Что не так с Тео?

      Теодор неспешно разложил свои письменные принадлежности на деревянный стол. То, что парень задумал, заставляло нетерпеливо покачивать ногой в ожидании. Он бестолково вертел между пальцами свою палочку, пока мозг пытался предугадать возможный ход будущего диалога.       Продумывать события наперед, фантазировать о будущем, играться с разными возможными сценариями развития событий — все это было любимыми увлечениями парня. Одного «а что если…» хватало, чтобы на пару часов отключить реальные будни и погрузить сознание в вымышленный кинотеатр с фильмом, который придумывается на ходу.       В очередной раз, задумываясь о том, откуда пошла эта привычка и пролистывая возможные причины ее появления, он вспоминал маму. Тео помнил себя в детстве, как пугливого и худощавого мальчика. Будучи малышом, он всегда боялся спать один в своей поистине царской и до жути большой комнате. Уже тогда его воображение было развито достаточно хорошо, чтобы придумать страшных безликих монстров, которые прятались в дальних уголках спальни. Но мама приходила всегда вовремя, — он постоянно удивлялся, как у нее так получается, — и самоотверженно разгоняла воображаемых злых существ. Она была, как сказочная принцесса, что сражалась вместо принца с драконом, который охранял её замок. Это вызывало восхищение. Как и её сказки, которые всегда были вольным полетом фантазии.       — Представь, что ты принц моря, покоритель всех морских существ, — таинственно шептала она, улыбаясь ему.       — Но, мама… Я же не принц моря… — растерянно отвечал маленький Тео.       — А ты подумай о том, а что если бы ты был им. Закрывай глазки и представляй шум моря, бьющиеся о камни волны, волшебных морских обитателей…       И вот это «а что если» осталось со взрослым Теодором навсегда, помогая держать волю в кулаке. Помогая не сойти с ума. Когда матери не стало, он вынужден был спать без её сказок. Ему нужно было самостоятельно сражаться с воображаемыми монстрами под кроватью. И ему это удавалось.       С одной стороны, благодаря отцу, который всячески пытался утешить сына, проводя с ним всё свое свободное время. Тео получал абсолютно любую вещь, на которую показал бы пальцем. Сладости, игрушки, одежда, домашние питомцы, книжки. А с другой стороны, благодаря слишком волшебной, даже для магического мира, фразы. Достаточно было только закрыть глаза и представить, что было бы, если бы мама не умерла. И вот, словно по взмаху волшебной палочки перед ним открывалась альтернативная вселенная, ведомая эффектом бабочки. В ней мама была жива, до сих пор читала ему сказки и провожала в Хогвартс вместе с отцом.       Тео открыл глаза, осознавая, где он находится. Парень осмотрел свой рабочий стол в библиотеке и обнаружил, что он скрыт от посторонних глаз книжными стеллажами. Через несколько секунд в его руках вместо палочки появилась сигарета, которой он с удовольствием затянулся, впуская дым глубже в легкие.       «Интересно, почему школьная заучка выбрала именно это место во всей библиотеке для своих занятий?»       Слизеринец путем наблюдений обнаружил, что она всегда идет со своими книгами и пергаментами именно к этому столику.       «Что же не так, Грейнджер? Разве в библиотеке ты не должна была чувствовать себя, словно рыба в воде?»       Парень хмыкнул. Он представлял, как она гордо сидит в самом центре своего храма, заняв книгами весь огромный стол. Но девушка не оправдала его представлений. Грейнджер, словно мышка забивалась в почти самый угол, выбирая укромное место, частично скрытое от других посетителей. Неужели в этом плохо освещенном участке она находила свой покой и чувствовала себя безопасно. Что ж, даже если так, то сегодня ей придется покинуть зону комфорта.       Парень услышал стук каблуков и с отработанной скоростью потушил сигарету, пряча окурок. Он развернул первый учебник, который попался под руку, и начал увлеченно водить пальцем по строкам, тем самым пытаясь придать себе сосредоточенный вид. Словно он её не ждал тут битый час.       — Нотт!              Он смаковал это мгновение, медленно переводя взгляд на гриффиндорку, что непонимающе смотрела прямо на него.       «Ну что ж, мышка, сейчас мы поиграем».       — Тут что накурено?       Теодор на мгновение замешкался, ожидая её недовольства из-за занятого места, но затем приторно улыбнулся и коварно спросил:       — А чем тебе пахнет, гриффиндорская принцесса?       — Я не… — она возмущенно поставила руки в боки, желая возразить, чтобы парень больше не смел её так называть, но передумала. — Ты что издеваешься сейчас? Твоим ментоловым куревом воняет за километр. Курил прямо в библиотеке? Я обязательно сниму за это баллы с твоего факультета. Это недопустимо.       — Нет, я не курил, — Тео выдержал драматическую паузу, — просто случайно разлил амортенцию.       — Очень смешно, Нотт. — Гермиона закатила глаза, демонстрируя степень своего недовольства. — Может, если ты не хочешь признавать свою вину, то хоть потрудишься объяснить, почему ты занял мое место?       Парень театрально наклонился, заглядывая под стол, а затем поднял в воздух свои вещи, осматривая поверхность стола. Он с наигранным сожалением посмотрел на Гермиону и беззаботно пожал плечами, объясняя:       — Видишь ли, на нем нигде не написано, что он «твой». Поэтому я занял не «твое» место, а просто свободный стол в библиотеке, — она перевела взгляд на зал, где большая половина рабочих мест пустовала. А затем посмотрела Тео прямо в глаза, показывая, что уличила его во лжи, приподнимая бровь. — На самом деле, я не понимаю, почему ты так разнервничалась. Места достаточно для двоих. Присаживайся и выполняй свои задания.       — О, спасибо, что разрешил! Будто бы без твоего величественного позволения я бы этого не сделала.        Гермиона отодвинула стул, повесила на него сумку и села. Начала раскладывать свои вещи, параллельно говоря будничным тоном:       — Я бы в любом случае не пожертвовала бы своим удобством из-за твоей чуть ли не принципиальной прихоти сидеть именно здесь. Но, представляешь, почти каждый знает, что здесь, чаще всего, учусь именно я. Это сложно не заметить, Нотт. Почему ты подсел ко мне?       Сделала акцент на последних словах, намекая на то, что он здесь незваный гость.       — Ну, может мне тоже по душе уединение, и это место идеально подходит под данный критерий.       — Все эти годы оно тебя не интересовало. Странное совпадение, не находишь? — Тео почувствовал, как колено Гермионы случайно коснулось его ноги, а затем, словно уколовшись, отодвинулась на самый край. Как если бы он весь состоял из иголок, будто чертов кактус и на физическом уровне поранил её. — В любом случае, ты ведешь какие-то свои глупые игры, и мне они не нравятся.       Тео не нравился такой тон их разговора. И он решил изменить его, направив в другое русло. Первый шаг к этому — смирение.       — Да, ты права. — Гермиона удовлетворенно кивнула скорее себе, нежели ему, подтверждая определенные догадки. — На самом деле я хотел тебя кое о чем попросить.       Не отрываясь от переписывания книжного абзаца, спросила:       — И что же такому, как ты может понадобиться от меня?       «Что значит «такому», Грейнджер?»       Тео сжал зубы, пытаясь подавить желание акцентировать внимание на этом утверждении.       — У меня некоторые пробелы в знаниях, которые я бы хотел нагнать до начала экзаменов. Так как тебя величают «умнейшей ведьмой поколения», то я пришел к выводу, что в школе нет человека, который бы смог подготовить меня лучше, чем ты.       Гермиона застыла, останавливаясь на недописанном слове в конспекте, а затем со стуком приложила перо к столу.       — Ты действительно издеваешься надо мной, Нотт?       — С чего ты взяла? Сейчас я вполне серьезен.       — Так с какого черта, ты решил, что я возьмусь за это и буду помогать тебе? Я сама занята подготовкой и не подрабатываю репетитором, если ты вдруг не заметил.       — Мне казалось, что ты не захочешь оставаться в долгу. Услуга за услугу. Я помог тебе и жду от тебя взаимности.       В её глазах мелькнули нотки понимания. Она безошибочно определила, о каком именно случае помощи сейчас он говорил.       — Когда я думаю, что мои представления о вашей компании не могут упасть еще ниже, приходишь ты и с завидной скоростью понижаешь все возможные стандарты. Вы что не способны помогать кому-то бескорыстно? Обязательно требовать что-то взамен? Это низко. Каждый бы на твоем месте поступил также и помог, если бы другой человек в этом нуждался.       — Во-первых, я не требую, а прошу, Грейнджер. Во-вторых, ты имеешь идеализированные представления о людях, если думаешь, что остальным не похуй на чьи-то проблемы, и они обязательно бы ринулись помогать. А в-третьих, — Тео сделал паузу, — это не справедливо с твоей стороны.       От его взгляда не ускользнуло то, как резко девушка сглотнула. Данное действие стало зеленым цветом, что сигнализировал о том, что он идет в правильном направлении. Так ожидаемо, что принципиальную гриффиндорку тронет упоминание о справедливости. Это ведь то, за что она борется сейчас и планирует бороться в будущем.       — Если бы о подготовке тебя попросили студенты с других факультетов, я уверен, что ты бы не отказала, верно? Этим ты только поддерживаешь стереотипы о Слизерине. Казалось бы, после войны было бы логичнее избавляться от предрассудков, и от того, что «дурная слава» и «змеиный факультет» — это синонимы. Я считаю, что делать это стоит даже не ради нас, мы скоро уйдем отсюда, а ради всех последующих поколений. Возможно, — Тео принял расслабленную позу опираясь о стенку кресла, — именно то, что общество желает видеть слизеринцев плохими способствует тому, что они такими и становятся в конечном итоге. Не задумывалась об этом?       