***
— Ты специально сделал это, Гарри? Несмотря на усталость Гермиона не переставала смеяться. Она откинулась в свое уютное кресло и сильнее обхватила руками теплое какао. Друг выглядел смущенным, и вместе с тем он был горд собой. Жутко забавное зрелище. — Может быть, это что-то типа судьбы или роковой случайности? Ну, ты знаешь, о чем я. Парень потянулся к медовым пряникам, что расположились на красивом блюдце с серебристыми узорами. — О, Мерлин, разумеется! Сначала взрывается её котел, и профессор назначает ей дополнительную отработку. А потом о чудо! Твое почти готовое и ранее идеальное зелье вдруг следом взрывается. Точно судьба. Гарри теперь тоже улыбается. Им комфортно в компании друг друга. — Да, весьма неожиданно, что теперь мы где-то на две недели связаны общими отработками и будем так часто проводить время вместе. Нужно потом попробовать правдоподобно расстроиться. Девушка вытирает пенку от какао с верхней губы и сонно улыбается, подавляя желание зевнуть. Четыре часа сна в день — это мало. Абсолютно недостаточно для того, чтобы быть энергичной. — Должна признать это романтично. — Гарри только довольно хмыкнул. — Планируешь поболтать с ней по душам во время работы? — Не думаю, что Пэнси к такому открыта. Во всяком случае, попробую узнать её лучше. Понять, что с ней происходит. — Гермиона вопросительно качает головой. — Мне кажется, что у нее дохуя проблем на самом деле. Последний раз я видел её ночью на той злополучной вечеринке. Снова заплаканную. Иронично, что это была наша вторая встреча, и она опять вся в слезах. Да и исход тот же. — Гарри задумчиво хмыкнул. — Какая-то временная петля не иначе. Девушка наклонила голову вправо, а затем влево, разминая затекшие мышцы шеи. В поле её зрения попало место около камина. В сердце снова защемило. Их теперь тут снова двое. — Странно, правда? Даже это не осталось прежним. Друг уставился в ту точку, что и она. Там должен был сидеть Рон. Он бы ел свое печенье или любое другое лакомство, обязательно оставляя много крошек в процессе. Так было раньше в этой гостиной. Она мечтала, чтобы они опять собрались здесь на последнем курсе. Но этому не суждено стать реальностью. Пока Рон был в школе, он всячески избегал собраний их «золотого трио». А теперь он уехал. Уже навсегда. Поэтому повторить дружеские посиделки у камина школьной гостиной им больше не удастся. Гермиона с трудом сглотнула давящий комок, который стал прямо посреди горла. Они оказались правы с самого начала. Рон не оправился. С каждым днем эта теория только подтверждалась. Последней каплей стала та вечеринка. Драка. Скандал. Избитый Малфой. На следующее утро Рон собрал свои вещи. Он был у директора. Решал оставшиеся вопросы. Он хотел уехать.***
— Я думал, что школа — это спасение. Но нет. Это чертово болото. Оно с каждым днем тупо засасывает меня все больше. Я сам себя не узнаю. Все эти споры со змеиным факультетом были всегда, но мне кажется, что в этот раз они стали чем-то другим. Мне хотелось перерезать глотку Малфою. Просто потому что он жив, а мой брат нет. Понятия не имею, был ли это я, но само желание пугающее. Хуже всего, что оно ощущалось так остро… Ты даже не представляешь насколько. — Рон запнулся, хрустя пальцами. Весь его вид излучал серьезность, что означало только одно — парень уверен в своих словах. — На самом деле, никто даже не нуждается во мне здесь. — Гермиона хотела опровергнуть его слова, но в этот момент могла только молчать и слушать. — Не думай переубеждать меня. Я не ребенок и все понимаю. Вы с Гарри хорошо справляетесь вдвоем. Поэтому без меня все будет также, как и со мной в этой школе. А дома я действительно нужен. Приезд сюда был ошибкой. — Рон погрузил руки в карманы своего огромного осеннего джемпера. — Много чего было неправильным. Но настало время это исправить. Девушка впервые заметила, что он повзрослел. Рон всегда был забавным мальчиком, который умел попадать в неловкие ситуации. Он был предметом её воздыханий и безмерной романтизации раньше. Но теперь он стал мужчиной. Казалось, что война накинула на его плечи плюс десять лет. И они лежали настолько тяжелым