Посмотри на меня

      С того, как они начали встречаться, проходит чуть больше трех месяцев. Юнги не выражал свои чувства словами практически никак, но Чимину хватало его действий, чтобы быть уверенным в том, насколько он этому человеку нужен. С Мином иногда было сложно, но младший успел привыкнуть за время их дружбы. Иногда он думал о том, что будет, если они расстанутся, но на эти мысли появлялся Тэхен, убеждая его, что, если такое и случится, они будут решать проблемы по мере их поступления.       Временами не накручивать себя Паку сложно — мозг так и не привык расслабляться и не думать о плохом. Тем более, Юнги еще никогда не говорил, что любит его. Они многое прояснили и обсудили по поводу его чувств и их отношений, и брюнет все понял, но Чимин действительно ждал этих слов. — Тэхен написал, что они в кино хотят. Не хочешь сходить? — Пак лежит на кровати, головой на коленях старшего. Сбоку стоит ноутбук с сериалом, который они смотрят уже неделю, а сам Мин играет в какую-то игру на телефоне. — Не особо, но если ты хочешь, то пошли, — он пожимает плечами и отвлекается от игры, опуская взгляд на парня. — Не, там холодно, — качает головой, начиная писать другу ответ, но прерывается, и берет чужую руку в свою, перенося на свой затылок. — Погладь, — слышится тихий вздох и чужие пальцы вплетаются в волосы. — Не хочу завтра в кафе идти. — Почему? — Юнги откладывает телефон в сторону, смотря на младшего, и тот выглядит так уютно, что тонкие губы трогает лёгкая улыбка. Мин наклоняется и оставляет на лбу легкий поцелуй, от которого Чимин слабо вздрагивает, улыбаясь. Он обожает такие проявления нежности к себе и каждый раз это отдается волной тепла по всему телу. — Я буду там один. У Тэхена выходной, а Джин опять уедет разбираться с бумагами для нового помещения. — Когда он планирует открыть вторую кофейню? — Говорит после Нового года. Там какие-то тонкости с арендой, и он не хочет создавать суету. Да и на изготовление мебели уйдет время, — брюнет тихо урчит от пальцев в своих волосах, что мягко гладят его, как он любит. — Тэхен просит передать, что мы ленивые задницы. — Скажи ему, раз он такой активный, пусть после себя комнату отдыха убирают. Они достали там трахаться, — Юнги закатывает глаза, а Пак только смеется на его слова, отправляя это Киму. — Он сказал, что ты завидуешь. — Надо закрыть эту комнату. У меня есть ключ. — У Чонгука тоже, — Чимин смеется, поворачиваясь на чужих коленях, и утыкается парню в живот. — Почему ты не напомнил мне подумать трижды перед тем, как дать ему дубликат? — младший снова тихо смеется на это, оставляя вопрос без ответа, и притягивает Мина к себе, заставляя наклониться. Он целует мягко, почти невесомо, а Юнги сам углубляет поцелуй, делая его аккуратным, но в своей манере жадным. Он всегда так целует, и у Чимина бабочки в животе от этих поцелуев каждый раз. Чужой язык мягко скользит у него во рту, и он не сдерживает тихого стона, сразу отрываясь от любимых губ.       Юнги в отношениях быть не умеет, но с Чимином это просто. У них есть свои проблемы, как и у всех, но ему комфортно. Иногда складывается чувство, что они изначально должны были состоять в них, и Мин знатно проебался. Его до сих пор временами настигает чувство вины, особенно в совокупности с тем, что он не отдает столько же, сколько получает от Пака, но он старается. С каждым днем его чувства к этому человеку только растут, и Мин уже не представляет, как это — без него, без Чимина. Они как-то незаметно начали жить вместе. Юнги сначала стал чаще оставаться на ночь, а потом просто перестал уходить. К его постоянному присутствию привык даже Каин, который сиротливо спал на его половине постели, когда Юнги приходилось оставаться у себя. Чимин, убедивший себя за четыре года, что вместе они никогда не будут, каждый раз во сне жался так, будто боялся проснуться и понять, что все приснилось. Старший в такие моменты старается его как-то успокоить и никогда не обделяет Пака в прикосновениях, хотя сам особо тактильным человеком не является. — Иди сюда, — Юнги тянет младшего на себя, заставляя встать и пересесть на его колени. Чимин улыбается в чужие губы, обвивая шею руками, сжимая ногами его бедра по бокам и снова коротко целует. — Нам надо еду приготовить, иначе завтра утром мы останемся голодными, — тихо произносит Пак, чувствуя, как его крепко обнимают, и млеет от этих действий. — Надо, — кивает, но с места не двигается, смотря в чужие глаза. Он бы вообще не двигался и сидел бы так, но младший прав. Либо готовить сейчас, либо вставать раньше утром, а это перспектива так себе.       Именно поэтому Чимин все же вытягивает его на кухню. За готовку ожидаемо отвечает Юнги, поэтому на младшего он скидывает нарезку овощей и других ингредиентов, чтобы было быстрее. Пак готовить умеет, но ужасно не любит; старший тоже не любит, но в меньшей степени, вот и «вытянул короткую спичку».       На столе стоит ноутбук все с тем же сериалом — какой-то детектив, без длинного сюжета. Отлично, чтобы, не напрягаясь, смотреть на фоне, пока что-то делаешь. — Хочу татуировку, — Чимин произносит это настолько неожиданно, что старший на пару секунд замирает. — Какое совпадение, я как раз случайно татуировщик. — Сделаешь? — Ты серьезно? — он оборачивается, смотря в темные глаза, и их обладатель уверенно кивает. — Я давно хочу, ты же знаешь. Так что надо сделать уже. Только я не определюсь никогда. Давай рандомно выберем? — Из множества возможных людей ты когда-то влюбился в меня. Боги рандома к тебе не благосклонны, ты уверен в своем намерении обратиться к ним? — брюнет смеется от этих слов и снова уверенно кивает, начиная резать лук, от чего глаза сразу неприятно жжет. — И как ты хочешь выбрать? — Сделаем лотерею? Или типа того. Я просто вытяну эскиз из тех, которые у тебя уже есть, — он пожимает плечами, отворачиваясь в сторону, протирая тыльной стороной ладони глаза. — У меня там есть даже брутальный член на лыжах. Ты уверен? Я много бреда рисую. А у Чонгука полет фантазий вообще не останавливается благодаря одному блондину с ебанцой, — он снова отворачивается к плите, переворачивая мясо на сковородке. — Тэхен нормальный, — в Чимина утыкается недоверчивый взгляд, — даже не спорь. И да, я уверен. — Хорошо, а где бить будем? — Мм…я думаю на руке, ниже сгиба локтя, — он наконец дорезает лук, и отходит к раковине, чтобы помыть руки и глаза. — Хорошо, можем завтра и набить. Только тогда поешь в обед хорошо. — Окей.       