The story of the youth who went forth to learn what fear was

Хайзенберг поднялся на ноги и вышел из комнаты, оставив Коралину в неоправданном ожидании. Она свела колени, задыхаясь ни то от возбуждения, истомой сосредоточившегося между ее ног, ни то от возмущения его безмолвным уходом. На всякий случай она проверила дверь. Та оказалась запертой. Он мог убить ее. Мог отдать тварям на съедение. Наверняка мог превратить в нечто, похожее на себя. Руки затряслись от очередного приступа неконтролируемого страха. Коралина подошла к пожелтевшей раковине и помочив руки под холодной водой, протерла мутное зеркало. Все ее тело было покрыто ссадинами и гематомами, одна из них синевой разливалась прямо на скуле. Из зеркала на нее смотрел некто, слабо напоминающий ее саму. Девушка умылась. Стены комнаты вновь затряслись, сдавливая ее сознание. Ей стоило передохнуть, прежде чем подрываться сразу после болезненной процедуры, подкрепленной гадким чувством стыда за собственное тело. Теперь это не имело значения. Пространство плыло перед глазами, пульсируя в такт биению ее сердца. Коралина наклонила голову, вцепившись руками в скользкие края раковины. Ноги отрывались от пляшущей внизу плитки. Пелена подступала. А она слишком сильно устала, чтобы бороться. Эта мысль показалась ей очень заманчивой. Прилечь прямо здесь и растерять тот жалкий остаток самообладания, что она с трудом сохраняла все это время. Все еще держась за раковину, она согнула колени и опустилась за удаляющимся от нее полом. Знакомый шум снова залил уши. Последовавшая затем тьма обозначила решение окончательным. Она двигалась достаточно аккуратно и медленно, боясь свалиться на жесткую плитку мертвым грузом. Так ей могло показаться. На деле, все случилось куда быстрее. Ее руки соскользнули почти сразу, отправив тело в свободное падение. Согнутые ноги лишь слегка облегчили удар, первым делом, пришедшийся на здоровое плечо. Коралина упала еще до того, как сумела в полной мере осознать это. Хайзенберг поморщился и захлопнул за собой дверь. - Да чтоб тебя. Бросил вещи рядом с телом и присел. Он был разочарован. Потратил слишком много времени на бессмысленную попытку спасти эту девку. Не слишком торопился, найдя ее довольно… забавной. Хотя должен был. День его ждал дрянной. Как и все последующие, пока Миранда не обрастет плесенью. Небрежно взяв девушку за холодную руку, Хайзенберг попытался нащупать пульс. Ничего не вышло. Отчасти, она и сама в этом виновата. Нехрен было подрываться, чтобы сделать, что? Он понятия не имел. Предпринял еще одну попытку, приложив два пальца к ее горлу. В конце концов, они всегда умирали. Оказывались разодранными зверьем или сожранными Димитреску. Когда-то давно он и сам убил нескольких человек, пока не понял, как сильно это принижает его и без того растоптанное достоинство. Больше ничего такого не делал. Но и вытащить никого не успевал. Двоих, может быть. Почти. Но они всегда умирали. А ему не становилось лучше. Он бы сбился со счета, если бы попытался запомнить всех, кто подох здесь за последние сто лет. Коралина была не первой, загремевшей сюда по ошибке. Однако в тайне даже от самого себя, он надеялся, что она станет последней. Пульс был совсем слабым. Едва ощутимым и медленным. Ну вот. Ей хотя бы удалось зайти так далеко. Хайзенберг перевернул ее на спину и похлопал по щекам. Вода в раковине все еще шумела. Он поднялся, смочил руки под истончившейся струей и сел снова. Привести ее в сознание стало делом принципа. Потерять еще больше времени — вопиющей глупостью. Она могла упасть сразу после его ухода. А значит, пролежать без сознания достаточное количество времени для того, чтобы впасть в кому. Тогда ему придется убить ее. Коралина отреагировала на воду. Дернула головой. На секунду открыла глаза. Хайзенберг вздохнул. Она засыпала, но он все равно попытался поставить ее на ноги. Занятие оказалось еще более бесполезным, чем попытки спасти ее. Снаружи наверняка светало. К этому времени, он надеялся уже избавиться от нее. Вместо того пер бездыханную тушку по коридорам обратно, вглубь здания. Вывести ее днем у него не выйдет. Он будет слишком занят притворством перед Мирандой и своим новым экспериментом. Если она не помрет от конвульсий или остановки сердца, уйдет самостоятельно. К следующему вечеру твари в деревне успокоятся