материальным грузом, что заставляли Рона начать сутулиться. Во всех его движениях проскальзывала тяжесть, которая в полной мере находила отражение во взгляде. Он тоже стал тяжелым, а когда его обладатель злился, то затягивался ледяным инеем. Его внешность почти не изменилась. Появилась только щетина, волосы выгорели на солнце, теряя свой уникальный огненный окрас. Все казалось таким же. Если конечно не брать во внимание морщины, которые появились из-за того, что он часто хмурился. Даже чаще, чем улыбался. — Вижу, что ты уже принял решение, Рон. Просто надеюсь, что так будет лучше для тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив. На лице парня появилась кривая ухмылка. — А ты счастлива? Смысла врать не было. — Обязательно буду. Этот разговор казался чем-то сокровенным. Гриффиндорка сцепила руки в замок, чтобы они перестали дрожать от непонятного нарастающего волнения. Ей нравилась эта беседа, но это было волнительно, как переход от старого к чему-то новому. — Гермиона? — М-м? — Ты всегда будешь частью меня. У нас общее прошлое, и ты там везде оставила след. Мне жаль, что у нас не получилось в плане отношений. — Не жалей об этом. — Отмахнулась она. — Мы, по крайней мере, попробовали. Был момент когда казалось, что это того стоит. — Может быть. — Рыжеволосый притих на несколько минут. — Я бы не хотел прекращать наше общение вот так. Некоторые события научили меня ценить близких людей, — последние слова остались горьким послевкусием на кончике языка. Рон тоже это почувствовал и поджал губы. — Да, это было бы глупо. — Верно. Я был бы рад, если бы ты приехала к нам в гости на Рождество. Гарри уже согласился, хоть они сейчас и пребывают с Джинни в ссоре. — Парень увидел на лице собеседницы легкое замешательство и поспешно продолжил. — Будет здорово. Мама наготовит всяких вкусностей, нарядим елку, обменяемся подарками. Это пойдет всем нам на пользу. — Хочешь сказать, что будет как раньше? — Ее голос звучал крайне недоверчиво. — Нет. Она понимающе кивнула и сильнее сжала свои руки, что-то активно обдумывая, — ничего уже не будет, как раньше. Но мы можем создать что-то другое. Воспоминания, например. Если что-то будет по-новому, то это не обязательно делает его плохим. — Спасибо за предложение, Рон, я… — Только не это. Когда ты так официально начинаешь, то большая вероятность, что все идет к отказу. Гермиона слабо улыбнулась. Они знают друг друга размером в чью-то маленькую жизнь. И, несмотря на то, что Рон никогда не казался ей наблюдательным, но парень достаточно хорошо выучил её. — Я думала поехать к своим родителям на праздники. — Ты можешь отпраздновать с ними Новый год, а с нами Рождество. Не отвечай сразу, подумай просто над этим предложением. Гермиона кивнула и заметила Гарри, который подходил к ним с двумя бумажными стаканчиками чая. Они провели вместе не больше двадцати минут, а потом Рон уехал. Девушка чувствовала, что вместе с его поездом, который терялся в тумане, внутри нее растворялась какая-то частичка детства. Наверное, так и ощущалось взросление.***
— Старый Рон наверняка бы сейчас разрядил обстановку какой-то шуткой или небылицей, — голос Гарри вернул её в реальность и девушка наконец-то оторвала взгляд от костра, часто моргая. — А как бы поступил новый Рон? Гарри снял свои очки, протирая их краешком махрового свитера. Гермиона провела взглядом по узору на одежде и обнаружила, что он был новогодним. Снежинки и какие-то абсолютно чудные олени. Сейчас была только середина осени, а в атмосфере витал воздух зимних праздников. И ей самой ужасно хотелось скорее нырнуть в них. — Понятия не имею, — неопределенно ответил он, — нам стоит узнать его для начала лучше. Мы все, по сути, изменились и то, что сейчас происходит — это своеобразный переломный момент. Чтобы его пройти, нужно быть готовыми к тому, что придется заново узнавать друг друга. Кстати, так ты будешь праздновать Рождество с нами? — Я не знаю. Думаешь это уместно? — Отмечать праздники с семьей? Это более чем уместно. — Парень откусил кусочек медового пряника, а затем тепло ей улыбнулся. — Вы — моя семья, Гермиона.***