На его борьбу с удачей приходит посмотреть даже Тэхен, несмотря на свой выходной. Младший так же сильно хочет тату, но Чон упорно отказывается рисковать своим парнем, поэтому Ким приходит просто поддержать и позлорадствовать. Никто, кроме самого Чимина, в его удачу не верит.       Юнги старательно складывает в коробку больше тридцати бумажек с номерками, каждый из которых был закреплен за имеющимся у него свободным эскизом. Он уже закончил на сегодня со всеми клиентами, специально оставив время для самой желанной работы. Ему самому все равно, что набивать, но просто факт того, что его работа останется с Паком навсегда, заставляет собственника в нем довольно урчать. Неизвестно, как долго у них все продлится, но помнить его младший точно до конца жизни будет. Чимин сам не знает, с чего вдруг решается на тату спустя столько времени, еще и на бессмысленную — просто хочет оставить какое-то своеобразное напоминание себе о том, что сейчас с ним происходит.       Юнги протягивает ему небольшую коробку, с кучей одинаково сложенных черных бумажек, и младший запускает туда руку. Он долго перебирает их пальцами, пытаясь как-то почувствовать ту самую, но в итоге просто вытягивает ту, что удобно легла в пальцы. На развернутой бумажке белым маркером аккуратно выведена цифра шесть и Мин сразу открывает таблицу с эскизами. — Что ж, довольно мило, — он поворачивает экран и сам не сдерживает легкой улыбки. На экране рисунок мультяшного дракончика в разводах синей и фиолетовой акварели. Чимин считает, что рисунок ему подходит, а Тэхен рядом расстраивается, что не член. — Да, мне нравится, — Чимин кивает на свои слова и опускает взгляд на руку, представляя, как рисунок будет смотреться на ней. Его устраивает то, что он видит. Этот рисунок будет напоминать ему о дорогом человеке, при этом без особой нагрузки и пафосного придания нелепого смысла. — А вы не верили в мою удачу, наивные. — Смирись, хён, все реально ждали член, — Чонгук откидывается в компьютерном кресле, тихо смеясь и прикрывая глаза. — Тэхёну его набьешь, — Пак расстегивает и снимает рубашку, чтобы было удобнее, и Мин сразу скользит взглядом по желанному телу, тихо хмыкнув. — Тэ, пошли домой, — Чонгук немного устало трет пальцами глаза, смотря на блондина. — Нет, я хочу посмотреть за процессом, — Чон только вздыхает, подкатывая на кресле к своему парню так, чтобы удобно было положить голову на его плечо. Тэхен улыбается, слабо чмокнув черную макушку, и переводит взгляд на Чимина, который пытается удобнее сесть, пока Юнги готовит место и его кожу для работы. — Это больно? — Пак смотрит на то, как старший аккуратно клеит на место будущей татуировки трансфер. — Не знаю, малыш, место не самое болезненное, но все зависит от того, как ты переносишь боль. Я буду стараться делать все быстро и аккуратно. Главное не дергайся, хорошо? — Чимин кивает, немного поджимая губы от волнения. Юнги тянет его к себе и оставляет на его губах короткий поцелуй, от чего младший немного расслабляется. Сбоку неразборчивые звуки — Тэхен умиляется.       Чимин всегда удивляется проявлению чувств со стороны Юнги при посторонних. Он понимает, какую борьбу вел сам с собой парень, когда ломал в себе свои стереотипы и убеждения. Ему нужно было не просто принять отношения, которые он не переваривал — ему нужно было войти в эти отношения. Сам Юнги понимал, насколько сильно ему повезло с Паком. Тот спокойно терпел и терпит его заскоки, даже предложил скрывать их отношения на публике, но Юнги отказался, даже не думая. И так заставил этого человека страдать четыре года, пусть и неосознанно. Теперь он хочет сделать все правильно.       В салоне повисает какая-то уютная атмосфера. Привычный звук тату-машинки, и тихие разговоры Чонгука и Тэхена на фоне. К удивлению Чимина, это не так уж и больно — приятного в этом процессе определенно мало, но ожидаемой сильной боли не следует. Юнги постоянно интересуется его состоянием и аккуратно выводит каждую линию; младший старается на свою руку не смотреть — его взгляд полностью был прикован к парню. Наблюдать за Юнги во время работы ему никогда не надоест. — Слушайте, вы не хотите куда-нибудь съездить, м? — Тэхен обнимает сонного Чонгука, который лениво уткнулся ему в шею, согласно кивая на чужие слова. — А работать кто будет? — Юнги на секунду отвлекается, смотря на парочку. — Уведи Чонгука домой, он спит сидя. — Переживет, — Тэхен тут же дергается с тихим шипением и потирает ощутимый укус на шее. — Не кусайся. — Не выебывайся, — Ким по-детски дует губы, и брюнет легко целует след от укуса на шее. Он принимает прежнее положение и переплетает свои пальцы с чужими, вздыхая. — Продолжай давай свою мысль. — Так вот. Джин на новогодние праздники планирует закрыться на пару дней. Это, конечно, финансово не выгодно, но он тоже хочет съездить к родителям на праздники. Вы, думаю, тоже можете разгрузить пару дней.       Юнги задумывается. В целом, это неплохая идея, ему понравилась их поездка на источники, и ничего против подобного он не имеет. Мин поднимает вопросительный взгляд на Чимина и тот легко кивает. Они с Мином не выбирались никуда, и каких-то свиданий у них не было. Просто они оба этого не сильно хотят — попить вино и вкусно поесть комфортнее дома. В конце концов, быть в компании друг друга они любят и умеют. — И куда ты предлагаешь? — Чимин поворачивается к другу, когда старший продолжает свою работу. — Давайте в горы съездим, покатаемся. Я давно хотел научиться кататься на сноуборде, в Канаде только на лыжах пробовал. — О, хён, помнишь, мы как-то хотели съездить? — Чимин оживляется, выпрямляя спину, и сразу получает тихое шипение Мина и просьбу не дергаться. — Помню. Я не против, — он кивает, отвлекаясь от работы и поворачивает голову к младшим. — Но давайте потом это обсудим. Тэхен, идите домой. — Реально, я тут усну сейчас, пошли, — Чонгук встает, потягиваясь, и разминает шею после неудобного положения. Ким все же сдается. — Ты правда не против? — Пак тихо спрашивает, когда они остаются одни. — Да, — старший кивает, вытирая с кожи излишки краски и кровь. Чимину уже нравится, хоть на руке пока только грязный контур и то не до конца, — но мне нужно будет как-то освободить несколько дней. И Чонгуку тоже.       