и начнут пожирать плоды своих же трудов. Разбредутся по норам и подвалам с добычей. Он отвлечется всего на минутку. Поищет машину, на которой она сюда приехала. Ничего сложного. Ничего, что могло бы отвлечь его от своей цели. Кровать под Коралиной неприятно скрипнула. Голова нещадно трещала, наливаясь саднящей болью где-то в затылке. Она бы перевернулась. Но конечности почти не слушались. Ничего, кроме непроглядной тьмы, во сне ей увидеть не удалось. Она с трудом могла осознать, где находится и с еще большим трудом сумела разлепить глаза. Ощущения, как от самого ужасного похмелья в ее жизни. Разница была лишь в том, что теперь ее тело обратилось в огромный, пульсирующий ком нестерпимой боли. А вместо отвратительного привкуса алкоголя в глотке все пересохло. Слабый свет потолочной лампы с неоправданной силой обжег глаза и Коралина отвернула голову. Боль перекатилась следом, с затылка к виску. Попыталась разобрать происходящее, на что сознание тут же принялось вырисовывать ужасные картинки прошедшей ночи в ее и без того спутанных мыслях. Она упала в обморок. Потом пришла в себя на полу медицинского кабинета. Затем поднялась. Или ее подняли. Слишком сильно клонило в сон, из-за этого все смешалось. Так или иначе сейчас она была не в медицинском кабинете. И точно не в отеле. Она была в комнате, больше похожей на кабинет, где помимо нее никого не было. Только жесткая кровать и заваленный всяким хламом стол с выдвижными ящиками. Сюда она дошла не сама. Попросту не знала, как. Заплутала бы в похожих друг на друга коридорах огромной фабрики. Пришлось приложить немало усилий для того, чтобы сесть и подумать еще раз. Кровать опять мерзко заскрипела, сильно ударив по чувствительному слуху Коралины. Одета она была в черную футболку на несколько размеров больше и свое нижнее белье. Приподняла края одежды и осмотрела бинт. Крови не было, однако тупая боль так и продолжала пронизывать ее пострадавшее бедро. Наконец пришло неутешительное осознание. Она все еще в сраной деревне, вместе с Мирандой и Хайзенбергом. Высокой женщиной и гадко вопящей куколкой. Сука. Не иначе, чем цирк уродов. Где самым главным экспонатом, как ни странно, является она сама. Коралина скривилась. Почти-что заплакала от безысходности и собственного бессилия. Кошмар продолжался. Затянулся слишком надолго. Быстро вынудила себя прекратить реветь, иначе она снова потеряет сознание от боли. На этот раз окончательно. А она пока не была уверена в том, что хочет умирать. Попытка подняться на ноги моментально пресеклась сильным приступом головокружения, ударившим по ней вместе с невесть откуда взявшейся усталостью. Черт возьми, она же только что проснулась. Пришлось лечь обратно. Нестерпимо хотелось пить. Коралина закрыла глаза, стараясь унять неприятную дрожь в теле. Она бы не смогла сбежать, даже если бы сумела подняться. Напрочь забыла, в какой стороне выход. Более того, снаружи все еще обитали страшные твари, и вряд ли Миранда позволит ей снова просто так разгуливать по деревне. На этот раз она самолично скормит ее ликанам. От этих мыслей сердце в груди Коралины стучало с еще большей силой. Но и здесь было ненамного безопасней. Она не знала, для чего Хайзенберг оставил ее. В голову лез только несвязный бред, едва ли он мог сойти за вполне объективную причину. И все же. Находясь на фабрике, Коралина испытывала долю ничем не подкрепленного спокойствия. По крайней мере, Карл не пытался убить ее. Давно бы сделал это, или что похуже, если хотел. Он только угрожал. Стоит признать, довольно убедительно. Но ничего более. Непрерывный поток бессвязных мыслей прервался коротким щелчком дверного замка. Разумеется, Хайзенберг запер комнату. Был не настолько глуп, чтобы потом бегать за чертовой девкой по всей фабрике. Он потратил свое время. А она бы не прожила на нижних этажах соседнего крыла и получаса. Впрочем, он бы очень удивился, если бы она вообще смогла доползти до двери. Коралина приподнялась на подушке. Опять в плаще и шляпе. Хайзенберг снял темные очки и одарил ее незаинтересованным взглядом. Только козлы носят очки в помещении, подумала про себя Коралина. Это она уяснила еще в юности. Говорить вслух не стала. Он и без того выглядел крайне недовольным. Опустил молот оголовьем вниз. Развернул стул и сел, держась за длинную рукоятку. Его день был