Дело семейное

— Закрывай глаза, — улыбаясь, говорит Тэтэ, и Сонми ничего не остается, кроме как послушно погрузиться в темноту. Поудобнее усаживается в позе лотоса, сама не в силах не растягивать губы в глупой улыбке. — Помни – нельзя подглядывать. Так загадочно и любопытно, но Сонми немного дергает, ибо она вспоминает, что было последний раз, когда Тэтэ с Тэхеном пропали из поля её зрения. Воспоминания щекочут воображение, а дыхание учащается, когда она слышит, как кто-то приближается. От старшего брата приятно пахнет… кедром и гвоздикой. Запах, который принадлежит им обоим, и если они смогли поменяться одеждами, то им ничего не стоит смешать ароматы парфюмов. Еще вино, сладковатое, приторное, которое лишь дразнит обоняние еще больше. Чьи-то губы накрывают её, а язык требует приоткрыть рот. Сонми втягивает воздух носом и сжимает пальцами собственные ноги, когда чувствует, как в неё вливают вино, как капельки стекают мимо, по подбородку, но чьи-то пальчики нежно стирают красноватые дорожки. Как только она проглатывает всё до конца, кто-то еще немного целует её, и… Сонми не может понять, кто это. Тэхен всегда был более грубым, настойчивым, он всегда целовал так, что ноги подкашивались и казалось, что всё тело начинает расплавляться. Тэтэ же, в отличие от брата, был нежным, чутким, будто бы он целовал фарфор, боясь разломать его на кусочки. Но… сейчас Сонми терялась в догадках, потому что в поцелуе будто бы смешались они вдвоем. Облизывает губы, когда её отпускают. Вино греет изнутри, просачивается в голову, приятно, медленно, не так грязно и хаотично, как пиво. Сонми соображает, пока что, и она пытается сосредоточиться на остатках трепетного поцелуя. Но ей помогают вовсе не призрачные следы на губах, а слегка влажный подбородок. — Тэхен? — Да, правильно. Она открывает глаза и сталкивается взглядом с Тэхеном, который лишь улыбается и, взяв бокал в руки, делает еще глоток. Его кадык заманчиво дергается, а на руках проступили слабые вены. Вряд ли это вино так действует на Сонми, потому что она возбуждается от такого невинного и, казалось бы, обычного вида выпивающего Тэхена. — Как ты угадала? — Тэтэ прищуривается, пытаясь понять логику сестренки, но та лишь жмет плечами. — Я не собираюсь рассказывать вам свою схему, — братья в ответ ухмыляются и согласно кивают. — Если тебе вдруг станет плохо или ты поймешь, что больше не можешь пить – скажи нам, — предупреждает Тэтэ. — Не сомневайтесь. — Тогда закрывай глаза, — командует Тэхен, всё так же расслабленно держа бокал длинными пальцами. Вновь темнота, и вновь сердце начинает стучать от ожидания. Сонми подставляет лицо, понимая, что ей бы хотелось поцеловать и Тэтэ, но вслух она этого, конечно же, не скажет. Чьи-то губы, опять, но вместо вина сладкая клубника. Кто-то раскусывает её пополам и проталкивает в рот, вдавливает языком в язык, и Сонми теряется, потому что ей хочется прожевать её, но губы растягивают чужие, целуя в засос. Сладость покрывает десна, щеки, а затем она всё глотает, но не может оторваться. Не отличить от Тэхена – тот же запах, та же нежность, и в этот раз, к сожалению, без прикосновений. Сонми чувствует чье-то дыхание на щеке, пытается понять, кто сейчас перед ней, но всё как-то сложно. Когда её губы освобождают, она облизывает их, сглатывает и выдыхает. Хоть это было и не вино, но всё тело реагирует так, будто бы она проглотила не меньше литра соджу. Всё лишь слегка дрожит, но Сонми сжимает ткань штанов и пытается сосредоточиться. Тэхен тоже мог быть нежным, но что-то подсказывает, что он бы совершенно по-другому справлялся с клубникой. — Тэтэ? — Пока что ты выигрываешь, — как-то опечалено выдыхает Тэтэ и делает глоток вина. Раньше Сонми почти не обращала внимания на его руки – зачем, если у него просто восхитительная задница и прекрасная талия. Но сейчас, когда он расслабленно сидит перед ней, опрокидывает в себя красное вино, можно увидеть несколько милых родинок, изящные