Узоры на твоей коже

      Тео уберег Гермиону от падения на живот и помог встать, сразу же оглядываясь по сторонам в темном и мрачном мраморном зале. Незнакомая обстановка показалась им весьма странной, хоть и отдаленно напоминала Хогвартс или Министерство. Пространство окутывал запах холодного камня и тревоги. Их окружали массивные колонны, давящие своим величием, скульптуры и огромные потолочные люстры, тянущиеся сверху и рассеивающие свет бликами своих чистейших кристаллов. Длинный зал, будто музейный коридор, уходил вдаль, устремляясь в конечную точку. Слабый свет брезжил из глубины зала, очерчивая контур дверного проема. Некая фигура вошла в этот просвет и направилась к прибывшим.       Гермиона не выпускала Драко из объятий, прислоняя его голову к своей шее и поддерживая его тело. Они с Тео ждали пока фигура приблизится, и они смогут, наконец, понять, что это за место и что их здесь может ожидать.       В проблеске арки возле ближайшей колонны появилось осунувшееся лицо мистера Брюса. Сразу за лицом луч света скользнул по его дорогому костюму и трости.       Тео всплеснул руками. Он узнал в этом мужчине того самого преподавателя, который приезжал к ним по осени на открытый урок.       Мужчина прошел до центра зала и остановился, с горечью взглянув на изможденное тело Драко. В руках Гермионы тот выглядел беспомощным, словно дитя.       Осторожно опустив его голову, Гермиона поднялась и отряхнула мантию. — Миссис Малфой, мистер Нотт, — кивком Грэшер поприветствовал их и взмахом руки поднял тело Драко над полом. — Пройдемте за мной. Софиа совсем плоха. А мы должны успеть сделать еще очень многое.       Услышав известия о Софии, Гермиона на секунду замешкалась, решая, стоит ли доверяться этому властному мужчине, в незнакомом для них месте. Тео дотронулся до ее руки и она, недолго думая, кивнула в знак того, что согласна следовать за ним.              Они молчали на протяжении всего пути. Коридор казался нескончаемым. Темные тона интерьера навевали на мысли о том, что здесь некое обиталище мертвых, но достаточно помпезное и местами безвкусное. Хогвартс был для Гермионы намного просторнее и менее давящим своими убранствами. Стены такого знакомого ей с детства замка можно было сравнить с чем-то родным, а эта монументальность и чрезмерное богатство — отталкивающим и чужим. Тело Драко плыло рядом с ними, невесомо паря в воздухе. Тео осматривался, и, как заметила Гермиона, у него так и чесался язык что-то сказать ей, но он не решался нарушать гробовое молчание этого коридора. Только пройдя в более светлое помещение, которое своим убранством приближалось к королевским покоям, Гермиона смело вскинула подбородок и остановилась за Грэшером.       Он обернулся к ним, опираясь на свою трость. — Что это за место? — спросила Гермиона, решив действовать на опережение.       Нетерпеливость читалась на ее лице, и Грэшер слабо выдавил улыбку. Скольких лет ему потребовалось, чтобы всё окружавшее их стало явью. И еще больше времени и сил, чтобы скрыть это завесой величайшей тайны. Магия сокрытия уберегла их от разгрома, что творился в военное время в министерстве. Они чудом избежали мятежа и бесконтрольного разрушающего возрождения Темного Лорда.       Довериться этим подросткам из небезызвестного Хогвартса было не менее опасным и для самого Грэшера. Он многим рисковал. Но когда Софиа, его верная супруга, оказалась загнанной в тупик и находилась на грани жизни и смерти, выбирать не приходилось. Ложь тут казалась излишней. — Вы находитесь в академии, которую я собственноручно основал, — открываться им было болезненно, но необходимо.       Ночь не так уж и страшна, если знать, что за ней всегда наступает рассвет.       