испорчен окончательно. Итан Уинтерс умудрился сбежать. Наверняка попал в руки Димитреску. Похоже, теперь придется справляться в одиночку. Только если этот скот не окажется еще более живучим, чем все ожидали. И без того пошатнувшиеся планы Хайзенберга отправились в свободное, неконтролируемое плавание. Деревня опустела. И вместе с тем, в ней стало как-то непривычно тесно. Он криво усмехнулся. - Хорошо держишься, куколка, — достал из кармана плаща пачку и закурил. Издевка вышла посредственной. Она не держалась. И уж тем более, не делала это хорошо. С трудом могла даже соображать. Хайзенберг откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу. Какое-то время молча продолжал курить. Будто оттягивал момент неизбежного возвращения к своей работе, от которой отвлекся из-за Миранды. Коралина смяла края футболки в руках. Точно живой труп, сидящий перед ним. Бледная, до болезненной синевы. - Моя, — сдавленно и неслышно. Прочистила горло и продолжила увереннее. — Моя машина… - Машина, — он оглядел наполовину истлевшую сигарету. — Я отыскал красное корыто на дороге. К северу отсюда. Она нахмурилась. Понятия не имела, где находится север отсюда. Но это было не столь важным. Автомобиль красного цвета принадлежал ей. Точнее, компании, в которой она его арендовала. И он заглох. А еще она не то чтобы могла управлять им в таком состоянии. Однако выбора не оставалось. Ей нужно поторопиться. Взять себя в руки и свалить куда подальше. Коралина снова легла. Головная боль не стихала. Адреналин, вымотавший ее тело донельзя, отступил. Оставил за собой пустоту и усталость. Может быть она все-таки ударилась, когда падала. Или потеряла много крови и была обезвожена. Вероятно, все вместе. Она кое-что смыслила в медицине, поэтому делала очень неточные предположения. Посмотрела на него. Думала, он продолжит говорить, но Хайзенберг молчал. Едва ли глядел в ее сторону. Размышлял о чем-то своем. Ждал, когда она немного придет в себя, чтобы подняться. Коралина облизала высохшие губы. - Можно мне немного воды? - Да, — равнодушно ответил он. Потушил окурок о край стола и бросил в кучу мусора, разбросанную вокруг ведра. Она глубоко вдохнула, пытаясь найти в себе силы подняться. Сердце неприятно кольнуло. Чем моментально осадило ее пыл и вынудило замереть. Позволить себе большего она не могла. Нужно добраться до машины. Потом станет легче. Использовала стремление сбежать как толчок к действиям и смогла сесть на край кровати. Совершенно внезапно обнаружила собственные ботинки стоящими на полу. Хайзенберг молча наблюдал за тем, с каким трудом она протолкнула в них свои ноги. Наклоняться и зашнуровывать их, она не рискнула. Ее немного подташнивало. Наверняка от голода. Могла бы просто попросить его принести воды. И он бы, наверное, отказал. Не думал об этом. Но так было куда интереснее. Она ведь собиралась идти. Уголки его губ чуть заметно дрогнули. Он встал со стула и приблизился к раскрытой двери. Крепко держась за изножье кровати, Коралине наконец удалось подняться. По большей части от того, что другого выбора, как и раньше, не оставалось. Затем опорой послужила дверь. Потом прохладная стенка не очень длинного коридора. Он слегка отличался от всех остальных, увиденных ею вчера. Казался чуть менее неприветливым. Хотя, как и другие, был довольно старым и грязным. До ближайшего угла слева, здесь находилось еще несколько дверей. Та, что ближе — на этой стороне, вторая, чуть дальше — на противоположной. Обе были закрыты. Хайзенберг пошел вперед, по-прежнему держа свой молот в руке и вместе с тем, не особо беспокоясь о невыносимо медленном темпе Коралины. Сколько бы она не старалась, но пересилить себя не могла. Вся дрожь, охватывающая ее, мгновенно сосредоточилась в негнущихся ногах. Стало нестерпимо жарко. А оттого и больнее. Проще было попросить его принести попить, аккуратно и вежливо, но она твердо решила не делать этого. По крайней мере, пока не свалится на пол. Что было неизбежным исходом ее идиотских попыток не выглядеть обессиленной, ежели непредвиденной случайностью. Он ведь и так знал, что она в ужасном состоянии. Но позволил ей немного поиграть. По-справедливости засчитал очередной акт показательного притворства в ее пользу. А когда поравнялся с дальней дверью, и обнаружил, что девушка не сдвинулась ни на шаг дальше первой