очертания, широкие плечи и угловатые кисти. В этот раз алкоголя не было, но Сонми всё равно чувствует себя опьяненной. — Разве это плохо? — она слабо ухмыляется, наблюдая за тем, как Тэхен закидывает себе в рот виноградинку. — Неожиданно. Мы думали, что сможем тебя обмануть, — рассуждает Тэтэ и безымянным пальцем гладит края бокала, что завораживает. — Но стоило придумать что-то серьезнее… — Интересно, что? — Разное можно придумать, — хмыкает Тэхен. — Закрывай глаза. Мы только начали. Почему они в таком восторге от игры? Здесь же нет ничего сложного. Неужели они хотят споить сестру? Нет, тогда бы они сами не пили, а так в них больше алкоголя, чем в Сонми. К тому же, если она правильно помнит давние слова Лили, то чем дольше ты держишь алкоголь во рту, тем быстрее ты пьянеешь. В этот раз вновь вино, что стекает по горлу, но благодаря поцелую Сонми почти не задумывается о действии алкоголя. Горячий язык ласкает её же, но она не может понять – это вкус клубники или винограда? Запахи смешиваются, накрывают с головой похуже алкоголя, создают не то, что пряный фильтр, а полную расфокусировку, что путает, ужасно путает. Поцелуй становится жестче, требовательнее, холодные пальцы окольцовывают её шею, и Сонми уже не может сдержать победной улыбки, потому что знает, кто это. Целует в ответ, тяжело дышит и почти стонет, потому что её слегка тянут вверх, но затем резко отпускают. Она облизывается, пальцами вытирает губы и с уверенностью говорит: — Тэхен. — Не-а. Открывает глаза и медленно хмурится, наблюдая, как Тэхен хихикает в бокал, а Тэтэ хитро ухмыляется, смотря на сестру. В нем столько триумфа, что даже если бы он был трезвым, всё равно бы не стеснялся в открытую глумиться над Сонми. — Пей, — медленно произносит Тэтэ и кивает на бокал с вином. Ладно. Сонми не подумала, что её братья не такие уж и глупые. С каждым глотком она чувствует, как всё тело начинает понемногу терять какую-то четкость, целостность. Мысли покрываются туманом, перед глазами всё превращается в фильм, который она смотрит с превеликим наслаждением. Вообще, первые секунды опьянения удивительно… забавные? Сонми точно не знает, что конкретно она чувствует, но она чувствует это в цвете. Красный, смешанный с синим, и немного серебра. И всё в четком кадре. В любом случае, лучше не терять голову, хотя это очень смешно звучит, когда перед ней сидят два её старших брата, которые по очереди целуют и пьянеют так же быстро, как и она. Не дождавшись просьбы, она в очередной раз опускает веки и выдыхает, чувствуя на языке терпкий вкус алкоголя. Ей бы, по-хорошему, чем-то перекусить, но желание побаловать свой желудок хотя бы еще одной ягодкой исчезает, как только её губы в очередной раз накрывают. Поцелуи превращаются в нечто смазанное, мокрое. Сонми с каждым вязким звуком начинает возбуждаться, и она так свободно всё принимает, как будто бы так и должно быть. Её руки сами тянутся к щекам брата и тот совершенно не против, хоть и не позволяет опуститься ниже – она может догадаться по одежде, кто это. Языки сплетаются, они чуть ли не сталкиваются зубами друг с другом, и Сонми лишь слегка открывает глаза, неосознанно, когда интуитивно ёрзает и сжимает ноги. Тэхен отрывается прежде, чем Тэтэ потянется к нему рукой, и когда он сталкивается с почти невинными глазами, где нет и капельки осознанности, он хмурится, а затем широко ухмыляется. — Ты подсмотрела, Сонми. — Эм… — И не надо тут оправдываться – я всё видел, — скрестив руки на груди, чересчур серьезно объявляет Тэтэ. — Но я… — Тц-тц-тц, — Тэхен мотает головой со стороны в сторону и скрещивает руки на груди. — Я от тебя такого не ожидал. — Ой, да перестаньте, это вышло… случайно, — Сонми не злилась, но и не радовалась, что её тело не слушает и живет своей жизнью. На самом деле – всё это правда отговорки, потому что любопытство, которое так характерно Сонми, подталкивало её действовать против правил. Нельзя говорить ей в лицо, чтобы она рискнула