Сказки на ночь

      — Миранда! — злобный голос матери звучит слишком громко, отдаваясь лёгкой вибрацией под рёбрами.       Малышка вздрагивает, сильнее стискивая предмет в потной ладошке. Грифель красного карандаша ломается под натиском, рассыпаясь мелкой крошкой на белоснежном альбомном листе.       Девчушка смахивает яркую стружку, стараясь спасти рисунок, но он оказывается испорченным. К василькового цвета глазам тут же подкатывают слёзы, стекая прозрачными бусинами по пухлым щёчкам и капая на бумагу. Изображение размывается от солёной влаги, собираясь промокшей гармошкой, окончательно уничтожая подарок для папы.       — Миранда! Ты же знаешь, что я не люблю повторять дважды! — голос женщины становится на пару тонов выше, давая явно понять, что она пребывает в ярости.       — Иду, мамочка.       Встав из-за письменного стола и стерев замусоленным рукавом цветастого платья слёзы, девчушка медленно ступает к выходу из спальни.       Старые половицы под маленькими ножками, облачёнными в белоснежные гольфы, протяжно скрипят, эхом отражаясь от облущенных стен, и растворяются в застоявшемся воздухе длинного коридора.       С первого этажа доносятся звуки стучащей стеклянной посуды и ненавязчивой мелодии, играющей по радио. Тусклый свет бра периодически гаснет, погружая помещение во тьму, заставляя малышку ускориться и сбежать по лестнице.       Оказавшись внизу, Миранда быстренько направляется на кухню, где уже вовсю орудует мама, поливая кленовым сиропом воздушные панкейки. Сладковатый аромат щекочет нос, отчего желудок начинает громко урчать. За щеками тут же собирается слюна, а по рецепторам растекается привкус любимого угощения.       — Почему я должна кричать на весь дом, чтобы ты спустилась? — Эмили оборачивается на дочь, вытирая руки о грязный фартук.       — Прости, мамочка, — малышка опускает глаза в пол, чтобы не встречаться с разочарованным взглядом родительницы. — Я просто рисовала подарок для папы. Он ведь…       Стеклянная бутылка с сиропом выскальзывает из рук матери, со звоном падая на серый кафель. Сотни мелких осколков разлетаются по полу, задевая оголённые ступни и оставляя на них мелкие, неглубокие царапины. Израненная кожа неприятно пощипывает, но Эмили не обращает на это никакого внимания.       Всё внутри холодеет от ужаса только от одной мысли, что её девочку заберут. Бывший муж давно грозился, что лишит её родительских прав, а, учитывая его связи, это не составит для него огромного труда. И как только единственная дочь перешагнёт порог дома и сядет в машину мачехи, Эмили навсегда потеряет ребёнка.       Она не понимает, чем заслужила подобное. Да, хорошей матерью её сложно назвать, но ведь это не повод отбирать самого близкого человека. Конечно, бывало, что она могла вспылить и дать дочери подзатыльник за плохое поведение, но ведь всё это не больше, чем обычное строгое воспитание. Не для того она восемнадцать часов мучалась со схватками, чтобы бывший муж забрал её кровинушку себе.       «Не позволю отнять её у меня», — набатом стучит в черепной коробке, напрочь заглушая остальные звуки. Ужасный план мерзкими, липкими щупальцами проникает в мысли, не давая всё хорошенько взвесить. Она не может позволить бывшему забрать малышку.       — Милая, принеси мне веник с совком из кладовой, пожалуйста.       Миранда послушно кивает и, развернувшись на пятках, покидает помещение.       Всего пару минут в запасе, чтобы осуществить задуманное. Так будет правильно. Так никто не сможет их разлучить. Наполнив высокий стакан апельсиновым соком и открыв створки кухонного гарнитура, женщина выуживает оттуда небольшой пузырёк без этикетки. С характерным звуком откупорив крышку и слегка взболтав содержимое, Эмили наклоняет флакончик над бокалом. Прозрачная жидкость без запаха смешивается с ярко-оранжевым напитком.       «Мы всегда будем вместе», — снова проносится в голове, стирая сомнения о правильности поступка.       Топот ножек по кафелю заставляет вздрогнуть и обернуться на выход из столовой. Шестилетняя девочка с белокурыми, кудрявыми волосами смотрит прямо на неё. Во взгляде таится столько любви к родительнице вперемешку со страхом. Она боится её.       — Держи, — Миранда протягивает веник и совок, искренне улыбаясь.       — Спасибо, милая. Давай, присаживайся. Ешь, пока панкейки ещё тёплые.       Приземлившись на стул, девчушка весело дёргает ножками под столом. Такая мама ей нравится больше. Заботливая и добрая. Последнее время она редко видит её в таком настроении, поэтому сейчас наслаждается вниманием самого родного человека.       На деревянную столешницу опускается тарелка с ароматной выпечкой, а рядом — тот самый злополучный стакан.       Миранда с улыбкой погружает в рот первый кусочек угощения. Сладость кленового сиропа обволакивает вкусовые рецепторы, и малышка прикрывает глаза, довольно хмыкая. В такие моменты ей безумно не хочется уезжать к папе и оставлять мамочку одну. Глоток за глотком она полностью опустошает бокал, в конце облизнув пухлые алые губки.       Доза снотворного начинает действовать, разносясь по венам детского организма. Веки становятся ужасно тяжёлыми, заставляя глаза непроизвольно закрываться.       — Ох, милая. Ты совсем вымоталась, — мать заправляет пружинистую прядь волос дочери за ушко. — Иди ложись в гостиной. Я потом тебя перенесу.       Убедившись, что чадо улеглось и провалилось в крепкий сон, Эмили закрывает окна и двери. С треском повернув все вентили на плите, она выходит с кухни и садится на диван рядом с Мирандой, укладывая её голову на колени.       — Спи, моя радость. Мамочка никому тебя не отдаст, — женщина целует дочь в лоб, вкладывая в этот жест максимум нежности и любви. — Мы всегда будем вместе.       Газ постепенно заполняет помещение. Голова ужасно кружится от едкого, специфического запаха. Лёгкие жжёт от нехватки свежего воздуха. Глаза непроизвольно слезятся. Сознание медленно теряет тонкую нить связи с реальностью, погружаясь в кромешную тьму.       Теперь её малышку точно никто не заберёт.