Грэшеру хотелось верить в то, что всё разрешится без потерь, но реальность не была такой благосклонной. Приходилось терпеть лишения ради чужого блага. — В этих стенах тоже учатся волшебники, как и в Хогвартсе, — продолжил он и повертел трость в руке. — Но здесь никто не появляется случайно. Каждый студент обучается управлять своим даром. — Грэшер сделал паузу и, кашлянув, продолжил, — это темные маги, однажды не сумевшие подавить в себе силу, разрушающую их. — Значит, Софию вы всё-таки забрали к себе после случая в Колдовстворце, — подтвердила его мысли Гермиона и поняла, что так долго скрывалось от нее. — Я нашел ее не сразу, увы. Многие годы ушли на то, чтобы с помощью сложных заклинаний поиска отследить ее местонахождение. И когда она в конце концов оказалась у меня, сила ее магии была устрашающей. Но я смог укротить ее и научил Софию справляться со своими всплесками, направляя эти силы в благое русло. Было сложно, но мы справились. Позже, построив академию, мы смогли научить этому и многих других. Они благодарны нам за то, что мы помогли им выбраться из плена тьмы, что поглощала их души. — Они как Волдеморт? — встрял Тео, и Грэшера слегка передернуло от этого имени. — Так скажем, их магия очень схожа с его по силе, но отличается по происхождению. Все ученики нашей академии родились с темной магией в крови не по своей воле. Волдеморт же приобрел ее впоследствии. Не обязательно быть темному в душе, даже имея при себе запас темных сил. Уметь управлять этой энергией — высшее искусство. Вот что есть сила. А сила Темного лорда — это бесконтрольная темная магия, с которой он не мог справиться, завладев ей и растерзав себя на части. Попав в тело неготового для нее человека, такая магия бушует и творит беспорядок в его помыслах, что и случилось с ним. — Хорошая у вас армия на случай чего, — хмыкнул Нотт и без тени смущения взглянул на мужчину перед собой. — Эта армия, как вы выразились, молодой человек, способна противостоять в случае угрозы. К слову об угрозе. — Грэшер перевел взгляд на Гермиону и указал в сторону второго этажа. — Вам необходимо увидеть ее, Гермиона, — его глаза были такими блеклыми и уставшими, словно он перестал бороться с чем-то, отягчающим его жизнь, и сдался. — Именно Софиа пригласила вас. Но она в плачевном состоянии. Ей остались часы. Медлить нельзя.       Гермиона сделала шаг в сторону лестницы и обернулась на Тео, стоящего возле зависшего в воздухе Драко.       Как бы далеко они ни бежали от неизбежного, оно настигло их одним шагом. Оно опередило их, и теперь выжидало, жадно потирая руки, надеясь, что они настолько вымотались и устали от борьбы, что непременно сдадутся.       Нельзя было поддаваться скребущему изнутри чувству тревоги.       Нельзя было даже хранить помыслы о неудаче, о смерти или потере.       Тео кивнул. Он пообещал позаботиться о Драко и проследить, чтобы его тело никуда не делось. Гермиона волнительно посмотрела на Грэшера, и тот добродушно приподнял уголки своих старческих губ.       Он не выглядел враждебно, но что-то в нем до сих пор вызывало у нее некое презрение. Его ложь в первую беседу оставила на ее душе неприятный отпечаток, а встреча в министерстве, на которой он был с ней груб и отстранен, не давала ей повода доверять ему. Но они уже здесь. На их с Софией территории. В их магическом мире, в котором мог оказаться не каждый.       Отворив для нее двери своей академии, они пригласили их в свой мир, и не скрыли правды, хоть она и легла тяжелым грузом на ее сердце, будто Гермиону ошпарили кипятком прямо в лицо. Она перебарывала свой внутренний возглас о том, что стоило бы очнуться от собственного горя и воспротивиться той руке, что якобы предлагала ей помощь.       Вдруг эта правда была умело завуалированным новым слоем лжи, который Грэшер так филигранно накладывал на ее открытые раны?       Она дрожала в попытке пересилить себя и ступить на лестницу. Гермионе нелегко давалась вера в слова этих людей. Они скрывались от магического мира, пряча под своей крышей десятки, а может быть и сотни студентов с темной магией внутри. Что могло сулить их скопище?       