Чимин только кивает на это, и они снова замолкают. Тишину нарушают только звук машинки и тихое шипение младшего на болезненных участках. Тело уже немного устало сидеть без движения, но он боится лишний раз дергаться. Юнги испытывает смешанные чувства от того, что сейчас делает. Он всегда хотел что-то набить Чимину, но все так спонтанно вышло, что он даже не успел толком все осознать и обрадоваться. Сейчас он чувствует какую-то огромную ответственность и впервые ощущает волнение. Оно давно его не посещало, присутствуя только в начале его работы, когда он был неопытен и боялся запороть рисунок. Сейчас он тоже боится, хоть и опыта у него много, и рисунок не сложный. Но это же Чимин, с ним всегда все иначе.       Он чувствует его пристальный взгляд на себе и, как ни странно, но это немного успокаивает все время. Мин стал каждый раз замечать на себе взгляды младшего, и это не раздражает, а наоборот, дико нравится. От ощущения того, как пристально его рассматривают, собственник внутри успокаивался.       Сейчас сам Юнги старается сильно на Чимина не смотреть. Тот так и сидел, накинув ткань белой рубашки на плечи, чтобы та не валялась. Тело младшего вызывает у брюнета ожидаемый эффект, а возбудиться при работе не хотелось бы. — Ты не хочешь что-нибудь накинуть на себя? — Нет, у тебя тепло, — Чимин пожимает плечами, немного ерзая на стуле, когда машинку убирают от кожи. — Как-то даже слишком, — он вздыхает, сглатывая и все же скользит взглядом по чужой груди, опуская его к животу, который напрягается, стоит только Мину поднести иглу к коже. — Да? Тебе жарко? — Ага. — Так разденься, чего ты в кофте сидишь, у тебя же майка под ней, — Чимин по-детски наклоняет голову в бок и Мин тяжело вздыхает. — Ты иногда такой невинный, я поражаюсь.       Чимин хмурит брови в непонимании, но потом до него доходит с характерным «Аааа…». Юнги уверен, что тот сейчас смутится, но младший только скидывает рубашку на спинку кресла, в котором сидел и немного выпрямляется. Пухлые губы расползаются в хитрой улыбке. — Нравится? — Мин отстраняет аппарат от чужой руки и Чимин наклоняется за бутылкой с водой. Пальцами одной руки раскручивает крышку и пьет, пока Юнги сверлит его взглядом. Кадык на чужой шее дергается от каждого глотка, а когда горлышко бутылки отстраняется от чужих губ, те соблазнительно блестят от влаги на них. — Сука, — старший ругается, не в силах отвести взгляд темных глаз от парня напротив. — Это выражение эмоций или комплимент? — Чимин улыбается, будто и не пытался спровоцировать, и Мин прикрывает глаза на несколько секунд. — Тебе нельзя общаться с Тэхеном, он учит тебя плохому. — Я и без него плохое умел, но не одному же Чонгуку страдать.       Чимин все никак не может привыкнуть к татуировке, постоянно рассматривая ее и водя пальцами. Период заживления прошел, и пленку они сняли неделю назад, и сейчас рисунок выглядит полностью зажившим и ярким. Пака его дракончик умиляет и, честно говоря, очень ему подходит, несмотря на абсолютное отсутствие мужественности и серьезности рисунка.       Через пару дней они едут отдыхать своей небольшой компанией. Джин уже закрыл кафе, а Юнги смог намудрить с записями, которых в праздничные дни было не очень много. В этот раз ехать они решают вечером, чтобы нормально собраться. И чтобы два уникальных человека не подорвались в пять утра. Чимин смог вытянуть Юнги в торговый центр даже больше одного раза, чтобы купить доски и подходящую одежду.       Сейчас Чимин сидит в комнате с выключенным светом и занимается обработкой фотографий. На его коленях свернулся кот, грея ему ноги, и где-то на кухне копошится Юнги. Пак очень любит такие вечера — они приносят ему такое необходимое чувство равновесия. Ему уютно и спокойно, он занимается любимым делом, а его парень готовит ужин, от чего в квартире пахнет чем-то вкусным. Тэхен иногда удивляется, не скучно ли ему в постоянном спокойствии, хотя, старший не назвал бы его постоянным. Юнги старается, но иногда и у него случаются заскоки. Хватает уже того, что Мин ревнив до чертиков, и каждое сообщение от, например, Хосока, сопровождается недовольством.       Пак не прекращает общение с Чоном после их похода на каток. Лучшими друзьями они не стали, но иногда переписываются, и старший приглашал его несколько раз погулять, когда не был занят работой. Чимин в этом ничего криминального не видит — Хо так и остался человеком, который был всецело отстранен от его проблем. Они никогда не обсуждали личную жизнь, только проблемы на работе или мелкие неприятности, но не касались глобального. Их двоих это устраивало. Пару раз в месяц проводить время с человеком, будто из другой твоей жизни, очень даже полезно. Хотя Хосок не глупый, и видел на себе испепеляющий взгляд Юнги, если они пересекались в кафе, но Чимин на его редкие вопросы говорил, что все в порядке. Вопрос чувств старшего они никогда не поднимали больше, но Чимин перестал видеть в чужих глазах тоску и просто хотел верить, что не причиняет дискомфорта. — Ты так зрение еще больше посадишь, — Юнги тихо подходит к младшему, увлеченному работой. Тот вздрагивает от неожиданности, а после улыбается. Он снимает очки, которые использует для работы в последнее время, и протирает глаза. Мин ставит перед Паком кружку с кофе и опускает руки на плечи, легко соскальзывая ими ниже, тем самым приобнимая со спины. Чимин откидывает голову и упирается затылком ему в живот. — Я знаю, но так комфортнее. Я, наверное, никогда не привыкну свет включать, — он легко пожимает плечами и слабо трется макушкой о чужой живот. — Тэхен угрожал, что все равно придет и разбудит нас. — Я это предвидел и уже сказал Чонгуку, чтобы привязал его к кровати, — брюнет закатывает глаза, тяжело вздохнув, и отходит к кровати, заваливаясь на нее. — Там еда готова, кстати, — Пак только кивает и отпивает кофе из кружки. Они оба знают, что пока он не закончит работу, из-за компьютера не встанет. Юнги зовет к себе кота, который сразу спрыгивает со своего нагретого места и младший с довольным стоном может поменять положение ног. — Хён, ты правда не против поездки? — младший спрашивает, не смотря на Юнги. Его почему-то терзает чувство, что тот едет только потому что Чимин хочет. — Точно, прекрати спрашивать, — он проводит пальцами по экрану телефона, снимая блок и включает какую-то игрушку, ложась удобнее. — Я