поступить не по уставу, иначе всё так и будет. Скорее всего, Тэхен с Тэтэ ожидали, что всё так и будет – что она поведется на их мнимые угрозы, а значит, они будут в выигрыше, ведь сестренка провинилась вовсе не из-за них. — Случайно? — Тэхен ухмыляется и выгибает бровь. — Ты случайно хотела сжульничать? — Я не сжульничала! — Тогда, ты облажалась, сестренка, — Тэтэ жмет плечами. — И что же вы сделаете? — усмешка на её губах настолько искусственна, что ни Тэтэ, ни Тэхен не ведутся. Ей тяжело скрыть предвкушение, к сожалению. Тэхен не отползает обратно на своё место, наоборот, он пододвигается ближе и опускает пальцы прямо на пуговки штанов Сонми. Быстро их расстегивает и тянет вниз, поднимая взгляд на младшую сестренку. Она, признаться, удивлена, но позволяет сделать всё, что надумал Тэхен. — Я не хочу даже спрашивать, что вы планируете сделать, — она сглатывает и нервно улыбается, когда видит, как её штаны уже лежат на полу, и она сидит перед Тэхеном и Тэтэ в одних черных хлопковых трусишках, белой футболке и коротких носках. Они и не думают отворачиваться – осматривают Сонми с нескрываемым желанием и восхищением. Наверное, она и вправду выглядит сейчас, как создатель контента на онлифанс, и могла бы сыграть прекрасную роль невинной младшей сестренки. Что, в принципе, она и так делает, разве что немного не невинной. — Кто-то из нас будет тебя целовать, — Тэтэ облизывает губы и обновляет бокалы, — а кто-то – отлизывать тебе, и твоя задача – угадать, кто есть кто. Сдвигает ноги в коленках и, закусив губу, чувствует, как вино слишком быстро выпускает возбуждение на волю. Сонми очень надеется, что у неё сейчас не сильно мокро между ногами, потому что один только вид Тэтэ, который говорит такие грязные вещи, уже нешуточно заводит. Алкоголь всегда так влияет? — Кто из вас это придумал? — Это так важно? — хмыкает Тэхен. — Нет, просто…. Просто Сонми пытается оттянуть момент из-за собственной неуверенности – она не знает, как будет вести себя, когда алкоголя в организме будет выше нормы, поэтому рискует стать слишком доступной и… и… — Ты боишься? — Тэтэ касается ноги, ласково скользя пальцами до кромки носочка. — Нет. Нет, вообще нет. — Мы всё держим под контролем, Сонми, — уверяет Тэхен, замечая, что его сестра слишком часто дышит. — Расслабься – тебе понравится. Сглатывает и кивает, потому что пора бы уже определиться – она всецело доверяет своим братьям или же вообще не должна позволять им своевольничать? Ответ очевиден, и Сонми правда расслабляется, берет в руки бокал, чтобы концентрироваться на реальности еще до того, как её братья заставят чуть ли не забыть собственное имя. — Закрывай глаза, — говорит Тэтэ, и Сонми закрывает. Чувствует, как кто-то стягивает с неё нижнее, медленно, очень нежно. Слышно ухмылку и, скорее всего, это из-за того, что она уже мокрая. Ноги раздвигают шире обычного, и Сонми бы больше сосредоточилась на горячем дыхании у низа живота, если бы не губы, которые вливают в неё очередную порцию вина. Их языки двигаются почти синхронно, от чего она чуть не сдавливает бокал до хруста. Резко выдыхает и стонет в чужие губы, когда чей-то язык проходится вдоль, горячо давит, а затем проникает внутрь. Она втягивает в себя воздух, как только проглатывает вино, надеясь, что в этот раз она уж точно не откроет глаза, но её вновь целуют, глубоко и грязно, посасывают язык и не отпускают. Ощущения, будто Сонми в лодке, и если она посмотрит вниз, то утонет. Всё так шатается, тело горит, а сердце бешено стучит, пытаясь вырваться. Чистый кислород сейчас был бы как нельзя кстати, ведь запахи вина, кедра и гвоздики, тонкие ароматы свежих фруктов создают впечатление густого опиума. Кто-то делает ей слишком хорошо языком, из-за чего она немного выгибается, но её тут же отпускают. Глотает ртом воздух и хмурится, потому что ей нужно продолжение, а вино подсказывает, что ей жизненно необходимо вновь ощутить языки Тэхена и Тэтэ. Бокал помогает