***
Когда Тэхена схватили во дворе, он стал пытаться вырваться из хватки стражи, лежа на траве, но не выходило. Ему связали руки за спиной, продолжая прижимать все остальное тело к земле. Он смирился. Его подняли на колени перед подходящим к ним хозяином имения в ночной рубашке и со скрещенными на груди руками. Тэхен не имел желания поднимать голову, чтобы кто-то видел его лицо — в поту, пыли, выражающее страх, стыд, но скрывающее за всем этим горькие чувства человека, которого оставила команда. За подбородок его лицо подняли, но Тэхен смотрел то вниз, то в сторону, лишь бы не сталкиваться взглядами ни с кем вокруг. Над головой прозвучало суровое мужское «В темницу». Юношу подняли на ноги и потащили под арест. Именно в этот момент по его щеке потекла слеза, что была единственной за эту ночь и той, которую почувствовал Пак. Сейчас Тэхен сидит в углу на каменном и сыром полу. Спиной он прижался к таким же холодным стенам пустого угла, спрятав голову в прижатые к груди колени. Сквозь маленькую щель между ними он смотрел на свою обувь — кожаную, на небольшом каблуке, с бантиком, ранее принадлежащую Паку. Вдруг по плечу его плавно прошлась влага, будто мокрой тканью. А плечо болело. Он понял, что сейчас будет, и прикусил ткань рубашки, приготовившись. Нарастающая боль в руке стала режущей и сильной, Ким, сдерживаясь, замычал с перекошенным лицом от невыносимых, но ранее уже испытываемых ощущений. Он, почти падая, пересел на лавочку, поднял голову вверх и схватился за плечо, громко заскулив. Из коридора по ту сторону решетки стражник крикнул ему заткнуться. Но когда этого не произошло, он двинулся к камере Тэ, доставая ключи. Юноша почувствовал, как Чимин дотронулся пули и почти сразу после вытянул ее, куда-то отбросив. У Тэхена началась громкая отдышка, но в этот момент стражник, вышедший к нему, пнул его в живот. Тэхен согнулся пополам, медленно упав с лавочки на колени, держась за место удара. — Я же сказал тебе заткнуться! — крикнули на юношу, пнув с этим на этот раз по лицу. Тот упал в сторону, перекатившись на спину. На щеке теперь надолго останутся царапины от жесткой подошвы армейских сапог. Тэхен закрыл руками лицо, но теперь его снова ударили ногой в живот. Моля прекратить и глубоко извиняясь, он получил еще два удара, пока пытался закрыться. Прокомментировав это как «на будущее», стражник покинул Тэхена. Юноша сразу поднялся на лавку, размазав рукой по верхней губе кровь из носа, что потекла еще после удара по лицу. Он посмотрел в окно, тоже закрытое толстыми прутьями. Он увидел ночь, ее город и природу. Увидел голубое море, неполную луну и Еву. Тэхену было страшно, но, думая сейчас лишь о троих, которые его бросили, он понимал, что не держит на них обиды. Они ушли, потому что у них не было выбора. И Тэхен верил, что его достанут отсюда. Капитан не бросает членов своего экипажа, Тэхена не оставит тем более. Утро не было добрым. Тэхена разбудили тогда, когда солнце только вставало, бросив на пол перед ним металлическую тарелку с чем-то, похожим на кашу. Да, а Тэхен уже привык к ухе каждое утро. Есть это он не собирался, потому что знал, что за него может поесть Чимин, который тоже скоро проснется, ведь его подъем всегда ранний.***