переживаю. — Да из-за чего? — Вдруг ты едешь только потому что я этого хочу, — парень немного поджимает губы, слыша со стороны еще один тяжелый вздох. — Чимин-а, ты меня будто бы вчера узнал. Если бы я не хотел ехать, я бы так и сказал, — он недовольно цокает языком, когда умирает в игре и переводит взгляд на брюнета. Чимин красивый, Юнги убеждается в этом каждый день. Ему все еще не нравятся другие парни абсолютно, и никто, кроме Пака, не вызывает в нем желания. Мин привык, что этот парень всегда рушит все его жизненные шаблоны, но даже не думал, что стену в его мозгах тот тоже сумеет разрушить. Думать о том, что стена пала путем того, что младший разрушал и сам себя, не хочется. Пак часто говорит, что любит его, но пока что ни разу не услышал этих слов в ответ. Юнги копается в самом себе и ждет — он знает, что чувствует то же самое, но пока не готов сказать это с такой же легкостью и уверенностью. Он прекрасно знает, скажи он эти слова сейчас, Пак ни разу не обрадуется, слишком хорошо его чувствует. — Хорошо, — Чимин расслабляется, откидываясь на спинку кресла, — люблю тебя, хён. — Я знаю.       Открывая в 9 утра входную дверь, Юнги думает, что Тэхен бессмертный. Они договорились выехать в пять вечера, и сейчас присутствие этих двоих на его пороге ему максимально непонятно. Он смотрит на Чонгука, надеясь увидеть в его глазах хотя бы толику вины, но тот такой же довольный и жизнерадостный, как и блондин. Сейчас, конечно, не шесть утра, но для Юнги, да и для их присутствия, в целом, рано. Мин смотрит на них чуть меньше минуты и молча пропускает в квартиру, заставляя младших удивиться, они-то ждали крика. — Не понял, — Тэхен скидывает ботинки в прихожей и расстегивает куртку, — даже не пошлешь? — Не обольщайся, просто не хочу оттирать в подъезде плитку от крови, — он треплет на своем затылке темные волосы, и уходит в комнату. — Пиздуйте на кухню, она в вашем распоряжении, — парень заваливается обратно в теплую постель, под одеялом притягивая младшего обратно к себе, и утыкается в темные волосы. — Ты подозрительно спокоен, — Чимин сонно произносит это где-то на уровне его груди. — Во-первых, мы оба знали, что они заявятся утром. Во-вторых, месть — это блюдо, которое подают холодным, — он легко улыбается, оставляя на темных волосах легкий поцелуй и Чимин едва не урчит от этого.       Чонгук и Тэхен искренне не хотели приезжать рано, но Чон проснулся по привычке, потому что режим уже выстроенный от учебы и работы, а Ким проснулся буквально через сорок минут, потому что остался в кровати один. Еды на завтрак не оказалось, и было принято коллективное решение идти к Чимину, несмотря на злого цербера в его квартире. Тэхену квартира друга нравится даже больше, чем своя собственная. Она маленькая, обжитая вся, такая уютная, а у них в квартире пустая, вечно закрытая комната, которая ему очень не по душе, но он сам даже не может объяснить почему. А еще тут есть кот — в их квартире животные запрещены, хотя Тэхен очень их любит.       Ким ножом разбивает несколько яиц на сковородку, когда сзади его крепко обнимает Чонгук, ладонями пробираясь под его майку, легко поглаживая кожу на талии. Тэхен влюблен в то, как Чон его обнимает, в то, как кончиком носа ведет по задней стороне шеи, зарывается в его волосы и просто стоит. С его приезда прошел уже не один месяц, а он до сих пор не может восполнить свою нехватку Чонгука длиною в год. — Нам отомстят, — тихо произносят ему в затылок и от чужого дыхания приятные мурашки по позвоночнику. — Именно, — Тэхен кивает и начинает палочками мешать яйца на сковороде, дробя их на кусочки. — Ты делаешь свой странный сэндвич? — Чон осматривает продукты на столе и отпускает парня, отходя к тостеру, в который засовывает кусочки хлеба. — Да, я обещал приготовить его для Чимина, а у него тут как раз все есть, — тостер издает сигнал и Чон аккуратно выкладывает на тарелку два кусочка хлеба, засовывая в аппарат новую партию. Тонким слоем размазывает масло по хлебу и на него клубничный джем. По итогу сверху оказываются кусочки яйца и жареного бекона. — Если бы я не знал, что это вкусно, подумал бы, что ты с приветом. — Признайся, когда я первый раз тебе его приготовил, ты так и подумал, — Тэхен улыбается и поворачивается к Чонгуку, оставляя на любимых губах легкий поцелуй.       В итоге они готовят свой странный, но довольно сытный завтрак, и все же поднимают старших. Те уже менее недовольные, но все еще видна капля искренней ненависти во взгляде.       Юнги очень радует то, что они выезжают вовремя, как и планировали. Он искренне надеется, что салон его любимой машины не придется отмывать от еды, но младшие ведут себя прилично и спокойно. В дороге компания проводит недолго — всего около трех часов, — на протяжении которых в машине они просто спокойно разговаривают или слушают музыку. Хотя Мин готов терпеть дебош, но Пак за этим следит. Они делают несколько остановок по дороге, потому что Чимина укачивает, и Юнги старается вести максимально аккуратно, за что парень готов его расцеловать.       По приезде Чимина немного штормит, но на свежем воздухе и твердой земле он быстро приходит в норму, удивляясь сам себе, потому что обычно его не укачивает. Сегодня они кататься не собираются, лишь спокойно заселиться в свой домик, погулять немного, посмотреть горные трассы, чтобы узнать, где лучше покататься. Они могли и утром приехать, чтобы осмотреться, но вечером всем ехать было намного комфортнее. Их вечер проходит за длительной прогулкой, привычными разговорами с горячим глинтвейном и уединенным комфортом, когда они расходятся.       Это утро Чимин считает, как самое лучшее за последние месяцы. Он выспался, он в прекрасном месте, он с Юнги — все, что ему нужно для счастья. Свою квартиру он тоже считает прекрасным местом, но горам она явно уступает. Все четверо быстро справляются с поздним завтраком и идут переодеваться в подходящую одежду. — Итак, кто-то должен научить меня кататься, — компания парней стоит на вершине не самого большого склона. Чонгук застегивает крепления от сноуборда на ногах Тэхена. — Чонгук, как учитель, полный ноль, так что Чимин, — Ким умоляюще смотрит на друга. — Не-а, меня учил Юнги, и тебя будет он, — Пак, как последний предатель в глазах Тэхена, легкими прыжками оказывается у края склона и красиво съезжает вниз, потянув за собой чуть не упавшего Чонгука. — Ты же помнишь, что посадил во мне зерно мести? — Юнги довольно улыбается, подходя к Тэхену и упирает сноуборд в снег, опираясь на него. — Ты не посмеешь меня спихнуть отсюда, хён, — он очень на это надеется. — Конечно нет, хотя хотелось бы, но ты сломаешь шею, — он опускает свою доску на снег и начинает объяснять младшему, как стоять и балансировать правильно. Инструктор из него конечно не очень профессиональный, но сможет помочь съехать по снегу без серьезных травм.       