Загнать и уничтожить

В— Напроксен. Стоило догадаться!       Влад изучал медицинские записи в карте. Ему удалось найти препарат, который вызвал аллергию и даже список того, чем лечили парня в детстве.       Мужчина даже удивился, что мальчишка был настолько болезненным. Что у него, что у Мэдди здоровье отличное, но у сына хронических проблем было столько, что даже удивительно, как Мастерс не замечал этого раньше и не застал ни один период обострения. С другой стороны, Дэнни всегда был физически слабым и большинство сверстников давно обогнали его в росте, так что понять это можно было.       Убрав записи на полку с важными документами, Влад вышел из кабинета и ушёл в лабораторию. Стоило бы обработать рану, но сейчас было не до этого. Нужно было как можно скорее подготовить препараты и наконец-то прекратить мучения подростка.       Через время на столе уже появилось несколько шприцов, в каждом отдельный и теперь подходящий препарат: жаропонижающее, блокатор, необходимые витамины и так далее. Придётся исколоть парню руку, потому что катетера у него не было, как и других вариантов. Без блока для призрака парень продолжит выжигать льдом внутренние органы, а на эту дрянь живой организм может отреагировать слишком агрессивно из-за токсичности. Пусть хоть вся рука будет в синяках от инъекций, но сына Влад вытащит и не позволит его телу в очередной раз взбеситься!       Дорога от лаборатории до комнаты оказалась для мужчины невыносимой от того количества мыслей, что лезли в голову. Он намеренно не прилетел в спальню уже через секунду — нужно было подумать. Подумать над тем, как он будет выкручиваться, если Дэнни очнётся от бреда раньше, чем подействует анальгетик. Это будет не просто больно, — вряд ли вообще есть слово, описывающее это ощущение — но в беспамятстве он вполне переносил мучительные приступы, а сейчас придёт в себя и…       Заранее себя накручивать Мастерс не стал. Сделает всё, что в его силах, а там и проблемы другие будут, да и обдумает он их уже после — времени убиваться возможными последствиями нет!       Успокаивает лишь одно: с передоза блоком, который Влад ему обеспечит, и обезболивающими, мальчик может даже не проснуться. Хотелось на это надеяться.       Оказалось всё отнюдь не так радужно. Тихий, хриплый монолог был слышен уже на пороге комнаты, а это значит лишь то, что не светит Владу отдохнуть и сегодня.       Лампа над кроватью слабо освещала просторное помещение, но, похоже, светобоязнь у мальчика развилась настолько, что даже от этих лучей он прятал лицо в подушку, бормоча что-то странное мнимому собеседнику — так как отца или даже его клона в комнате не было — о том, что прошло целых десять лет, а он до сих пор боится ходить на могилы родителей и сестры. Это было… нетипично, по крайней мере для лихорадки, которой страдал парень. Больше походило на повреждение мозга, словно что-то вырывает из памяти воспоминания и пихает ему в глотку, чтобы тот транслировал произошедшую когда-то историю.       После фразы «я убийца», разобрать более ничего не удаётся, да и не важно это сейчас. Важно то, что Мастерс уже вводил первый и самый необходимый препарат, что позволит заблокировать силы Дэнни на ближайшие несколько суток, пускай доза и была значительно превышена. Так было нужно. По-другому бы полукровка вернулся в изначальное состояние уже на третьи сутки — ничто, по сравнению с тем количеством времени, которое потребуется на то, чтобы вправить ему мозги, а так у Влада в запасе было больше недели, пускай первые дни, скорее всего, сын пролежит в отключке или с трудом будет осознавать происходящее.       