комнаты, все же вернулся. Прежде, чем ее поведение начнет изрядно раздражать его. Коралина пропустила болезненный стон. Он схватил ее под руку и протащил по коридору. Гул в ушах нарастал с каждым новым шагом и она ожидаемо повисла на нем. Зато ногами задвигала намного быстрее. Хайзенберг толкнул последнюю дверь носком ботинка. За ней оказалась ванная комната. Рассмотреть ванную подробно ей не удалось. Он быстро втолкнул ее внутрь, сразу же к раковине. Открыл кран. Пока Коралина жадно пила прохладную воду, не замечая в ней слабого металлического привкуса, он куда-то ушел. Остановиться было сложно. Она ощущала, как сухость в горле медленно сходит на нет. И от этого ей немного легчало. Совсем незаметно. Не в силах насытиться, она помочила руки и умыла лицо. Смотреть на себя в зеркало совершенно не хотелось, она и без этого чувствовала себя ужасно грязной, перепачканной в крови и мокрой от нескончаемых потоков пота, исходящих с нее. По всей видимости, Хайзенберг не отличался особой брезгливостью. Он отдал ей свою футболку и позволил спать в таком виде на кровати. Что, несомненно, играло ей на руку. И на удивление не добавляло к терпкому ощущению стыда за вчерашнее проявление некоторой слабости. Наверное, ей просто хотелось немного близости от своего нежданного спасителя. Чтобы не чувствовать себя настолько потерянной и обреченной. Однако теперь это выглядело не иначе, как глупость в туманном бреду. Она выпила еще и закрыла кран. Передышки ждать не следовало. Хайзенберг тут же всучил ей в мокрые руки штаны вместе с поясом. Это был ее пояс. Тот, что остался от изрезанных джинс в медицинском кабинете. Коралина присела на бортик большой, пожелтевшей от времени ванной и натянула на себя вещь. Пальцы почти не слушались. Начинали дрожать каждый раз, когда она прикладывала хоть немного усилий. Но она продолжала торопиться, отчего-то боясь разозлить его. Пусть даже он совершенно точно не выглядел злым. Только немного раздраженным и задумчивым, и Коралина сомневалась, что является причиной этому. Когда со штанами было покончено, Хайзенберг снова взял ее под руку. На этот раз повел в другую сторону. Сперва они спустились по лестнице. Потом миновали еще один коридор, выглядящий в точности, как и все вчерашние. По мере их приближения к нужному месту, механический шум фабрики нарастал, пока не остался где-то в стороне, за стенами. По ощущениям, даже немного выше. Очередная лестница. Он вел ее вниз, в обход техническим помещениям, где обычно занимался своей работой. На какое-то время, коридоры наполнились приятной теплотой, щекочущей ее кожу, но затем жар снова успокоился. Температура выровнялась, оставшись такой же неощутимой, как и в комнате. - Зайдем кое-куда, — зачем-то сообщил Хайзенберг. Она бы могла согласно кивнуть ему, так как ничего не имела против небольшого отдыха. Однако по-большей части, Коралине было плевать на все, что происходило вокруг. Она думала о машине и доме, куда вернется сразу же, как только выберется отсюда. После такого отпуска ей потребуется еще один. На этот раз абсолютно спокойный. Она просто пролежит оставшиеся три недели отдыха в кровати. Наверняка ее уже хватились. Прежде она никогда не исчезала из сети больше, чем на пару часов. Тут же, прошла половина суток, если не больше. Они оказались в еще одном кабинете и Хайзенберг выпустил ее руку. Это место было намного просторнее тесной спальни наверху. Рабочая зона совмещалась с чем-то, походящим на склад. С длинными, захламленными стойками, разместившимися по стене и кусками металла внизу. Повсюду валялись инструменты и бумажки. В самом кабинете находилось два более чистых стола, сбоку виднелась крышка люка. Коралина зацепилась взглядом за стул и прошла внутрь. Карл шумел со стороны склада. Перебирал какие-то коробки. Откидывал в сторону железки. Искал что-то, о чем говорить ей, по понятным причинам, не стал. Его увлеченность дала ей время осмотреться. Однако сосредоточиться на фотографиях, висящих перед первым столом, удавалось плохо. Огромный портрет Миранды в центре здорово перебивал от всего остального, заставляя сердце замедлять свой ход. Тошнота вернулась, скопившись в горле неприятным комом. Она же разливала гадкий привкус страха глубоко в груди. Коралина вынудила себя и отвела взгляд. Издалека рассмотрела фотографии других