Пока старший объясняет все буквально на пальцах, Чимин и Чонгук успевают проехать раз десять, поражаясь терпению Мина. В итоге, он рассказал Тэхену все что знал, показал, как смог и подвел его к склону. — Теперь покажи мне результат моих стараний. — Мне страшно. — Не бойся, вверх не полетишь, — Юнги чувствует, как крепко Тэхен вцепился в его руку. — Хочешь подождем пока поднимется Чонгук и съедешь с ним? — Ким не хочет, в нем вдруг появляется странное детское желание, чтобы Чон увидел, как он смог съехать сам и гордился им. — Нет. — Тэхен-а, не бойся, — Юнги смягчается, видя, что парень действительно нервничает. — Тут нет трамплинов, склон широкий и ты не съедешь за его пределы. Он не крутой, поэтому сильно большую скорость ты не разовьешь, и даже если упадешь, ничего не повредишь, — Тэхен знает, он катался в Канаде и на более сложных склонах, но на лыжах он чувствовал себя куда увереннее. — Внизу тебя ждет Чонгук, он точно не даст тебе упасть, — Ким благодарен Юнги за то, что тот не издевается, не злится, а проявляет понимание и терпение.       Ким все же решается, отбрасывая волнение, и плотно становится на ноги, чувствуя, что крепления хорошо затянуты. Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает, опуская на глаза защитные очки. Пару движений и, не дав себе времени много думать, он все же съезжает. Мин едет следом, чуть поодаль, но придает уверенности, а внизу действительно ждет Чонгук. Он съезжает, находясь в полном восторге и почти падает в руки Чона, который помогает ему затормозить. — Вот видишь? Все хорошо, — Юнги смеется, поднимая на них волну снега, когда тормозит. — Спасибо, хён, — Ким радуется как ребенок, уже утягивая своего парня в сторону подъемника.       Они катаются долго, даже не замечая усталости. Постепенно Тэхен осваивается, и парни переходят на более высокий склон, где всем становится веселее и интереснее. Чимин постоянно смотрит на Юнги, не отрывая взгляда — ему всегда нравилось, как Мин катается. У него какая-то небрежная манера в езде, и он явно чувствует себя максимально уверенным в том, что делает. Чимин каждый раз хочет коснуться его, когда они оказываются у подножья вместе, хочется поцеловать, говоря какой тот невероятно красивый, но даже для Пака тут людей слишком много. Хотя Тэхену это не мешает, но Чимин чувствует себя неловко. Он вообще любые излишние проявления чувств на публике не любит — не важно, два парня это или парень с девушкой.       Он только съехал в очередной раз, Юнги едет где-то сзади. Чимин отстегивает крепления, когда за спиной слышит очень знакомый смех. Обернувшись, чтобы подтвердить свою догадку, он действительно видит Хосока в компании нескольких людей. — Хосок-хён! — Чон не сразу находит источник голоса, но все же выцепил взглядом Пака. Он извиняется перед теми, с кем разговаривал, и направляется к младшему. — Чимин-а, привет. Не думал, что встречусь с тобой тут, — он улыбается, не скрывая как рад видеть Пака — они не встречались уже несколько недель. — Я тоже, но мы с друзьями решили отдохнуть, — сняв доску с ног, он аккуратно ставит ее возле себя, придерживая рукой, — ты тоже с друзьями? — Почти, это издательство решило вывезти коллектив отдохнуть после запуска нескольких очень перспективных проектов, но за счет тесной работы мы все хорошо общаемся, поэтому, думаю, поездку и правда можно назвать дружеской, — Хосок трет замерзшие руки и достает из карманов варежки. — Ого, круто. Надолго вы тут? — На пару дней приезжали, завтра уже уезжаем. — А мы только вчера вечером приехали, сегодня весь день катаемся. — Не хочешь вечером на часик выехать со мной покататься? — Хосок тепло улыбается. Его окликает какая-то девушка из компании, говоря, что они идут в кафе погреться, и Чон только кивает. — Я только за, мы с тобой очень давно не виделись. Я даже соскучился, хён, — Чимин тихо смеется, рукой стряхивая с чужих рыжих волос снег, чтобы тот не таял и не мочил волосы. — Тогда я тебе немного позже напишу время, хорошо? Нужно уточнить планы у своих, да и от взгляда на меня, подо мной сейчас снег растает, — Хосок смеется, и Пак сразу поворачивается назад, видя в нескольких шагах недовольного Юнги. Ну твою мать. — Извини за него, — Чимин вздыхает, понимая, что вопрос чужого доверия нужно определенно обсудить. — Все хорошо, не переживай, — Чон прощается с ним и, явно замерзший, уходит в том же направлении что и его друзья.       Чимин успевает только повернуться и почти врезается Юнги в грудь. Тот притягивает его за куртку вплотную и сразу же требовательно целует. Доска Чимина падает на снег рядом, и парень опускает руки на чужую грудь, с желанием оттолкнуть, но Мин смягчает напор, заставляя его плавиться. Чимин отвечает на поцелуй, размыкая губы и делает маленький шаг ближе, ощущая, как горячий юркий язык сплетается с его собственным. Губы Юнги холодные и с тонким слоем бальзама, чтобы не обветрились. Пак кусает его за нижнюю губу, высказывая свое недовольство чужим поведением и сразу ласково зализывает укус, тихо, едва слышно простонав. — И что это было, Мин Юнги? — он тихо произносит в чужие губы, разрывая поцелуй. — Демонстрация, — он улыбается и, замечая Чонгука, сразу прячет голову Чимина от снега, который поднимает Чон специально. — Это было красиво, — Тэхен смеется, спускаясь почти сразу за младшим. — Ну еще бы, — тихо хмыкает Мин.       