***
Гермиона еще раз одернула свой объемный синий кардиган вниз, пытаясь почувствовать себя уютнее. Они подобрали ей классическое черное платье. Пока она красовалась в нем перед зеркалом магазина, то оно выглядело довольно скромным и аккуратным. Но как только примерила наряд в своей комнате, обнаружила, что платье слишком короткое и обтягивает, как вторая кожа. Приходить в такой одежде было некомфортно, хотя она привыкла за последнее время одеваться более женственно, но такое откровение все еще было неприемлемым для нее. Джинни, конечно же, потратила добрый час своей жизни, чтобы уговорить её не натягивать «растянутый бабушкин свитер поверх этого божественного платья», но в итоге устала и смирилась с решением Гермионы. Теперь они стояли вместе с подругой около стола с угощениями и набирали еду, пока вокруг все танцевали. Джинни увидела знакомую девушку из Пуффендуя и, шепнув на ухо, что скоро придет, потерялась среди толпы. Вечеринка шла полным ходом, и хотя Гермиона чувствовала себя крайне растерянно, она старалась настроиться на спокойный лад. Бал в зале стал чем-то привычным для нее. Но теперь, находясь с представителями разных факультетов в новом пространстве, она ощущала уже привычную тревожность. Девушка устроилась около стенки и начала рассматривать присутствующих. На самом видном месте располагался диван, на котором сидел Малфой со своей свитой. Он выглядел так, словно находился в своей естественной среде обитания. «Чертов «король жизни». Осмотрев зал, она заметила Луну, которая забавно танцевала среди толпы в своем очаровательном платье, оно состояло из белоснежных птичьих перьев. Взгляд случайно упал на Рона и дыхание сбилось. На его коленях сидела Лаванда Браун. Она была повернута к нему спиной и спокойно пила свой напиток, пока парень поглаживал её по талии. Гермиона почувствовала смущение, разглядывая их пару, и отступила в тень, скрываясь из виду. Казалось, что все присутствующие были расслаблены, и происходящее было для всех чем-то абсолютно привычным. Тогда почему же грудь Гермионы, словно кто-то сковал цепями, сжимая и не давая нормально дышать? Резкий крик ударил по барабанным перепонкам. Гермиона неосознанно прижалась к стене, тем самым окончательно забиваясь в угол. Беллатриса. Дикая боль. Рвущиеся вены. Её дыхание. Она дышала могильным холодом. Её смех, был больным и, казалось, оставлял на теле глубокие порезы, подобно наточенному лезвию. Безвыходность. Беззащитность. Чистый страх. И боль. Почти доведенная до предела, но вместе с тем настолько чистая, что помогала не сойти с ума в то время, как буквы одна за одной вырезались на коже. — Эй, зайка, привет чего такая кислая? Выглядишь так, будто перепутала вечеринку с клубом анонимных суицидников и вместо коктейля ждёшь пока кто-то принесёт верёвку и мыло. — Голос Тео прозвучал совсем близко. Гермиона заморгала, осознавая, что пялится в одну точку. «Какого черта?» Кто-то просто открыл бутылку шампанского, и одна девушка вскрикнула от неожиданности. Почему же её мозг интерпретировал это настолько зловеще? В ушах до сих пор пульсировал собственный крик, который рвался с глотки, пока на ней применяли непростительное. — Эй, Грейнджер! Парень помахал рукой около её лица, пытаясь привлечь внимание. Гермиона вздрогнула так, словно тот наотмашь ударил её. Нотт нахмурился, анализируя ситуацию. — Хорошо, я понял. Идём, я дам тебе воды, чтобы ты пришла в себя. Тео слегка приобнял её за талию и повел за собой, пока девушка еле волочила ноги, пребывая в состоянии шока. Почему-то в этот момент, когда она услышала вскрик, казалось, что пришел её конец. Ей стало так страшно, словно все началось заново. Она погрузилась в один из своих ночных кошмаров и опять была близка к смерти. Гермиона боялась умереть. Это была одна из её самых сильных фобий.***
