытые закрома чувств, которые он не мог разглядеть в себе до встречи с ней. Он и не знал, что можно так любить. До отношений с ней он не придавал значения жестам, улыбкам, прикосновениям. Гермиона была для него и солнцем, и морем, и ветром. С ней ему казалось, что любовь будет жить бесконечно, а звёзды намного ближе к Земле. Её лёгкость и уверенность завораживали Драко. Доброта её сердца открыла в нём нечто новое, впечатляющее и чарующее. Никто из них не желал нарушать момент единения, спокойствия и крепких объятий, в которых они не чувствовали холода гостиной, постепенно утопавшей во мраке. Гермиона достала палочку и в несколько взмахов разожгла все настенные огни. Комната сразу же преобразилась, заиграла красками, а огонь создал уют. Камин затрещал в ответ на заклинание и тепло стало ощущаться физически. Гермиона расслабилась в руках Драко и полностью растеклась в этом блаженстве. Она хотела ощущать это всегда: теперь, когда они не стеснялись и не боялись осуждения, теперь, когда они знали наверняка, что их чувства взаимны. Именно сейчас зрела уверенность в том, что ничего не сможет разрушить их идиллию. Но порой мысли о родителях Драко настораживали Гермиону. Она невольно задумывалась о том, как они воспримут новости о ней. Расскажет ли Драко им когда-нибудь о своих отношениях с маглорождённой? Заставит ли это их вычеркнуть его из наследников семьи? Она ещё долго гоняла бы мысли в голове пока вкрадчивый и мягкий голос Драко не разорвал их стройный поток. — Перестань думать, Гермиона. Твои мысли не мешают тебе жить? Их слишком много. — Ты можешь читать мои мысли? — Гермиона чертыхнулась на его коленях и отпрянула, глядя на него с опаской. Нет, она была совсем не прочь, если бы он влез в вереницу её мыслей и узнал, что в них был исключительно он. Но на самом деле она пока не была готова, чтобы он узнал о её беспокойстве по поводу мнения его родителей об их союзе. — Нет. Только если ты сама этого захочешь и позволишь. — Я знала, что ты так ответишь. — Потому что это нечестно по отношению к тебе, — его тихий глубокий выдох прошёлся по скуле и задел волосы. — Но однажды ты позволишь мне больше, чем считаешь нужным. — Ты как всегда безумно самоуверен, Драко, — она толкнула его в плечо и снова положила голову ему на грудь. — Есть то, что беспокоит меня. Драко задел её кудряшки ладонью и провёл по ним невесомым прикосновением. — Расскажешь? Он осторожно обнял её и положил подбородок ей на макушку. В этих жестах она чувствовала доверие и непременно хотела поделиться своими мыслями. Но они также и страшили её. Она не хотела быть неверно понятой им в то время, как у них всё только встало на свои места, и они были в безопасности. — Мы можем поговорить когда угодно, я не давлю на тебя, — Драко вёл себя тактично и вежливо, и хотел дать ей время, ведь её тревожило что-то важное. Он видел это пока она прикусывала нижнюю губу. Это выражало её нервозность и сомнение. — Твои родители, — она неосторожно замялась на полуслове и подняла взгляд. Он слегка нахмурился и это напрягло Гермиону. По её мнению, он был вправе так отреагировать. Ведь, судя по всему, тема родителей для него всегда была очень щепетильной. А отношение его семьи к маглорождённым создавало помехи для их благополучных взаимоотношений. — Всё непросто, Гермиона, — он сжал губы и расслабил объятия, в которых она совсем недавно чувствовала себя нужной. Реальность выбивала землю из-под ног и диктовала свои условия. Реальность его мира не могла принять её, и это кольнуло где-то глубоко внутри. Он заметил замешательство и грусть в карих, таких дорогих его сердцу глазах. — Но я сделаю всё от меня зависящее. Я готов отказаться от всех привилегий, которые мне даются как наследнику чистокровного рода. Им придётся смириться, — эта фраза после затянувшейся паузы успокоила Гермиону, и она вновь прижалась к нему всем телом. Гостиная прогрелась от камина, но лёгкая дрожь от волнения пробралась