обитателей деревни. Низкое существо, оставшееся в тени крохотной комнаты с прогнившими половицами выглядело хуже, чем она могла себе представить. Чавкающие звуки, производимые им, сами собой всплыли в воспоминаниях. Хайзенберг, чьего изображения здесь не было, вдруг показался ей самым нормальным среди всей этой кучки уродцев. По крайней мере внешне он ничем не выделялся. Только шрамами. Он, как нельзя кстати, тихо чертыхнулся, она перевела на него взгляд, и бросил очередную железку в сторону. Присел на корточки и продолжил поиски. Коралина выдохнула. Рассмотрела в углу неясного ей чертежа или плана, карту с обведенным в красный круг местом. В ней, совершенно неожиданно, проснулось любопытство. «BSAA COMES!!!» — гласила намеренно ярко-выраженная надпись. Не зная, от чего поразиться больше, от изображения крошечных бомб или явно военной аббревиатуры, она поднялась на ноги. Подошла ближе и оперлась руками на стол. По неосторожности зацепила какую-то безделушку. Разводной ключ с громким лязгом повалился на пол. Коралина скривилась, получилось довольно неловко. Повсюду был ужасный бардак, но она все равно подняла ключ на место. Далось ей это с большим и, очевидно, неоправданным трудом. Хайзенберг ненадолго отвлекся от своего занятия. Обернулся, чтобы посмотреть, что происходит. Хмыкнул. Останавливать ее не стал, пусть смотрит, если ей так хочется. Помимо всего прочего, на стене висели фотографии совершенно незнакомых Коралине людей и странных, замыленных деревьев. Присмотревшись, она осознала, что изображены на карточках вовсе не растения. Скорее непонятные существа, слабо похожие ни то на каракатиц, ни то на каких-то других подводных тварей. Ничего из того, что она могла бы осмыслить. Кроме молодого, довольно симпатичного военного, чье недавнее фото висело среди остального. Мысли об этом порождали в ней дурные сомнения. От которых она тотчас постаралась отмахнуться, лишь бы не забивать голову еще большей херней. Взяла первую попавшуюся бумажку со стола и прочитала. Почерк был понятным. Слегка вычурным и резким, но удивительно ровным. По всей видимости, это была завершающая часть другого письма. «… заменить алюминий на что-то более тяжелое. Потому что эта хрень разлетается от любого дуновения ветра. И легко плавится. Тело может не выдержать сильной нагрузки, вот это проблема. Подумаю об этом позже. Для сборки кое-чего не хватает, но с деталями всегда проще. Правда, если быть до конца честным, я не уверен, что все не сгорит к хуям. Опять. И этот труп, похоже, будет тупее всех предыдущих. Если что, начну заново. Но времени мало. Тупая сука свалила из деревни, оставила меня за главного. Это даст мне возможность немного побродить здесь незамеченным. Примерятся. Примеряться.» Коралина отложила бумажку. Задумалась. Чем они, блять, вообще здесь занимаются, помимо неясных экспериментов и уничтожения любых свидетелей, было не ясно. Она не могла понять даже того, что чувствует. Не говоря уже обо всем остальном. Хайзенберг подобрался к ней со спины. Совсем тихо и незаметно. Поэтому, когда он одернул ее от стола, Коралина испуганно вздрогнула. Отшатнулась подальше. Чем только развеселила его. Похоже, он наконец нашел то, что искал. В руке держал провода с прищепками на концах. Посмотрел на нее сверху вниз, перевел взгляд обратно к столу. Задернул пыльную тряпку, скрыв за ней весь этот до жути пугающий ее бред. - Я сама, — вырвалось у нее, когда Хайзенберг в очередной раз попытался тряхнуть ее за руку. — Я сама пойду. Слишком самонадеянно для человека, стоящего на ногах посредством не иначе, как чуда. Или тошноты, комом переливающейся в горле. Он только ухмыльнулся. - Как скажешь, куколка. Только плетись быстрее. Коралина сделалась совсем недовольной. Приподняла подбородок и направилась в сторону выхода. Выдохлась еще до того, как добралась до него. Но останавливаться было поздно. Он забрал свой молот и подтолкнул ее вперед. Так и вел, время от времени направляя в нужную сторону незаметными прикосновениями. Они снова пошли в совершенно другую сторону, оставляя кабинет и комнату наверху все дальше за своими спинами. Будто бы этой фабрике не было никакого конца. Здание и впрямь было огромным. Однако весь его ужасающий масштаб, Коралина смогла увидеть, когда они вышли из коридоров. Трескучий шум, эхом ударяющийся о