Теодор никогда не страшился смерти. Иногда она даже казалась ему спасением. Особенно в те моменты, когда он лежал, скрутившись на кафеле в ванной и выхаркивал сгустки собственной крови. Каждая мышца в его теле ныла с такой силой, что казалось легче было бы просто выкашлять через рот все свои жизненно важные органы. Печень, сердце, легкие. Пусть все это останется валяться на полу, а он наконец смог бы стать настолько пустым, насколько себя чувствовал. Только бы перестать вздрагивать от того что, капли воды бьются о его кожу. Каждая из них ощущалась, по меньшей мере, иголкой, которую всовывали ему внутрь до самого основания. Но Нотт всегда терпел и поднимался, сбивая колени о пол душевой. Он продолжал мыться, убирая из тела кровавые потеки, а затем выходил, как перерожденный. Тео не только не боялся смерти, а еще и верил, что ею можно управлять. Поэтому он поклялся, что будет терпеть до тех пор, пока не найдет способ играть с ней так, как ему будет угодно. Попивая ром и развалившись на диване, он совсем не ощущал себя так, будто бы находился в центре вечеринки. Мысленно ввел подсчет. Теодор тягался со смертью и пока выигрывал. Он довольно ухмыльнулся сам себе, напевая под нос какую-то детскую песенку. Блейз подливал в стакан спиртное и, думалось, что в данный момент все остальное пусть идет к черту, ведь идеальный баланс был найден. А потом он увидел Грейнджер. Она жалась в углу. Тео решил сделать её вечер интереснее, наградив своей компанией. Подошел к ней в относительно хорошем расположении духа, проследив за взглядом девушки, он наткнулся на сладкую парочку Уизли и Браун. Ухмыльнулся. «Бедная мышка, кто же тебя сегодня утешит? Видимо я». Но что-то было не так. Оголенный страх. Рваные движения. Потерянность. Всё складывалось в паническую атаку. Тео крепко держал её за талию, пока заводил в отдельную комнату. — На выпей. Он протянул ей полный стакан крепкой алкогольной настойки на травах. Грейнджер залпом осушила его с каменным лицом. Секунда, и вот она почти комично скривилась. До взрыва оставалось… Три. Два. Один. — Нотт! Какого хера ты мне подсунул?! Ты же сказал, что дашь воды. — Ого, золотая девочка даже умеет материться, ай-ай-ай! Парень хмыкнул, откровенно забавляясь и, удобно расположившись в кресле, не отрывал от нее взгляда. Щеки Грейнджер постепенно приобретали здоровый румянец. «Вот, так уже гораздо лучше». — Слизеринцы всегда будут оставаться слизеринцами, — фыркнула она и умостилась на подушку, которую себе наколдовала. Гермиона сидела прямо у его ног, и Тео позабавила символичность происходящего. Девушка заколкой убрала волосы, и теперь только мелкие пряди спадали на глаза. Её лицо сегодня было абсолютно чистым, без грамма косметики. Это позволяло более детально разглядеть каждую веснушку на ней. Взгляд опустился ниже. «Свитер? Серьезно, Грейнджер?» Парень улыбнулся своим мыслям. Это даже больше было похоже на огромное вязаное одеяло, в которое она укуталась. Гермиона расслабленно заправила выбившиеся кудри за уши и посмотрела прямо в глаза Теодору. — Так значит зайка, да? Тоже не помнишь моего имени? Она старалась звучать пренебрежительно, но парню удалось уловить нотки обиды. Нотт улыбнулся, наливая себе в стакан ром. — Неужели тебя это так задело, что ты настолько хорошо запомнила? — Меня просто раздражает такое ребячество. Нельзя относиться к женщинам подобным