В плечо Тео врезалась разъяренная Пэнси и покинула их гостиную. Парень приподнял брови, поворачиваясь к друзьям. — Что это с ней? Она уже неделю не в духе. Блейз беззаботно переставил шахматную фигурку на доске и лениво приподнял взгляд, кивая на платинового блондина. — Драко постарался. — Тот же только раздраженно повел плечом, не желая комментировать ситуацию. — Серьезно, Малфой, если девчонки после секса убегают от тебя, как от смерти то, возможно, это тревожный звоночек. — Не завидуй, дорогой. Я просто могу сказать отъебись от меня через трах, если девушка не понимает слова. Тео скинул свой промокший плащ на высокое кресло с бархатной зеленой обивкой. На столе было несколько белоснежных салфеток, которые он подхватил и убрал с их помощью свежие кровавые потеки, которые были на нижней губе. Парень опрокинул немного спиртной настойки на салфетку и приложил к ране. Он даже не сощурился. Такие мелочи давно перестали причинять боль. — Когда Хогвартс превратился в школу боев без правил? — Саркастично спросил Блейз, наблюдая за его действиями. — Недавно, — коротко бросил Тео, заливая немного настойки в рот. — С кем ты подрался? — Голос мулата окрасился оттенками серьезности. — Да, расскажи нам, Тео, а то мамочка Блейзи очень переживает и если что надерет задницы обидчикам. — Малфой хохотнул, убирая белую шахматную фигурку с торжествующим видом из доски. — Можешь называть меня папочкой, Драко, если у тебя такие предпочтения. — Блейз коротко подмигнул ему, наслаждаясь выражением лица друга, а затем снова перевел взгляд на Теодора. — Нет, серьезно, что с тобой происходит? Ты почти не проводишь времени в гостиной, постоянно где-то пропадаешь до ночи. Сегодня пришел с рассеченной губой. Что за хуйня? Тео поднес свою палочку к лицу и стал нашептывать лечебное заклинание, чувствуя, как рана затягивается. Это было болезненно. Он выругался через зубы, поворачиваясь к другу: — Ты ведь не думаешь, что я действительно буду перед тобой отчитываться? — Он показал рукой на свою губу. — Это мелочи. «По сравнению со всем остальным». Такие проблемы действительно казались чем-то ничтожным для парня. — Просто сцепились с одним долбоебом, не преувеличивай. Малфой медленно протянул: — Очевидно. А до ночи он, скорее всего, пропадает с предметом спора, не так ли, Тео? Лицо Нотта не выражало никаких эмоций. Только холодная ухмылка и пустота. Блейз оживился, ведь это была его любимая тема. — Как там с Грейнджер? Уже поздравлять с победой? — Поздравь меня, — кинул Малфой, царственно поднимая подбородок. — Ой, иди нахуй, тебе выпала какая-то девчонка из Пуффендуя. Она изначально заглядывала в рот, поэтому тот факт, что тебе понадобилось два дня, чтобы ее трахнуть — это почти что оскорбительно. Драко фыркнул, наблюдая за тем, как мулат бьет его пешку и откладывает черную шахматную фигуру на стол. Нотт, полный решимости сказал то, что заставило парней отвлечься от игры и перевести взгляд на него. — Я выхожу из спора. — Всмысле? Неужели она тебе не по зубам? Тео перевел скучающий взгляд на мулата. — Мне похуй, честно говоря, по зубам она мне или нет. Но тратить на нее свое время я уже заебался. Она такая тошнотворно скучная, что просто не стоит ни минуты потраченной на нее. — Чего и стоило ожидать от Грейнджер, — сказал Драко с такой интонацией, будто бы озвучил неопровержимую истину. — Странно, что ты отказываешься, когда дело уже идет к завершению. — Тео вернул взгляд на Блейза, который пребывал в своих размышлениях. — Что ты так смотришь? Только слепой не увидел бы, как она постоянно пялится на тебя, когда думает, что никто не замечает. Подружка Поттера считай, что уже на твоём крючке. Малфой нахмурился, очевидно, придавая последней фразе, более двойственный контекст. — Счастливо ей там оставаться, — губы Нотта растянулись в ухмылке. — Для меня же эта игра не стоит свеч. Забини вздрогнул, когда тишину рассек звонкий удар наручных часов, что приземлились на дубовый столик. Корпус изделия был выполнен из стали, а ремешок состоял из натуральной змеиной кожи, которая оказалась выкрашена в черный цвет. Тео снял их со своей руки просто и