После поцелуя Чимин думает, что конфликта не будет. Юнги ничего не сказал, они просто продолжили кататься, а потом, окончательно замерзшие, пошли греться в кафе, заказывая себе горячий кофе с пирожными. Вернувшись в свой домик, они разжигают камин, чтобы было теплее и атмосфернее, и на всех тут же накатывает усталость, что не удивительно после насыщенного дня, хотя сейчас только четыре часа. — Мне кажется, я сейчас усну, — Тэхен лежит на диване, используя вместо подушки ноги Чона. — Я тоже, — Юнги полностью солидарен с Кимом, потому что не сильно привык к такой активности — работа у него, по сути, сидячая. У Чимина, который сидит рядом, прижимаясь к его плечу, телефон издает тихий сигнал сообщения. Юнги не придает этому значение, сначала. — Если вдруг уснешь, то я вечером отойду на час, может чуть больше, — Чимин смотрит на старшего, блокируя телефон и откладывает его. — Куда? — С Хосоком встречусь, покатаюсь с ним, — Чимин пожимает плечами, а внутри Юнги поднимается волна липкого раздражения. Он видел этого парня на склоне, но промолчал тогда, остужая свою ревность поцелуем. — А ты не можешь с ним в другой день встретиться? — Хён, что опять не так, — он вздыхает, отстраняясь от него, и смотрит в чужие глаза. — Твоя ревность к нему не имеет никаких оснований, абсолютно. — Я не ревную, хах. Я не хочу, чтобы ты шёл, — Юнги смотрит прямо, давая понять, что решение не изменится. — И что? Я все равно пойду, мы договорились. — Напиши, что не сможешь, — Мин злится и на самом деле ревнует, даже не пытаясь особо это скрывать. — Да это смешно, он мой друг! — Пак скрещивает руки на груди. Он не хочет ругаться, но вот такая ревность — одна из тех немногочисленных вещей, которую принимать он не намерен. — Ну, значит, вы прекрасно встретитесь, когда ты вернешься. — А в чем проблема сейчас, я не понимаю?! — Чимин, тебе сложно остаться, потому что я попросил? — Засунь свою манипуляцию в задницу, — Пака пробирает злость. Ревность в меру прекрасна — он всегда так считал, — пока она не приносит боли. Но сейчас старший его просто раздражает своим поведением. — Я ничего не сделал, чтобы ты мне не доверял, и твое отношение сейчас мне неприятно. Я Хосока не видел несколько недель. Ты меня бесишь сейчас, — Чимин хмурится, смотря на Мина, давая понять насколько ему эта ситуация отвратительна. — Иди куда хочешь, — Юнги резко поднимается и уходит в комнату, закрывая ее изнутри. Чимин откидывается на спинку дивана, на котором они сидели, и прикрывает глаза. — Часто он так? — тихо спрашивает Тэхен, который вместе с Чонгуком стали невольными свидетелями. — Нет. Такая реакция только на Хосока. Он собственник конечно, но контролирует себя, максимум жадность свою на мне в постели выплескивает. Но хён для него как красная тряпка какая-то. — А ты с ним разговаривал? — Пак поджимает губы и качает головой. — Нет. Пытался, но он упорно твердит, что все в порядке. Я не готов ему такую ревность прощать, он не должен решать, куда мне идти, а куда нет, я и так максимально понимающий, — он вздыхает, смотря на часы. До встречи с Хосоком еще час. — Поговори с ним сегодня, у его поведения должна быть причина.       Час до встречи Чимин проводит вне домика, не имея желания сейчас пересекаться с Юнги. Он догадывается о причинах такой реакции на старшего, но ему нужно было услышать все лично. В конце концов он действительно никогда не давал поводов. С таким успехом можно было бы ревновать к Чонгуку или Тэхену, но нет — Мин так срывается только на Чона, благо, когда пересекается с ним, держит язык за зубами.       В назначенное время Чимин приходит на склон, где они договорились встретиться, и пытается отвлечься от этой ситуации. Рядом с Хосоком это всегда получается. Тот все еще такой же теплый и пахнет как дом, с ним чувство, будто проблем нет, потому что никто не пытается тебе про них напомнить или рассказать свои. По факту он абсолютно не знает, что у Чона в жизни происходит, они просто проводят время вместе, наслаждаясь историями друг друга, и ничем не обремененными разговорами.       Хосок видит загруженный вид парня и старается отвлечь сильнее, чем обычно. В итоге они бесятся как дети, падая в снег, громко смеясь, и пытаясь обогнать друг друга при каждом спуске.       Старший радуется, видя, как Чимин прекращает думать о каких-то проблемах, и, по их традиции, ничего не спрашивает. Он догадывается, что возможно сам мог стать причиной каких-то неприятностей, но и он, и Чимин — взрослые люди. Поэтому он понимает — если бы его присутствие несло за собой серьезные последствия, Пака бы сейчас тут не было. Он очень надеется, что Мин Юнги тоже это понимает.       Для Чимина время вместе с хёном пролетает незаметно, и вместо условленного часа, они проводят вместе больше двух. Дома скорее всего злой, как чёрт, Юнги, но и это не большая проблема — они разберутся.       Юнги о том, что вспылил, жалеет уже через полчаса. Выходит, чтобы извиниться, но Пака нигде нет, а Тэхен говорит, что тот ушел сразу. Взгляд у младшего не добрый и Мин думает, что такими темпами получит по лицу еще раз, и Ким своим взглядом это подтверждает. Он знает, что повел себя как идиот, в очередной раз — надо же, — но, когда речь заходит о Хосоке, не может себя контролировать. Чтобы понять, что он боится быть недостаточно хорошим для Чимина по сравнению с ним, понадобилось время.       Чимин тихо заходит в комнату, и в темноте виден лишь свет от экрана телефона старшего, который лежит на кровати. Он ничего не говорит и Пак решает, что тот до сих пор злится. Усталости, которая была днем, как ни странно, нет, и Чимин скидывает все вещи, кроме майки и белья, чтобы, наконец, пойти в душ. Он открывает стеклянную дверцу перегородок и включает теплую воду. Парень дико замерз, проведя такое количество времени на улице, и сейчас горячие капли заставляют его блаженно прикрыть глаза. Сквозь шум воды он слышит, как открывается дверь в ванную и шелестит одежда, но никак не реагирует.       Юнги заходит к Чимину, и какое-то время стоит за спиной парня, смотря как горячие капли воды бегут вниз по его спине, очерчивая ягодицы и стекая вниз по ногам. Его мальчик невероятно красивый, а он мудак, который скоро его заебет. Чимин стоит и не двигается, прекрасно ощущая на себе чужой взгляд, дает насмотреться. Юнги подходит сзади, мучает себя, не прижимаясь к желанному телу, а лишь медленно касается губами плеча, оставляя на мокрой коже несколько поцелуев. Он зачесывает свои намокшие волосы назад, кончиками пальцев проводя по плечам Пака, скользит пальцами по линии яркой татуировки на руке, по подтянутым бедрам. — Что ты делаешь? — от этих совершенно невесомых прикосновений Пак начинает медленно млеть. — Любуюсь, — тихо выдыхает в самое ухо Юнги, целуя за ним, и спускаясь чуть ниже, слизывает стекающие капли воды. — Тем, что принадлежит тебе? — Пак немного подаётся назад, желая увеличить контакт кожи, но от него отстраняются, заставляя недовольно выдохнуть. — Да, тем, что полностью принадлежит мне, — он кивает, снова прикасаясь губами к горячей от воды коже, и не сильно прикусывает.       