образом. — Если они разрешают — можно. Тео подмигнул ей и достал с кармана конфетку, которую поспешно отправил в рот. Вскоре в его руках появился еще один леденец, который он протянул своей собеседнице. — Хочешь? Гермиона взяла сладость из его рук и покрутила, пытаясь найти на ней что-то. — Скажи честно, ты добавляешь в эти конфетки какие-то приворотные зелья? Парень засмеялся, услышав эту фразу. — Нет, ну серьезно, не вижу иных причин, почему ты каждый раз так желаешь накормить меня ими. — Честно? Меня просто в детстве научили быть щедрым. — Честно-честно? — Как-то по-детски переспросила девушка, разматывая фантик конфеты. Нотт на секунду застыл с бутылкой в руках, выливая последние капли спиртного в свой стакан. «Кто ж знал, что пьяная Грейнджер может выглядеть так мило? Да ну на хуй». Обжигая горло ромом, в голову Тео пришла забавная идея. Он положил пустую бутылку на пол и поймал непонимающий взгляд девушки. — Хочешь, чтобы я был честным? Тогда давай сыграем в игру «Правда или действие». На кого попадает бутылочка тот и придумывает вопрос, а другой отвечает. Все просто. Если не хочешь отвечать, то исполняешь желание. — Бутылочка? — Фыркнула она. — Я думала, что в такие игры давно уже никто не играет. «Очень символично выходит, мышка». Теодор увидел, как она странно покосилась на дверь. Да, совершенно очевидно, что девушка не хотела возвращаться к остальным и присутствовать на вечеринке. — Ладно, давай попробуем. Тео кивнул так, словно другого ответа и не ожидал, а затем потянулся к бутылке и покрутил. Стеклянное горлышко остановилось на нем. — Итак, что тебя так напугало сегодня? Если это то, как Уизли целуется, то я охотно поверю, ведь это действительно страшное зрелище. Гермиона слегка улыбнулась, и это выглядело настолько искренне, что Тео непроизвольно завис, но потом она опять нахмурилась, стирая былую красоту. — Просто кто-то закричал из-за открытия шампанского, и я испугалась… — Она замолчала, подбирая нужные слова. — Я просто подумала, что случилось что-то плохое. Нотт коротко кивнул, не желая дальше развивать эту тему, и наблюдал за тем, как она крутит бутылочку. — О, ну наконец-то я узнаю твою страшную тайну, Нотт! Почему ты проявляешь ко мне так много внимания? — Я не могу это делать просто так? Тебе во всем обязательно нужно найти подвох? — Тео склонил голову набок, транслируя то, что он на все сто процентов уверен в своих словах. — Разве мы не играем честно? — Возможно, раньше ты не могла быть мне полезна, а теперь можешь. — Ты неисправим! — Коротко выплюнула девушка и помахала рукой напротив своего лица. — Фух, тут так жарко. Недолго думая, она вскинула руки вверх и начала неспешно стягивать свой кардиган-одеяло через голову. Гермиона встряхнула волосами, скидывая свою заколку, и с блаженством запустила руки в них. Тео медленно обвел глазами её наряд. Черт бы его побрал. Ткань черного платья на её коже выглядела так, как будто кто-то облил Грейнджер водой. Иначе не удавалось объяснить то, почему оно настолько сильно облегало её тело. Наряд подчеркивал каждый её изгиб. Нотт мог рассмотреть плоский живот девушки, очертание груди и бедер. Это ощущалось, словно пытка или наказание за недавнюю ложь. Платье вместе с растрепанной прической и горящими щеками создавали абсолютно нереальный образ. Она была сексуальной. Грейнджер невинно посмотрела на него, хлопая своими кукольными ресницами. «Все, баста!» Теодор, тяжело сглотнув, доставая из брюк портсигар. Быстрым движением поджег одну из них, дрожащими руками. Прикрыл глаза и короткими затяжками смаковал сигаретный дым. Его