Утро Пака добрым тоже не было. И виновником этого не являлось отсутствие нормального завтрака, недосып, или больная рука, которую ему подстреливали уже дважды. Причиной тому – ночь, которая теперь у капитана в голове будет всегда. Он раз за разом прокручивал в мыслях все, что тогда происходило: от проникновения во двор до взгляда Тэхена в тот момент, когда он с мольбой протянул к капитану руку, просящую о помощи. От страха, что был в его глазах, у Чимина каждый раз пробегались мурашки по всему телу с ног до головы. Он чувствовал вину перед ним. Чимин стоял у штурвала, смотря вперед. Его руки будто были привязаны к нему, он даже не ходил по палубе и весь день стоял только здесь, иногда, когда требуется, отдавая приказы команде. Он снова был сосредоточен на осязании Тэхена, как и тогда, когда юноша его избегал. Редко капитан держится лишь на одном месте, а то, что происходит с ним сейчас, впервые. Сзади к нему подошел Чонгук, держащий в руках все четыре книги. — Капитан? — окликнул он Пака, и Чимин тут же повернулся на его голос, не отпуская штурвала. — Когда вы сядете за книги? — спросил подросток, показывая предметы в руках. — Оу, — произнес Чимин и прикусил губу. — Я совсем забыл о них. Точно. Тебе интересно? — Нет, капитан, — встрял Хосок. — Ему не интересно, он просто хочет напомнить вам о том, что сейчас является нашей задачей. И, кстати, о том, что лучше поторопиться, потому что у вас в трюме живет рыба-человек, которая может в любой момент откинуться. Чимин вздохнул и отвел взгляд, на несколько секунд задумавшись. — Да, — произнес он с каменной гримасой. — Вы правы. Спасибо, у меня это даже вылетело из головы. Что ж… — он взял у Чонгука все книги и развернулся, двинувшись к двери в свою каюту. — Хосок, ты у штурвала. Чонгук со мной. Позовите мне Юнги. И Салли, — это имя он произнес с очередным вздохом. — А эта нам зачем? — Чонгук слегка сморщил нос. — Книги четыре, и мне, тебе и Юнги нужен четвертый человек, чтобы дело проходило быстрее, — стал объяснять Чимин. — А Салли — единственная из всех оставшихся здесь, кто нормально читает. Палубу драить ей уже надоело, я вижу. Да и заодно, если нужно будет думать, четвертый мозг нам не помешает. Хотя, сомневаюсь, что у нее его больше половины. Гук хихикнул, а Чимин тихо закрыл дверь в свою каюту. Через несколько минут к нему вошли Чонгук, Юнги и Салли, окружая стол, за которым с другой стороны стоял капитан. — Женщина, руками ничего лишний раз не трогай, не хочу оттирать все после них, — сказал Чимин, раздавая каждому по книге. Ему не нравилось то, что в свою обитель ему пришлось вызвать ее. — Да я чище всех вас вместе взятых! — Салли с недовольством плеснула руками, но увидев раздраженный взгляд капитана, замолчала. Он не в духе. Пак, с самой большой книгой из всех четырех, пересел на свою кровать, скрестив ноги. Салли с Чонгуком расселись на стулья, а Юнги устроился на столе, с самой тонкой книжкой из всех. В каюте наступила тишина, и слышался лишь шорох перелистываемых страниц. Вскоре Пак в своей книге о камнях нашел ответ на один из поставленных вопросов — вопрос о созвездиях. Сугилит — камень, помогающий водолеям, девам и стрельцам. Это и есть созвездия, которые были нужны, но теперь появилась задача выбрать одно из всех трех. Юнги со своей книжкой о русалках рассказал, что созвездие то же, какой знак зодиака у русалки, что является хозяином камня. Тогда Чимин встал и пошел к Джину. Как только дверь открылась, из-за бортиков бочки на капитана выглянули грустные глаза. — Дата твоего дня рождения? — спросил Пак, остановившись у порога. — Четвертое декабря, — ответила русалка. Пак, не поблагодарив, хотел выйти, но его остановил вопрос: — Его арестовали? — Чимин стоял, смотря в пол, ожидая продолжения. — Вы оставили его там, верно? Потому что не было выхода? — уголок губ Джина слегка подскочил в ухмылке. — Разве тебя не предупреждали, что пленить русалок на своем корабле вредно? — О чем ты? — ровно спросил Пак, посмотрев на него через правое плечо. — Ты совсем недооценил способности магии нашего существования, не так ли? — Сокджин облокотился на бортики бочки. — Звезды сами накажут тебя, если ты русалке насолишь. Вы взяли меня в плен, капитан Пак Седовласый, так теперь довольствуйтесь пленом