Что не так с Тео?

             Утро обрушилось на Хогвартс с завидной скоростью. По потолкам и стенам школы медленно растекались солнечные отблески, пробуждая учеников от блаженного сна. Погода была удивительно хорошей для осенней поры. Но она не порадовала Гермиону Грейнджер, которая снова и снова умывала лицо ледяной водой, пытаясь прийти в чувство. Она уперлась рукой в холодный кафель и старалась привести сбившееся дыхание в норму.       Кошмары.       Последнее время они постоянно ей снились. Каждый раз все в новых и более реалистичных красках. Она уже не могла вспомнить момента, когда в последний раз забывалась во сне и действительно отдыхала.       Смерть.       Пытки.       «Чертова Беллатриса Лестрейндж».       Все это раз за разом повторялось по кругу в сновидениях, погружая ученицу не в ад, а в безумный день сурка. Последний раз приложив заледеневшие от воды ладони к щекам, она неспешно покинула ванную комнату.       На самом деле, это уже прошло.       «Все хорошо».       «Теперь все они в безопасности».       Гермиона повторяла эти фразы, как мантру, убеждая свой воспаленный после сна мозг в этом. Она верила в самовнушение. Еще давно, во время каникул во Франции, она читала книги по психологии. Они были довольно сложными, поэтому иногда приходилось перечитывать одну страницу больше двух раз, чтобы вникнуть в суть. Зато теперь она сама могла дать название тому, что с ней происходит. Посттравматический стресс. Довольно закономерное явление для людей, переживших войну или насилие. Гермиона даже нашла собственную терапию, которая выражалась в общении с другими людьми.       Она начала любить разговоры о квиддиче с Джинни и наслаждаться долгими меланхоличными историями Луны. Гермиона гордилась собой. Чувствовала, что действительно справляется, но подсознательная память иногда подкидывала сюрпризы. После которых оставалось просыпаться в холодном поту и еще долго возвращаться обратно в реальность.       Сегодняшний сон попался до жути реалистичным. Ей снилось, будто бы Гарри мертв. Мурашки поползли по спине, вспоминая данное сновидение. Мышцы шеи неприятно ныли, свидетельствуя о том, что она провела ночь в напряжении. Гермиона начала задумчиво перебирать волосы, размышляя о том, что спровоцировало ужасные сны.       «Тейт».       Первое, что пришло на ум из раздражающих факторов. Возможно, она не испугалась того, что он пытался приставать к ней. Больше всего её обескуражила собственная реакция. Руки приросли к туловищу, к ногам, словно привязали гири в тот момент, когда он прижал её к стене. Она так отчаянно верила в то, что школа теперь безопасная и все враги побеждены, что оказалась огорчена таким выпадом.              «Защищаться».       Она забыла, что это нужно и в мирное время делать. Казалось, что после войны эта функция атрофировалась. Но теперь она снова вспомнила о ее важности.       «А Теодор, как будто и не забывал никогда».       Гермиона нахмурилась, вспоминая то, как слизеринец избивал Тейта. Этот Нотт был таким странным. Она не могла вспомнить моменты, когда они пересекались ранее. А теперь он словно начал её видеть. Она перестала быть сгустком серой безликой массы в его глазах. Гермиона один раз поймала на себе его взгляд. Парень внимательно осматривал ее, изучая.       «Что ты хочешь во мне увидеть?» — Хотелось крикнуть ему в лицо, стирая выражение надменности с физиономии.       Такая реакция была вполне естественной, поскольку выработалась благодаря многолетнему опыту стычек с Малфоем. Казалось, что в свете последних событий из лиц большинства представителей змеиного факультета должна была слететь вся та смесь пафоса. Но нет же, они выглядели, как прежде высокомерно. Иногда даже чудилось, что они носят на головах короны. А у Малфоя она особенно тяжелая и массивная. Не позволяет себе хоть на секунду опустить свой раздражающий вздернутый от превосходства подбородок.       «Раздражает».       Это действительно её раздражало.       — Ты сегодня поздно, Гермиона, — тепло улыбнулся Гарри, пока она садилась за стол. — Вчера потерял тебя из виду во время танцев. Ты решила уйти пораньше?       — Ну, да, можно и так сказать, — уклончиво ответила, привычно накручивая на палец прядь. — А ты был до самого конца?       Гермиона обратила внимание на то, что несмотря на улыбчивость друга, он выглядел потерянным. Он лениво подпирал щеку рукой и бестолково перебирал сырные шарики по тарелке.       — Ближе к концу где-то ушел. Захотелось проветриться, — легкая задумчивая улыбка отобразилась на лице.       — Так значит я ничего интересного не пропустила?       Гарри слишком резко убрал руку от лица, будто бы кто-то решил неожиданно подкараулить и напугать его. Казалось, он вздрогнул всем телом прежде, чем кивнул и снова уткнул свой взгляд в даль. Гермиону насторожило не свойственное ему поведение, но она ничего не сказала, принимаясь за еду. Они достаточно долго дружат, чтобы чувствовать себя абсолютно комфортно друг с другом в полной тишине. Поэтому Грейнджер не спешила искать темы для разговора и достала свой конспект, чтобы перечитать и закрепить выученный материал.       