Странный я.

"С ним сегодня нужно быть повнимательнее. Каждый шаг и движение и без того вызывает тревогу и внутренний крик, при его странных действиях. Нужно не просто смотреть…. Внимательно смотреть. За тем, что, и когда, он делает. Я даже не знаю куда бежать в случае чего. В школе было проще с этим. Длинные коридоры давали ложное чувство надежды и спасёности. Здесь такой привилегии нет. В Случае чего всегда можно предпринять попытку, хотя и безуспешную, но всё же отдаляющую на несколько минут нестерпимый ужас и боль. Что делать здесь я не знаю. Что сделать что бы лишний раз не попасть в проблемы, вызванные необдуманной неаккуратной неосторожностью?.. Я не знаю… Не знаю. Я готов пойти на что угодно лишь бы не чувствовать испепеляющий шок от в очередной раз увиденных страшных картин. Которые рисует этот бестактный художник. Этот процесс до ужаса изводит, от чего хочется трястись в углу. Скомкаться там в самый мелкий клубок и не выходить…… " Разувшись, я опасливо пошёл туда куда зашел учитель. Яркий теплый свет комнаты изжигал глаза. Оглядывая впервые увиденное место, я предсказуемо осторожно остановился в проёме. Это был зал. Довольно большое и просторное помещение, скудное на захламленность привычными атрибутами комнат, но впечатляющее своим старинным уютным декором. По нему видно, что оно предназначено для гостей. И ничего личного здесь быть не может и никогда не будет. Словно хозяин не доверяет чужакам. От чего это место кажется неприветливым и осторожным. Как не странно, сам дом пытается выглядеть приветливо. Это странное впечатление веет отовсюду. Здесь нет привычных вещей, все выглядит причудливо, и по-старинному гнетуще. Бежевые однотонные обои без картин, полок или хоть чего-то, что сделало бы из них нечто похожее на комнату. Преобразует зал в красивые и ухоженные катакомбы. Впереди с входа, два больших окна. Которые прикрыты темно синими, что блестят от своего деликатного великолепия, занавесками. Они наверняка очень мягкие, и на удивления плотные. Слева у стены плоский телевизор прикрученный к стене. Над ним картина что я не могу разглядеть из-за стоящего ракурса. Под ними стоит тумбочка из тёмного дерева с элегантными вырезами по всему борту, и имитированными колонами по передним внешним двум сторонам. Черное дерево блестело и сияло на свету. Поверх стоит деревянная подставка с серой палочкой благовоний, что была потушена на половине использования. А также пустой одинокий белый листок бумаги и лежащий рядом карандаш, для сверх срочных и важных записей в резко нужный момент. Гнетущая печальная пачка сигарет дополняет эту картину, говоря что с хозяином дома все не в порядке, и он тщетно пытается справиться со стрессом. А может и успешно. Кто знает. Напротив телевизора поставлен бархатный синевато серый диван с деревянными ровными черными подлокотниками. Довольно большой хочу отметить. На нём было бы довольно комфортно спать ночами на пролет, не чувствуя дискомфорт или отличие от обычной кровати. Хотя он для этого не предназначен. Я замечаю потолки что намного выше привычного стандарта в домах. Теперь я понял. Самое примечательное, что вся мебель в доме немного выше и больше обычной. Это прямо говорит о её персональности именно для Балдимора. В конце комнаты стоит высокий стеллаж с книгами, до самого потолка, растянутый практически на всю стену. Его полки прям таки устало забиты книгами под завязку, кажется что между ними листок не протиснется. Выглядит это очень странно. Кому вообще нужно столько макулатуры дома? Я еще понимаю пару книг или шкаф для чего-то любимого. Но этот царственный наглый огромный стеллаж прям в упор говорит о том насколько он велик и крут, по сравнению с другими жалкими стеллажами. Эта библиотека не на шутку впечатляет, хотя и раздражает своим хвастовством. С лева от него в метре, наискось стояло кресло, практически в углу комнаты. Там наверняка уютно сидеть и читать, хотя я предпочту там лежать и возможно спать. Хотя мне это уж точно не в коем случае не разрешат. Скорее ударят одной из этих книг рядом, по голове, любезно выбрав самую толстую и тяжелую. Я перекидываю взгляд на Балди. Что упорно ищет нужную книгу, у этого самого стеллажа. Она