самого дорогого вам. Ты ведь хочешь вернуться за ним через некоторое время, как только стража перестанет ждать вашего возвращения на место преступления, верно? Ты ни за что не оставишь его одного, Чимин. А его поймали на проникновении и ограблении имения губернатора. И вы все вместе поднимали руки на стражу. А Адамсан, на территорию которого вы проникли, человек негуманный и злопамятный. Он вполне может обвинить Тэхена в покушении на жизнь правителя и его семьи, а если он еще и узнает, что Тэхен был с пиратами… Неужели ты думаешь, что действительно успеешь? — У него пошел снег несколько минут назад, — вдруг произнес Чимин. — Он смял небольшой снежок из снежинок, которые упали на окно. Его окно — это дырка с решеткой, и весь холодный воздух попадает к нему, заставляя коченеть до дрожи. Он не ел сегодня ни разу, потому что эта еда даже пахнет хуже дерьма, и мне страшно представлять, как она выглядит и какова на вкус. Он сидит на твердом полу, а в груди у него что-то очень сильно болит. Болит так, что даже я ощущаю. Ему там сейчас хуже, чем в первые дни на «Пурпурном фенхеле». И я вытащу его из этого. Я обязан сделать это как его капитан, так и влюбленный в него человек – до мурашек и поехавшей крыши. И сколько бы мне на его спасение времени не оставалось, клянусь своим званием капитана, что я это сделаю. Отставь свои сомнения, рыба, и захлопни рот, пока нос не оторвал, — он захлопнул дверь. Глубоко вдохнул и грубыми, уверенными шагами пошел по коридору вперед. Ему было тяжело, но он знал, что выдавать этого нельзя. Ведь если больно Чимину, то Тэхену больнее втрое. Вернувшись, он открыл стеклянную дверцу масляной лампы и поднес к ней раскрытую ладонь, чтобы согреть Тэ. Он рассказал всем в каюте про дату рождения Сокджина, и Гук определил, что русалка — стрелец. Из всех составляющих это созвездие небесных светил, самой яркой была Каус Аустралис, кою с координат, на которых сейчас находится корабль, увидеть можно. Плыть нужно было прямо на юг от нынешнего положения корабля к этой звезде. И на этом все. У Пака больше не было вопросов, как и у остальных, и пока что ясно все: куда и сколько плыть, — а остальные неясности появятся потом. Салли и Юнги покинули каюту, и сразу после вошел Хосок, чтобы спросить об успехах. — Отдать мне приказ команде плыть на юг, капитан? — спросил Хосок, положив все книги в стопку на край стола. — Сейчас? — переспросил Пак, подняв брови. — Куда ты собрался прямо сейчас? Мы хотя бы две недели должны оставаться тут, а потом вернуться и вызволить Тэхена. — Так вы с самого начала хотели вернуться за ним? — Гук привстал со стула. — Конечно! — Пак нахмурился, услышав такой глупый вопрос. — Разве я бы ушел оттуда, зная, что он останется там навсегда? — Вам было так грустно, что были мысли, будто он там помрет, — сказал Хосок. — Рот свой закрой! — приподнял подбородок Чимин. — Глупости какие! Я не был грустным. Я был зол, а это разное. Да и если он умрет, то я пойду вслед за ним. Не забывай, а то накаркаешь как! Хосок покинул помещение, оставив капитана наедине с лоцманом. — Капитан Пак? — обратился Чонгук, поставил стул перед кроватью и сел на него. — Каждому нашедшему сокровище русалки исполняет одно желание. Могу ли я спросить, что загадаете вы? Что вы больше всего хотите? — Золото, конечно же, — пожал плечами Пак. — Ты же меня знаешь. Несмотря на то, что сейчас больше всего я хочу вовсе не этого, — он поймал ожидающий продолжения взгляд Гука. — Я бы загадал освобождения Тэхена. Но мы все равно сами его заберем, поэтому нет смысла зря тратить желание. Чонгук вышел. Чимин вздохнул и посмотрел на свои руки, чувствуя, как они слегка царапаются об холодные стены камеры Тэхена. Капитан встал с кровати и двинулся в сторону выхода, но случайно прошелся рукой об спинку кровати. Содралась кожа. Тэхен аккуратно провел пальцем по ранке, сразу отдернув руку. И у Пака появилась идея. Он поспешно придвинул стул к столу, сел, выдвинул ящик и достал оттуда карандаш. Снял фрак, задрал рукав рубашки и приложил нос карандаша к коже предплечья. Медленно и максимально четко постарался написать на руке имя Тэхена.***