под кожу, заставляя девушку поёжиться. — Я знаю, насколько это для тебя важно. И поверь, что их влияние на меня уже не такое как прежде, — Драко заботливо пригладил её непослушные волосы и поцеловал в висок, второй рукой поглаживая её по спине. — Да, они явно не будут в восторге. Но им придётся смириться. Я вырос, и я хочу совершить свой осознанный выбор, и ни один сикль из фамильной ячейки Малфоев не стоит и одного твоего взгляда на меня. — Но что, если они навсегда отрекутся от тебя? Ты не боишься? — она заглянула в его серые глаза, улавливая в них еле заметные вкрапления голубого, которые не замечала ранее. — Я боюсь потерять тебя. Вот что по-настоящему страшно. А лишение наследства или выжигание из дурацкого фамильного полотна не стоит переживаний. Откровенное признание Драко расплавило в ней сомнения на их счет, и она подавила в себе любые предположения о том, что могло пойти не так. Она была уверена, что Драко сможет решить и уладить все вопросы. Тем же вечером она помогла ему разобрать вещи в новой комнате, и нескромно залюбовалась обилию серебряных и зелёных вещей в чемоданах Драко. В шкафу ровным строем разместились все его рубашки и мантии, на столе и полках они расставили все книги, которые были у Драко с собой. Застелили постель и Гермиона наколдовала ему хвойный аромат для комнаты, который теперь окутывал их лёгкой вуалью. Гермиона принесла Устав и все пергаменты, которые необходимо было теперь изучить Драко как новому старосте. Она повисла на его шее и дотронулась до блестящего значка на мантии. Он любил то, как она это делала: совсем по-детски, самозабвенно и с улыбкой на губах. Придерживая её за талию, Драко любовался её красотой. Всеми этими веснушками, которые были рассыпаны по щекам, этим цветом глаз, который так запал в его душу. Он любил её пышные кудряшки, в которых можно было запутываться, пропуская их сквозь пальцы. Любил её рост, даже несмотря на то, что ему приходилось склоняться для поцелуев. Все те нюансы, от которых обычно отмахиваются как от назойливой мухи, ему в ней безумно нравились. Позже они неспеша патрулировали замок. Вместе проверили все его закоулки и Астрономическую Башню. Сегодня там наверху было особенно холодно, и даже согревающие чары не позволили им продержаться и пяти минут. Драко предложил вернуться в Башню старост и погреться возле камина, и Гермиона охотно поддержала его. На полпути она жестом остановила Драко и прислушалась к звукам, доносящимся из коридора. Она приложила палец к губам и уверенно зашагала по направлению к нишам. Драко опередил её, и это оказалось как нельзя вовремя. Из ниши показалась рыжая макушка Рона и изумлённое лицо Лаванды Браун в свете Люмоса. — Рон? — Гермиона произнесла это громче обычного, и имя Уизли эхом разлетелось по коридору. — Какого чёрта ты тут делаешь? — Ну наконец-то не только Слизерин раскошелится на 50 очков, — самодовольно растянул Малфой. — Каждому, — выпалила Гермиона и посмотрела на Лав, зажатую в нише. — Минус 100 очков, Рональд Уизли за вас двоих! И мне плевать, что это мой факультет. Она взяла Драко за руку и потянула назад, подальше от того, что увидела. Раскрасневшиеся губы и сползшая мантия Браун говорили обо всём. Гермиона не хотела быть свидетелем новых отношений Рона. Она совершенно не знала, что на неё нашло, когда она беспощадно сняла вдвое больше очков с факультета, на котором училась сама, но чувство лёгкого гнева и негодования зародилось в груди очень быстро. В себя она пришла только тогда, когда они с Драко оказались в его комнате и Гермиона сдёрнула мантию, откинув её на письменный стол. — Меня просто… Тошнит от увиденного! — она расхаживала из стороны в сторону, и на одном из новых кругов по комнате Драко подхватил её и заключил в объятия, из которых она уже не пыталась вырываться. — У нас это взаимно, не находишь? Поэтому, предлагаю просто остыть. Ты уже сделала то, что зависит от тебя как от старосты. Поэтому, надеюсь, мы