успокоиться, и она начинает думать, кто есть кто. Ей бы не хотелось вливать в себя еще больше алкоголя, поэтому Сонми нужно понять, где был Тэхен, а где Тэтэ. Тыкнуть пальцем в небо – тоже выход. — Тэтэ целовал меня, а Тэхен… — Тэхен? Обреченно вздыхает, не зная, почему её так смущает произносить это вслух. — А Тэхен… делал мне приятно языком… между ног. — На вечеринке ты была намного смелее, хоть и вообще не пила, — подмечает Тэтэ. — Правильно. Открывает глаза и наблюдает за тем, как они вдвоем без проблем осушают бокалы, хоть и там больше одного глотка. Сонми видит, как кадыки дергаются, как они облизываются и Тэтэ берется за вторую бутылку. Открывает с хлопком и, улыбаясь, наливает и себе, и брату по половине, а затем добавляет еще и сестре. — Что будет если… если я открою глаза и сейчас? — Рискни, — повторяет Тэхен и пошло ухмыляется. — Ты можешь попробовать, — Тэтэ жмет плечами и дергает бровью, когда пробует свежее вино. Сонми уже видела эти взгляды – точно так же они смотрели на неё и во время вечеринки, а значит, что они совсем скоро будут в похожей кондиции, когда абсолютно не контролируют не то, что они делают, не то, что говорят. Приходится вновь закрыть глаза, хоть и это делает лишь хуже. Слышит, как к ней опять подползают, как её ноги вновь обхватывают, но уже нежно и чутко, а затем чей-то язык начинает теребить и обдавать горячим дыханием, и это кружит голову хуже спирта. Сонми ахает, но её рот закрывают, и, Боже, как же хорошо, что вместо вина пухлая виноградинка. Сладкий сок намного приятнее, и Сонми опять хочется жевать, но кто-то давит языком так сильно, так властно, что она попросту ничего не может сделать. Целует в ответ, надеясь, что к ней прикоснуться, но ничего больше пухлых губ. Ей трудно судить по тому, как её целуют, как ей отлизывают, поэтому она не надеется на логику. Её могут обмануть, опять, да и, если честно, она вообще с трудом может толком сообразить – она просто наслаждается тем, что творят Тэхен с Тэтэ. Алкоголь делает всё намного проще, намного доступнее. Всё так и должно быть, здесь нет ничего зазорного, и они не ссорились вчера. Вообще Сонми не ходила на свидание, не развлекалась с другими… зачем ей вообще другие, когда есть Тэхен и Тэтэ? Они делают ей так хорошо, они так близко и от них чувствуется уют, родное тепло, от которого в душе лишь цветы распускаются, а сердце покрывается карамельной корочкой. Она опять открывает глаза слишком рано, видит перед собой Тэтэ, тянется к его волосам руками и прижимает ближе. Он хочет отодвинуть сестру, но как только она сжимает его локоны, он послушно выдыхает и целует намного свободнее – так, как нравится ему, а не для того, чтобы обмануть Сонми. Тэхен грубеет, рычит, потому что он замечает, что сестра ослушалась. Он кусает, но не так больно, как может, и подобное ощущение сравнимо с резким уколом. Сонми вздрагивает, отпускает Тэтэ, и тот, как зачарованный, отодвигается от сестры и сталкивается взглядом с Тэхеном. — Мы всё еще играем? — спрашивает у брата, явно надеясь на отрицательный ответ, но тот молчит. — Пока не закончится вино, — хрипло отвечает Тэхен и отодвигается, смотря на Сонми потемневшим взглядом. — Ты опять проиграла. — Но мне было так приятно, Тэхен, — она выдыхает и хватается ладонью за голову, чувствуя, как всё тяжелеет. — Я не удержалась. — Я не злюсь, — он поджимает губы и под прыгающим огнем от свечек видно, как блестит его подбородок, из-за чего Сонми сглатывает. — Но… теперь нам придется перейти на новый уровень сложности. — Какой? — Закрывай глаза, — торопливо просит Тэтэ и с улыбкой набирает в рот вина. Они смотрят, как самые голодные хищники во всем мире. Такое ощущение, что они хотят сожрать Сонми и ждут, когда она потеряет бдительность. Но есть что-то в их взгляде сексуальное, притягательное, властное, поэтому она слушается их. Не боится, нет. Она никогда не будет бояться своих братьев. Упирается руками о плед, который был под ногами, и