стены фабрики, резал слух. Сколько здесь этажей, представить было сложно. Но это едва ли имело хоть какое-то значение. Наверху, прямо над их головами, непрерывно работал адский механизм. Со всех сторон виднелись узкие балконы, связанные друг с другом металлическими мостиками. Стальные тросы, протянутые над пропастью, везли на себе десятки похожих друг на друга тел. Дальше разместились ужасающе огромные колеса, напоминающие несоразмерные шестеренки, на которых понуро висели такие-же трупы. Издалека они напоминали манекенов. Отовсюду вырывались клубы густого, темного дыма. Фабрика имела поражающую сознание глубину, в отдаленных углах которой наверняка пряталось нечто еще более пугающее. Не в силах рассматривать механизмы и дальше, Коралина опустила голову. Здесь было холодно. Почти так же, как было холодно и на улице прошедшей ночью. Резкий перепад температур ударил по ее телу липким ознобом. Голова закружилась от увиденного. Хайзенберг автоматизировал все, что мог. Ранними и, в большинстве своем, мало полезными прототипами он больше не занимался. Все они, теперь, создавались для количества. И не его руками. Коралина почувствовала, как он снова взял ее за локоть. Хотел увести. Но она нагло отмахнулась от него, дернувшись всем телом. Ее вот-вот вырвет. Как ни гротескно, но все еще от голода. И неожиданного потрясения. Закономерное отвращение последовало чуть позже. Пазл в ее голове сложился сам собой. Как и в его. - Не смей блевать здесь! — приказал Хайзенберг. - Ты, блять, кто? Франкенштейн? — Коралина старательно убирала волосы от своего взмокшего лица. Снова обливалась потом. Руки нещадно дрожали. Если ей и удастся сдержать спазм, то очередной обморок она осилить уже не сможет. Гул механизмов смешивался с белым шумом в ушах. - Заткнись и дыши ровно, — зарычал он. Подошел ближе и заставил поднять голову. Стоило покормить ее и дать чуть больше времени, прежде чем вести сюда. Губы опять посинели. Отпустил, опасаясь того, что ее все-таки вырвет. А так, хотя бы не на него. Коралина послушалась. Попыталась дышать ровнее. Глубже. Но от запаха холода и едких выхлопов становилось только хуже. Пошла сама, но не в ту сторону. Лишь бы поскорее убраться отсюда. Отчаянно хотелось вернуться в комнату и притвориться, что ничего не происходит. Хайзенберг поймал ее за плечо и направил куда нужно. Ее реакция была предсказуема. И все же, он вновь почувствовал себя грязным. Будто бы ему самому нравилось ковыряться в трупах. Терпеть этот невыносимый, дерьмовый запах, к которому нельзя было привыкнуть так же, как к собственному сумасбродству. Он создавал нечто ужасное и страшное, что могло бы олицетворять его непомерную злость. Коралина расценила это жестокостью. Еще большей, чем он одаривал ее вчера. Втолкнув ее в темную комнату, первым делом, Хайзенберг включил свет. Затем спешно открыл одну сторону двойных дверей. Снаружи было пасмурно. По-прежнему холодно. Но воздух казался чистым и свежим. Вечерело. Не поднимая взгляда от пола, Коралина пересекла длинное помещение. Выглянула на улицу и вдохнула. Легче не становилось. Ко всему прочему, ей жутко захотелось спать. Прошло какое-то время, прежде чем она смогла перебороть приступ тошноты. Он засел куда глубже, чем могло показаться на первый взгляд. А оттого и избавиться от него стало в разы сложнее. Легкий морозец неприятно касался вспотевшего тела, пронизывал одежду и добирался до самых костей. Она стояла, прерывисто вбирая в себя ртом воздух, пока не ощутила, как мелко затрясся ее подбородок. Хайзенберг вернулся к работе. Как и в кабинете, его мало волновало ее присутствие. Коралина осмотрелась в поисках очередного стула. Они были на складе, переделанном под некое подобие гаража. Помимо красного, старенького «Volvo», здесь стоял помятый военный грузовик черного цвета. Сзади она рассмотрела все ту же надпись «BSAA», какую видела на карте. Сомнений в том, что сюда прибыли военные не оставалось. Миранда не могла быть настолько глупой, чтобы убивать их. За полицейскими всегда приезжает еще больше полицейских. За военными приезжают танки. В ином случае, крылатая сучара была либо слишком самонадеянной, либо не умнее сборища торчков на окраине Санта-Моники. Хайзенберг подключил аккумулятор на зарядку, разместив все на полу перед грузовиком и поднялся на ноги. Систему слежения