Тэхен, сидя на лавочке, как обычно сжимал колени, но теперь немного подрагивал, ибо некоторое время назад действительно пошел маленький снег. Он выдохнул от небольшого мороза в камере и почувствовал, что что-то царапает руку. По ощущениям было ясно, что это делает Чимин, но зачем, ясно не было. Поэтому Тэхен попытался понять, что именно он выводит на своей руке. Прояснилось имя юноши. А после «Ты можешь ответить?». Тэхен подскочил и стал искать какой-нибудь камень с острым углом. Благо, темница не новая, и на полу в углах было достаточно отколовшихся от стен камней. Ким подобрал один из них и, вернувшись на лавку, стал вырисовывать на коже кончиком острого уголка камня «Да». Пак выдохнул, как только почувствовал первое прикосновение камня к коже. Тэхен здесь, с ним, и теперь у них есть новое средство общения. Чимин стал писать на руке новое слово. Буква «п», «р», «о», «с», и Тэ уже предполагает, что там будет. «Прости», — вышло в итоге кратко и ясно. Тэхен улыбнулся, ведь знал, что у капитана нелегко выходит извиняться перед другими. «Ничего», — аккуратно прописал он и заправил прядь волос за ухо. Чимин от этого жеста улыбнулся, представляя юношу рядом. «Помоги», — вывел буквы на руке Тэхен. И на этот раз ответ запоздал. Чимин, закусив губу, вспомнил разговор с Сокджином. «Обязательно», — написал он на руке, поставив в конце точку. На этом диалог их окончился, ведь никто из них не знал, что говорить дальше. Чимин продолжил сидеть на стуле, держа в руке карандаш на случай, если Тэ еще что-то напишет. А Тэхен выдохнул с утешением, как только узнал, что его заберут. Тревога никак не оставляла, но теперь он точно знал, что ему помогут. Ведь Пак не бросает слова на ветер. Время текло, а Тэхен все смотрел на море через окно, не выпуская из руки камень. По ту сторону решетки послышались звуки. Это стража спустилась. Проходя вдоль коридора темницы, они раздавали еду каждому заключенному из единиц, что там сидели. Вскоре очередь дошла и до Тэхена. Стража потребовала вернуть тарелку от завтрака, в которую сейчас наложили бы ужин. Тэ протянул им пустую металлическую миску, еду из которой он утром выкинул в окно. — Ну что, готов к завтрашнему дню? — спросили у него, накладывая новую порцию. — А что завтра будет? — спросил Тэхен настороженно и боязливо. Стражники рассмеялись и хотели ответить, но на лестнице послышались шаги. Судя по реакции стражи, человек этот внушителен, потому что они перестали смеяться и встали смирно у решетки Тэхена. — Выйти отсюда, — дал команду только что явившийся, и у Тэхена пронеслись по спине мурашки, ведь это был тот же голос, что сказал в ту ночь «Под арест». Стража мигом послушалась и быстро вынеслась из темницы. Тэхен напрягся, сразу сказав себе на пришедшего человека даже не смотреть, если с ним не будут говорить. — Посмотри на меня, — громко произнес губернатор, встав перед камерой Тэхена. Юноша медленно поднял голову на Адамсана. — Знаешь, на самом деле мне было интересно увидеть тебя при нормальном свете, парень. У нас весь город знает, что лезть ко мне чревато последствиями, а ты со своими дружками решил вот так взять и вломиться. Неместный? И ведь даже не украли ничего стоящего, и кто бы мог подумать, что забрать вы захотите только какие-то книги. — Книги тоже стоят, — сказал Тэхен, смотря на губернатора исподлобья. — Как скажешь. Но