Гермиона напряженно слушала его монолог, но все еще с сомнением хмурила лоб. Теодор услышал её уставший вздох, который она еле подавила.       — Я не считаю всех с твоего факультета карикатурно плохими и не живу предрассудками. Но именно ваша компания, которая состоит из тебя, Малфоя, Паркинсон и так далее, вызывает у меня недоверие. Я знаю всех вас с детства и точно понимаю, о чем говорю.       — Зато ты доверяешь парням из Когтеврана, которые зажимают тебя в коридорах. Интересные приоритеты. — Тео, не дав ей возможности проанализировать колкую реплику, продолжил. — В любом случае, что ты теряешь, если хоть один раз снизойдешь к помощи таким, как я?       — Неужели тебе, действительно, так важны экзамены?       Гермиона проигнорировала его вопрос, резко переведя тему, и Тео это позабавило. Лед начинает трещать прямо под ногами, осталось окончательно его добить. Он примерно представлял, как это сделать.       — А что тебя так удивляет? Да, важны. Я тоже хочу набрать необходимый балл и получить хорошую работу. Может даже, пойду на специальные курсы и стану целителем. — Чистая ложь. — У тебя за порогом этой школы будет хорошая жизнь. Как иначе подружка Поттера, героиня войны, почти что святая в глазах общества. А ты думала, что ждет нас?       Гермиона едва заметно покачала головой. Она действительно не задумывалась о таком даже на секунду. Ей было абсолютно все равно, с одной стороны. А с другой, окончание Хогвартса до сих пор казалось чем-то слишком далеким.       — Так вот, я скажу тебе — ничего хорошего. На каждом из нас невидимое клеймо. — Тео слегка запнулся. — Наши родители были Пожирателями. Некоторые наши друзья против своей воли были втянуты в это. Общество никогда полноценно не примет их, меня и даже тех, кто не был замешан в битве, например, как Пэнси. Поэтому, возможно, для меня отличный результат на экзамене — это что-то больше, чем желание потешить свое эго. Может быть, это единственный шанс на что-то похожее на нормальную жизнь.       «Опять ложь. У тебя никогда не было этого шанса», — вкрадчиво шептал внутренний голос. Но парень отогнал его подальше и наблюдал за тем, как Грейнджер положила руки на лоб. Она на пару мгновений осталась в этом положении, будто бы отдыхала от его общества. Неужели он казался ей утомительным? Это было неприятно.       — Хорошо, Нотт. Давай проведем несколько занятий, если тебе действительно это нужно, — увидев довольное лицо собеседника, она поспешно добавила более ядовитым тоном, — будем считать, что я возвращаю долг.       Гермиона слегка отвернулась от него, зевая и прикрывая рот рукой.       Всматриваясь в нее внимательней, он заметил круги под глазами и общую вялость девушки. Та, словно совсем позабыв о его присутствии, достала из сумки шариковую магловскую ручку. Легким движением собрала волосы в хвост и, с помощью неизведанных для Тео махинаций, заколола ручкой. Парень завис, наблюдая за этой картиной, а когда поймал её взгляд, спросил:       — Ты плохо спишь, Грейнджер?       Глаза округлились, и она в целом выглядела в этот момент так, будто бы он посмел поинтересоваться, скольких людей Гермиона убила.       «Да, это видно, мышка. Ты плохо скрываешь свой недосып».       — Я принесу тебе на следующее «занятие» хорошее зелье для пропитки подушки. Будешь спать сладко, как ребенок, — прежде чем Гермиона успела ему возразить, парень добавил, — так когда оно, кстати?       — Как насчет послезавтра?       — Отлично. Я буду здесь в это же время.       С этими словами он направился к выходу. Тео был доволен своей проделанной работой. Он уверен, что после этого дела пойдут быстрее. Что может быть более гениальным, чем совместить вместе учебу и библиотеку? Те вещи, которые обожает гриффиндорка, и добавить в это зелье каплю романтики. Плюс приправить их встречи щепоткой периодичности, чтобы она успела привыкнуть к нему. Конечно, итог предугадать несложно. Из этого всего точно выйдет симпатия с ее стороны, которую он использует в своих целях.       Парень спустился в подземелья и почувствовал, как холодок слегка остужает кожу. Тео прищурился от приятных ощущений. Ему нравилась эта затея со старой игрой. Благодаря ей он действительно мог почувствовать себя прежним. Даже если ностальгическое ощущение длилось не долго, оно в любом случае того стоило.       Мерзкий кашель резко продрался раздирающими когтями через его легкие, и Тео нащупал опору в виде стены, чтобы позволить ему вырваться наружу. Он прикрыл рот рукой, пытаясь заглушить звуки кашля. Отдышавшись, он почувствовал влагу на ладони.       Чистая. Почему-то не голубая, а все такая же отвратительно-багровая кровь. Он легко убрал её с помощью простого заклинания и пошел дальше.       Вот оно.       Напоминание о том, что прежним он уже никогда не будет.