blindness

«Опоздал … Ты меня предупреждал Упустил, потерял … Ты меня предупреждал Твой психоз, реки слез … Ты меня предупреждал Не воспринял всё всерьёз.» — Эвтаназия — не такой уж и плохой способ умереть. — грея руки о бумажный стаканчик в небольшой кофейне, рассуждает Ген. Кто как не Сенку будет тащить его в снег гулять по улицам? Так ещё, вроде бы старший, но полный идиот — забудет перчатки. Скорее всего у него их просто нет, но чтобы Ишигами не стал проводить лекцию о опасности обморожения пришлось врать. Холодные от снега руки и от него же мокрые куртки. — Сенку-чан, всё хорошо? — Всё не могу привыкнуть к твоей новой стрижке. — потирая виски, бурчит младший. Даже кофе ещё не попробовал. Асагири сам не успел привыкнуть, но это оказалось очень удобным, хотя и теперь в нем нет той притягательной, как он думает, изюминки. Хотя Сенку и говорит, что язык же у него не отсох, а именно он — жемчужина менталиста. Та удлиненная прядь волос сейчас лежит в мусорном ведре, а светлая сторона волос — слилась противоположной. Обычная причёска, но без нее он будто совсем другой. Вполне обычная версия стрижки для молодого парня, но сам Ген не знает, как он это сделал. Будто пробудился ото сна и видит себя стоящим перед зеркалом с ножницами в руках и белые локоны кучей лежат на полу. Закрасить светлую сторону он решил в сознании и по словам младшего теперь похож на чёрного кота. Возможно менталист и «Тот бездомный кот, который ошивается возле помойки», но младший не удержался от новых фотографий, особенно, когда белый снег словно звёздное скопление лежит на чёрной макушке. Зачем ему отдельный альбом в галерее с фотографиями этого чуда? Он говорит сам себе, что просто они получились неплохо и рука не поднимается их удалить, сердце говорит о любви, что хранится на этих снимках, но мозг отказывается слушать. Ген часто остаётся дома у Сенку. Бьякуя безумно любит этого менталиста. Слушает его бессмысленные рассказы о дне, учитывая знак зодиака, волнуется, если у того снова случается бессонница и он мало кушает, благодарит, что теперь у его сына больше общения и он не сидит дома безвылазно. Ген не спит по ночам, занимается учёбой, листает ленту в соцсетях, а про сон будто не слышал. В отличии от Сенку. У него чёткое расписание, которому он следует постоянно, не смея нарушать режим. Он встаёт рано, как говорит Асагири, готовит завтрак на троих, ругает менталиста за очередную бессонную ночь, хоть и знает, что скорее всего тот уснёт через минут двадцать после завтрака. Бьякуя уйдёт по делам, а Ишигами младший будет заниматься делами обычного школьника, пока Ген лежит на диване. На белом пушистом ковре много бумаг, тетрадей, по всюду карандаши и линейки. Ген чувствует себя спокойно, когда рядом ворчит юный учёный. Не ворочается от кошмаров, не вредничает и сам старается уснуть. Особенно прекрасно смотрятся раннего солнца лучи на бледной коже. Словно чёрный кот, настолько выделяется это создание среди всего пространства. Нет, он не сопит и не храпит, его даже можно не заметить. Асагири очень тихий, когда спит. Беззвучные шаги, тихий медовый голос, аккуратные движения — Ишигами любит это. Кофейного цвета диван и более светлого оттенка подушки. На одной такой устроилась голова менталиста. Хочется заставить весь мир замолчать, лишь бы сон этого драгоценного котёнка не был прерван. Даже занятость не останавливает, чтобы встать и пройтись за вязаным белым пледом и, чуть ли не до носа, накрыть спящее тело. Уже лежавши на полу Сенку замечает свисающую с дивана руку. Такая же, нетронутая коварными лучами ультрафиолета, кожа, но с непривычным для многих изъяном. Уже затянувшиеся раны, что останутся навсегда, выделяться ещё более светлым оттенком, хотя куда ещё светлее. Их не так много, но каждый шрам остаётся порезом на сердце. Сенку водит большим пальцем по исцарапанному запястью, медленно скользя к кисти руки. Те же следы от иступленного лезвия, но уже с компаньоном в виде ожогов от сигарет. Их увидеть ещё сложнее и попадаются реже. Простая неаккуратность во время курения, но на душе радостно, осознавая, что это не последствия намеренного самоповреждения. Да, он безумно волнуется за этого идиота. Наверное Ишигами был проклят и теперь должен беспомощно любить шизофреника. Они смотрят на звезды вместе, пересматривая