Узоры на твоей коже

      Чужие воспоминания, свидетелем которых она вновь стала, проявились отчетливее перед ее глазами. Весь туман ушел, открывая завесу прошлого.       Гермиона задержала дыхание, не смея нарушить ту сцену, которая предстала перед ней.       Молодой Том Реддл расхаживал по уютной каморке, увешанной травами. Скляночки с зельями плотно стояли рядами на деревянных полках. В чугунках теплилось недавно сваренное зелье. Опустив голову и прислонившись спиной к стене комнаты, стояла юная Софиа. Одна ладонь лежала на ее животе, словно приглаживая платье. Взгляд направлен в противоположную от молодого мужчины сторону.       — Софиа, — настаивал Том, остановившись, наконец, напротив нее. — То, что ты сейчас сопротивляешься, никому не пойдет на пользу.       В глазах девушки промелькнул страх и она покосилась на амулет, который оставила на столе рядом с пучком трав.       — Магия в моей крови не для того, чтобы помогать тебе раскроить свою душу на части, — кинув обозленные слова прямо Реддлу в лицо, она заметила улыбку, которая поползла от краешка его губ.       — Ты уже соучастница моего возрождения, ведьма. Не заставляй меня принуждать тебя силой. Поверь, я не гуманен в методах давления.       — Я не настолько сильна, чтобы создать крестраж, — Софиа мотнула длинными волосами, собранными в косы. — Попроси о помощи более сильных магов.       — Не заговаривай мне зубы, Софиа. Я достаточно долго наблюдал за тобой, мисс Мортенссон, чтобы сомневаться в твоих способностях, — кивнул он и улыбнулся шире, приближаясь к девушке с кошачьей грацией. — Ты — идеальная ведьма, способная сделать то, что мне нужно. Я испарюсь из твоей жизни как только ты создашь крестраж.       — Но ты просишь о магии крови, — ответила она громче, смело вздернув подбородок к высокому юноше. — Это не прихоть и не баловство. От такого могут погибнуть люди. Ты губишь не только себя!       — Да мне плевать на остальных, — искры злобы вспыхнули в глазах Тома, и он мгновенно отступил от девушки. — Ты носишь в своем чреве сына, так ведь, Софиа?       Девушка мгновенно сникла и встревоженно выдохнула. По ее реакции можно было понять, что никто не знал о ее положении.       — Можешь не отвечать, — фыркнул Реддл и подхватил кулон со стола, не дав Софии вставить даже слово. — Его отец — тот самый угловатый старшекурсник, угадал?       — Не смей так говорить о Винсенте. Он ни в чем не повинен и не сделал тебе ничего плохого.       — Ты как пластилин в руках творца, Софиа, — ответил Реддл свойственным ему голосом, схожим со змеиным шипением. — Тебя даже не нужно разгадывать. Ты вся на поверхности.       — Ты не причинишь ему вреда, Реддл, — процедила Софиа сквозь зубы.       — Я сломаю любого, кто помешает мне, — он приблизился к ней вплотную и приподнял ее подбородок двумя пальцами. — Ты не исключение. Если не поможешь мне — потеряешь всех.       — Я прокляну тебя! — выплюнула она и дернулась в его руках.       — Винсент уже мертв, глупенькая, — он взглянул на девушку с торжеством во взгляде. — Прокляни меня, давай же! Твой ребенок будет следующим.       Гермиона застыла вместе с Софией от стеклянного шока в ее глазах. Весть об умершем возлюбленном прожгла ее нутро кипятком. Слезы заструились по щекам. Слова о том, что Реддл доберется и до еще нерожденного ребенка, привели Софию в неподдельный шок.       — Ты лжешь! — в истерике она не понимала, с кем имеет дело, и оттолкнула Тома от себя обеими руками. — Я доверяла тебе, думала ты помогал!       — Услуга за услугу, — Реддл склонил голову набок, не переставая ухмыляться. — Скрывать такую магию, знаешь ли, мне пришлось похлопотать, — он отряхнулся от ее недавних касаний, брезгливо кидая амулет Софии обратно рядом с зельем.       — Какое шикарное будущее ждет тебя. Изгнание из Колдовстворца с позором, лишение магии и скитания до самой смерти неприкаянной. Я сдам тебя сегодня же.       — Нет, Том!       Сцена воспоминания оборвалась и закрутилась так быстро, что Гермиона едва не рухнула на пол, оказавшись в новом. Комната всё та же, но в ней витала явная тревога, которая сразу же просочилась и в сердце Гермионы. Напряжение висело плотной завесой, и даже дыхание давалось с трудом.       — Ты творишь благо, Софиа, — твердил Том, нависая над девушкой, которая держала в одной руке тонкий кинжал, а второй придерживала вырывающуюся сипуху.       — Какой же ты бездушный и не способный хранить в себе хоть каплю любви, — проговорила она, сдерживаясь от слез. — Как ты живешь с этим?       — Любовь слишком сковывает и обременяет. От нее одни проблемы, — улыбнулся Реддл, усаживаясь на краешек стола, на котором всё было готово для обряда. — Я же свободен.       Он развел руки в стороны.       Софиа смерила его взглядом исподлобья и снова переключилась на бьющуюся в руке птицу. Она хлопала крыльями, поднимая в воздух заготовленные травы и опрокинула ступку со светлым порошком.       — Не буду тебе мешать, — Том улыбнулся и спрыгнул со стола.       Когда он скрылся за дверью, Софиа согнулась над столом, ослабляя хватку на теле птицы. Та легко выпорхнула и стала метаться по комнатушке. Кинжал выскользнул из ее пальцев и ударился о пол. Рыдания Софии смазались, унося Гермиону в новое воспоминание.       На этот раз уже знакомая комната была залита лунным светом и блики очерчивали острые скулы Реддла. Том вертел в своих пальцах монету и смотрел на Софию с прищуром.       — Хорошая работа, мисс Мортенссон.       — Не произноси это так, будто действительно относишься ко мне с уважением. То, что ты сотворил с Винсентом… — она помолчала, сглатывая ком в горле, — я никогда тебе этого не прощу.       Реддл поджал губы, немного хмуря брови. Он присел на шаткий стул и покачал головой.       — Единственное, что я люблю — это игры со смертью. Благодаря тебе, Софиа, я стал бессмертен. И смогу возродиться тогда, когда никто не станет ждать. Когда все решат, что меня больше не существует. И уже никто не сможет меня уничтожить. Твое непрощение мне безразлично.       — Ненавижу тебя, — выдавила девушка и отошла в глубь комнаты.       — Не забывай, я покрываю все твои выходки, — ответил Том и расплылся в улыбке. — И еще, — как будто вспомнил он и встал со стула. — Ты должна всё сохранить в тайне. Но не просто пообещать мне молчать.       — Чего ты хочешь, Том? Разве тебе не достаточно?       — Я хочу Непреложный обет. Немедленно.       — Не смей связывать себя со мной этими узами!       — Мне очень жаль, дорогая Софиа, — продолжал он со смесью иронии на губах. — Власть, которая мне нужна, не должна рухнуть в один момент по неосторожности такой юной девы. Ты поклянешься мне, что ни одна живая душа не узнает о том, что ты сделала для меня. Ну же, перестань дрожать, — Реддл подошел к Софии и с наигранной нежностью погладил ее костяшками по щеке.       Девушка дернула головой в сторону. Выражение ее лица говорило лишь о глубокой ненависти к этому человеку.       — Не бойся, это не больно, — он обхватил ее запястье, крепко сжав его пальцами. — Вот так, посмотри мне в глаза.       Будто очарованная внушением, Софиа подняла взгляд. Том Реддл явно взял ее разум под контроль неким невербальным Империо. Девушка не сопротивляясь вытянула руку, и он широко улыбнулся.       Том поднял волшебную палочку над их соединенными запястьями, и его взгляд изменился на более суровый, не сулящий ничего хорошего.       