стоило ли ради них рисковать? Да и книги все не такие интересные были. А из города мне позже уже доложили, что какой-то подозрительный тип спрашивал у всех про русалок и звезды. Занятная история, и мне действительно интересно, для чего вы это делали. Возможно, если ты мне расскажешь, то я смягчу немного твое наказание за кражу. — Наказывать надо, когда что-то плохое совершил, а для вас пропажа книг — не такая уж и утрата. Я не буду ничего говорить, — голос Тэхена дрожал, и это, увы, он спрятать не мог. — Хорошо. Покажи-ка мне свою правую руку, — попросил губернатор, явно что-то замышляя. Тэхен расстегнул четыре пуговицы на манжетах до локтя и протянул губернатору, показывая руку со всех сторон. А губернатор искал там клеймо пирата. — И кто же ты тогда, если не пират? Пленник? Или клеймо тебе еще не поставили? Говори. — С детства мечтал стать пиратом, — ответил Тэхен. — Но потом «Падшая Эвелин» убила моего отца. Как думаете, могу я быть среди морских разбойников? — прямо Тэхен не ответил, ведь если узнают, что он пират, будет хуже, чем должно быть. Но отрицать своего положения юноша не собирался. — Значит, все-таки пленник? А книги вам зачем нужны были? — продолжал спрашивать мужчина. — Вы бы не полезли в мое имение, не будь у вас на то очень веской причины, которая больше, чем просто почитать про русалочек. — Не скажу, — ответил Тэхен, сглотнув. — Извините, но я не могу этого сказать. Не знаю, можно ли. Делайте, что хотите, но не скажу. — Как скажешь, — сказали Тэхену. — Удачи завтра, — и губернатор развернулся, двинувшись к выходу. Тэхен, подойдя к решетке, крикнул ему вслед вопрос о том, что же будет завтра, ведь ему так никто об этом и не сказал. Уже издалека юноша услышал прилетевшее в ответ слово «казнь», и сердце замерло. Тревога была ненапрасная. В груди все застучало, голова заболела, а от паники и незнания, куда деться, зачесались плечи. Тэхен рухнул на лавочку, облокотившись на коленки и накрыв затылок руками. Он знал, что пурпур обязательно явится за ним, но никто не думал, что времени на это так мало. Успеют ли? На его левой руке снова стали выводиться буквы, и Тэ переключился на них. «Что случилось?» — получилось у него в итоге. Пак не слышал разговора, но чувствовал, что что-то произошло, ведь в такой позе Тэхен сидит только в печали. «Когда вы вернетесь?» — написал Тэхен камнем на своей правой руке. «Нужно подождать», — последовало ответом. «Сколько?». «Недели две». Больше Тэ не написал ничего. Он тихо отложил камень и, опершись спиной на стену, задрал голову, смотря в потолок. Грудь поднялась с дрожью в тяжелом вздохе. Плакать было нельзя, но хотелось. Нельзя было писать про завтрашний день, ведь, зная Чимина, он обязательно совершит глупость и явится завтра же, если успеет, а приведет это к ужасным последствиям. Тэхен не знал, куда деться и что делать. Не хотелось умирать сейчас, когда все более-менее улеглось, сравнивая со временем, что было два месяца назад. Тогда Тэхен потерял родителей, дом больше не был домом, у него не было целей, и все, что имело хоть какой-то смысл — это круглыми сутками работать на британском судне, не покидая его. И с того времени изменилось все. Появились Юнги, Чонгук, Хосок, обе Додлен, «Пурпурный фенхель», что как раз и стал новым домом. Чимин. Не хотелось прощаться с жизнью, которая только наладилась. Прокручивая все это в голове, Тэхен не заметил, что по щеке пошла горькая слеза. Он шмыгнул носом и закрыл глаза. Подумал о том, что является для него самым важным сейчас. Перед глазами предстала улыбка капитана, и Тэ невольно улыбнулся, прикусив от боли в груди губу. Очень незаметно произошло сближение с ним, и всего за два месяца из врага Пак превратился для юноши в самое дорогое, что есть. Жаль, что понял он это слишком поздно.***