Затем последовали и другие препараты. Не забыл Влад и про антигистаминные, хотя с лечением уже явно был перебор. В хрупкое тело пришлось залить столько, что любой врач давно бы отобрал у мужчины шприцы и убрал его подальше от подростка, но Дэнни справится. Вариант «нет» Мастерсом даже не рассматривается. Парня скорее убьёт его семейка, чем такое количество медикаментов.       На руке почти сразу появилось несколько синяков. Бредящий мальчик то и дело пытался одёрнуть руку, потому и процедура не прошла без инцидентов, не говоря уже о том, насколько тонкой и нежной была юношеская кожа — да он бы и без сопротивления себе синяки заработал! Однако, Владу за это стыдно. Столько лет практики, а он так по-идиотски исколол сыну всю вену, не позаботился о превышенной дозировке, не дождался завтрашнего дня, чтобы довести начатое до конца — ничего! Он за одну процедуру слил всё и сразу, попутно забив на все нормы. Отец, учёный и врач года в одном лице, однозначно!       Дэнни вырубился минут через пятнадцать, чему Влад был несказанно благодарен! Как он и предполагал, боль была невыносимой. Токсичный блокатор разъедал сосуды изнутри, по крайней мере, так это ощущалось, и мальчик бессознательно вертелся на кровати, на сколько позволяли силы и крепкая хватка Мастерса, пытался говорить, кричать, но ничего не выходило и лишь пара высоких стонов вырвалась из едва приоткрытого рта.       «Добить и не мучать» — пронеслось в голове и Влад потянулся за последним, оставленным на всякий случай, шприцом. Он же видит, что сыну больно во сне, что его передёргивает от малейших движений и даже дыхания, да и судорожную дрожь заметить не так то сложно. Под таким тревожным «добить» сознание не подразумевает ничего криминального, лишь необходимость введения последней на сегодня дозы.       Мидазолам. Ой как не хотелось этого делать! А что остаётся? Отёк Квинке на антигистаминных парню не грозит, как и сыпь, а вот расслабить его сейчас нужно. Да, спит, нет, не чувствует этот кошмар настолько ярко, как минуту назад, но всё же чувствует.       Влад осматривает в хлам исколотую руку и тихо ругается.       «То есть, мидазолам ты каким-то образом откопал, а катетера у тебя не нашлось?! Совсем головой двинулся, Мастерс! Как ты мог это натворить и, тем более, как смеешь делать ещё один укол?! Ты воистину псих!»       Воздух разрезал протяжный звук. Так быстро проснулся?! Влад понял, что с такой болью на отключку парня можно было не рассчитывать. Некоторые препараты оказывали действие спустя почти час после введения, а вот блок, чтоб его, подействовал моментально и на смену жгучему холоду пришла ещё более чудовищная лихорадка, чем до этого. Тело боролось, медикаменты не успевали усвоиться, а мальчик просто выл в пустоту.       Всё, к чёрту! Правила для живых, а Дэнни таковым является лишь наполовину. Кожа восстановится в ближайшее время, а сейчас ему нужен этот чёртов укол!       Мужчина поднёс шприц к скоплению синяков и ввёл иглу под кожу. В этот раз передозировка была необязательна.       «А до этого ты без неё прям обойтись не мог? Нет бы сутки подождать, но ты же лучше знаешь! Может ещё искусственную кому ему организуешь?! Ну так, чтоб не мучался!»       Влад готов сквозь землю провалиться, лишь бы не думать о своих же, таких банальных и неоправданных ошибках. И в какой момент его расчётливость превратилась в слепое переживание? Он далеко не идиот и отлично знает своё дело, тогда что это было?! Наваждение? Отходняк от встречи с Фентонами? Может, он так сильно устал, что напрочь перестал думать?       