фильмы с Мэрилин Монро, гуляют, сидят за дверью ванной комнаты, пока другой находится в ней, не в силах разорвать наиинтереснейший диалог. Ген — менталист. Ему не сложно скрывать свои эмоции и от этого становится страшно. Ты не знаешь когда сделал что-то не так. С ним можно и утонуть, но он помогает летать, становится твоими крыльями и душой, твоё счастье на завтрак и ужин, но водя его всегда за собой, боишься, что он сгорит. Исчезнет из твоей жизни, но сейчас всё хорошо. Так говорит сам Асагири и Сенку ему верит. Даже смущается, когда тот говорит, что ценит всё сделанное для него. Их общение совсем не отношения с романтической точки зрения. Это больше похоже на временную зависимость. Сенку думает об этом, направляясь уже в такую знакомую квартиру, дорогу до которой сможет найти закрытыми глазами, настолько часто он там появляется. Те же ненавистные ступени к пятому этажу. Если бы дверь не открылась через десять сотых секунды… ладно, он бы конечно её не выбил, но провел бы долгую и нудную лекцию. — Что это? — Слепой? Цветок. Нашёл возле мусорника. Уроды какие-то выбросили, а он в отличном состоянии. Если я не ошибаюсь, то это спатифиллум. Интересно, какого цвета. — И тебе не лень будет нести его домой? — Что? Он останется у тебя. — взяв горшок с цветком обратно в руки, Сенку пошёл в кухню и поставил цветок на подоконник, будто так и договаривались. — Мне его ставить некуда, а у тебя в квартире ничего живого. — Я живой, а у меня он проживёт меньше, чем на морозе. — недоверчиво просматривает психолог на цветок, так будто тот его ночью за пятку укусит, затащит под кровать и съест. Конечно, он слышал о положительном влиянии домашних растений. Эти всякие исследования и выводы, что этот зелёный куст может вылечить все ваши психологические проблемы, стоит только ухаживать за ним. Вот только Ген забудет про него через десять минут и даже если, дай боже, вспомнит, то отложить его поливку до лучших времен, а хороших времен не будет. Ему лень. Да он сам как растение под действием таблеток. Так ещё и будет пугаться нового объекта первое время. — Брокколи в кляре? — Да. — с отчаянным выдохом Ген усаживается за стол, наблюдая за уже привычной готовкой Сенку. — Сенку-чан, разве этот благотворительный проект не закончился? Почему ты ещё ходишь сюда? Тишина. Будто масло перестало шипеть на сковороде. Наверное, даже киты в море затихли. Почему? Оценку он уже получил и смысла продолжать эти встречи нет. Всем можно сказать, что они всего лишь расстались. — Избавиться от меня хочешь? — и тут не обходится без фирменного саркастического смешка. Масло зашипело и киты запели в океанах. Больше слов не надо, они будут излишни. Им двоим понятно, что их держит рядом, и нет, это не гравитация, это тот антураж, который они создали вместе друг для друга. Мысли — якорь, что тянет ко дну, а Ген всё ещё не хочет тонуть. Это похоже на сцену из какой-нибудь сопливой драмы. Один герой тонет в встревоженном водоёме, в глубину больше, чем Марианский Желоб, а другой несмотря ни на что продолжает тянуть руку, даже сам готов прыгнуть, лишь бы спасти. Асагири благодарен, но не скажет, ведь Сенку не нужны эти любовные признания. Он и сам знает, и сам благодарен. И ты понимаешь, что именно с ним можно рассказывать о своих переживаниях даже не произнося двух слов. Особая связь, доступная людям с высоким уровнем взаимосвязи и нет, для этого не обязательно целоваться по пьяни. Половина третьего ночи. Та же небольшая квартира, окутанная легко разрушаемой тишиной. Всё будто съела ночная темнота. Даже свет ночных фонарей не может бороться с плотными шторами. Попробуй покинуть райский плен одеяла, и тебе поглотит мерзкая прохлада, покусывая свободную от одежды кожу своими мелкими зубами. В этой квартире никто не спит. С балкона веет зимним холодом, и если Ген стоит в пальто, значит находится здесь долго. В последнее время всё слишком пугает если остаться наедине с собой. Встаёшь с мыслью о новой сигарете, куришь во время первой кружки чая, не спишь и зажигаешь новую, лишь бы перестать относится к этому миру. Глаза болят постоянно видеть, так ещё капли заканчиваются со скоростью света. Ветер с перерывом дотрагивается до коротких волос, к которым ещё никто не привык. Асагири закрывается паучьими пальцами, сжимая копну угольных прядей, где