без малейших колебаний, а затем продолжил: — Особенно не прибавляет мотивации безделушки, на которые мы спорили. По-моему, в случае проигрыша я должен был отдать свои часы? Не проблема. — Эти часы подарил тебе твой отец, Нотт, — голос Драко звучал с холодной отстраненностью. — Спор был дружеский и ты не должен действительно их отдавать. — Они ничего для меня не значат. Их ценность заканчивается на стоимости. — Тео выделил последнее слово, скрывая фальшивость своих слов. Он прикрывал ложь легкостью, которая скользила в его интонации и, как бы это парадоксально не звучало, давалась ему адскими усилиями. — Спор есть спор, и они теперь принадлежат вам. Можете выбросить или отдать кому-то, мне плевать. Блейз рассматривал стрелки часов, на которые было нанесено светонакопительное покрытие. Оно обеспечивало им подсветку в темноте. — Ты ведь почти не снимал эти часы с момента, когда тебе их подарили, — заметил мулат. — Да, поэтому со временем они мне надоели. — Тео подошел к их столу, рассматривая шахматную доску. — Кстати, — он протянул руку к фигуркам, делая ход ферзем, — шах и мат получается. Он похлопал Блейза по плечу и спокойно удалился в свою спальню. «Блять. Какая же это все хуйня». Он застрял на одном месте, понятия не имея, куда ему двигаться. Нужно больше книг. Знаний, которые уже были получены совершенно не достаточно. Он действительно хотел одной своей частью избавиться от наручных часов. Хотя бы потому, что смотреть на их ход стало невыносимым. Отец пребывал в Азкабане. Черт знает, какой исход его ждет. Тео не заметил, как начал лгать не только окружающим, но и самому себе. Разумеется, он знал о том, какой финал в этой истории будет. Он уже предначертан. Нотт Старший был верным сторонником Волан-де-Морта. Именно его руками делалась большая часть всей грязной работы. Он по локти в крови. И никакие мотивы действий его отца не оправдают, даже принуждение. «Он умрет. От тех блядских условий, в которых они держат пожилого человека или от того, что его прикажут казнить. Возможно, даже публично». В голове Тео поселился рой пчел. Мысли подобно насекомым вибрировали, жужжали, создавали шум и бились о стенки мозга. Самые хуевые из них ощутимо жалили его, вызывая точечную боль, которая перерастала в пульсирующую мигрень. Голова раскалывалась в прямом смысле, а он все еще не мог перестать думать. Парень закинул в рот очередной лимонный леденец и начал активно массировать виски. «Ебаная Грейнджер». Как бы он не хотел, но стоило признать, что она тоже была одной из причин его нарастающей головной боли. Из всех возможных студентов она, как назло выбрала этого Тейта. Он не нравился Теодору. В этом парне была очевидная гнильца. Так же ему не нравилось, что она собиралась таскаться с ним на милые посиделки и пить сливочное пиво. Нотт почти смог убедить себя в том, что ему насрать на то, с кем она проводит время. Даже если с насильником. Но видит черт, сами высшие силы столкнули их с этим долбоебом в школьной раздевалке. Он еле мог контролировать себя, когда накинулся на него, в желании выбить всю дурь с этого щуплого тельца. Хруст костяшек, металлический привкус крови, который он и так часто чувствовал, эти жалкие угрозы. Тео ничего не могло остановить. Он смутно помнил, как их рассоединили. Но одну вещь забыть было сложно. Этот мерзкий скрипучий голос. Тео уже собирался уходить, поднимая с холодного пола свою сумку. «Все, что я хочу, достается мне. А я хочу Гермиону Грейнджер. Увидишь, она будет моей!» — Пропищал уебок, поднимаясь с колен. Теодор был готов заехать ногой по этой самодовольной роже, ломая его челюсть. Но кто-то оттолкнул слизеринца в грудь, и этой секунды хватило, чтобы Тейт убежал. Жалкое зрелище. «Не подходи к ней!» — Крикнул Нотт, наблюдая за тем, как парень скрывается из виду. Он не защищал Грейнджер. Нет. Теодор просто желал стереть с лица земли такого жалкого человека, как этот хер из когтеврана. Парень ненавидел таких людей, как он. Они не могли противостоять равному сопернику и искали слабую жертву. В этот момент он также ненавидел одну девушку с дикими кудрявыми волосами, которая не видела гнилой натуры Тейта. Его раздражало то, что она всегда так упорно искала в людях хорошее. Нотт не мог вынести того, что Гермиона видела хорошее в нем.***
