Строптивых не укротить

      Верю или не верю. Главное то, что ночь кончилась, и игра продолжается. Не могу всерьез воспринимать сейчас свою жизнь умом, но сердце всё ноет об обратном. Заебало уже. До боли смешно или смешно от боли, как наши и без того странные отношения вошли в такое русло. Русло войны, если так можно сказать. И ход за мной. Сегодня вечером концерт, а значит после него будет вечеринка. Там-то я оторвусь. Мы оба стали вновь равнодушными и злыми. Прекратить это тяжело, ведь мы оба упертые, обидчивые и агрессивные. С утра почти не разговаривали, обошлись разве что поцелуями. Сошлись два манипулятора, любящие поиграть чувствами. Мило, не правда ли?       Флиртовала с каким-то симпатичным парнем. Дэйв по началу не обращал внимания, известно почему. Надолго его не хватило. А дальше он сверлил меня взглядом, мол, «сколько это будет продолжаться». Столько, чтобы вывести тебя из себя. Вот этот парень касается моего лица, я намеренно кладу руку на его плечо, и рыжий вскипает от ярости. Я быстренько смываюсь. Конечно, тот парень не огреб сполна, потому что злость полностью направлена на меня.       — Что ж, один один. — грубым тоном говорит рыжий.       — А чего ты хотел? Как ты, так и я. — возмущаюсь, что есть мочи.       — Он коснулся тебя. Это уже слишком. — рычит рыжий.       — И что? Не ты ли это начал? — мне остаётся лишь надсмехаться. — Раунд, сука!       Не прошло и пяти секунд, как мне прилетело по лицу. Он влепил мне пощечину, блять!       — Да как ты можешь бить меня?! Кто тебе позволил?! — да, для меня это уже крайности. Не смешно. Никто не имеет права так поступать со мной. Игры играми, но это уже перебор. В истерике выбегаю из номера. Больше не хочу быть рядом с ним. Мне противно. Мы довели друг друга до края пропасти, но соскользнули и летим в бездну. Во тьму. Дэйв направляется за мной, чтобы никто не услышал и не увидел из ребят нашего скандала. Хотя уже все прекрасно видят наши споры, ссоры и идиотские поступки; и удивляются как до сих пор мы вместе. Он пытается удержать меня, отталкиваю его, возвращаюсь.       — Никогда, слышишь, никогда не прощу тебя! — хватаю сигареты. — Не подходи ко мне, не ищи меня.       Спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу и нервно закуриваю. Пишу тому, кто сейчас ближе всех: «Ник, ты мне нужен, я у входа». «Что опять у вас случилось? Выхожу.» отвечает друг.       — Ты можешь мне объяснить, нахрена вы ещё вместе, если друг друга готовы со свету сжить? — так он проявляет заботу, задавая вопросы недовольным тоном.       — Не могу ответить. Как и на то, что случилось. Можно я просто скажу, что мы сильно посрались. — объясняю, затягиваясь сигаретой.       — Окей.       — Но мы не вместе. Пошел он.       — И что ты планируешь делать?       — Валить нахрен прямо завтра.       Осталась ночевать у Ника. Никогда не могла бы подумать, что докачусь до такого безумия. Да какой там! Ебанариум. Не иначе.       Рано утром на рассвете я направляюсь в лапы к самому Дьяволу, чтобы смело заявить, что больше не его марионетка. Пусть себе другую дуру найдет. Хотя, вряд ли смогу его так легко отпустить. Да и уезжать особо не хочется, уж очень приходится по душе атмосфера тура, несмотря на периодическую усталость.       — Уходишь?       — Сегодня же. — делаю вид, что не замечаю Дэйва. Но то и дело поглядываю на него. По нему ясно, спал немного. К сведению, я тоже. Мне было трудно спать. Ворочалась, просыпалась, поэтому около шести утра направилась расставить точки над i.       — Игнорируй меня. Зли. Только не уезжай. Я больше не буду так жестоко с тобой обращаться.       — Ты не выдержишь и часа.       — Даю слово.       — Думаешь, для меня теперь это что-то значит? — бросаю взгляд исподлобья. Молчит. Ему совестно. Правильно делаешь, рыжий. Нехуй так себя вести. Все фигня, кроме рукоприкладства. Как бы я себя не вела, это не повод. Кто-то скажет, что пощёчина тоже фигня. Я с ними в корне не согласна. Нет ничего хуже — думать, что такие поступки незначительны и простительны. Это повторится снова, если махнуть рукой. Любой ход в игре был бесящим, но не таким жутким. Да, все же, остаться хочется ради себя, ради Ника, ради веселья. Что мне этот ваш Мастейн, если я сама желаю быть здесь? Но, случаем, не греет ли меня надежда, что всё однажды наладится? И такое может быть.       — Я останусь, но не потому что ты попросил. Ведь скорее всего это мой первый и последний тур в жизни. Получу удовольствие. Но ты перешел все границы. Игра окончена. Ни за что не стану в это ввязываться снова.       И Дэйв прекрасно это осознает. То, что он меня не отпустит; это было понятно со слов: «не допущу, чтобы ты меня бросила». Меня же не составило труда убедить остаться. Ведь я так или иначе люблю его. А ненавижу не меньше. Кто знает, пройдет ли это и когда.