раньше можно было ощущать белесую прядь, но теперь только смотрит на пустую ладонь, будто с надеждой увидеть там остатки прошлого. Пепел отправляется в предназначенное для себя место; утром точно его было меньше, даже днем и половины от этой кучи не собралось бы. И только дойдя до фильтра менталист возвращается в этот мир, машинально потянувшись за почти пустой пачкой. — Хватит. — Я думал ты уже ничего не скажешь. — такую долгую тишину прерывает скрип пола и шарканье тапочек, но даже они будто стараются быть тише. Сенку в лёгкой кофте и штанах, вроде и умный старшеклассник, но нормальный человек не будет ночью в пижаме стоять на промерзшем балконе. Руки психолога сами тянуться к волосам-луковице, чтобы слегка растрепать и без того растрёпанную причёску. — Иди спать, тут холодно. — Ты перестал пить таблетки? — почти выхватил коробку с такой бессмысленной надписью «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ». Зачем она, если курящих это не останавливает? А если у Гена нет цели убить себя, то почему он пропускает такое важное предупреждение? Как и ожидалось, пачка легко мнется под давлением пальцев и так же просто открывается. Одна. Из двадцати штук осталась всего одна. — Сенку-чан, всё хорошо. Тебе не стоит волноваться за меня, лучше подумай о своём здоровье и иди спать. — всё та же фальшивая улыбка, но глаза не врут. Нет, Сенку не верит в чушь про «глаза — зеркала души». Они знакомы не первый день и могут понять, когда кто-то из них нервничает. Да, Ген менталист, но он тоже человек. Возможно, сам в это не верит, но Ишигами готов отдать всё время мира, лишь бы доказать обратное. Превратить всё человечество в камень и дать почувствовать себя живым. — Ты знаешь, я плох в этих сопливых словах. — Знаю, в этом и есть твоя прелесть. —руки младшего по-хозяйски проверяют карманы чужого пальто, проверяя на наличие другой пачки или зажигалки, но его перехватывают и прижимают к себе, накрывая к можно лучше тем же пальто. — Иногда хочется просто исчезнуть. — Но если тебе больно, почему ты молчишь? Столько вещей, которые Сенку хотел бы сказать ему, но, видимо, сможет только под действием высокоградусного алкоголя. Хочется сказать, что вся жизнь превратилась в ожидание их встреч и на самом деле даже самому себе признаться не может о той надежде, что кроется где-то в сердечных клапанах и верит во взаимность. Заберите всё, что хотите, только дайте ещё раз взглянуть на то, как это солнце искренне улыбается. Он говорит, что хочет исчезнуть, но на самом деле рад быть найденным. Рад быть звездой в чей-то солнечной системе, счастлив испытывать счастье при одной лишь мысли о человеке, который так неожиданно начал делить место в сердце не только для науки, но для помешенного на психологии и науке студента. Если прятаться от проблем, то они никуда не денутся, все психологические расстройства не пропадут сами по себе, но так превосходно, когда есть тот, кто не является сигаретами или антидепрессантами, но так же, нет, даже лучше, помогает забыться и почувствовать себя нормальным. Сколько раз приходилось срывать голос в немом крике, ведь громкие звуки пугают лучше силуэтов, созданных неправильно работающим мозгом. Они оба говорят о плохой способности Сенку выражать свои мысли, но разве не сам Асагири никогда не был открытым по настоящему, как это делал Ишигами? — Если я невыносимая Венера, то для тебя тоже необходимо придумать прозвище. — Ещё одно слово и оно будет твоим последним. — со снайперской точностью пальцы приложены к месту где находится сонная артерия, так может только человек с хорошими познания и в биологии, кем и является Сенку. — А ты знал, что если надавить на сонную, то мозг перестаёт получать кислород и начинает показывать различные картинки, а если отпустить то ненадолго можно испытать эйфорию. Хочешь попробовать? — От тебя воняет. — Ну Сенку-чааан! Я же пошутил. — скулит в след уходящем с балкона Ишигами, а глупая улыбка не покидает лицо. На улице мрачная погода сменилась на размеренно падающие хлопья снега, так же как и подавленное настроение Асагири. Интересно, мороз тоже получил лучшие в своей жизни объятия? Но теперь это неважно, и сейчас Ген пойдёт шутить над своей «мамочкой„- Сенку, а в мыслях молвить «прости, я без тебя не смог», но даже не зная, что в этот момент Ишигами