Он медленно проводит пальцами по слегка выпирающим ребрам, опуская ладони ниже, и останавливает их на бедрах, сжимая пальцами кожу. Дергает на себя, заставляя Чимина вжаться ягодицами в свой пах. Младший тихо охает, немного наклоняясь, и руками упирается в стену, покрытую плиткой. Чужие прикосновения словно пускают электрические разряды по телу Пака, заставляя их собираться в паху и медленно расплываться сладким возбуждением.       Пак чувствует, как член его хёна твердеет и специально слабо двигает бедрами, создавая трение. Он тихо, довольно скулит, ощущая, как увеличивается ствол и немного прогибается в пояснице. Капли бьют по коже, которая с каждым поцелуем становится все чувствительнее, и это сводит его с ума. Юнги оставляет укус между лопаток, и младший под ним крупно вздрагивает, прикусывая губы, чтобы не сорвался стон. Но укус повторяется и следом тонкую кожу втягивают в рот, заставляя расплываться красное пятнышко засоса. В паху приятно тянет от возбуждения, которое с каждым укусом увеличивается, и Чимин активнее трется задницей о твердый член старшего. Ощущение неприятной пустоты внутри заставляет тихо хныкать, особенно когда вместе с очередным укусом на выгнутой спине, его затвердевшие соски сжимают и слабо оттягивают. Стон против воли вырывается из груди и прикосновений становится чертовски мало.       Юнги наказывает себя, действуя медленно, хотя безумно хочется войти в это податливое тело и вбиваться так глубоко, как только сможет, заставляя Чимина сходить с ума в его руках. Он так прекрасен перед ним, такой послушный, мягкий, разгоряченный и возбужденный. Мину всегда будет мало, он никогда не сможет насытиться парнем — сами прикосновения к Чимину приносят ему удовольствия, заставляя член болезненно ныть. Это тело будто создано для его рук. — Ты мой, Чимин-а, — он хрипло выдыхает в шею, и Пак откидывает немного голову, открывая больше места для поцелуев, сразу ощущая немного болезненный засос, от которого ведет только сильнее, — только мой, слышишь? — Да, я… Юнги, я только твой, — возможно Чимин ненормальный, но эти повадки собственника заставляют его трепетать. Когда его тело сжимают эти горячие руки так жадно и властно, он тает как мороженое в самый жаркий день.       Тонкие пальцы вплетаются в его мокрые растрепанные волосы, и он поворачивает голову назад, сразу же отвечая на глубокий и требовательный поцелуй. Юнги наконец прижимается грудью к его спине, позволяя ощутить контакт к коже, и младший довольно стонет прямо в чужие губы, сплетая свой язык с чужим, чувствуя, как Мин слабо посасывает его. Свободная рука снова сжимает между пальцами чувствительную бусинку соска и Чимина пробивает дрожь.       Старший снова заставляет его опереться о стену руками и начинает целовать каждый след на спине, оставляя новые, и спускаясь ниже. Ему так хочется слышать голос своего мальчика, слышать, как сильно тот пытается сдержаться, помня о людях в доме, но не может. Он чуть сильнее надавливает на поясницу, заставляя приподнять бедра и приседает, сразу оставляя укус на ягодице, сжимая их пальцами. Он скользит языком по чувствительной коже и разжимает пальцы, сразу же снова сжимая упругие половинки, разводя их в стороны. Между ягодиц тонкой струей пробегает вода, которая так и льется на них и Мин на секунду прерывает ее поток, касаясь кожи чуть ниже копчика языком. — Хён, что т… боже, нет, не надо, — Чимин чувствует прикосновения горячего языка к такому чувствительному месту и ноги, и так ослабленные после нагрузки, подгибаются. — Надо, малыш. Не сопротивляйся, я все равно вылижу тебя, — он сильнее разводит ягодицы и обводит языком пульсирующий вход, слегка надавливая. И Чимин стонет, протяжно, сладко и громко, как любит Юнги. Мин толкается языком внутрь, напрягая его, немного растягивая младшего и ласкает мягкие стенки внутри. Пак упирается лбом в стену, ощущая каждое движение чужого языка в себе, дрожа и сильнее прогибаясь. Ему чертовски хорошо от того, что делает парень, как бы смущен он не был, ему хорошо до звезд в глазах. Мягкий язык толкается глубже, выбивая еще один несдержанный стон и теплые губы касаются входа, заставляя тело мелко подрагивать. Его член сочится смазкой от возбуждения и очень хочет, чтобы к нему прикоснулись.       Юнги будто читает мысли, одну руку перенося на возбужденный орган, обхватив его пальцами, и начинает плавно дрочить, большим пальцем размазывая воду и смазку по головке, надавливая. Язык начинает быстрее проникать в немного растянутую, влажную от слюны дырочку и Мин сам едва сдерживается, чтобы не кончить. Перевозбужденный Чимин об этом даже не спрашивает и с громким стоном, кусая руку, чтобы быть хоть немного тише, обильно кончает, пачкая спермой пальцы старшего. Тот отрывается от него и смывает сперму с пальцев под водой и берет с пола принесенную с собой смазку. — Тебе нельзя заглушать свои стоны, — он толкает Пака ближе к стене, заставляя немного выпрямиться, и придерживает за пояс, не позволяя осесть на пол. — Но Чонгук и Тэ…они услышат, — сбивчиво проговаривает и, почувствовав смазанные пальцы возле дырочки, нетерпеливо хнычет, отставляя бедра и пытаясь насадиться. В него плавно входят два пальца, которые мягко разводят внутри, растягивая. — Пусть слышат, — он уверен, если выключат воду и прислушаются, то прекрасно услышат, как не менее громко стонет Тэхен.       Чимину на самом деле уже все равно, услышат его или нет, ему просто хочется в себе Юнги. Он чувствует, как пульсирует вокруг чужих пальцев, сжимаясь неконтролируемо, и пытается насадиться глубже, но ему не позволяют, продолжая растягивать и ласкать эластичные стенки, надавливая на них. Этого чертовски мало, он чувствует себя пустым, член в себе хочется настолько сильно, что он скулит, пытаясь царапать стенку короткими ногтями. Юнги смещает пальцы, меняя угол, и надавливает на простату, заставляя младшего повиснуть в его руках, выгибаясь и сильнее сжимая его внутри. Он продолжает ласкать чувствительное место подушечками, а Чимин снова до предела возбужден и кажется, готов кончить. — Нет, убери, не надо, — он поворачивает голову, смотря своими черными от похоти глазами в такие же, а возбуждение Юнги отдается болью, — я хочу кончить от твоего члена, а не пальцев.       