все никак не хочет проявлять свое присутствие. Словно прячась между своих собратьев, лишь бы не попасть под руку ее свирепому владельцу. Через пару секунд мне все больше кажется, что он вовсе не потерян в этом количестве книг. И никак не ищет, а скорее выбирает. Бегая с полки на полку, внимательно тщательно прочитывая оглавления. Оценивая, подбирая их для нашего занятия... Кажется он весь в предвкушении, раз так внимателен к этому действу. Он быстро находит нужную и начинает листать в ней страницы. Прочитывая их с неестественной скоростью. С права от стеллажа, в конце. В правом углу комнаты, теснилась деревянная старая бардовая поблекшая дверь, с пошарканной золотой круглой ручкой. Я выглядываю из-за угла, пытаясь не пересекать и не проникать в это и без того не дружелюбное место, но так что бы увидеть эту дверь. Я перебегаю глазами на удивляющую талантливую мелочь этой комнаты. На полу настелен голубоватый нежно сладкий ковёр. Он однозначно компенсирует пустующую недоверчивость комнаты, хотя сильно выбивается из атмосферы. Он выглядит по странному уютно. Ничего здесь не выглядит так уютно как этот ковер. Мне хочется коснуться его ногами. Он сладостно манит к себе своей неприкосновенностью и запретностью. Мягкими ворсинками что будут мягче шелка. Бросая напуганный осторожный взгляд на учителя. Я не отводя головы прохожу внутрь крадясь к заветно по глупо желанному ковру. Когда носки касаются ковра, то по телу проходят трепетные мурашки экстаза. Он настолько мягок, что ноги в нем утопают. Кране приятная вещь, что от своей милоты давит на грудь. Сжимая легкие, не меньше чем владелец. Я бросаю заинтересованный взгляд на картину над телевизором. Это вырезная в завитушках, напоминающих лозу или лепестки кустов, черная рамка. Покрытая лаком. На ней изображён высокий туманный лес, посреди которого стоит к зрителю спиной, маленькая чёрная фигура какой-то девушки. Она выглядит так одиноко на его фоне что кажется лес собрался её поглотить. Сожрав против воли, разорвав это спокойствие. Заменив серые краски, карим, пугающим окрасом крови. Это выглядит жутко. Особенно от этой интерпретации. Мужчина хлопнув, закрыл книгу. Я резко развернулся на звук. Он уже стоял передом. Пялясь на меня, крепко держа сложенный учебник перед собой. Его глаза были как всегда холодно темны, слегка печально осматривая презрительно укоряя. Кажется, это был учебник по алгебре. Старый и драный на корках и бортах. Он выглядит так словно им обучали не одно поколение непослушных глупых детей. Поблекшая из ткани обложка внушала сложность его содержания. Так как старые учебники всегда сложнее обычных. Когда нужная книга была представлена мне как знак моей жалкой беспомощности и безнадёжности, он направился к выходу сухо сопровождающе проговорив. - Пойдём. Этот голос не сулит ничего хорошего. Воздух наполнен твердым напряжением, что напоминает незастывший бетон, через который можно проползти, но нельзя дышать. Иногда мне кажется, что он может вот так просто избить меня до полу смерти за то, что я просто сделаю шаг в не ту сторону. Уж больно сильно он выглядит жестоко. Учитель Балди — это человек, что всегда всё держит в себе до определённого момента. Пока это лживое ощущение безопасности и тепла, не сменится бешеной ненавистью и яростью. Редкие всплески любви, когда он двойственно заботиться о ком-то, пугают больше всего из-за их сложности в понимании и прочтении. Непредсказуемое ощущение тревоги, создаёт самые страшные представления из всех возможных. Играя с разумом в жуткую игру фантазий. Чья хуже, мои представления, или его больной искалеченный дьявольский ум. Харизматичный доброжелательный двуличный педофил лжец, и непреклонный больной извращенный садист что помешан на строгости правил, которые сам и выдумывает. Кто знает с кем я имею дело на данный момент…. Сейчас он выглядит вроде спокойно. Хотя и грубо. Эта его уверенность давит на самооценку, сдавливая ее в тиски. Собираясь калечить и уродовать, словно пойманного зверька. Это странное ощущение, когда с тобой рядом уверенный жестокий твердохарактерный человек. Ты сразу же начинаешь его слушать, и проникаться невидимым уважением. Хотя оно вызвано собственной