Капитан не мог уснуть всю ночь, и Тэхен тоже. Чимин хотел быть рядом, пока Тэ чувствует себя настолько плохо, и сидел, обняв себя за плечи, чтобы юноша знал, что он не один. Снова текст, что писал Пак. «Я люблю тебя» — было написано на левой руке. Он почувствовал, как Тэхен сжался сильнее, гладя себя по плечам от холода. Чимин сделал то же самое, чтобы согреть его лучше, а потом снова поднес руки к огню открытой масляной лампы. Пак еще не получал от Тэхена взаимности, но сейчас она его не волнует. Ему нужно только подать знак, что он обязательно поможет. На ногах Чимин был с самого раннего утра, когда даже чаек не было слышно. Вновь у штурвала, снова сосредоточен, опять не хочет думать ни о чем, кроме ареста и дел юноши. Атмосфера рядом с капитаном оставляет желать лучшего, и пока что от нее только мурашки по телу пробегаются. Сегодня все старались не приближаться к нему.***
Тэхена не оставляло чувство страха и разочарования. Он всю ночь сидел в одном и том же положении, не желая встречать новый день. Но это неминуемо, и через пару часов после того, как встало солнце, на лестнице послышался топот толстой подошвы гвардейских сапог. Два стражника прошли по коридору прямиком к камере Тэхена, открыли ее решетку ключом, и прозвучало суровое «На выход». Юноша, смотря вниз, встал со скамейки и подошел к страже. Завязав Тэхену руки за спиной, они потащили его на улицу. Идти было тяжело, и путь до площади в сопровождении стражи казался самым долгим и мучительным из всех дорог, пройденных Тэхеном за всю семнадцатилетнюю жизнь. А на улице холодно. Каждый выдох виднелся белым паром изо рта, а каждая стекающая по щекам слеза от угасающей надежды на спасение чуть леденела, разбиваясь о холодный камень дороги. Толпа на улице начала сгущаться, и это значило, что площадь близко. Перед глазами появилась деревянная лестница. Тэхен взошел по ней на такую же деревянную платформу и поднял голову. Он стоял на виселице.***
Чимин напрягся, как только почувствовал, что Тэхену завязали руки. Он хмурился все долгое время, пока юноша шел по прохладной улице. Но он остановился. Тут Чимин расслабился. На правой руке, что крепко держала спицу штурвала, стали выводиться невидимые буквы пальцем Тэхена. «Прости», — прочитал Пак и поднял бровь, не сумев понять, что юноша на суше имел в виду. Но шею что-то обвило, и Чимину это что-то было очень знакомо. Узнав на шее веревку, он схватился руками за горло и посмотрел широко раскрытыми от неожиданного страха глазами на Хосока, что стоял за спиной. «Тэхен!» — успел он выпалить перед тем, как юноша провалился под пол. Ему не сломало шею, и оба стали задыхаться в крепкой петле. Тэхен начал хвататься руками за веревку и дрыгать ногами, пытаясь освободиться от мучений со слезами, бьющимися ручьем от страха перед смертью, но не выходило. Пак, упав на пол, начал хватать воздух у горла, надеясь найти веревку. Он стал топать по полу ногой в конвульсиях, чувствуя, что умирает вместе с Тэхеном, но за несколько морских миль от него. Они не хотели умирать, но утешало то, что умрут они вместе. Боль становилась все невыносимее, и Тэхен уже не понимал, что происходит. У него начало темнеть в глазах, а после отнялись руки и ноги. Мучения закончились. Обездвиженное юношеское тело повисло в петле над землей, уронив с ноги капитанскую туфлю с бантиком.***