Это была не любовь, а насилие. Теперь Пэнси принимала данный факт со всей ясностью. Она возненавидела Драко после одной ночи. Девушка настолько хотела хоть раз пережить сближение с ним, что не осознавала, каким оно будет. Блондин сделал все для того, чтобы это ощущалось, как наказание. Он поцеловал её, не вкладывая ни капли того, что девушка ожидала получить. Парень специально грубо прикусывал девичьи губы до тех пор, пока они не начали кровоточить. А затем таранил её рот своим, выбивая болезненные стоны. Она хотела даже оттолкнуть его в какой-то момент, когда все стало слишком отвратительным. Но Драко только перехватил её руки. «Никаких лишних касаний», — таковы его правила. Парень сжал хрупкие запястья с такой силой, что послышался отдаленный хруст. Пэнси не понимала, какие звуки издает. Скорее всего, это был плач или надрывный крик. Сложно вспомнить. Но как бонус она получила сорванный голос и боль в горле. Словно кто-то потер его наждачкой. Даже разговаривать стало сложно. Слизеринка помнила, как стояла голой перед зеркалом и разглядывала себя в ванной комнате. Её кожа всегда была бледной и тонкой. Поэтому девушка никогда не загорала, ведь это всегда заканчивалось получением ожогов. Сейчас молочный оттенок её кожи перебивали бордово-синие пятна. Узоры чужой жестокости были хаотично раскиданы по всему телу. Грудь, шея, талия, бедра. Все болело. Это выглядело не так, словно она занималась сексом. Абсолютно точно нет. Это выглядело, словно её избили. Запястья девушки были украшены самыми яркими браслетами, что состояли из россыпи синяков сиреневатого оттенка. Он держал их слишком грубо во время всего процесса. Правое плечо ныло, и Пэнси не удивилась бы, если узнала, что получила вывих. Драко довольно сильно тянул её руки на себя, заводя за спину. Она прикусила губы, стараясь сдержать новую истерику. Зубы наткнулись на корочку, которая успела появиться на месте слегка заживших укусов. Рот стал наполняться кровью, которую она поспешно сплюнула в раковину. Ей казалось, что Драко каким-то неведомым образом покусал еще и её десна. Все болело. Девушка опустила глаза вниз, рассматривая кафель, ведь от собственного отражения ее начинало тошнить. Женская ладонь с грохотом ударила раковину. «Нет! Так не пойдет! Смотри, Пэнси. Давай же. Посмотри, что ты разрешила сделать с собой». Она подняла глаза, но отображение расплылось в каплях соленых слез. Секс с ним был чистой агонией. Этот процесс должен был приравниваться к непростительным заклинаниям. А что наступает после агонии? Прекращение сердечной, дыхательной и мозговой деятельности. А после — клиническая смерть. Дальше похороны. И именно это сейчас происходило в ванной комнате. Она хоронила все романтические чувства к Драко Малфою. Кто-то сказал, что от любви до ненависти один шаг. Пэнси могла бы с этим поспорить. От одного к другому всего одна ночь. Лишь её хватило, чтобы девушка возненавидела платинового блондина так сильно, как раньше любила. Её передернуло еще раз, вспоминая то, как мужская рука вдавливала голову слизеринки в подушки. Казалось, что она задохнется и прямо так умрет. А потом все прекратилось. Он звонко ударил её по ягодицам, а затем она услышала звук застегивающегося ремня. Драко грубо поднял её, потянув за руку, как тряпичную куклу. Он кинул одежду ей в лицо и без лишних объяснений вытолкнул из спальни. Унижение. Все что происходило здесь, было актом унижения и жестокости. Пэнси натянула платье трясущимися руками и убежала. Чувство тошноты от самой себя с того дня преследовала её. Оно ходило по пятам за ней. Вырвать не удавалось. Все это оставалось внутри, разъедая. Но девушка только выпрямлялась и шла ровнее, притворяясь, что внутри нее остался тот самый стержень, что держит на плаву. Она медленно поднялась на Астрономическую башню. Уже была ночь. Все по идее должны бы уже спать. Ей не хотелось никого видеть, но фортуна, словно потешалась. — Доброй ночи, Пэнси. Она чуть не