неуверенностью, и возможно даже ненавистью к себе. Это незримое напряжение и давление, отяготяет. Убивая уверенность и здравую оценку себя, превращая все твои успехи в грязь. Так что скорее я имею дело со вторым вариантом… Этот надзиратель всегда чётко проверяет каждую деталь, и держит все в узде собственных правил, которые созданы для всех. Особенно для учеников. Для них особенно трепетно их соблюдение. Из-за этого такое чувство что даже стены смотрят на меня. Осуждающе пиля и ненавидя за лишь мое существование. Легкая темнота коридора давит пугающей тяжестью, пока я подхожу к выходу из более-менее дружелюбного зала, в царящий мрак коридора. Все тело напряженно и сдавленно, в печальном порыве предвкушения ошибок и стыда. Я дергаюсь от малейшего шороха. Кажется, со стороны окна что-то скрипнуло. От чего я резко развернулся в ту сторону виновато испуганно сутулясь. Этот псих слишком внимателен, готов даже следить за тобой если потребуется тебя качественно контролировать. Это создаёт проблемы... На меня косо смотрят, обернувшись в пол оборота. Я слишком надолго застыл, думая о окне. Совсем позабыв что не собирался злить или провоцировать Балди. Мое долгое оцепенение раздражает его еще сильнее, от чего, когда я развернулся я словил весьма зловещий осуждающий взгляд. Переполненный сдержанной снисходительной ненависти и призрения ко мне за мою глупую пугливость и тупость. Он долго смотрел на меня. Что бы окончательно точно убить уверенность в своих безрассудных действиях, и упрекнуть так что бы я почувствовал стыд и вину за то что такой как есть. Я тут же испуганно дёрнулся, от чего у меня сократились мышцы рук вверх перед собой, я поспешно быстро зашагал за ним. Виновато подняв взгляд, когда подошёл ближе. Он недовольно рычаще выдохнул, развернувшись. Осуждающе сдержанно, помахав головой пару раз по сторонам, надменно закрыв глаза. Он медленно двигался к лестнице. Я осторожно шёл за ним, держа дистанцию в паре метров от пугающе деспотичного тирана. Лестница скрипуче стучала от его шагов, мельком я из интереса заглянул в кухню. Впереди был кухонный стеллаж, что доходил до другого конца кухни, закручиваясь в поворот. Посередине стоял прямоугольный стол с красной скатертью. Сам стол был деревянный, из темного дерева. Обои были окрашены в нежно персиковый цвет. Думаю это самая приветливая из всех комнат, не считая агрессивно красной скатерти. Над раковиной ближе к углу, было окно. За которым шёл снег в черной магической манящей пугающей мгле. Справа от входа стояло мусорное ведро и высокое маленькое окно над этой пустой стенкой. Слева стразу прямоугольный ярко белый холодильник. Когда я замечаю, что на лестнице никого нет, то тут же отрываюсь и поспешно иду по лестнице. Ступени скрипят, хоть и не громко. Это напрягает. Каждый шаг контролируется этим звуком, словно стражем что защищает дом от самодовольных чужаков. Так что бы Балди наверняка услышал, что кто-то скрытно крадется по лестнице. Я неприятно вздохнул, выбив скомканный затвердевший воздух из легких. В промежутке между обеими этажами, был небольшой участок. На втором этаже было большое длинное пространство представляющим из себя коридор, что протягивался на весь дом. Справа от которого была пустая стена, а с другой стороны две белые двери. Последняя от меня имеющая замочную скважину, с типом замков которые открывать я пока не научился. Проклятые сувальдные замки… В конце коридора было маленькое окошко без занавесок и подоконника. Оно напоминало о бренности и печальном заточении здесь, его маленький объём и такое же мелкое пространство что можно увидеть с улицы, напрочь убивают его смысл здесь. Словно оно нужно лишь что бы показать, что за стенами есть просторная улица, на которой ты никогда не будешь. Довольно садистично. Красновато-розовые стены встречали меня сомнительной атмосферой этого дома. Такого дома явно не где больше не встретишь. Эксцентричный нрав Балдимора сказался на ощущении этого сооружения в мрачном и недоверчивом ощущении, что сплетается с навязчивым чувством не безопасности и неконтроля происходящего. Этот вид однозначно разнится с увиденной несколько секунд назад кухней. Еще более яркий красный