— Капитан? — услышал он сквозь тьму и свист в голове. — Капитан? Просыпаться не хотелось. Первая попытка открыть глаза отозвалась головной болью. На третий раз у Пака получилось. Он увидел деревянный потолок и свет трескучей свечи. Повернул голову вправо, где на стуле перед кроватью сидел Чонгук. — Это был сон? — спросил у подростка капитан, лежа, опершись на локти. — Что именно? — не понял Гук. — Если вам вдруг что-то снилось, то может и да. Ужастик? — Где Тэхен? — спросил Чимин, игнорируя лишнюю болтовню. — Так как же? — Гук привстал и потрогал лоб капитана, думая, что что-то с его головой не так. — Он, как и прежде, там, где его оставили, и куда мы вернемся за ним позже, — после вопроса о том, что произошло, Гук вздохнул. — Пока вы стояли за штурвалом, вас что-то хватило. Вы упали и начали задыхаться, даже лицо покраснело, а потом сознание потеряли. Хосок сказал, что перед этим вы сказали имя Тэхена. С ним что-то случилось? Чимин посмотрел на свои руки и несколько раз их сжал. Он понял, что не чувствует Тэхена, и в груди защемило. — Его казнили, Чонгук, — не смотря на парня, ответил Пак на вопрос. — Иди. Скажи об этом команде, — и Чонгук тихо вышел с поникшей от услышанной вести головой. Чимин приложил руку к горлу и нащупал на нем линией потертость от веревки. Он встал с кровати и подошел к полке у стола, взяв оттуда бутылку алкоголя. Отпил два глотка, вытерев горячие капли с губ рукавом рубашки, и заметил в углу скрипку, на которой играл Тэхен. «Чимин?» — вдруг услышал он голос Тэхена. Пак медленным и тяжелым шагом подошел к скрипке, взяв в руки. Он поднял ее над головой и с треском и криком разбил об пол. Он ударил ее еще раз, второй, третий, пока она не превратилась в кучку бесполезных щепок и проволок. «Чимин, не надо, хватит», — он снова отчетливо услышал голос Тэхена и повернулся назад, но не нашел его там. «Прекрати», — раздалось снова, но Пак не успокоился. Лицо от эмоций перекосило, и впервые за долгое время капитан не сдержал слез. Он с дрожью вдохнул, стараясь не обращать внимания на голоса в голове, и выпил еще три глотка алкоголя. «Чимин, это я», — услышал он снова и выпил еще немного. «Чимин, пожалуйста, хватит». — Заткнись! — протянул он громко в слезах в пустоту, скинув одним махом все книги со стола. «Чимин, услышь меня, пожалуйста!» — Тэхен в голове Пака никак не мог успокоиться. — Я сказал тебе заткнуться! — снова прокричал Чимин, швырнув стул, на котором висел его фрак. Но голос все еще пытался достучаться до капитана. — Нет! Замолчи-замолчи-замолчи! — он попятился, прикрывая уши руками и сжимая седые волосы, а потом, споткнувшись, упал на пол. — Закрой рот! — продолжал он кричать, не желая слышать голоса возлюбленного более. Такого с ним не происходило с тех пор, как был жив его отец. После его смерти все немного улеглось, но психика Чимина так и осталась пошатанной. — Я должен был умереть с ним! Почему нет?! Почему я здесь, Лилит, почему?! — он встал на ноги и, сорвав медальон со своей шеи, швырнул его на пол. Тот упал камнем вверх, который совсем недавно стал оранжево-зеленым. И прямо перед зеркалом. Пак посмотрел в него, увидев вместо себя Тэхена. Тут же он это зеркало опрокинул, разбив об пол так же, как скрипку. И упал на колени, успокоив крики. Из кармана фрака, что теперь лежал на полу, выпала бумажка. Чимин подполз к ней на коленях, подобрал и лег на спину. Это было стихотворение, что когда-то он украл из книжки Тэхена. Слезы продолжали течь по вискам, но теперь Чимин затих, раз за разом повторяя прочтение стихов и запивая их ромом в уже начатой бутылке. — Чимин? — снова голос Тэ в голове, которому капитан не имел желания уделять внимание. На этот раз голос дрожал с волнением за Пака. — Пожалуйста, послушай меня. — Слушать галлюцинации? Это мне возвращаться в то время, когда я отходил от убийства своего папаши? Какой ты смешной, — проговорил Пак, снова запив слова алкоголем. — Белка пришла, видимо. Но не думаешь же ты, что я завяжу? — Нет, конечно же я знаю, что ты не завяжешь, но это и не белка вовсе, с тобой пока все нормально, — сказал Тэ. — Помнишь, я