закричала. Посмотрела на Поттера самым уничтожающим взглядом, на который была способна на данный момент, но тот абсолютно никак не отреагировал. В руках парня находилась бутылка шампанского. Рядом стояли фрукты. — Ждешь свою подружку Уизли на ночные потрахушки под звездным небом? Просто мерзость. Она уже обернулась, чтобы уйти, но его ровный голос остановил девушку. — Нет, жду тебя. «Ну почему это всегда он?» Каждый раз, когда Пэнси было плохо, попадался именно Поттер. Он видел её заплаканной, слабой, истеричной. Это просто убивало. Он стал её первым мужчиной. Слюна скопилась вязким комом посреди горла. Лучше бы это был кто-то другой. Потому что Поттер поставил высокую планку. Девушке хотелось, чтобы это произошло быстро. Ей нужно было расправиться с проблемой и все. Но этот парень словно не понимал таких простых истин. Он был настолько нежным и аккуратным. Что на фоне первого опыта она ощущала себя еще большим мусором после полового акта с Драко. — Почему тебя стало так много? — Голос звучал устало, и она ненавидела это, поэтому, не дав ему ответить на вопрос, начала плескаться ядом, как змея. — Или тогда был и твой первый раз, Поттер? Тогда поздравляю. Ты, наверное, ожидал, что после этого мы должны пожениться и нарожать десять детей, как и жители Норы? Но я открою секрет, нам не обязательно даже говорить после этого. А тем более устраивать свидание с фруктами и шампанским, ведь это просто смешно! — Я угроза для тебя? Глаза Пэнси расширились, и она почувствовала себя душевнобольной, абсолютно не понимала, к чему была сказана эта фраза. — Что ты вообще несешь? — Ты защищаешься. Она подпрыгнула на месте, испугавшись характерного звука при открытии бутылки шампанского. — Значит, я представляю угрозу в твоих глазах? — О, я тебя умоляю. Ты — наименьшая из угроз для меня. — Сочту за комплимент. — Гарри улыбнулся, и ей захотелось ударить себя по лбу. Она почувствовала, как её руки коснулся холодный хрусталь. Бокал с шампанским. Пэнси даже не заметила, как он разлил напиток. — Пока ты не плачешь, и я думаю, мы можем отметить это. — Парень заметил её смятение и быстро затараторил. — Ладно, это была шутка. Согласен, неудачная. Но, может, все-таки выпьешь со мной? Пэнси замешкалась, но в итоге взяла бокал в руку. — Серьезно, почему тебя стало так много? Еще и эти совместные отработки, которые случайно свалились на нас двоих, — она отпила немного шампанского, чувствуя десятки пузырьков с приятным клубничным оттенком. — Это случилось не случайно. — Гарри виновато пожал плечами. — Ты специально это сделал? Он кивнул, и Пэнси перевела взгляд на небо, думая о том, что она не стоит таких усилий. Никто не прикладывал их так много, чтобы просто побыть в её компании. Гарри тоже притих, наблюдая за тем, как в ее зеленых, словно в летних лесных зарослях глазах, отражалось все звездное небо. Его что-то зацепило в ней, и он не мог избавиться от этого чувства. Чувства оберегать. Они провели довольно много времени в молчании. Парень подливал ей шампанское и молча протягивал тарелку с виноградом. Пэнси же продолжала рассматривать небо, думая о чем-то далеком. Был пойман особый момент спокойствия, и никому не хотелось его нарушать. В ночном тумане зажегся маленький огонек, привлекая внимание. Девушка подкурила сигарету. Она закусила её зубами и оперлась на перила, откидывая голову назад. Её короткие черные волосы трепал ветер, пока изо рта вылетали дымовые облака, что сразу же терялись в тумане. — Так это свидание, Поттер? — Она старалась звучать насмешливо, но вышло больше заинтересовано. — А ты бы хотела, чтобы это было именно оно? Пэнси подняла голову, встречаясь с ним глазами. — Я точно бы не хотела отношений, — в глазах Гарри загорелся немой вопрос, и она с привычным раздражением затушила окурок об камень, а затем добавила, — у меня их итак никогда не было, поэтому не стоит даже начинать. — Почему? — Мне нравился Драко. Я считала, что мы будем парой и станем вместе строить эти ваши отношения, — она презрительно перековеркала слово, — поэтому всех других парней, которые проявляли ко мне знаки внимания, я отшивала. — Она перевела