ковер, прикрывающий доски, шел до самого конца коридора. Тут было темно. Темная фигура ненавистно стояла боком у первой двери держа её за ручку. Меня ждут. Дверь открывается, создавая в тихом могильном коридоре короткий единственный скрип. Внутри загорается жёлтый свет от лампы, я следую за своим придирчивым провожающим. Внутри всё напоминало что-то типа кабинета в школе, только в более мрачных тонах, как и по всему дому. Серые стены с узорами напоминающие цветы или их завитые лепестки. Плохо освещающая комнату лампа палила мне в глаза своим мощным светом. Её яркости мало было, чтобы полностью осветить комнату. Из-за чего только стол ярко сиял, все остальное слегка в темноте, хотя и различимом. Все равно работая кажется на свой максимум, так и норовя сделать меня из калеченым слепым. Старые лампы — это просто загадка физики. Сколько электричества жрет эта адская машина, и как она еще не лопнула от этой дьявольской мощности. Было прекрасно. Потому что у меня уже глаза болят. Тут уже гораздо больше вещей. В какой степени даже хлама, что аккуратно уложен по комнате. Впереди стоит стол у самой стены, рядом хороший компьютер. На стене висит стенд с большим количеством прикрепленных бумажек. Справа шкаф закрывающий правую стену, забитый книгами и какими-то вещами. Слева комнаты стоит кожаный чёрный диван. Рядом с которым красуется тумбочка в углу комнаты, на которой лежат большие железные ножницы, платок и кружка. Она расположена с лева от входа. На письменном столе же лежит стопка каких-то тетрадей вперемешку с бумагой, канцелярский стакан с ручками да карандашами, и староватая лампа с цепочкой. Преподаватель проходит к столу и отодвигает стул на колёсах для меня. Невидимо приказывая сесть. Я прохожу, и быстро закидываю сумку под стол, садясь на своё обновившееся пыточное место. Из дальнего угла комнаты он приносит деревянный стул и садится рядом. Большая рука открывает учебник, жестоко позволяя разглядеть первые страницы. Наводя издевающийся высмеивающий ужас. - Чтож. Начнём! Веселый теплый голос, пугает в своем неестественном показушном проявлении. Зачем он это делает? Хочет внушить ложное чувство спокойности, чтобы потом это разрушить?.. Загадка. Или он просто смеется надомной. Прекрасно зная результат. Пытаясь дать мне малость дурашливую надежду на шанс справиться. Это до глупости смешно. Как я вообще могу справиться с этим зловещим учебником, созданным для гениев, еще наверное пост военных времен. Даже они наверняка делали в нем ошибки. Не удивлюсь количеству учеником которых избивали за неправильное решения, из-за этой вычурной книги. Преподаватель кажется немного взволнован, или мне просто кажется, и это скрытая давящая на меня агрессия? Уж больно сильно его голос звучит по трепетному радостно. Хотя я уж не тот человек что сможет проанализировать его поведение. Надо быть просто еще более отбитым психом, чтобы разобраться в этих лживых, спрятанных, ложных, ироничных и жестоких отстранённых маргинальных повадках. Мне максимально сильно хочется оттянуть этот момент, с началом урока. Я тяжело вздыхаю, пока меня сопровождает все тот же добрый, бархатный, странный тон… - Доставай тетрадь, в которой ты выполняешь свои пропущенные занятия. Я проверю их на наличие ошибок. "Блеск. Кажется он ожидает увидеть уже все выполненные работы, и хочет просто проверить в них ошибки? Он ебнулся! Это просто невозможно за пару дней сделать столько. Не один человек Этого не сможет! Даже самый зацикленный задрот без нескольких бессонных суток это не закончит." Тут я засомневался. Может именно такой задрот и сможет. Но не я. Я тут же придумываю супералогичную махинацию. Я выполнил только несколько из заданных работ. Приблизительно шесть из 178, этот позор лучше не видеть. Если он узнает, что я делаю их так медленно, а на деле и вовсе не делаю, мне здорово прилетит. Нужно соврать, что у меня её нет. Но максимально вежливо... - Как бы вам, сказать... У меня её нет. - Почему? Кажется у меня сейчас сердце остановится, он говорит резко, и спокойно, но вот внутри я понимаю, что это сдерживаемое возмущение уже зажигает спичку для моего костра. Я буквально сейчас играю с дробовиком, что заряжен и направлен