отпускало. С каждой затяжкой становилось легче. — Мерлин, Нотт, — он открыл глаза, удивляясь тому, насколько хрипло звучал её голос, — ты куришь так, словно целуешься с этой сигаретой. Его брови поползли вверх от этой фразы, а сердце заколотило с двойной скоростью. Она будто бы знала, что нужно сказать, чтобы одной фразой выбить все мнимое спокойствие. — Ты не знаешь, как я целуюсь, Грейнджер. Парировал, стараясь оставаться отстраненным. Тео даже не успел сообразить, как она оказалась на очень близком расстоянии и требовательно протянула руку. — Дай мне. Я тоже хочу попробовать. Неужели это настолько хорошо? Он медленно протянул ей сигарету, дотрагиваясь к нежной коже. Гермиона заглянула ему в глаза, задавая беззвучный вопрос. И тогда он наглядно показал ей, как надо, поднёсся сигарету к губам и затягиваясь. После он протянул ей, наблюдая за тем, как Грейнджер неуверенно втягивает в себя ментоловый дым. Она закашлялась, придерживаясь за его плечо и неудовлетворенно вытерла губы тыльной стороной ладони. — Фу, они такие горькие! Не понимаю, как ты делаешь это с таким удовольствием. Тео хмыкнул, затягиваясь дымом и медленно, чтобы не испугать, поднял её подбородок. Её глаза расширились, когда он уверенным движением притянул девушку ближе, оставляя миллиметр расстояния между их губами. Неторопливо, ровно выдыхал тягучее дымовое облако ей в рот, пока та послушно вбирала его в себя. Гермиона неосознанно облизнула губы и чуть прижалась к нему ближе. Нотт наклонился и почти прикоснулся своим носом к её. «Слишком, блять, нежно». Руки девушки с силой сжимали его плечи, словно он был единственным островком безопасности. «Ну, давай же, мышка, сделай это. Сама». В этот момент, Тео мог поклясться, что она умела читать мысли. Грейнджер сразу же потянулась к его губам и аккуратно дотронулась их. Сильнее прижалась к нему грудью и почти беззвучно захныкала, безмолвно прося о большем. И Тео не нужно было повторять дважды. Он обнял её за талию так сильно, что Гермиона прогнулась в мужских руках. И Нотт углубил поцелуй, чуть не потеряв связь с миром, когда она тихо простонала, запуская волну мурашек по его позвоночнику. «Черт, она была на вкус, как тыквенное какао с примесью ментола». От её податливости, здравый рассудок помахал ручкой, ломая внутренний стоп-кран. Всё! Сознание покрылось пеленой, и он не мог остановиться. Целовал. Руки беспорядочно сжимали её тело и притягивали к себе всё сильнее, хотя ближе уже некуда. Она, абсолютно не соображая, запустила свои пальцы в его кудри и легонько потянула их. «Что, блять, происходит?» Поцелуй стал рваным из-за сбитого дыхания. Рука коснулась её лица и медленно опустилась до подбородка. Надавливая большим пальцем, он углубил поцелуй. Воздуха стало слишком мало и Гермиона мягко отстранилась от него, приводя в норму дыхание. Её глаза сейчас напоминали драгоценные камни, они сияли так возбужденно и до чертиков напугано. Эти несколько секунд тишины могли решить все. Теодор был готов к тому, что она убежит, даст ему пощёчину или просто сделает вид, что ничего не произошло. Он молча смотрел в её глаза, ожидая реакции. Но она не сделала ничего из этого. Подрагивающие руки девушки обняли его за шею, она опустила голову на его ключицы. «Лучше бы она дала пощечину». Руки Тео переместились с талии на спину, инстинктивно притягивая её тело к себе. Он почти был готов что-то сказать и разрушить этот слишком интимный момент. Что-нибудь колкое, чтобы после этого она отпрянула от него и убежала в истерике. Но услышал только мирное сопение. Она уснула. Вот так просто. На его руках.