взгляд на парня и понимающе кивнула. — Ты спрашиваешь, почему не буду начинать? Я не готова к такому. — К такому невозможно быть готовым. — Ой, иди к черту, Поттер! Говоришь, словно какой-то столетний философ. — Пэнси приложила ладонь к лбу. — Твое шампанское было слишком ядрёным. Оно нормально так дало мне в голову, вызывая головокружения. — Присядь, думаю, это пройдет. Гарри сдвинулся, и девушка плюхнулась прямо около него. — Это какая-то утопия. Если бы мне кто-то сказал, что ты и я будем пить шампанское и сидеть на Астрономической башне, то я бы послала этого человека в больницу Святого Мунго. — Пэнси притронулась к кольцу в форме змеи на своем пальце и задумчиво покрутила его. — Может быть, мы бы были хорошими — она замялась на последнем слове, — друзьями. Ну, если бы ты тогда изначально пожал руку Малфоя и выбрал другую сторону. — Не люблю гадать о том, чтобы было, если бы что-то случилось по-другому. Ведь сейчас нам тоже ничего не мешает поближе узнать друг друга. — Он протянул ей тарелку с виноградом, и девушка после стольких предложений все же решила потянуться к ней. На ней была приталенная водолазка, рукава которой слегка съехали вверх. Гарри прокашлялся, указывая на её запястья. — Это он сделал? Пэнси одернула руки и старательно натянула ткань одежды. Она знала, что парень там увидел. Синяки за это время стали мутно-желтыми, но все еще выглядели устрашающе. — Да. — Теперь парень выглядел по-настоящему злым, было понятно, что его волнует. — Я позволила ему. По обоюдному желанию. Гарри нервно закивал головой, выдыхая облако горячего воздуха, который сразу же превращался в пар из-за зябкой осенней погоды. — Не то, чтобы я не догадывался. Еще тогда все было понятно. — Он не врал, но осознание этого в любом случае ощущалось странно. Это можно сравнить только с обморожением. Когда на морозе руки замерзают настолько, что ты их не чувствуешь. А потом приходишь домой, чтобы приложить их к батарее или огню и чувствуешь далеко не согревающее облегчение, а притупленную боль и невозможность пошевелить пальцами. — Почему ты не свела это? Пэнси могла это сделать, если бы захотела. Но оставила. — Как напоминание. — Гарри выглядел так, словно она обездвижила его с помощью заклинания, и девушка поняла, как он интерпретировал её слова. — Напоминание о том, что я совершила ошибку. Понимание отразилось на его лице, и Пэнси нервно выдохнула, продолжая покручивать свое кольцо. Дрожь пронеслась по телу, когда он прикоснулся к её руке. Шок был единственной эмоцией, которая заполнила всю её, не позволяя вовремя отреагировать и убрать руку. Гарри закатал её рукав и слишком осторожно прошелся холодными пальцами по синякам. В местах его прикосновения отдавало током. — Что… Что ты делае… — Фраза так и застряла в воздухе, когда она встретилась с его глазами. Гарри не отрывая взгляда, потянул её руку ближе к себе и прикоснулся губами к израненному запястью. «Он что поцеловал его?» Девушка подавила рваный вздох и выдернула руку. — Что ты сделал только что, Поттер? — Показал, чего ты заслуживаешь на самом деле. Его голос звучал так бархатно, что она почувствовала жар. Казалось, что резко подскочила температура. Девушка всего на несколько секунд прикрыла глаза, и этого хватило, чтобы он оказался ближе. Гриффиндорец нежно поглаживал её руки, словно пытался залечить невербальной магией все раны. Лицо Гарри оказалось совсем близко, и он провел носом по её щеке, очерчивая линию к уху. Это было чем-то слишком трепетным. Хотелось сжаться и спрятаться от этого. — Расскажи мне о себе, Пэнси, — он шептал ей на ухо и находился слишком близко, чтобы она могла связно думать. — Ты и так многое знаешь обо мне. — Давай представим, что мы не знали друг друга все эти года. Просто расскажи мне о настоящей себе. Он просил так искренне, что у нее внутри скопилось так много, что вывод был один. Этой осенней ночью она рассказала ему все, что только могла вспомнить. А потом слушала историю его жизни. И та оказалась на удивление увлекательной. Свидетелей этой встречи было всего лишь три. Он, она и кровавый рассвет, который застал их врасплох.