***

      Шли дни. Так пролетело пару недель. Как ни странно, после того случая, как я чуть не уехала, Дэйв стал проявлять заботу. Да-да, игра действительно кончилась. Разбитыми душами, поломанными нами и ни за что не сдающимися. Кто нас встретит такими, никогда не скажет о том, что мы опустили руки. И опустили бы когда-то? Я все ещё говорю «мы». Но я стараюсь его игнорировать. Отдельные номера. Раздельно от него. Я стараюсь быть как можно дальше, не встречаться взглядами, не оказаться рядом. Жаль только, что мы с ним в одном автобусе. По крайней мере он меня не трогает. Хочу ли я быть с ним? Только если он сдержит свое слово. Но каждый раз, когда он рядом старается мне помочь в чем бы то ни было. Придерживает дверь, беспокоится не холодно ли мне. И я не очень-то хочу сейчас его рядом.       Очередная молчаливая поездка. То слушала музыку, то читала, то спала. Пока засыпала, почувствовала, словно меня накрывают пледом. Проснувшись, я оказалась укутанным в него. Дэйв. Такие мелочи греют душу безусловно. И теплые чувства ко мне, что отражаются в его взгляде. Какого конфликта между нами ни было бы, я всегда невольно смотрю в его глаза. И быстро прекращаю сие действо, как только рыжий красавец замечает это. Я знаю, он улыбается после. Ведь известно, что любовь не прошла. Писать и работать мне никак не хотелось. Просто не шло из-за нестабильного психоэмоционального состояния. Чёртовы переживания. Чувство тревоги внутри меня. Чувствую себя не к месту и не ко времени. Мне тяжело дышать, и мысли будто на меня давят. Давно она меня не посещала. Пройдет, конечно. Пора бы уже успокоиться. Принять тот факт: либо я покидаю этот поезд, либо продолжаю путь здесь. Вы знаете, что самое странное в отношениях с музыкантом из любимой группы? В том, что слушать обожаемые песни Megadeth; глядя на автора тех самых песен, и тихо его ненавидеть порой. При этом осознавать, что этот человек всё ещё мой любимый. И я влюблена в него по сей день как девчонка. Как только мы доберёмся до отеля, я нажрусь. И если не разнесу номер (шучу), то буду плакать пол ночи (скорее всего). Это в том случае, что буду одна. Но мне не дадут быть одной. Ник или Джуниор. Кто-нибудь из них снова окажется рядом, просто беседуя обо всем и ни о чем. Мы не обсуждаем мои отношения, ведь нет смысла обсуждать с теми, с кем в них самих не состоит. Да и не хочется людей использовать как унитаз. Поблевал, посрал и нахуй? Нет, я слишком уважаю этих ребят. И не веду себя как большинство людей по отношению к близким. Да, бывает, но в плохие дни. Не перманентно, ведь по натуре человек я хороший по отношению к своим. К чужим? А хер с ними, как и им на меня.       Вечерело, когда я направилась утопиться в бутылке чего-нибудь покрепче в гордом одиночестве.       — Я знаю, что ты собираешься бухать в четырех стенах без единой души, кроме твоей. — не судьба. Потому что если уж лучший басист всех времён и народов взялся за меня, так просто не отделаешься.       — А если буду не одна, мне не дадут нажраться. — угораю я.       — Тебе пожалуй не дашь, ты буянить начинаешь! — задорно возгласил Джуни. — В общем, ребята у меня собираются. Жду тебя.       — Интересно посмотреть, как вы завтра будете выступать после сегодняшней ночи.       — Увидишь. Мы и не такое переживали. — он улыбнулся мне, и я скрылась за дверью гостиничного номера.       Пока я общалась с парнями, кроме Дэйва; я то и дело, что ловила на себе его пожирающий взгляд с другого угла комнаты. Боже, кто все эти барышни? Так классно то, что рыжий на них даже не смотрит. Мой мужчина ни единого взгляда не обратил на них. А я… я нагло заявляю, что он мой. Расстались не расставаясь? Или вовсе крупная ссора? Чем больше он пьянел, тем больше в его глазах было огня. Я тоже не была «стёклой как трезвышко», потому-то не контролировала себя и позволяла нашим взглядам сталкиваться. Либо я его прощаю, либо алкоголь. Но ведь если бы я не простила его, я бы в опьянении навела смуту. Верно? Простила. Скажу об этом? Не так сразу. Мне нужно, как истинной леди, повыебываться.       Чувствую, как моя голова закружилась. Возможно от любви, но точно из-за спиртного. Прошмыгнула в спальню, надеюсь, Дэвид меня не прикончит. Ещё надеюсь, что никто не заметит моего отсутствия. Тут никого не было, прилегла на кровать. Через несколько минут головокружение пройдет, и я вернусь к веселью. Никто не заметил? Ха! Конечно.       — Я могу лечь рядом? — голос Дэйва мне как никогда показался таким родным и будоражащим, что я чуть ли не потеряла дар речи.       — Можешь. — почти шепотом произнесла в ответ.       Лежат два пьяных безумца, которые вели себя как идиоты в последнее время. Чуть не испортили все, к чему шли. Чуть не разрушили все, что строили. Лежим рядом молча, не зная что сказать. А сказать хочется все на свете. Не ругаться, а выражать чувства. Вихрь мыслей не позволяет вымолвить и слова. Дэйв явно опасается обнять меня, что логично после всего. Опасается, что оттолкну. Но пьяная я люблю брать быка за рога. Беру инициативу в свои руки, прижимаюсь к нему и обнимаю. Наконец-то! И говорю:       — Мне не хватает твоей нежности. Я очень по тебе тоскую, Дэйв.       — Не представляешь, как это взаимно. — он тоже меня обнимает, гладит по волосам. Я поддаюсь. Мне так этого не хватало. Не хватало его. — Я ждал тебя здесь рядом с собой. Ты прощаешь меня?       — Да.       — Ты подпустишь меня?       — Да, а ты?       — Ответ положительный.       — И остаюсь с тобой. Ведь ты знаешь, как сильно люблю тебя.       — Повторюсь, взаимно.       — Эй, какого хрена вы развалились на моей кровати? — возмущается Джуниор. — Я рад, что вы пришли к примирению; но идите к себе и обжимайтесь сколько угодно.       — Хватило ума, ты хотел сказать? — шутит Дэйв, зная, что его друг так не скажет уж точно. Рыжему это известно лучше всех остальных.       — Давайте, валите уже. — улыбается тот.       Пришли, наконец, к применению. И шли в обнимку до номера. Переглядываясь, как парочка, осознавшая, что влюблены без памяти.       — Всегда бы так было бы. — говорю я, но меня он перебивает.       — Зато я узнал тебя с той стороны, от которой многие в страхе сбежали бы. Самая темная сторона, что есть и во мне.       — Да, только это нужно контролировать.       — Не спорю. Черта, запрещённая для пересечения.       — Не всё коту масленица.       — И ты сейчас мне ближе всех на свете, любимая. — мурлычет рыжий.       — Повтори это ещё раз. — как же я счастлива, что мы сошлись снова. Мне не нужно производить это вслух. Дэйв итак это видит. Белый флаг.