сжимает его, когда вновь чувствует чьи-то губы. Тяжело дышит и хочет сдвинуть ноги, но ей не дают и раздвигают еще шире. Она слышит, как кто-то плямкает, причмокивает, водит длинным языком между и будто бы очерчивает. Сонми ожидает, что сейчас с неё снимут остальную одежду, но вместо этого её тянут за нижнюю челюсть, заставляя открыть рот, мягко проходятся языком по нижней губе, а затем… Она удивленно втягивает в себя воздух, когда чувствует горячую плоть, когда в её рот начинают слабо, очень слабо толкаться, сжимая ладонями волосы на затылке. По инерции смыкает губы вокруг твердого члена и тянется рукой, чтобы помочь себе, чтобы сделать приятно. Алкоголь повышает чувствительность. Он охватывает и не отпускает, но помогает ощутить запредельное удовольствие, слишком яркое и цветастое, прямо на кончиках пальцев. Сонми двигает головой с такой легкостью, с таким желанием, что сама от себя такого не ожидает, но не противоречит. Её ладонь мягко сжимает, язык давит, и она берет глубоко всего лишь один раз, слыша, как кто-то над ней сдержанно шипит, дабы не выдать голос. Её глаза накрывают ладонью, освобождают рот и присаживаются рядом, чтобы поцеловать в губы. Кто-то слишком умело водит языком снаружи, и заставляет Сонми ухватиться за чужие волосы, когда внутри оказываются пальцы. Ей позволяют стонать, целуют шею, ухо, гладят живот, и это уже вне правил. Но кому какое дело? Тэтэ и Тэхену уже так плевать на игру, что они не сдерживают себя. Сонми позволяют смотреть, и она опускает взгляд на Тэтэ, который старательно вылизывает её, вводит пальцы глубоко, быстро, зацепляет нужные точки. Всё кажется сном, но каким-то реальным, слишком четким. Раньше такого не было, раньше Сонми чувствовала всё как сквозь линзу, а сейчас Тэтэ и Тэхен слишком осязаемые. — Вино не закончилось, — шепчет Тэхен и берет бокал Сонми где-то с пола. — Раздвинь шире. Краткие указы ускоряют пульс и не разрешают ослушаться, а затем Тэхен аккуратно наклоняет бокал и с него течет вино, прямо к Тэтэ, который вовремя отстранился и вытащил пальцы, чтобы языком словить напиток. Сонми случайно сталкивается с его взглядом и закусывает указательный палец, чтобы не сойти с ума. Холодно, но приятно. Тэтэ слизывает капли с живота, сжимает руками футболку и оказывается прямо у лица сестры, когда целует и блаженно выдыхает. Его рот беспорядочно мокрый, в вине и влаге Сонми, горячий и нетерпеливый, он целует и целует, пока Тэхен стягивает с себя одежду. Сонми не знает, в какой момент они оказываются втроем абсолютно голыми, но при интимном освещении и джазовой музыке они безоговорочно будто бы созданы друг для друга. Тэхен ложится на диван и тянет сестру за бедра, чтобы та села ему на лицо, и она садится. В голове максимально пусто, ею полностью управляют первобытные инстинкты, словно она бездумное животное. Сонми не одна такая – Тэтэ и Тэхен тоже ничего не могут понять и делают только то, что хотят. Упирается руками по две стороны от ног Тэхена и чувствует, как рука Тэтэ заботливо гладит её по голове и надавливает, чтобы она опустилась. Он собирает её волосы, чтобы они не мешали, и как только Сонми обхватывает губами горячий и пружинистый член Тэхена, Тэтэ помогает ей двигать головой, управляя ею. Дыхание срывается, когда Тэхен начинает ласкать её языком, когда он сам толкается ей в рот, стонет и глухо рычит, ладонями сжимая её ноги и ягодицы. Рука Тэтэ не позволяет ей взять слишком глубоко, поэтому он тянет её вверх, чтобы она отпустила и подняла взгляд на него. — Тебе нравится, сестренка? — шепчет прямо в губы, покрытые смазкой Тэхена. — Скажи, тебе нравится? — Мг, д-да… да, Тэтэ. — Возьми еще… сделай братику приятно, — уголки его губ вздрагивают, а затем он нежно опускает её, чтобы её рот опять заполнился членом. Стонет и царапает ноги Тэхена, когда он вводит палец и слишком непривычно начинает им двигать. Медленно вталкивает внутрь, быстро высовывает, и так из раза в раз, пока он, как