мне в голову. - Прошу прощения, но я решил завести для этих заданий отдельную тетрадь, чтобы их было проще выполнять, да и проверять в какой-то степени тоже. Эту тетрадь я не брал с собой. Она дома. Мне показалось это неплохой идеей, но, если это не так, то простите…. Естественно те задания, что я сделал были в моей обычной тетради по алгебре. Я просто врал. Я слишком ленивый и экономный, чтобы для такой фигни действительно заводить новую тетрадь. Эти задания делать как минимум тупо из-за их бесконечного состава, а как максимум они сложные до ужасающего пиздеца. Похоже из-за моей лжи мне придётся и вправду завести тетрадь в будущем, и переписать туда выполненные задания. У него слишком хорошая память, чтобы оставить мое вранье без внимания, он так просто что-то не забудет. Он потом доебётся до меня и поймёт, что я врал. - О, это действительно не плохая идея. Мне и вправду так будет проще проверять! Только вот... Я сжался.. Эта пауза… Он что-то заподозрил?..... Глаза цепко смотрят на учителя, не принимая попытку даже моргнуть. - Покажи-ка свою обычную тетрадь по алгебре… Мне просто проверить. Он дружески улыбается. Внутри начинает бить истерика перемешанная со страхом, руки самостоятельно начали зажимать край футболки, пока я тупо пялюсь на учителя в поиске прощения или малейшей надежды на снисхождение. От его равнодушного вида, мне становится еще страшнее. Я прямо говоря почувствовал как меня пронзает этот лед, его жестокости и равнодушия на любою просьбу которая поступит с моей стороны. Он меня убьет. Он хочет именно тетрадь и никакие отговорки меня не спасут. " Как он понял? Нет он не мог… Похоже он просто.. Не поверил мне, вот так легко... Неудивительно, я ведь столько раз творил херню. Нельзя было быть настолько наивным, эта сука не простит мне это. " По спине проходят мурашки. Мне ничего нельзя сделать, кроме как покорно достать тетрадь. Мысленно я ищу другую ложь, лишь бы спастись. " Сказать, что я и её забыл? Нет... " - Я жду. Тон его голоса начинает становиться требовательнее и жестче. “Я попал. Мне пиздец!” Я уже начинаю чувствовать как сбивается дыхание, и как руки под столом начинают дёргано трястись в спазме ужаса перед наказанием. Нехотя и с опаской я опускаюсь к сумке ища нужную тетрадь. Я немного долго делаю вид что ищу её, затягивая время как могу, по несколько раз перелистывая тетради в сумке, игнорируя алгебру. Бешено прикидываю варианты что мне делать, от чего у меня нервно напряжённо дергаются пальцы в сумке. Это неприятное чувство отзывается мурашками до самых плеч, это перерастает в мелкую дрожь. “Он изобьет меня! Мне не где будет спрятаться, опять. Опять, опять, опять!!! Вырвать листы не выйдет. Сказать что и ее нет и меня сразу высекут. Дать другую, тупо. Соврать что потерял или перепутал сумки еще дома?! Начать молиться и просить прощения на коленях?!! Я практически готов на это! Боже он мне сейчас голову разобьет об стол!...” Я в серьёз перестаю здраво мыслить. Достав злосчастную тетрадь, я медленно сожалеюще ложу её перед собой. С досадой виновато корчусь смотря на неё. Это ужасно грустно и глупо. Тянущееся время печально ломит и надрывает меня как палку, которая все никак не треснет. Моя психика жестоко надрывается в попытках сохранить рассудок. Мне хочется кричать и вопить о прощении или хотя бы что-то говорить, о чем угодно лишь бы не было тишины, и ничего не случилось снова. Оно случится. Я ничего не могу сделать. Я истинный лох. Самый убогий в классе. Единственный имбецил, что попался преподу, и он утащил меня к себе домой. Зловещее чувство тревоги пред неминуемой отвратительной каторгой уже подходит к горлу комом, что заставит заткнуться меня на долгое время. Руки странно напряжены, готовые вцепиться оборонительном жесте если их кто-то коснется. Глаза болезненно нервирует яркий свет лампы, от чего я ещё больше нервничаю и накручиваю себе. Голова слегка болит, темнота комнаты пугает, этот мрак кажется разорвет тебя. В животе завязался узел, мышцы тверды, а органы стали легкими. Только сердце подает самый мощный признак жизни, я чувствую его давление на солнечное сплетение изнутри. Ребра кажутся слишком тесными для легких которым не