До сих пор остро ощущались отголоски войны, которые не прошли бесследно для всех в ее окружении, и что, если все эти люди лишь водят их за нос, создавая за спинами всей магической Британии новую армию, которая принесет возмездие и завершит дела Темного лорда?       Грэшер молча оперся на трость и не спеша зашагал в сторону Драко. Гермиону пробрала дрожь, но она успокоилась, как только увидела, что он осторожно переместил его на кушетку и нанес несколько заклинаний защиты. — Для вашего же успокоения я поставил защиту. Снять ее сможете только вы. Магия его крови связана с кровью первенца в вашем чреве, — Грэшер оправил костюм и взглянул на Нотта, неловко переминающегося возле своего друга. — Я не причиню вам вреда, но вы вправе не верить нам, и я смогу вас понять. Вот только потеря самых близких людей слишком дорого обойдется вам за нежелание принять правду, — закончив эту фразу, он переключил свое внимание на Тео. — Мистер Нотт, оставайтесь здесь и не беспокойтесь за свою безопасность. Это крыло академии полностью принадлежит только мне и Софии. — Может быть, мне стоит пойти с Гермионой? — обеспокоенно спросил он и стал не похож сам на себя. Его беспечный вид приобрел оттенки замешательства. — С миссис Малфой отправлюсь я. А вам лучше приглядеть за другом. Если он очнется, мы сразу же примем меры. — Что ж, Гермиона, иди. Я побуду с Драко. Этот мужчина не внушает мне особого доверия, — произнес Тео чуть тише, но Грэшер покачал головой и сжал губы на его излишнюю самоуверенность, — но если он поможет нам вытащить Драко из этого состояния, то наверное, мне придется извиниться за только что сказанное.       Грэшер ничего не ответил. Он лишь последовал вперед к лестнице, оставляя позади Тео и Драко. Поравнявшись с Гермионой, он дотронулся до ее плеча. Его рука отцовским искренним прикосновением вселила в девушку уверенность продолжать подниматься. Страх перед встречей с Софией исчез, сменяясь на желание как можно больше узнать судьбу этой женщины, и понять, чем они смогут им помочь.       Преодолев лестничный пролет, они оказались на площадке перед большим дверным проемом. Его створки были обильно украшены лепниной и вензелями, покрытыми золотом. Фрески с сюжетами по мотивам Истории Магии не спеша двигались по стенам. Гермиона ошеломленно вскинула брови, читая надписи на латыни, и разглядывая творения руки великого мастера       Магия ощущалась здесь совсем иначе. Она была более плотная и густая, а ее шлейф висел в воздухе подобно грозовым тучам перед тем, как разразиться ливнем. Но, на удивление, она не была отрицательной. Ее трансформация из темной магии была чем-то граничащим со светлой, будто колебалась на самой грани. Явление, которое захватывало и подбадривало ее ступать дальше, следуя за мистером Брюсом, который уже приоткрывал дверь, пропуская девушку вперед. — Прошу, — он проследовал за ней в покои своей супруги и аккуратно прикрыл двери.       И тут Гермиона окунулась в атмосферу кромешной печали и сочувствия по незнакомому ей до этого момента человеку.       Женщина преклонных лет лежала в своей постели, и то, что она таяла на глазах, было видно невооруженным глазом. Силы покидали ее. Она действительно не протянет и нескольких часов. Скорбь заранее вселилась в воздух огромной комнаты и накидывала свою вуаль на плечи всех вошедших. Тишина была наполнена горем и неминуемой утратой.       Грэшер так и остался стоять позади, позволив Гермионе пройти вперед и познакомиться с человеком, который хотел ее предостеречь от невидимого врага, но, судя по всему, так и не смог выполнить своего долга.       