Всё не то. Рациональная часть сознания приказывала вытащить иглу, пока не поздно, ведь совместимость у препарата ужасная, а другая — эмоциональная — велела устроить юному телу Рагнарёк. В жизни ещё не было столь сложного выбора. Избавить от страданий и надеяться на регенерацию или целый час наблюдать, как мальчик от боли пытается разодрать себе горло и удерживать его, пока не отключится. Да чёрт его знает! Чёрт знает, сработает регенерация или нет, как скоро промёрзшая кровь разнесёт барбитураты по организму и насколько сильно пострадала психика парня, если призрачная часть убивает его с такой чудовищной скоростью! И у Влада были случаи ухудшения самочувствия, когда его морально добивали различные факторы. Его тело точно так же от этого страдало и лечился он до тех пор, пока не восстановится психически, а теперь, наблюдая последствия у Дэниела, он и предположить не может степень травмы.       В голове что-то щёлкнуло и Мастерс медленно вытащил иглу. Что он, чёрт возьми, только что хотел сделать?! Парню по пробуждению светило невменяемое состояние и отойти от него так быстро будет уже невозможно, это не говоря о том, что он может попросту отравиться смесью мидазолама с блокатором и те несколько дней, которые Влад организовал для вправления сыну мозгов, уйдут на детоксикацию, а после всё повторится. Чем он вообще думал, когда брал в руки «план Б»?!       Теперь препарат покоился на тумбочке рядом с пустыми шприцами.       «Идиот, идиот, идиот! За что ты там на Фентонов орал? За безответность и попытки убийства? На себя посмотри! Грёбаный медик нашёлся. Твоё счастье, что мозги заработали!»       А Дэнни уже не пытался кричать, рычал что-то и тянулся пальцами к груди, но Мастерс не позволил. Мужчина навис над подростком, пригвоздив руками его запястья к постели, коленом удерживая ноги. Не даст вырваться — в мясо ведь себя раздерёт, мальчишка.       Полукровка вырывался безуспешно, шипел, через силу пытался дотянуться и укусить Влада за руку, раз даже получилось, но никакого результата это не дало, даже след от укуса прошёл спустя несколько минут. В— Дэниел, ты слышишь, я знаю. Всё будет хорошо, сынок, нужно только подождать.       На удивление, парень вполне живо, пускай и прерывисто от сдавливающего горло ощущения, ответил, срываясь на крик: Д— Не будет! Это — это меня убьёт! Отпусти! Больно! Прекрати это!       У Влада сердце кровью обливается, но он держит всё крепче. Дэнни сжимает кулаки в привычном жесте, словно пытается скопить энергию и выстрелить, только ничего не выходит. Блок въедается в призрачный центр и пропитывает мышцы, органы, сосуды, не затрагивая лишь кости своей токсичностью. А мальчику от этих попыток только больнее. Так и бредит он до сих пор, никуда это не ушло. Вряд ли он вообще осознаёт, кто его держит.       Мастерс намеренно спокойно, с ноткой строгости разговаривает с сыном, отвлекает его от боли, позволяя перевести её в неконтролируемый гнев. В— Покричи на меня, давай. Д— Отпусти или тебе конец! Я серьёзно! — Влад зажимает запястья сильнее. Да, он перебарщивает, но это вполне может переключить мальчика на внешние раздражители — Ай, больно! Хватит! Клянусь, я убью тебя за это! В— Молодец, вот так. Продолжай, барсучонок.       Дэнни извивается всем телом, пытается отбиться зажатыми ногами, чем вызывает ещё большее сопротивление. Он слаб, но ломаться не перестаёт. Д— Нет! Отпусти, сволочь! Отец тебе голову оторвёт, когда узнает!       От этой фразы дёргается глаз. Влад понимает, что причиняет боль, понимает, что перестать не может и даже видит, как под его пальцами на мраморной от анемии коже расходятся продолговатые пурпурные синяки. Скорее всего, под джинсами на бёдрах парня синяков побольше, ведь мужчина наваливается всем весом.       