он отключил сразу. На всякий случай. В остальном, он проверил, автомобиль находился в отличном состоянии. Не считая некоторых внешних травм. Как нельзя кстати подвернулся ему под руку. Оставаться здесь он не собирался. Если не подохнет от рук Миранды, то обязательно свалит в закат. Без помощи всех этих ебаных организаций. - Так… Ты… Ты убил всех этих людей, чтобы превратить в роботов? — выдавила из себя Коралина. Вопрос напрашивался сам собой. К тому же она пыталась прощупать почву. Находиться с ним стало будто бы по-настоящему опасным. Хайзенберг замер. Несколько секунд глядел в никуда, перед собой. Он и впрямь забыл, что она здесь. Затем снял шляпу и бросил на узенький стол. - Нет, — стянул с себя плащ. Отправил туда же. — Я беру только трупы. Провожу эксперименты. - Значит, вы все здесь, — попыталась найти подходящие слова. — Экспериментируете с людьми. Он немного помолчал. Закатал рукава рубашки. Прошел к одной из стоек и взял плоскогубцы. - Двухметровая баба только жрет. Принимает ванны из крови, кормит своих, — подцепил капот «вольво» и как-то недовольно цокнул языком. — Своих дочурок. Те еще гадины. Вопящая куколка… Хрен знает, чем она там занимается. А вот уродец Моро, — криво ухмыльнулся. — Он тут главный экспериментатор. Попала бы к нему, не схвати я тебя раньше. И стала одной из этих волосатых тварей. Может быть, отрастила крылья. Как тебе? Коралина не ответила. Только обхватила себя за плечи руками. Понадеялась, что ответа он и не потребует. Ничего из сказанного ей совершенно не нравилось. Хайзенберг потянул капот. Он же уже открывал его. Но, видимо, крепление заело окончательно. - Вот сука, — отложил плоскогубцы и стукнул по крышке ладонью. Увлекшись работой, он не только забывал обо всем вокруг, но и здорово разбалтывался. Продолжил. — Миранда заправляет здесь всем. И она создала все. Преследуя собственные цели. Пока ты сидишь на месте, прикрываешь ее жопу. Психанутая, властная маразматичка. Возвела свою личность в культ, чтобы овцы из деревни не задавали лишних вопросов, — он остановился. Зачесал свои волосы назад. Похоже, он и впрямь ненавидел Миранду больше остальных. Обошел машину и открыл водительскую дверцу. Несколько раз силой дернул рычажок. Коралина нахмурилась. Она уже давно дрожала от холода, но подходить ближе не решалась. В салоне осталась сумка с ее вещами. И куртка. Смущало ее несколько другое. Хайзенберг безуспешно боролся с капотом. Причины этому она найти не могла. Сзади все выглядело нормальным. Она прошла вперед, оглядывая автомобиль. Первыми на глаза попались неестественно глубокие царапины, оставленные на крыле. Красная краска местами оказалась содранной. Ей стало тошно. Капот был измятым и грязным. Левая фара выдрана с корнем. Вместо нее остались только торчащие из отверстия провода. Осознание того, что машина стояла далеко за пределами деревни, и все равно пострадала, пришло не сразу. Сперва она подумала о том, сколько денег придется оплатить компании. И ей ведь никто не поверит. Но как только Коралина догадалась о другом, болезненный ком стиснул ее глотку. Мысли о деньгах улетучились. Не будь здесь Хайзенберга, она бы разревелась. Вместо этого скорбно поморщилась. Он взял с полки кусачки. - Ты попала как раз к началу представления, куколка, худшего момента и подобрать нельзя, — пришлось отвернуться от него. — Теперь тут все взлетит на воздух. Наконец-то! Послышался металлический лязг. Но она сомневалась, что он радовался открывшемуся капоту. Скорее тому, что все взлетит на воздух. Опять стало страшно. Даже представлять, как она поедет. Более того, на улице стремительно темнело. Опять. В голове завихрились истеричные идеи, одна бредовее другой. Они стукались о стенки сознания. Пульсировали в висках и разлетались на множество осколков. - А как же военные? — совершенно пискляво, чуть ли не обессилено, выронила Коралина. Несколько слезинок предательски пустились по холодным щекам. Странным образом обожгли ее кожу. Она быстро утерла их и повернулась к Хайзенбергу. Приблизилась к машине и достала с заднего сидения свой набитый до отказа рюкзак. Очень холодно. Вытянула оттуда ветровку и надела. Он глубоко вдохнул. Шумно выдохнул. Нахмурился, не отводя взгляда от внутренностей «вольво». Она разглядывала все вокруг. Догадалась о BSAA. Возможно еще до того, как