хватает воздуха, возможно это из-за того что я практически не дышу. Периодами останавливая дыхание, боясь нарушить какое-то правило. Моя ложь не сработала и мне снова сейчас прилетит. Элегантные тонкие пальцы броском открывают край тетради, быстро неумолимо пролистывая страницы до конца записей. И вправду единственное, что есть на конце, это те задания, что я успел выполнить. Он пролистывает их, просматривая есть ли что-то еще дальше, тем самым проверяя количество выполненных работ. Мне хочется провалиться под землю от стыда за это и вины. Я нервно закусываю губу, понимая, что боль мне хоть как-то даст прийти в себя, и может включит голову. - Ты и в правду думала, что вот так легко обманешь меня… М? Легкие неприятно сжимаются от этого жуткого мелодичного голоса. Мозг растерянно ищет ответы, пока я не могу собрать себя во что-то внятное. - Я... Я не знаю. Снова эта злосчастная фраза, надеюсь за неё не прилетит как во время похода. Я оцепенело твёрдыми руками прикрываю рот, словно сказал что-то не то. Перед глазами вспыхнули вспышки страха и боли, что я ощутил тогда в том лесу. Мне очень не хочется их повторить. - Прошу прощения. Я... Я..я.. Я.. я.. Горло сдавил спазм. Я не могу нормально говорить или придумать хотя бы элементарный ответ. Меня обрывают. - Не утруждайся. Меня снисходительно прощают, оставляя в припадке биться от страха и сожаления за то насколько я плохой ученик, а значит автоматически, и человек. Похоже он снова дает мне великодушный шанс на исправление. Его доброта сегодня до предела заботливая, если можно так выразиться. Ну или ему просто нравится процесс доводить меня до слез, и (учить). Все его правила делают из человека безвольный односторонний овощ, что не может ничего кроме выполнения работы. В них ничего пошлого, хотя это извращенный подход коверкает характер так, что это пугает и ужасает. Это можно увидеть на послушных и прилежных детях в школе, что не имеют не хобби не увлечений. Те молчаливые дети, что всегда молчат и послушно делают что скажут. Шарахаются от громких звуков, и прячутся за руками если на них замахнуться. Те что не любят говорит о семье, ненавидят секреты, вопросы, взрослых и тайны. Боятся рисковать и по несколько раз думают над каждым шагом. Каждый раз они вызывают печаль, и легкое недоумение, а также море вопросов. Кажется я скоро стану таким же. Я не хочу….. Он пролистывает несколько страниц в книге, чётко зная какую именно мне нужно. Возможно задания он брал из этого учебника. Кто знает… Может я смогу его забрать или посмотреть ответы в конце. В таких старых книгах по алгебре всегда есть ответы в конце, хоть они и без решения. Я удивляюсь этой памяти. Неужели он этот учебник прочитал полностью, настолько хорошо, что знает параграфы страниц их содержание с машинной механической точностью. Удивительно пугающе. Страница - (192, " Тема: Дифференцирование функций".) " Началось... " Одно только название не о чем хорошем не говорит, скорее кричит, о том насколько большие у меня сейчас проблемы, что растут с резкой скоростью. Это если не упоминать тот факт, что в этой науке я инвалид без глаз, рук, страдающий Альцгеймером, младенец с заторможенным взрослением, дебил без дара речи и без малейшего наличия мозга. Это определение явно бы понравилось моему учителю. Только вот сейчас не ему, не мне, не до шуток. Хотя наверное он внутри смеётся над тем, какой мне пиздец сейчас сулит. - Хорошо не волнуйся. Я хаотично выберу тебе одно задание, с содержанием что проверит тебя. Если ты его выполнишь, это будет замечательный успех в твоем случае! Если же нет, мне придётся дополнительно его тебе объяснить. Начало это фразы было практически приободряющим, но вот последнее предложение вызывало дикий ужас от своей тяжести. Этот бархатный мрачный голос, что жутко трепещет надо мной. Меня охватил жар. Плечи дернулись, а я почувствовал дикий дискомфорт от того что кожа на руках начала чесаться. Я хотел разодрать ее в кровь что бы заменить бегающее чувство, болью которую проще стерпеть. Мои ноги сильно стиснуты под столом, носки озабоченно трутся о пол, пока мои собственные волосы раздражают меня вызывая щекотку, и раздражение. Мне хочется сбрить волосы и