Он его не узнаёт, совсем. Даже произнесённое «барсучонок» не будит его подсознание. Мальчик рычит, кусается, выгибает спину в попытке вырваться, только вот это бесполезно. Он запрокидывает голову, открывая шею и показывая Владу расширенную артерию. Д— Пап, пожалуйста! Где ты?! — Дэнни замирает в такой позе, дрожит, продолжает звать, но, в какой-то момент, резко поднимает голову, скручивается всем телом и кричит. Конечности всё ещё прижаты к постели, но корпус упорно тянется вверх. Прижав подбородок к груди, парень протяжно стонет, а по лицу стекают первые слёзы — Б-больно! Твою ж… Ай! Пап, сделай что-нибудь! — Уже со всхлипами продолжал полукровка. В— Я здесь. Д— Нет, ты не Влад! Влад бы меня отпустил! В— Скоро это закончится, сынок, я обещаю.       Мастерс как в воду глядел. Не прошло и минуты, когда тощее тело начало обмякать под его давлением. Ещё минута и прекратились крики, перейдя в заунывные усталые стоны. Мальчик постепенно опустил голову на подушку, уже без прежней ненависти глядя на отца.       Что же, не прошло и часа. Видимо, такая «борьба» разогнала кровь быстрее, чем предполагал Влад. У Дэнни закатывались глаза и он шептал из последних сил: Д— Пап, ты… Зачем?.. Больн… В— Тише, маленький, это всё. Уже всё и, когда проснёшься, ничего этого не будет.       Последний обречённый выдох и глаза закрылись, мышцы ощутимо расслабились, а грудь перестала вздрагивать от бешено бьющегося под рёбрами сердца.       Мужчина расцепил руки и убрал колено с чужих ног. Он потянулся к стене, выключил свет, накрыл сына одеялом, а сам разлёгся на свободном участке кровати, шумно выдохнув. Голова раскалывалась ужасно, мышцы устали от такого положения и применения силы. Влад не мог пошевелиться какое-то время, просто лежал на разбросанной постели около получаса, но даже не потрудился снять пиджак и, желательно, скинуть окровавленную рубашку.       Он прислушивался к дыханию в стороне, понимая, что аллергия позади, но отёк до конца ещё не сошёл. Нехотя поднявшись, Мастерс подошёл и поднял сына на руки, затем сел на кровать и облокотился на стену, так привычно уложив его голову себе на плечо.       Дэнни тихо сопел во сне и Влад бы подумал, что это довольно мило, если бы не обстоятельства, приведшие к такому их положению. Он придерживал ладонью спину мальчика, а свободной на автомате ухватил тонкую ледяную кисть. Мужчина виновато водил большим пальцем по оставленным на запястье синякам, чуть ли не плакал, разглядывая яркие следы от ногтей на солнечном сплетении, такие глубокие, отёчные, кроваво-красные раны. Обратил он внимание и на осунувшееся бледное лицо, такое же отощавшее, как и всё остальное тело.       От усталости глаза сами закрывались, но Влад не решился заснуть, ведь препараты только подействовали и чёрт его знает, как отреагирует чувствительный организм, даже при наличии антигистаминных. Нужно было проследить следующие два часа и тогда можно будет успокоиться.       В комнате впервые за сутки было так тихо, спокойно, из открытого окна приятно тянуло майской ночной прохладой. Мешало лишь одно — мысли. Столько всего нужно было обдумать заранее: как долго может проспать мальчик и когда столь длительный сон станет критическим, в каком состоянии он будет, сможет ли Влад достать из его головы то, что вбили туда его безалаберные родители и успеет ли он это сделать, пока блокатор не выведется из организма? Слишком много вопросов и, на данный момент, Мастерс не мог ответить ни на один из них. Наверняка он знал лишь одно — ни за что он больше не доведёт до такого! На крайний случай, будет согревать сам и найдёт за ближайшую неделю другой способ стабилизации, но снова пичкать сына токсинами и, соответственно, кучей опасных препаратов для перекрытия — никогда!       На утро Влад головой будет биться об стену, ведь сейчас он постепенно отключается от усталости, хотя прошёл всего час, за который не произошло никаких изменений и, к счастью, не произойдёт за всю ночь.