больше не станем свидетелями этого отвратительного зрелища после отбоя. Просто выдохни от мысли о том, что он продолжает жить дальше и больше не допекает тебя. Драко притянул её к себе и усадил на кровать. — Оставайся ночевать у меня, Гермиона. Она встрепенулась и взглянула на его профиль. Сколько бы она ни смотрела на него, она всегда будет считать его безумно красивым. Драко поймал её взгляд и утянул в поцелуй. Горячие ладони пробудили в ней нарастающее приятное чувство, и она с трепетом прикрыла веки. Он скользил языком по её губам, медленно и непринужденно сминая их. Снова сев к нему на колени, Гермиона ощутила между бёдер его возбуждение. Она терялась в его объятиях и до сих пор не могла принять тот факт, что он был невероятно нежен с ней. Раздеваясь прямо так, в поцелуе и хаотичном движении рук, они постепенно утонули в мягких простынях. Сегодня он довел её до исступления дважды, прежде чем сам простонал её имя, нависая сверху. Натянув его рубашку поверх обнажённого тела, Гермиона с улыбкой на губах рассматривала лицо Драко. Она гладила его мокрые от пота волосы и изучала кончиками пальцев его скулы — острые, бледные, словно высеченные скульптором из мрамора. Его глаза были прикрыты, лицо расслаблено, а левая рука обнимала её за талию. Носом он утыкался в её растрепанные волосы, лежа возле груди. Момент, которым хотелось наслаждаться вечно, ловить каждый его вдох и выдох.***
Дребезжание стекла и стук клюва в окно разбудили Гермиону, и она поспешно отстранилась от Драко, запахивая на себе рубашку. Босыми ногами она преодолела расстояние до окна, за которым стояла беспробудная ночь. Она дёрнула на себя створку и впустила продрогшую птицу, из клюва которой выпал конверт. Письмо из дома вызвало дрожание в руках, и она мгновенно оказалась в кольце рук Драко, подошедшего сзади. — Что случилось? Тебя всю трясёт, — хриплым ото сна голосом спросил он и накинул на неё тёплую мантию, отводя к постели. Гермиона теребила бумажный конверт и боялась его открыть. Родители практически никогда не пользовались совиной почтой. Она купила им птицу на случай экстренной связи с ней. Судя по всему, этот момент настал. Слёзы самопроизвольно полились из её глаз, и она сжалась в руках Драко. — Открой его, я не могу, — она протянула ему конверт и смахнула мокрые дорожки с лица. Комната плыла перед её глазами, и только крепкая рука Драко, удерживающая её на его бедре, не давала провалиться в ощущение тревоги. Одним движением он разорвал тонкую бумагу конверта и развернул лист с несколькими строками текста. Драко протянул его Гермионе не читая, и она приняла письмо из его рук, пытаясь сквозь слёзы вчитаться в буквы. «Гермиона, твоему отцу стало очень плохо. Врачи не могут ничего сделать. Я не знаю, как скоро ты прочтёшь это письмо, но мы очень ждем тебя. Возможно, твоя магия поможет исцелить его.» С любовью, мама. — Мерлин! Мне нужно немедленно ехать, — она начала стягивать рубашку Драко со своих плеч и искать вещи, чтобы переодеться. — Я еду с тобой, Гермиона, — Драко преградил ей путь, уверенно взяв её за плечи. — Ни в коем случае! Тебе не нужно отлучаться от учёбы, я справлюсь сама. Уверена, там всё проще, чем кажется. — Тогда почему ты, чёрт подери, так взволнована? На тебе лица нет! — Драко произнёс это громче, чем ожидал, и Гермиона застыла перед ним с одеждой в руках. — Драко, оставайся здесь, я отправляюсь к Макгонагалл, — Гермиона потянулась к его напряженному лицу и подавила в себе желание поцеловать его прямо сейчас, чтобы хоть как-то успокоить. — Она должна отпустить меня в Хогсмид до точки аппарации. Тебе вовсе необязательно… Я справлюсь, — она прошептала это одними губами и выскользнула за дверь. Услышав, как хлопнул портрет в гостиной, Драко со злостью скинул стопку книг со стола. Он поспешно нацепил брюки, рубашку и мантию и вылетел из комнаты. Он не мог оставить её одну справляться с этим. Он просто не имел права.