говорил, что влияние медальонов зависит от восприимчивости к боли? Ты, видимо, способен не дышать дольше, и поэтому выжил. Пожалуйста, не говори себе, что я — всего лишь голос в твоей голове. Вернее, сейчас это так и есть, но это настоящий я, Чимин. Ты только поверь. Возможно, задачей заклятья Лилит было вовсе не заставить нас чувствовать одно и то же, а сделать нас одним целым. И поэтому, как только я умер, я переместился к тебе в голову. Вернее, в тело. Чимин сел и отложил бутылку. Он подполз к лежащему на полу зеркалу и поставил его на место, заглянув. В отражении был Тэ, смотрящий в глаза Пака с надеждой на то, что капитан поверит новой душе в его теле. Чимин нахмурился и ущипнул себя за щеку, чтобы проверить действительно ли это, и Тэ сморщил нос. — У меня теперь внешность Тэхена? — спросил он, смотря в зеркало с поднятой бровью. — Ты видишь в зеркале меня? — отражение заговорило. — Нет, что за бред. Ты это ты, таким и остался. Просто видишь отражение второго обитателя твоего тела. Понимаешь? Посмотри даже на свой медальон. Он стал двухцветным, потому что у тела, которому он принадлежит, теперь два хозяина, души которых разные. Не знаю точно, конечно, но я понимаю это все именно так. Пак подобрал в руки медальон и надел его на шею. Положил в карман осколок, через который сможет видеть Тэхена там, где не будет зеркала. Поднял книги с пола и сложил на стол. Поставил стул на место, надел свой фрак и капитанскую треуголку поверх банданы. Поправив все, он встал перед зеркалом в трещинах и посмотрел в глаза Тэхену. — Я так успел соскучиться по тебе, — произнес он, и Тэхен широко улыбнулся. Все это время, пока капитан наводил порядок, он пытался понять ситуацию и поверить в нее. — Но ты не предупредил меня о такой важной вещи! У меня, по-твоему, нервы железные? — Тэ перестал улыбаться. — Тебе грустно. — Нет, что ты, — ответил Тэ, неловко прыснув. — Просто не каждый день умираешь и больше не можешь даже увидеть своего тела… — А я вот могу. Стою тут, любуюсь. — Иди к морскому дьяволу, Пак, — нахмурился Тэхен, и капитан рассмеялся. — Где моя поддержка? Это ты, между прочим, обещание не сдержал! Говорил ведь, что поможешь. — А я и помогу, — сказал Чимин. Он достал из кармана фрака кристалл, протянув на раскрытой ладони Тэхену. — Я верну тебе твое тело, Тэхен. Мы доберемся до звезды, и тогда я помогу тебе обязательно. А пока пойдем, выпустим русалку. «Пурпурный фенхель» двинулся на юг, прямо к Каус Аустралис, уже без Сокджина. Этой ночью Чимин в первый раз нашел нужную звезду на небе вместе с Чонгуком. А оказалась это Ева, вечно наблюдающая с неба за жизнью Тэ, как он рассказывал Паку. Дух от этого поднялся у обоих. А дорога была длинная, и нетерпение перед находкой сокровищ становилось все ярче. Неделя, две прошли медленно, но корабль еще не пришел ни к чему. Вдруг на пятнадцатый день человек из смотрового гнезда прокричал: «Прямо по курсу земля!». Пак тут же посмотрел туда в подзорную трубу и увидел остров. Гук стал искать его на карте, чтобы узнать, что это за земли, но на картах их не было нигде. И пираты поняли — они нашли, что искали. — Держать курс к острову! — прокричал Чимин, стоя у штурвала. — Мы близки к цели, команда! Но медленно корабль окутал густой туман — такой, что не было видно ничего дальше носа. Пак тут же повернулся назад, чтобы найти Гука, но видно не было даже его. И слышно тоже. — Не нравится мне это, Тэхен, — обратился капитан к юноше, уже потянув руку к ножнам с саблей. — Не стоило думать, что сокровища русалок будет так просто достать, — сказал Тэхен с серьезным настроем настороженно. — Скоро вы выберитесь из этого тумана, но я не знаю, что он приготовил. Будь наготове, здесь что-то нечисто. На кону слишком большой куш.