обещает хранить его счастье. Зима в старшей школе это то детское веселье, которое старался спрятать все средние классы, лишь бы быть крутым в глазах сверстников. Наверное все так делали, и лишь Сенку интересовался наукой вместо обычных прогулок. Конечно, сейчас у него наука тоже на первом месте, только вот сегодня он отказывается от катаний на жопе по ледяным горкам потому что ему есть с кем встретиться. Ксено как лучший, по своему мнению, учитель, не пропустил мимо внимания изменения в характере и на каждом созвоне не упускает возможности чтобы не разузнать как обстоят дела. Даже наигранно слезу пускает говоря, что маленький его ученик уже совсем взрослый, а Стенли говорит отстать от человека и продолжить заниматься делами ради, которых они и вообще звонят друг другу, и Сенку за это безумно благодарен, хотя точно в слух этого не скажет. Тайджу и Хром конечно ничего не замечают, но от девичьих глаз ничего не спрятать. Особенно если это заботливый глаз Юдзурихи. Она и частые переписки заметит, и более активную работу на уроках литературы, и то как он уходит совсем в другую сторону от дома, говоря, что ему нужно по делам, и даже застанет за чтением статей по психологии, к которым раньше не проявлял такого интереса. Она не скажет никому, но Ишигами в ней уверен. — Может всё-таки останешься с нами? — щенячьими глазами просит Хром. Вылитый кот из Шрека. — К сожалению сегодня, да и завтра, я не хочу мочить жопу в снегу. Не разбейте носы о лёд, до встречи. — он бы не пошёл в любом случае, но сегодня последний день перед тем, как Ген полетит на сдачу каких-то экзаменов, и он сам не знает когда вернётся. Почему он вообще волнуется о расставании, что даже и месяца не продлится? Раньше его так волновали только задачи, что не поддавались решению, но Асагири не похож ни на одну из тех, что приходилось выполнять. Может это и привлекает юного учёного? Он не то что не математическая задача, он даже не космический объект. Сам же как-то раз назвал его Венерой, почему теперь не часть космоса. Самому смешно с той любовной речи. Мог бы быть поэтом, но всё-таки точные науки интересуют больше, уж извините. Уже больше трех месяцев как он ходит навещать менталиста и это всё ещё не надоело. Наверное тот использовал какой-нибудь психологический приём, улыбался там, может, называл часто по имени. А может и свои магические штучки. Камушки, карты, оберег в баночках, хотя за всё время ни одной такой не видел во всей квартире. Ген называет себя ходячей катастрофой — то не впишется в дверной проем, то заболеет второй раз за месяц, что уж говорить о его болячках. Он никогда не рассказывает что видит, но можно заметить как иногда уткнется в одну точку или пугается чего-то, что обычный мозг Сенку не способен увидеть. Самая странная ситуация была когда Ишигами застал менталиста за разговором с самим собой, а потом оказалось, что он видел, как сам учёный садился на кровать, хотя весь разговор находился на кухне. По началу это правда пугает, но на самом деле Асагири маленький котенок, что хочет помогать другим, но забывает заботиться о себе. А его увлечения литературой настолько прекрасно, что чёрствый сухарик станет свежей булочкой. Ксено бы назвал это элегантным, но Сенку это кажется слишком сопливым, хотя по его мнению сопливо даже то, что он сейчас заходит в книжный и поздоровавшись со старенькой продавщицей, идет в глубь к отделу с классикой. Магазин небольшой, он здесь уже был вместе с Геном, когда провожал его домой. Ишигами не разберётся ни в классике, ни в современной литературе. Это бессмысленные предложения, а вот в научной литературе можно найти много знаний. «Непрошеная повесть» Нидзё или «Театр» Моэма? Вторую он возможно и сам почитал бы, только вот у них с Геном слишком разные вкусы. Одна книга приковывает взгляд. Известная каждому, даже далёком от литературы человеку. Любовный сюжет, который ставят каждому в пример. Конечно Асагири её читал, только вот здесь идёт акцент на воспоминания. Довольно выйдя из квартиры уже точно направляется к зданию в двенадцать этажей. Будто сделав важное открытие, Сенку закрывает за собой дверь и довольно отправляется к точке назначения. Счастливый. Любой, кто его встретит на улице, скажет, что тот светится изнутри. Музыку в наушниках неприятно прерывает звон, сообщающий о