ненормальный, отлизывает ей. Сонми кашляет и Тэтэ тянет её вверх. По её подбородку тонкой дорожкой стекают слюни вперемежку со смазкой Тэхена, и у неё всё внутри рушится, когда Тэтэ аккуратно, неторопливо слизывает кончиком языка и проталкивается им в рот сестренке. Не понимает, в какой момент она кончает, но каждой клеточкой тела ощущает радужную волну. Ей тяжело что-либо анализировать, поэтому она просто наслаждается моментом, стонет в губы Тэтэ и трясется над Тэхеном, который нежно целует её ноги и легко шлепает. — Так быстро, — ухмыляется Тэтэ и по-детски чмокает её в губы. — Нет… я… черт. Боже… — Иди сюда, — Тэхен садится и, обняв Сомни, прижимает её к себе спиной, носом утыкаясь в шею. — Ты такая вкусная, ты знаешь? — Опьяняюще вкусная, — хихикает Тэтэ и пододвигается ближе, чтобы укусить за ключицу, а затем поставить засос. — Ты такая мокрая, малышка. Пустишь братика? — Тэхен всё еще может шептать, как демон-искуситель, несмотря на своё не самое трезвое состояние. Одну её ногу закидывают на спинку дивана, а вторую практически вдавливают в обивку. Тэтэ сначала трется, заворожено наблюдая за тем, как его член намокает, скользит между, а затем медленно входит. Сонми напрягается и пальцами хватается за руку Тэхена, которая обхватила её и с легкостью удерживает. Тэтэ сдержанно выдыхает, сглатывает и смотрит только вниз, с жадностью впитывая каждый толчок. Он растягивает очень трепетно, приятно, входит так глубоко, что Сонми хнычет, потому что ей слишком хорошо. — Смотри внимательно, — шепчет Тэхен и опускает ладонь вниз, дабы указательным и среднем пальцем раздвинуть. — Смотри, как твой братик входит в тебя. Ей очень хочется закрыть глаза и откинуть голову назад, но Тэхен не позволяет. Он целует её в ухо, оставляет засос у основания шеи и пальцами дразнит грудь, иногда сжимая. Он наблюдает точно так же, как и Тэтэ, как и Сонми, и всё это возбуждает до предела. — Ты такая… узкая, ты всегда такая узкая, — выдыхает в губы Тэтэ и мокро целует. — Тэтэ, — жалко стонет и ведет пальцами по его груди, ощущая, как у него бешено стучит сердце. Он целует опять, но глубже и с языком, ускоряет движения, пока Тэхен дразнит её пальцами и слегка давит на низ живота. Сонми буквально готова умереть, когда чувствует, что она вот-вот кончит, и в этот раз всё будет слишком мокрым, недопустимо мокрым. Её ногти впиваются в плечо Тэтэ и в руку Тэхена, и когда быстрые толчки начинают двигать под ними диван, Сонми выгибается дугой и стонет куда-то вверх, прямо под нотки успокаивающего джаза. Перед глазами белые пятна, пока Тэтэ целует её шею и мягко двигается. Всё намокает, Тэхен хрипло смеется ей в ухо, пальцами начинает размазывать, когда Тэтэ выходит. Сонми дрожит, когда Тэхен вставляет два пальца и резко пускает вибрацию. — Нет, стой… Т-Тэхен… — Давай, Сонми. Я хочу посмотреть, как ты кончишь, — он не останавливается ни на секунду. — Кончи для меня, сестренка, — Тэтэ целует её в линию челюсти и трется носом о щеку. — Я знаю, ты хочешь. Она вздрагивает и Тэтэ целует, чтобы заглушить её стоны, пока весь диван покрывается пятнами. Тяжело дышит, всё тело в мурашках, в глазах так… плывет. Она целует Тэтэ на автомате, но потом он слегка тянет на себя и поворачивает лицом к Тэхену, который нетерпеливо целует и прижимает к себе. Её усаживают на его член и перед глазами одни вспышки. Она жмурится и тяжело выдыхает, но Тэхен притягивает к себе и целует. — Я буду нежным, малышка, — он ухмыляется и мажет губами по шее. Ей приходится выдержать равновесие, когда она упирается ладонями о грудь Тэхена. Его руки обволакивают поясницу, его бедра сталкиваются с её, кожа об кожу, создавая пошлые шлепки. Тяжело, ей очень тяжело, но она и не думает, что в какой-то момент начинает двигаться в ответ. — Прыгай на Тэхене так, как ты прыгала на мне, — шепчет Тэтэ и перекидывает её волосы через плечо, открывая шею для поцелуев. — Ты так течешь, Сонми, — Тэхен рычит и хмурится, потому что ему трудно