На мантию упало несколько хлебных крошек, она поспешно стряхнула их, задевая рукой значок старосты. Вспомнила, как несколько дней назад директриса предложила ей занять этот почетный пост. Наверное, услышь она это на втором или третьем курсе, то непременно упала бы в обморок от счастья. Но у той Гермионы Грейнджер, которой она была сейчас — эта новость не вызвала особо восторга. Она вообще ничего не почувствовала. Ни радости, ни долгожданного трепета. Поначалу задумывалась об отказе, всё-таки справедливо было бы, если этот пост получил бы кто-то, кто действительно горел этим. Но потом, поразмыслив и посоветовавшись с друзьями, она пришла к выводу, что ей стоит принять предложение. Это последний год, последний шанс прочувствовать все прелести школьной жизни.       Почему-то ей казалось, что все остальные относятся к этому факту гораздо проще. Для нее же окончание школы было чем-то символическим. Большой этап её жизни закончится, как только она в последний раз переступит порог Хогвартса. Вместе с тем, она слабо представляла, как будет дальше без Гарри и Рона. Их компания была такой привычной. За все эти годы они срослись и, без метафорических преуменьшений, стали одним целым.       Гермиона снова наткнулась на Гарри и проследила за его взглядом. Тот был направлен прямиком на стол змеиного факультета. Интересно было, о чем же он думал, смотря на них. Она и сама неспешно обвела взглядом всех присутствующих там, пытаясь найти источник заинтересованности друга.       Блейз Забини о чем-то переговаривался с Асторией, и та сдержано улыбалась, словно он смешно шутил, но показывать свои эмоции на виду у всех было выше её достоинства. Захотелось закатить глаза, но сдержалась и продолжила свое маленькое наблюдение.       Малфой, как всегда, чопорный и с ровной спиной. Его волосы были аккуратно уложены, а весь вид кричал «да, у меня все под контролем, потому что я всегда остаюсь хозяином ситуации». Он выглядел, как ледяная статуя, и Гермиона была уверена, что если бы сейчас столкнулась с ним взглядом, то получила бы насмешку.       «Так в его стиле. Чертова колючка».       Но вот только перепалки с ним перестали её задевать еще на третьем курсе, а Малфой постоянно искал причину, чтобы как-то пропустить их трио.       «Наверное, это твоя единственная цель в жизни, Драко».       Что ж, это грустно и жалко, но ничего более.       Пэнси Паркинсон вела себя фальшиво. Создавалось впечатление, что девушка вообразила себя героиней комедий шестидесятых. Не хватало только закулисного смеха. Каждое её движение было пробрано налетом идеальности, будто бы она долго репетировала перед зеркалом, прежде чем прийти сюда и так нереалистично смеяться над шуткой Блейза. Для всегда заносчивой и высокомерной особи, она выглядела сейчас слишком дерганной.       «Не типичное поведение», — отметила Гермиона, подчеркивая в уме двумя красными линиями и ставя восклицательный знак.       Теодор Нотт. Взгляд остановился на абсолютно расслабленном парне, который вальяжно сидел и попивал свой сок. Спокойный. Он выглядел настоящим воплощением умиротворения. Вдруг Гермиона задумалась о том, что знала о нем. Перебирая в уме все возможные воспоминания, где он мог быть хоть как-то задействован. Обнаружила, что почти ничего не знает о нем. Нотт был явно умнее своей подружки Паркинсон и не попадал под влияние Малфоя. Он не пересекался с ней в коридорах в желании вступить в спор, не кидал пренебрежительное «грязнокровка» в ее адрес, не смеялся, когда Малфой травил свои низкосортные шуточки.       Гермиона нахмурилась.       Он был умным — это очевидный факт, который глупо отрицать. У него всегда была хорошая успеваемость, хотя, казалось, что парень не прикладывает для этого никаких особых усилий. Это вызывало зависть, поскольку Гермиона подходила к исполнению каждого задания и изучению нового материала ответственно, не позволяя себе пустить все на самотек.       Невольно она зацепилась за воспоминание, связанное с ним. Нотт видел фестралов. Гермиона тогда еще очень удивилась, потому что эти магические существа были видимы исключительно для тех, кто видел смерть. Тогда он один мог за ними наблюдать, а что же сейчас? Каждый старшекурсник обладал этим «даром», а особенным считался тот, кто увидеть их не мог. Осознание этого ударило болезненным толчком в грудь, и в глазах Гермионы отразилась вся степень сожаления. Как раз в этот момент взгляд встретился с Теодором. Тот удивленно приподнял брови, слегка наклонил голову и сощурился. Когда девушка поняла, что он копирует её манеру поведения при первом их зрительном контакте, то резко вспыхнула. Она встрепенулась и поспешно перевела взгляд обратно в тарелку.       — Рон написал, что они скоро с Джинни приедут.       Голос Гарри прозвучал глухо и отдаленно. Гермиона только кивнула. Она принялась доедать свои вафли, чувствуя на себе испытующий взгляд.