звонке. — Ты сейчас где? — слишком тихий голос даже для обычной интонации менталиста. — Уже иду. — как обычно сухой ответ. — Пожалуйста, приходи быстрее. — голос в трубке начинает дрожать. — Тут слишком скользко. — желание казаться таким же непреклонным всё ещё сильнее страха. — Пожалуйста, Сенку. — даже такое короткое сообщение прерывает подступающий к горлу ком. — Пожалуйста. Я ничего не вижу. Мне кажется кто-то смотрит на меня. Пожалуйста, мне страшно. Но весь мир рушится когда ты плачешь. Может, стоило не сбрасывать так быстро? Невозможно рационально мыслить, когда в твоей голове буквально сирена истошно воет, предупреждая об опасности. Снег хрустит — обычная физика, только вот бегающий Ишигами — это самое странное, что можно было увидеть. Даже на уроках физической культуры он так не старался, не то что в свободное время. Снег липнет к ресницам, солнце медленно садится за горизонт, а с ним и температура воздуха опускается ниже нуля. Скользкая дорога — это не самое противное. Ненавистная лестница на пятый этаж и скользящая из-за прилипшего снега обувь — вот что заставляет упасть на колени, сделать тяжёлый выдох и побежать дальше. Наверное всё здание слышал этот страшный грохот и быстрые шаги. В глазах темнеет и только со второй попытки получается надавить на ручку так, чтобы дверь открылась. Мертвая тишина и ни единого отклика на такой неуверенный позыв. Куртка быстро скинута на пол, но сил снять обувь нет. На кухне никого нет, только разлитая по столу вода и пачка таблеток, что постоянно пьёт Ген перед едой. Спальня. В этот раз все глаза будто уставили свои зрачки к лежавшему на полу телу. Опоздал. Падать на колени во второй раз не самая лучшая идея, но думать в такой ситуации совершенно невозможно. Бледное лицо будто стало ещё белее, а губы почти сливаются с ней оттенками. Неживая красотка, так же описали бы в книгах, в стиле романтизма, первых красавиц королевства. Всё выглядело так, будто он ещё спит, но никто не будет спать с осколками стакана в руке и разбросанными таблетками. Если бы он сразу отнёсся к этому всерьёз. Что делают в таких ситуациях? Оказывают первую помощь? Первым делом проверить наличие пульса. — Пожалуйста, Ген. Прошу, скажи что-нибудь. — в районе запястья еле ощущается пульс, а если приоткрыть веко то глаз реагирует на свет. — Прошу тебе. Мне страшно, Ген. Обними меня, мне страшно. Пожалуйста, не умирай. Прошу тебя, я живу тобою. Я сделаю всё что захочешь только пожалуйста… Как я заменил тех, кто рядом с тобой? В комнате пахнет таблетками, а Асагири смесью успокоительных и сигарет. Даже собственный голос раздаётся где-то на стыке вселенной. Страшно. Невыносимо страшно. Их руки в крови Гена. В одной его осколки стакана, что так безжалостно впились в мягкие ладони, а другая с порезами. Неужели очередная попытка почувствовать себя живым? — Хах, Ген, это не смешно. Фокусы свои можешь прекратить. — смех на грани истерики. Дрожащие пальцы старательно вытаскивает осколки, некоторые доставали наверное до самого гиподерма. — Ты меня предупреждал, да? Отвратительные порезы на бледной коже, запекшаяся кровь на неживых губах, которые невыносимо хочется поцеловать. Как же так случается? Разве любовь это не светлое чувство, что ассоциируется только с радостью? Почему сейчас земля уходит из-под ног из-за страха? Отвратительная тёмно-красного цвета кровь смешивается с солёными слезами полного отчаяния. Кровь. Надо остановить кровь. Ты словно хирург, утопаешь в крови, везде стонут люди и среди них ты. Зов сирен порезал двор и скоро послышались быстрые шаги на лестничной площадки. — Ты даже скорую себе вызвал? — лишь луна и фонари освещают комнату. Отвратительно. Желудок крутит от всей этой картины, но он тянется за лёгким прикосновением губ. Ещё более отвратительно чувствовать под собой тело почти мёртвого любимого. — Ты не представляешь, насколько невыносимо любить тебя. Так почему же ты не убегаешь? Сегодня он вернётся домой, отмывая кровь с рук самыми дешёвыми салфетками и сломанным внутри. Не забыл сказать «прости». Когда уходил оставил следы — купленную сегодня книгу. «Ромео и Джульетта» с закладкой указывающей на «Так посоветуй, как мне бросить думать» и простым карандашом рука счастливого вывела дополнение. Так посоветуй, как мне бросить думать, О тебе, невыносимая Венера.