Морщинистое лицо со впалыми щеками делало эту женщину еще более старой и немощной, чем она являлась на самом деле. Ее слабые руки лежали по бокам, а мертвенно бледные пальцы слегка подрагивали. Смотрев до этого только прямо перед собой, она перевела свой взор на Гермиону и потянула к ней свою ослабленную руку. — Девочка моя, — произнесла Софиа, и из ее небесно-голубых глаз скатилась крупная слеза. Она разбилась о подушку и впиталась в ткань, оставляя мокрое пятно. — Я думала, что никогда не увижу тебя. Что мне не придется узнать, что ты у меня есть. Но Мерлин милостив ко всем в этом мире. Он даровал мне встречу со своей внучкой, пусть и в такие темные минуты моего существования. Я благодарна судьбе за то, что покидаю мир живых, потому что знаю: ты сможешь дать жизнь нашему роду, Гермиона. Твой первенец обязательно увидит свет и познает великую магию. Поверь, он будет горд тем, что у него в роду были такие маги и такие сильные родители, которые не поддались и не сломились под всеми обстоятельствами. — Но как вы… Мы же с вами не можем быть родственниками, мистер Брюс уверял, что вы мне никто!       Гермиону совершенно выбило из колеи от известия о кровном родстве с этой женщиной. Догадки всё больше обретали ясность. Оказаться полукровкой с ведьминской кровью внутри уже не было безумием. Но, черт возьми, как? — Грэшер поступал так только из-за боязни раскрытия нашей академии. О нашей с тобой связи он ничего не знал до недавнего момента. И, да, — она помолчала несколько секунд, касаясь трясущейся ладонью кудрявых волос девушки. — Я всегда знала о тебе, сразу же, как ты родилась.       Рукав ее светлого платья обнажил фиолетовые опоясывающие круги на запястьях, и Гермиона отскочила от женщины. Софиа понимающе зажмурилась и озвучила то, что не было смысла скрывать. — Это результат действия Непреложного обета, Гермиона. Однажды я совершила громадную ошибку в своей жизни, и позже очень сожалела о ней. Но юность так наивна, что я легко поддалась внушению и заключила этот пакт о неразглашении. — Софиа убрала хрупкую руку от волос Гермионы и опустила ее обратно на постель. — Но, с течением времени, чары не рассеялись, как я думала, а лишь усилились, и приносят мне невыразимую боль. Он ближе, чем мы все думали, Гермиона. Тот-кого-нельзя-называть никогда не умирал. Волдеморт слишком хитер и умен. Когда он был юн и полон решимости захватить мир, его абсолютно ничего не останавливало. — Вы были с ним знакомы? — Том нашел меня там, в Колдовстворце, и смерть того юноши была не случайна, — София покрылась испариной и задышала чаще. Ее руки затряслись сильнее при упоминании о Волдеморте. Гермиона оглянулась на Грэшера, и тот подошел к постели. — Софиа, дорогая. Тебе нельзя, ты же помнишь, позволь проводить Гермиону к Омуту. Гермиона застыла с вопросом на губах, не смея пошевелиться.       Понимание нахлынуло на нее потоком ледяной воды и застыло в жилах. Метка Драко появилась не просто так. Волдеморт вновь возрождался. Только на этот раз под удар попал не Гарри, а Драко, который когда-то оказался очень слаб в руках Темного Лорда.       Но почему он, а не кто-то другой?       Вопрос остался без ответа. Грэшер успокоил Софию, которая забилась в агонии, и увел Гермиону. Он притянул ее к себе, и они аппарировали в темную комнату с зеркальными стенами. В нише одной из них находился постамент со знакомыми ей очертаниями Омута памяти. — Действие Непреложного обета убивает ее. Софиа рассказала мне всё, что смогла, но, когда от этого ей стало хуже, я запретил ей подвергать себя опасности. Целитель при академии смог взять у нее воспоминания и поместить их в Омут. — Грэшер, опираясь на трость подошел к чаше с жидкостью, заполняющую ее до краев. — Я уже просмотрел их по несколько раз. Будет лучше, если вы увидите все сами. В этих воспоминаниях самые ключевые моменты. Они дадут вам, пожалуй, ответы на все ваши вопросы. Об остальном я расскажу вам сразу же, как вы вернетесь из них.       