Гермиона отступила, сжимая холодные ладони от приступа страха. Дым застелил сцену скрепления Непреложного обета и вытолкнул ее в новое воспоминание. В глухом лесу, ей пришлось бежать вслед за Софией, которая от паники и бессилия металась между густыми деревьями, плотно обхватывающими ее. В какой-то момент она устало привалилась к дереву и съехала по стволу вниз, придерживая заметно округлившийся живот.       — Потерпи, сыночек, — шептала девушка, поглаживая ладонью живот поверх разодранного платья. Софиа прикрыла веки и зашептала заклинания на языке, который Гермиона не знала.       Всё вновь закружилось в суматошном ритме и в следующее мгновение Гермиона наблюдала за тем, как Софиа накладывала заклинания на новорожденного сына и, разрезав его крохотную ладонь, соединяла кровь с некой субстанцией, похожей на густую смолу.       Малыш верещал, но она не обращала на это внимания. Очертив рукой невидимые чары, Софиа приложила свою ладонь к его лбу. Ребенок успокоился, задышал ровнее, краснота его заплаканных щек спала и он распахнул глаза, внимательно рассматривая свою мать. Софиа улыбнулась сквозь слезы. — Том не тронет тебя, ты будешь в безопасности. Однажды чары спадут и ты будешь зол и беспомощен, но ты должен поверить, что это лучшее, что могло выпасть на твою долю. Он убил Винсента, сможет найти и тебя. Я не хочу так рисковать.       В последний раз она прижала к груди малыша, который невозмутимо махал ручками и забыл о ране, которой уже не было видно на его ладошке. Софиа поместила его в корзину и зашагала прочь.       Воспоминание вытолкнуло Гермиону в разрушенную хижину, где Грэшер утешал уже немного повзрослевшую Софию. Прислонившись к его плечу лбом, она сжимала ладонью свой кулон и тяжело дышала.       — Я смогу дать тебе кров и безопасность, — произносил он, поглаживая ее по растрепавшимся и спутанным волосам.       Руки Софии были в чьей-то крови. Чужой или собственной — Гермиона даже не хотела думать. Обстоятельства, которые заставили ее загнать себя в угол, наверняка были устрашающими.       — Моя магия, — прошептала Софиа и подняла руки к лицу, — она причиняет вред не только мне.       — Ты очень напугана, девочка моя, — забота Грэшера в словах окутала ее наравне с его руками на ее плечах. — Ты убила не человека, а лишь животное. Но я научу тебя справляться с этим. Мы укротим эту силу. Не прекращая поиски, я очень многому научился, и теперь могу без сомнения сказать, что умею работать со всплесками темной магии, какой бы сильной она ни была. Знаю, ты не можешь выместить ее иначе как через причинение вреда или увечья живому или неодушевленному, разрушая всё на своем пути. Но со мной ты станешь прежней. — Грэшер приподнял ее голову и заглянул в полные испуга глаза девушки. — Ты обретешь себя, станешь сильной и сможешь владеть своей магией вместо того, чтобы разрушать ею себя и мир вокруг.       Софиа закивала головой и зарыдала у него на плече. Брюс терпеливо прижал ее хрупкое тело к себе.       Это последнее, что смогла увидеть Гермиона прежде, чем с жадностью вдохнуть кислород, выныривая из Омута памяти. Ее ошалевшее лицо исказилось от смешанных эмоций. Информация, которую она получила, бурлила в ней и не укладывалась в голове. Том Реддл принудил Софию создать проклятие на основе магии крови и запечатать его в крестраж.       Именно он убил того юношу, от которого, судя по всему, и была беременна Софиа. Он заставил ее подчиниться Непреложному обету, применив непростительное. Омерзительное манипулирование заставило девушку с темной магией в крови пойти на поводу у этого сильного волшебника.       Грэшер молча стоял напротив Гермионы. Он кивнул, когда Гермиона, наконец, нашла в себе силы и отошла от чаши с воспоминаниями. Немного пошатываясь, она прислонилась к стене и еле сдержала подступающие слезы.       — Тот мальчик — это мой отец, — сказала она больше в форме утверждения, чем вопроса. Мистер Брюс утвердительно кивнул.       — Да, Гермиона. Софиа спасла сына от рук Волдеморта сильнейшим заклинанием, скрывающим магический след. Твой отец большую часть жизни прожил и не подозревая, что он потомок ведьмы с магией в крови. Она подкинула его молодой паре после обряда и потом еще долго скрывалась, перемещаясь по различным точкам аппарации. Хоть и силы ее были на пределе, она неминуемо разрушала себя. Она не стала Обскуром, она стала страшнее. Софиа была источником темной магии, которая убивала ее и всё вокруг.       — Но вы смогли найти ее, — проговорила Гермиона, садясь на скамью и, наконец, переставая дрожать.       — Не знаю что было бы, если бы я не взял ее под свое крыло. Вероятно, она бы погибла.       — Если бы тогда погибла Софиа, не было бы и меня.       — Сейчас ты выступаешь главным звеном в жизни многих людей, в том числе тех, которые еще не появились на свет. Когда-то этим звеном был и я. Тебе предстоит нелегкая задача. Софиа расскажет тебе.       — После того, как она скажет… — Гермиона выдохнула и сжала кулаки, чтобы не поддаться эмоциям, — ее не станет.       — Увы, только так мы можем получить нужную нам информацию. Иного способа нет. Она не боится умереть. Теперь она знает, что у ее рода есть продолжение. Она верит в тебя. Мы все верим в тебя.       Его «мы» означало что-то действительно глобальное. Гермиона не понимала, каким образом переняла на себя роль спасителя мира, с тех пор как ее выполнял Гарри. Сейчас же она должна была взять на свои плечи ношу, которая спасет магический мир. Вот что чувствовал Гарри, пытаясь справиться со всем этим. Ему приходилось выдерживать слишком многое. Жаль, его не было рядом. Гермиона хотела обнять его, чтобы услышать слова поддержки от друга, ставшего для нее практически братом. Родным настолько, что и другим невдомек.       Груз реальной ответственности нависал над ней глыбой, которая придавливала ее своим весом. Но зная, что за всем этим стояло всё их будущее, Гермиона подавила в себе страх. Он мог невовремя завладеть ею и сбить с пути. И она не могла позволить ему взять над собой верх.       Они все доверяют ей, они все надеются на ее силы. Гермиона не откажется от ответственности, сбросив её с себя. Она не сможет разорвать нити, связывающие ее в «сегодня» с ней в «завтра». Ведь в «завтра» она сможет увидеть Драко живым, настоящим, здоровым и исцелившимся.       Его образ не выходил из её головы ни на минуту. Каждое из воспоминаний Софии еще больше подталкивало Гермиону решительно действовать. Она готова пойти хоть на край света, чтобы дать будущее всем им. Прежде всего, своему ребенку, которого Драко просто обязан увидеть.       Рассвет близился, но цена его была слишком высока.       Пришло время её заплатить.       Поднявшись со скамьи, Гермиона кивнула Грэшеру, и он молча отвел ее обратно в покои Софии.       Женщина умирала, иссыхая на глазах. Ее магия, прежде сильная, теперь таяла и погибала вместе с владелицей. Их шаги казались ей излишне громкими в этой тишине.       Подойдя вплотную к постели своей бабушки, Гермиона опустила ладонь на руку женщины. Девушка понимала, что Софиа уже смирилась со своей участью и слабо боролась за жизнь. Ей хотелось подарить ее другим, а после уйти в вечную ночь. В ее глазах не было страха, в них плескалось лишь безжизненное отчаяние.       — У тебя будет только один шанс, — прохрипела она старческим надломленным голосом. — Тебе нужно, чтобы Драко нашел силу любви во мраке. Перед этим нужно совершить обряд в Академии. Наши студенты помогут тебе в этом.       Хрип из ее легких стал разрушительнее, и она закашлялась, едва справляясь с давлением Непреложного обета.       — Комната Любви открывается не всем, но ты сможешь в нее войти, я уверена. Только, оказавшись там, не дай себя обмануть увиденному. Ты будешь верить в то, что предстанет перед тобой истиной, но обманешься. Ты пойдешь на зов, что будет плачем, но обречешь себя на беду. Ты увидишь то, что захотелось бы развидеть. Не верь ничему, войдя в ее двери. Любовь капризна как дитя и сильна как тайфун. Ее не приручить, не зная сострадания. Ею не завладеть, не познав утраты. Направляй Драко к свету, что льется прямо из его сердца. Он будет отрицать всё, что ты ему скажешь, но только сила истинной любви поможет вам избавиться от проклятия и исцелить его кровь. Проклятие разрушится, как только вы вновь обретете друг друга.       Тело Софии затряслось и она прикрыла веки. Ее страдания были такими сильными, что Гермиона хотела помочь ей, но Грэшер придержал ее, не дав вновь прикоснуться.       Софиа сорвала кулон со своей шеи и вложила его в руки Гермионы. Ее пальцы оказались прохладными, будто она уже мертвец.       — Возьми его. Он приведет тебя к Драко, только будь осторожна, — кулон засветился в ладони Гермионы и тут же погас. Девушка сжала руку, пряча его.       — Ты должна быть готова к тому, что Драко переместится в новом приступе. Если ты не найдешь его, мы все будем обречены.       Гермиона испуганно взглянула на Софию и закусила губу. Отправиться в Комнату Любви сродни сумасшествию. Открыть ее не под силу никому. И как она, имея у себя лишь кулон Софии, сможет это сделать? Гермиону накрыла паника, которая как колючий плед прошлась по обнаженной коже. Такая же противная и раздражающая.       Софиа напротив нее уже захлебывалась собственным кашлем. Ее трясло в судороге. Она умирала не самой спокойной смертью.       Гермиона упала на колени и прижалась к своей бабушке, не взирая на Грэшера. Тепло, что остаточно отдавало ее тело, коснулось щеки Гермионы. Софиа обняла ее ладонью, касаясь волос.       Ее кашель прекратился внезапно. Дыхание остановилось, а дрожь унялась. Последние несколько ударов сердца гулко раздались в груди Софии, предвещая о том, что она освободилась.       Теперь ее сердце спокойно. Оно больше не бьется.       Чары Непреложного обета спали, освобождая ее запястья от уродливых синяков. Они стали бледными, как и вся ее кожа.       Грэшер позади стойко перенес кончину супруги. Он поднял Гермиону с коленей и прижал ее к себе, унимая подрагивающее тело девушки. Мужчина дал ей выплакаться, с любовью подставляя свое плечо.       Он не был врагом. Не после всего, что Гермиона увидела в этих стенах, и после того, что просмотрела в воспоминаниях. Отсчет времени для всех пошел, просыпая первые песчинки. Спустя минуту, Гермиона отстранилась и кинулась обратно в холл внизу, где остались Тео и Драко. Грэшер стоял позади, успев лишь окликнуть ее.       Ступеньки расплывались в ее глазах. Она бежала сломя голову, и, увидев впереди фигуру Нотта, кинулась ему навстречу. Но Тео лишь недоуменно развел руками. На его лице читались разочарование и боль.       — Гермиона, у нас проблемы, — сказал он, пытаясь быть сильным. — Драко исчез.       — Что? — Гермиона оглядела комнату и, не обнаружив тело Драко, обернулась на Тео. — Может быть ты шутишь? Где он?       — После всего, кажется, я вообще разучился шутить, но он и вправду испарился. У него был приступ, я думал он умрет прямо на моих руках, но его тело переместилось неизвестно куда. Просто растворилось в один момент.       — Черт! — кинула Гермиона в несвойственной ей раздраженной манере.       — Что мы будем делать? — спросил Тео, зная что вариантов у них ровно ноль.       — Мы должны провести обряд, — за их спинами раздался голос Грэшера и оба подростка оглянулись. — Без него вам не попасть в Комнату Любви. Но для обряда нужны все силы. Вы, мистер Нотт, тоже поможете нам.       — Без сомнений, — кивнул Тео.       — Драко сейчас там? — Гермиона была сама не своя от ужаса, что клокотал внутри нее. Осознание того, что Драко исчез прямо у них из-под носа, переместившись неизвестно куда, пугало ее не хуже брошенной в лицо Авады.       — Он в зазеркалье этой комнаты. Сила проклятия перенесла его туда. Не самое приятное место во Вселенной.       — Будет что рассказать Блейзу в очередном письме, — хмыкнул Тео и тут же нахмурился, получив от Гермионы локтем в бок.       — Не то, чем бы стоило гордиться, побывав там однажды, — отозвался Грэшер и поманил их за собой. — Это ужасное место. Даже Азкабан показался бы вам сказкой по сравнению с ним.       — Посмотри, у меня уже мурашки по коже, — шепнул Тео, приоткрывая рукав мантии на ходу.       — Тео!       — Хоть что-то заставило тебя немного улыбнуться, — протянул он, и Гермиона, хлопнув его по плечу, двинулась дальше вслед за мистером Брюсом.       Пройдя очень большое расстояние мимо залов и кабинетов, они оказались в другом крыле Академии. Обстановка стала иной, менее помпезной, но не лишилась своей красоты и особенности.       Когда они, спустя несколько больших пролетов главной лестницы, спустились в огромный Атриум, освещенный сотнями огней, Гермиона застыла на месте. В центре огромнейшего зала стояли все ученики Академии Софии и Грэшера. Стоило вспомнить слова Альбуса Дамблдора, которые тот произнес не в самые светлые времена, в память о Седрике Диггори:       »…в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу.»       Все эти люди, стоящие сейчас перед ней, готовы были поделиться своей магией ради их общего спасения. Их мир был неразрывно связан с любым другим магическим миром. Хоть и существуя обособленно в тайне ото всех, они готовы были совершить значимый поступок, помогая Гермионе. Соединив всю их магию и совершив особый ритуал, они переместят ее туда, где она сможет отыскать Драко и вернуть его к жизни, тем самым избавив всех от влияния Волдеморта.       Его больше не будет. Он больше не сможет подчинять себе души людей и возрождаться. Все смогут жить без страха. По-настоящему.       Грэшер с гордостью обвел всех взглядом и кивнул ученикам.       — С вашего позволения, миссис, — обратился к ней Грэшер, и Гермиона немного отступила к Тео, пропуская вперед мистера Брюса.       — Вы знаете свою миссию и собрались здесь для того, чтобы сплотиться на благо всего магического мира. Мы никогда не готовились к темным временам, решив, что они остались позади, когда Волдеморт пал. Но сейчас, после того как угроза вновь оказалась у нас на пути, мы должны объединиться, чтобы стать общей силой в борьбе за справедливость. Темная магия не должна разрушать, она должна созидать и течь в вашей крови на благо тех, кто в ней нуждается. — он замолк и десятки глаз безотрывно устремились на Гермиону. В их взглядах не было укора или насмешки. Они знали, на что идут и что защищают.       — Сегодня не стало Софии, и я с прискорбием сообщаю, что отныне мы продолжим этот путь без нее. Она всегда была вашим маяком и ее свет непременно продолжит жить в наших сердцах. Всё, что мы имеем, это и ее заслуга. Каждого из вас она направила в соответствии со стремлениями и желаниями. Ни один не пошел против устава Академии и был верен нашему делу. Я благодарен вам за это. И отбросив все сомнения, которые могли задеть ваши помыслы, я желаю, чтобы прямо здесь и в этот час, мы открыли зал Предков и провели обряд, который перенесет посланника в иной мир. Туда, где так просто потерять себя и так нелегко обрести надежду.       Грэшер протянул руку Гермионе и она подалась вперед, вставая рядом с мужчиной.       — Миссис Грейнджер-Малфой будет посланником. Вы в ответе за сохранение ее души.       По толпе учеников пронесся согласный гул и многие добродушно улыбнулись, глядя на Гермиону.       Этой темноте можно довериться в надежде обрести спасение. Теперь она это знала наверняка.