сдержаться. Он откидывает голову назад и закрывает глаза, полностью отдаваясь чувствам. — Сожми его, — диктует Тэтэ. — Сожми сильнее. Сонми кажется, что они поменялись местами, что они её путают, но всё не так. Они ведь тоже пьяные, они тоже хотят лишь одного. Тэхен почти закатывает глаза, когда его член сжимают внутри, и в ответ он грубо толкается несколько раз, но затем останавливается и, направив лицо сестры к себе, целует так глубоко и влюбленно, что у Сонми дрожат руки. Тэтэ встает с дивана, берет бокал и переливает в него всё оставшееся вино. Подходит к Сонми, которая наблюдает за ним с почти пустыми глазами, больше похожая на до смерти вымученную, но она еще здесь, в сознании, и впитывает каждую частичку своих братьев. — Открой рот, — Тэтэ заливает ей немного вина, которое уже больше похоже на безвкусную воду. — Дай выпить Тэхену. Послушно наклоняется к открытым, красным губам Тэхена, который раскрывает их выпивает всё до последней капли. Его язык бродит по деснам, он посасывает нижнюю губу Сонми, а затем просто пьяно целует и продолжает движения, выбивая из сестры несколько рванных стонов прямо себе в рот. Слышит, как Тэтэ допивает остатки, убирает бокал и копошится в своих джинсах. Сонми может лишь краем глаза заметить, что у него в руках блеснула фольга, но Тэхен так сильно прижимает её к своему плечу и так грубо входит в неё, что напрочь выбивает любые мысли. Диван под ним вновь прогибается и она чувствует очень холодное… очень вязкое вещество, а еще пальцы Тэтэ в очень непривычном месте. Она хмурится, приподнимается на Тэхене и хочет обернуться, но Тэтэ касается подбородком её плеча и медленно, очень медленно вводит в неё один палец. — Стой, что ты…? — Тише, — Тэхен замедляется и позволяет брату делать с сестрой всё, что тот захочет. — Ты же доверяешь нам? — Да, но… — Не переживай, Сонми, — Тэтэ мягко целует её в губы. — Больно? — Странно, — она ведет головой и закусывает губу. Очень странные ощущения, которые почти отрезвляют… хотя, нет, наоборот пьянят еще больше. Она расслаблена, даёт Тэтэ растянуть её пальцем, но затем напрягается и рефлекторно хочет встать, чтобы освободить себя, но ни Тэтэ, ни Тэхен не позволяют. — Тебе понравится, я обещаю, — Тэтэ так нежно говорит с ней, что она верит. Её тянут вверх и теперь же Тэхен помогает ей сесть на Тэтэ, на члене которого она замечает резину. В принципе понимает, что им стоило пользоваться защитой чуть ли не с первого раза, но любые разумные мысли исчезают сразу же, как только Тэтэ пытается войти в неё. Тэхен держит её и позволяет уткнуться лбом себе в живот, потому что ей невероятно больно. Да, алкоголь, возможно облегчил всё – мышцы не так напряжены, она намного больше расслаблена, чем обычно, и её достаточно намочили и растянули, но всё равно… член Тэтэ кажется слишком большим, слишком толстым. — Откинься на него, — просит Тэхен, и Сонми падает спиной на грудь Тэтэ, чувствуя, что так действительно легче. Теряется в моменте, когда брат входит в неё, и почти теряет себя, потому что ей еще никогда не было настолько неприятно и хорошо одновременно. Тэтэ целует её в плечи, Тэхен успокаивающе гладит по щеке и ведет ладонью вниз, к ногам, закидывая их немного повыше. Сонми не знает, когда он успел надеть и на себя презерватив, но ей так плевать, потому что он входит в неё спереди и всё в комнате превращается в черные точки, полнейшую мглу, потому что её почти разрывают. Тэтэ с Тэхеном застывают и не двигаются. — О, Боже…, — Тэхен рычит и опускается к шее, оставляя влажные поцелуи. Он мычит и стонет от малейшего толчка. — Ты так меня сжимаешь… сестренка, — Тэтэ сглатывает и кусает её за плечо, а затем его рука ползет к шее, чтоб слегка сжать. — Ты вся дрожишь… Ладонями она хватается за волосы Тэхена, когда они вдвоем начинают двигаться, и она правда дрожит, трясется. Ощущает покалывание на подушечках пальцев и не может поверить, что сейчас внутри неё её же братья, одновременно. Ей