Пока он доставал флаконы с ниточками воспоминаний, Гермиона парализованно смотрела на чашу Омута памяти. Готова ли она увидеть правду глазами этой женщины? Если опасность воскрешения Волдеморта была известна Софии, то почему она скрывала это от всего магического мира? — Я отвечу и на этот вопрос, — сказал Грэшер, будто считав ее мысли. — Софиа, как вы уже поняли, была очень сильной ведьмой. В ее крови текла неистовая магическая сила. Темная сила, — уточнил он и продолжил откупоривать флакончики со сверкающими нитями воспоминаний. — Она создавала такие заклинания, эффект которых мог исчисляться десятками лет. Но у любой магии есть свой временной предел. Создав ритуал на основе магии крови, она рассчитала его на ограниченное время. Когда Темный Лорд погиб в Битве за Хогвартс, мы все выдохнули. Софиа ничем не выдавала своего волнения по поводу того, что могло произойти. Она тоже думала, что связь прервалась. Ведь то заклинание по истечению срока давности должно было быть деактивировано. Все крестражи уничтожены, а это означало лишь то, что проклятие спало, ритуал разрушен. Еще одного крестража, созданного ею в молодости, больше нет.       Гермиона не верила своим ушам. Кто мог вообще подумать, что всё это время существовал скрытый крестраж, запаянный в магии и преодолевший около полувека? — София задавалась тем же вопросом. Она использовала магию отмены, но Непреложный обет сковал ее по рукам и ногам. Ей казалось, что она заслужила смерть после того, какой грех приняла на свою душу. Только когда боль оказалась нестерпимой, а ее состояние — несопоставимым с нормальной жизнью, она открылась мне. Всё, что я мог сделать для нее, содержится в этих нитях воспоминаний. — Вы пробовали снять обет? — Это сложнейшее зелье, даже с учетом наличия всех ингредиентов. Мы собирали данные, и у нас не хватает самого главного — порошка из клыка Шведского тупорылого дракона. Добыть его, даже учитывая мое положение нереально. — Я могла бы помочь, мы сможем спасти Софию! — с надеждой на исцеление воскликнула Гермиона. Заранее понимая, что обрекает их на ложные надежды. Зелье было очень древним и не исследованным. Плюсом ко всему запрещенным. — На его приготовление уходят месяцы, а принять его необходимо под определенным лунным циклом. Даже если у вас есть недостающий нам ингредиент, времени у нас слишком мало. Оно нам уже ничем не поможет, Гермиона.       Грэшер покачал головой и вернулся к Омуту, вглядываясь в гладь его поверхности. — После того как вы просмотрите воспоминания, мы вернемся к Софии, и она скажет вам, как отменить связь Волдеморта с кровью Драко. Помните о том, что его магия напрямую связана с вашим еще не рожденным ребенком. Как только Софиа даст вам эту информацию, она погибнет. Ее Непреложный обет разрушится. Она наконец освободится от тайны, которая сковывала ее на протяжении всей жизни.       В горле мгновенно скопилась горечь, и Гермиона отвернулась, чтобы скрыть проступившие слезы.       От нее зависело очень многое. Три жизни, которыми ей доведется распоряжаться. Нет права на ошибку. Нет права допустить хоть малейшую помарку, ведь это не эссе, которое можно переписать. Под угрозой был и их с Драко первенец. Гермиона даже не до конца успела пережить эти эмоции. Теперь она носила под сердцем малыша от так любимого и обожаемого ей мужчины. Драко еще не знал.       Но он узнает.       Драко обязательно увидит ее вновь и будет лучшим отцом. Он сможет построить ту семью, о которой мечтал сам.       Его боль — ее боль. И она проживет ее вместе с ним, а после обезвредит, чего бы ей это ни стоило.       Грэшер терпеливо ожидал ее возле Омута. Он готов был принять любое решение Гермионы. Даже если она откажется, они смогут выстоять войну. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Но шансы были неравными. Смерть Софии не могла быть напрасной. Ее род должен был продолжиться.       Гермиона кивнула. В глазах Грэшера отразилась надежда. Не мнимая, а подкованная уверенностью в том, что Гермиона приняла самое верное решение.       Она готова узнать правду. Он прочел это в ее решительном взгляде.       Гладь Омута нарушилась. Лицо Гермионы погрузилось в толщу прозрачной субстанции. Первое воспоминание заволокло глаза серебристой дымкой, затягивая ее глубоко в свои недра.