Мин еще раз проводит по простате, наслаждаясь развязным стоном, и вытаскивает пальцы. Размазывает по члену смазку и входит сразу, плавным глубоким толчком, вжимая Чимина в мокрую стену. У того ноги подгибаются, а в голове фейерверки от долгожданного чувства наполненности. Ему так хорошо, что хочется заплакать, и он не знает, как стоит на ватных ногах. Чувствует, как член из него медленно выходит почти полностью и сразу его заполняют снова, с жадностью сжимая пальцы на его бедрах. Он хочет, чтобы остались синяки, он хочет, чтобы засосы были везде, как и следы от ровных аккуратных зубов. Юнги буквально вбивает в него осознание, кому тот принадлежит, делая глубокий и сильный толчок, начиная двигаться быстрее и сильнее. Пак захлебывается в своих стонах, пытаясь попросить быстрее, но слова превращаются в несвязный бред.       У него в глазах пелена, а в голове каша, он хочет больше прикосновений, поэтому заводит руку назад и притягивает старшего к себе, настойчиво целуя, позволяя трахать его рот, и сам толкается бедрами назад, слыша пошлые шлепки о свои ягодицы, которые наверняка уже красные. Его тело — оголенный нерв, и от каждого укуса и поцелуя, который дарит ему Юнги, он все ближе к очень сильному оргазму. — Я…больше не могу, — он задыхается, чувствуя, как скопившееся внутри удовольствие вот-вот вырвется нескончаемым потоком. — Чей ты, Чимин? — движения ускоряются, потому что старший сам готов кончить только от того, как сильно Пак сжимается вокруг него. Это сносит все остатки самообладания, если оно когда-то вообще было. — Твой, господи, хён, я только твой, — он чувствует, как член внутри двигается быстрее и к этому Юнги оттягивает возбужденные, покрасневшие соски, сжимая их между пальцами. — Кончай, — он входит особо сильно и глубоко, вжимая Чимина своим телом в кафель на стене, и они кончают одновременно. Пак стонет так громко, что он уверен — слышно за пределами домика, но его невероятно сильно накрывает. Он долго кончает, чувствуя, как сперма толчками вытекает на стену, а внутри разливается приятное тепло.       Юнги медленно выходит из него, позволяя все же опуститься на теплый пол, и обнимает. Он помогает сонному Паку помыться и, замотав в теплый халат, выводит из ванной, укладывая на кровать. — Я, на самом деле, обожаю твоего собственника, — улыбается младший, утыкаясь в крепкую грудь, чувствуя себя как желе, — но ты иногда перегибаешь. — Мы обязательно поговорим об этом завтра, хорошо? — Чимин несколько раз кивает, прижимаясь к нему сильнее, и они засыпают.       У Юнги на обдумывание разговора весь день. Он ходит задумчивый, хоть его и стараются отвлечь, но ему нужно подумать, как правильно объяснить свое поведение, чтобы Чимин все понял. Он не хочет оставлять недосказанности между ними. Вечером, когда уже стемнело, а людей на улице значительно поубавилось, Юнги приходит с двумя стаканчиками горячего глинтвейна и предлагает парню прогуляться. Он ведет их целенаправленно на заднюю часть территории, куда практически никто не ходит. Там небольшая смотровая площадка с видом на замерзшую реку, лес и горы. Видимо люди не знают про это место, раз тут никого нет, хотя редкие следы на снегу видны. — Красиво так, — Чимин делает глоток, грея пальцы о стакан, и переводит взгляд на Юнги. — Поговорить хочешь, — он даже не спрашивает. — Да. Я вчера перегнул, прости, — тихо произносит и замолкает, пытаясь правильно построить мысли. — Почему только Хосок? Чем он отличается? — Когда я ничего не знал, многие ведь считали, что с ним тебе будет лучше, — Юнги смотрит на открывающийся перед ними пейзаж. — Да, говорили такое, — Чимин не станет скрывать и так очевидные вещи, — но что это меняет? — В моей голове — всё. Я понимаю, что ты не уйдешь к нему, мозгами, но эмоции действуют быстрее. — Ты так не уверен во мне? — Юнги слышит грусть в этих словах и качает головой. — В себе. Я не уверен в себе, Чимин-а, — он замолкает не на долго. — Я боюсь, что он сможет дать тебе больше, чем даю я из-за своих тараканов. — Почему ты думаешь, что он вообще мне может что-то дать? — Чимин снова отпивает горячий напиток, слабо улыбаясь, и ставит стаканчик на перила смотровой площадки, рядом с чужим. — Почему ты ему отказал? — Мин поворачивается к нему, смотря в глаза, и поджимает губы. — Ты ему нравился, он любил тебя. Ему не нужно перешагивать через себя. — Он никогда не говорил, что любит меня, — Пак пожимает плечами, а старший понимает эту фразу по-своему, сглатывая, — я просто ему приглянулся. А для меня он как человек из другой жизни. Он ничего не знает обо мне, о моих проблемах, ему не жалко меня, он мне не сочувствует. Когда я встречаюсь с ним, это просто время, которое принадлежит мне. Я ни о чем не думаю, ничего не решаю, не из-за чего не расстраиваюсь. — Со мной не так, — он тихо хмыкает и Чимин легко закатывает глаза. — С тобой не так. Но с тобой и не должно быть так. Ты должен знать о моих переживаниях, проблемах, боли, обидах, радостях. Он знает, что меня достала девушка в кофейне, когда не могла выбрать кофе, а тебе я покажу себя самым уязвимым. — Но все же, почему тогда ты не попытался с ним? — Попытаться с ним значило отказаться от тебя. И знаешь… остается пустота там, где был человек, которого ты безумно любил. Я пытался, несколько раз. Хосок не был тем, кто смог бы заполнить эту пустоту. Никто не был, Юнги, — Чимин поворачивается к нему, смотря в его темные лисьи глаза, которые безумно любит. — Я столько раз пытался, но не смог, — он подходит к Юнги, обнимая, и утыкается носом ему в шею. — Я люблю тебя, — тихо говорит Мин, прикрывая глаза и крепко, как-то отчаянно прижимает его к себе. Чимин замирает в его руках, боясь, что не расслышал. — Я так сильно люблю тебя, Чимин, — он утыкается носом в чужой висок, оставляя ласковый поцелуй. — И я… тебя люблю, — Пак очень старается сдерживать эмоции, хотя глаза так и норовят наполниться слезами. Он ждал так долго, так сильно и отчаянно, столько терпел и он наконец-то это заслужил. — Этих слов так мало, чтобы сказать тебе, насколько сильно я тебя люблю. — Тогда мы придумаем новые, — он улыбается, легко пальцами проводя по щеке, стирая одинокую скатившуюся слезинку. — Обязательно придумаем.