увидела грузовик. В кабинете. Либо очень хитрая, либо довольно умная девка. Хмыкнул. Стянул перчатки. Повесил себе на пояс. Взял какую-то тряпку и залез рукой внутрь. Что он там делал, она не имела ни малейшего понятия. Но время поджимало. - Они обязательно приедут. Но тех, что были здесь, Миранда убила. Разнесла всю деревню своими тварями, — это слегка позабавило его. Хайзенберг усмехнулся. — Божественная, блять, кара. Забавно, правда? Вчера эти люди закрывали перед тобой двери. Сегодня подохли. А ты все еще жива. Ничего забавного в этом не было. Ни для кого из них. Однако Коралина поняла, что он имел ввиду. На мгновение ей показалось, что он ждал похвалы за ее спасение. Но не смогла выдавить из себя ни единого слова. Вихри в голове закрутились с еще большей силой. Сознание разрывало от полнейшего непонимания случившегося. На фоне всего остального Хайзенберг больше не выглядел столь жестоким. Фантазия безустанно рисовала еще больших и худших монстров, чем кровожадные ликаны. Какие-то из них были крылатыми. И Коралина не была уверена в том, что это только фантазии. Хайзенберг снова прошел к водительскому месту. Небольшое путешествие чертово корыто обязано было выдержать. Он приложил к этому руку. Все, к чему он притрагивался и испытывал хотя бы толику интереса, имело свою ценность. Даже жалкая жизнь этой девки. По крайней мере, пока она была здесь. В пределах фабрики. Автомобиль заворчал. Издал протяжный визг, но не завелся. Коралина выдохнула. Черт подери, у нее нет выбора. Он выпихнет ее отсюда, стоит мотору заработать. И тогда она останется совсем одна. Фанатично взвешивала все услышанное в уме. Она хотела убраться отсюда. Правда. Всей душой желала оказаться подальше от проклятой деревни. Однако сейчас это выглядело так, словно бы она неизбежно столкнется со всеми ее ужасами лицом к лицу. И на этот раз, без сомнения, проиграет. Сил не было даже дышать. Мысль вернуться в комнату стала еще соблазнительней. Сделать вид, что ничего не происходит. Спрятаться и подождать военных. Хайзенберг еще немного порылся под капотом, постоянно убирая мешающие волосы от лица. Тогда она останется наедине с ебаным безумцем. Выбор, который она так отчаянно искала, неожиданно нарисовался в ее помутневшем сознании сам собой. С одной стороны был Хайзенберг, жестокий и непостоянный. Но вместе с ним и военные. Если только он не солгал. Но это бессмысленно. Он и сам, кажется, ждал их. С другой стороны Миранда, убившая всю деревню монстрами, в реальности которых Коралина сомневалась в последнюю очередь. Время утекало сквозь пальцы. Выбор — дряннее не придумаешь. Хайзенберг постучал по капоту с внутренней стороны. Слегка выровнял его и закрыл одним хлопком. Определиться сложно. Нужно поговорить с ним, но он не идиот. Напротив. Сразу же догадается, в чем дело. Умело прочитает страх, граничащий с безумием, прямо в ее глазах. Поймет, что она тянет время и вытолкнет наружу к Миранде. Ему ничего не стоит. Снова сел за руль. Соблазнить его. Глупость, она не в том состоянии, чтобы сделать это. А если начнет и остановится, он разозлится. И все равно спихнет на улицу. Мотор заурчал совсем по-иному. Легче и ровнее. Но для Коралины этот плавный рокот был не больше, чем призывом к любому, даже самому безрассудному действию. Измотанное состояние играло ей на руку. Она задержала слабое дыхание. Выбрала очевидное. Кажущееся более безопасным. В конце концов он разбирал трупы, а не живых людей. Голова неприятно закружилась. Она выпустила сумку из ставших ватными рук и попыталась схватиться за полку. Наткнулась на что-то другое. Вцепилась пальцами в пластиковый ящик и обмякла. Легкие сжались, причиняя боль и выталкивая скопившийся в них воздух. Ящик свалился на пол вместе с ней, рассыпав кучку болтов, гаек и силиконовых трубок во все стороны. Она почти не ударилась, точно, как почти не отключилась. Коралина струсила, решив даже не пытаться сбежать. Но и это не было ее худшим решением. Последняя граница морали удивительно быстро испарилась из ее сознания под давлением страха за сохранность собственной задницы. В момент, когда все заплывало тьмой, она думала лишь о том, как ей повезло. Она была здесь. Не в перебитой деревне с остальными. А изуродованные трупы, скользящие вверх и вниз по стальному тросу, были не больше, чем пустыми оболочками.