очень тяжело привыкнуть, но спустя несколько толчков, она начинает ловить странное наслаждение. Её тело принимает в себя и Тэхена, и Тэтэ, и они чувствуют, что Сонми расслабилась, что теперь в неё можно было с легкостью войти. Ускоряются лишь слегка, губами всё еще накрывают кожу и целуют, сбивчиво рыча. Сонми замечает, что они потные, что со лба Тэхена капает, а Тэтэ под ней невероятно горячий. Они скользят с каждой секундой всё легче и легче, и как только сестра издает тихий стон, который не может удержать в себе, они решают сорваться с цепи. Тэтэ обхватывает руками чуть ниже груди, прижимая Сонми к себе, а Тэхен хватает её под колени и тянет ноги вверх, крепко сжимая. Поза до ужаса пошлая, грязная, откровенная, но Сонми настолько плевать, потому что она сейчас не в том положении и состоянии, чтобы фиксировать ракурс. Возможно, если бы её душа покинула тело на несколько минут, чтобы посмотреть на всё со стороны – она бы запомнила это. Она бы захотела поставить камеру и сделать несколько кадров, она бы жила этим кадром. — Как же, блять, ты хорошо нас принимаешь, малышка, — хрипит Тэхен и ухмыляется, наблюдая за сестрой. — Ты просто сводишь с ума, Сонми… ты, Господи Иисусе, — Тэтэ хватает ртом воздух и утыкается носом в волосы сестры. — Слишком… всё это слишком… — Я не могу, Тэтэ… Тэхен, я… мне так… — Тише-тише, — Тэхен наклоняется к ней и успокаивающе целует, создавая резкий контраст с тем, как резко он входит в неё. — М-м, Боже, ты, ты так… — Мне слишком хорошо, я не могу долго продержаться, — Тэтэ сглатывает и откидывает голову назад. Он старается не спускать слишком быстро, но то, как сестра его сжимает, как Тэхен делает её еще уже просто сводит с ума. — Кончите со мной, я прошу вас, — Сонми молит столь измученным голоском, она почти не слышит себя, но зато её слышат братья, которых дергает от просьбы сестры. — Как скажешь, — Тэхен закрывает её рот поцелуем прежде, чем они с Тэтэ начнут уничтожать её слишком утонченным, плавным и чувственным ритмом. Сонми ничего не слышит, никакого джаза или же догорающей свечи – только стоны Тэхена и Тэтэ, их рычание и периодические вдохи. То, как они соприкасаются с её телом, создаёт нечто запретное, в этих звуках хочется утонуть, закрыть ими уши и исчезнуть. — Тэтэ… Тэхен, я… — Мы чувствуем, да, — отвечает Тэтэ и ощутимо начинает ускоряться. Он, как и Тэхен, пытается сделать хорошо не только себе, но и сестре, которая и так вот-вот скончается от передоза. Тэхен утыкается лбом в её лоб, а Тэтэ приближается к уху. — Помни, Сонми… — …мы одно целое. Невозможно. Сонми расплывается в оргазме, сбивчиво кричит, плачет и неразборчиво стонет имена братьев. Она задыхалась и дрожала, чувствовала судороги в ногах и руках, падала чуть ли не с высоты в неизвестность, никогда не думая, что ей может быть настолько хорошо. В ушах звенели их слова, как заклятие, от которого никогда не избавиться. Прямо как от любви. — Черт, Сонми. — Сонми, Боже. Они застывают в ней и синхронно кончают, сливаясь грубым, звонким стоном в одну мелодию. По их телам бегут мурашки, они закрыли глаза и тяжело дышали, их руки и ноги дрожали, и только спустя несколько ленивых толчков, Тэхен с Тэтэ приходят в себя и, освободив Сонми, падают рядом с ней на диване. Пытаются отдышаться, осознать, что только что произошло и хоть немного восстановить силы. Сонми не чувствует ног, они кажутся ватными, ненастоящими. Сжимает ладонь в кулаки, чтобы почувствовать воздух, и смотрит в потолок, ощущая, как её озаряет не меньше двадцати идей касательно новых кадров с братьями. Шквал новых композиций, смесь цветов и линий. Как в бреду, она моргает, и с каждым секундным потемнением словно делает снимок, запоминает его и чувствует неконтролируемое вдохновение, которое касается каждой частички тела. Одно целое. Они втроем как один большой, красочный снимок, который нельзя спалить, нельзя уничтожить, разрезать, который почти отпечатался в сердце у Сонми. Навсегда.