разодрать кожу на руках и ногах. Глаз нервно дергается, во рту мерзко пересохло. Под ребрами начинает ныть от сильно долбящего сердца и легких. Я почесал волосы. Это малость сняло все это напряжение, что накатом свалилось на меня, после его фразы. В какой-то момент мне даже хотелось выпрыгнуть в окно, только вот в этой комнате нет окон. Мрачная коробка с лампой, что светит мне практически на лицо, как подопытному. Моя персональная пыточная комната, где нет выхода, а стоит вскочить как меня схватят за шиворот, и тогда мне не спастись от перелома еще чего-нибудь. От очередной (лестницы). " Мне конец. " Постепенно все сильнее я осознаю ситуацию и её вытекающие, мы будем играть в игру где у меня изначально нет никаких шансов. В ней, мой проигрыш это как везде сущая навязчивая табличка, что своим вызывающим привлекающим видом пытается сообщить. Что меня очень скоро снова изобьют... Балди специально дал мне попытку, хотя знает, что это бесполезно и она не чем успешным не закончиться, и это только сильнее давит на меня. Он это прекрасно знает. Он знает, что я тупой. Он специально калечит, уродуя мои нервы, смеясь над моей беспомощностью и ничтожностью в этой ситуации. Да я готов поспорить. Что он только и ждёт моего громкого, не удивительного провала… В голове бьётся поток перемешанных чувств, что создают неразборчивую мерзостною жижу в моей голове. Безнадёжность. Беспомощность. Жалость. Как в заводной тарахтящей игрушке. Я выдавливаю своё добровольно постыдное опрометчивое соглашение на это. Где у меня нет выбора отказаться. - Хорошо. - Прекрасно. Низкий ехидный голос снова заставляет меня сжаться, в одичании. Я вот-вот выплюну свою артерию от частых затянувшихся задержек дыхания. Пальцем он рандомно указывает на одно из заданий. Самое длинное, что есть на страницах... " Ох, Ну конечно же. О каком снисхождение идёт речь? " Меня неумолимо не жалеют. " Ладно, длинные задания не всегда сложные, они просто более точно расписаны и всё. Нет повода для паники. " Повод был, и он осторожно сидел рядом. Внимательно наблюдая за мной, и моей глупостью, экстазно наслаждаясь этим пороком, за который его руки будут развязаны. Я пододвигаю к себе учебник, вчитываясь в грубо предоставленное задание. Передо мной раскидываются все широты эльфийского языка, что самое удивительное. В этом уравнение имеются фигуры. Нет я конечно понимаю, что так надо и, наверное, у этого есть смысл. Но вот блять, что значит этот маленький треугольник внизу цифр, я в душе не ебу. Нет никакого задания, это тупо пример. Злоебуче сложный и длинный пример без пояснения или хотя бы какого объяснения. Меня словно кинули с головой на глубину, сказав плыви. Это, никогда, не решить, уж точно не мне. Уж точно не сейчас… Странные символы плетут меж собой неразборчивую логическую паутину, выстраиваясь в длинное сложное уравнение. Единственное, что мне здесь понятно, это слово «Lim» в самом начале, и то его истинное потаенное значение, мне не известно. Легкий шок и растерянность убаюкивает, затормаживая меня еще сильнее в выполнении. Создавая лёгкую уверенность, я беру ручку из чёрного стакана и начинаю мучительно долго записывать уравнение функции в тетрадь. Безусловно, я тяну время, а что мне ещё остаётся? Я старался выводить буквы более похожими как в учебнике. Наверное, это довольно комично или даже смешно, но вот для меня это единственный выход из ситуации. Я просто не знаю, как еще мне спастись. Рано или поздно это должно было закончиться. Уравнение записано. Нервное чувство снова укрыло одеялом поспешно нагоняющей тревожности, пред этим жалким листком бумаги. Таким ничтожным и таким судьбоносно роковым. Мне кажется он смекнул, что я тяну время. Так как когда я на него мельком посмотрел, он пялился пристально чётко на тетрадь. Он это терпит. Я постукиваю ручкой по краю тетради, оставляя маленькие точки в ожидании чуда и какой-то идеи. Ничего в ум не приходит. За это время ожидания, я уже успокоился и начал думать более мене здрава. Хотя ноги под столом все ещё дергались в судорогах от пережитых эмоций. Проходит минута. Я тяжело вздыхаю и делая вид что упорно думаю. Даже пытаюсь что-то черкать на полях, хотя это просто значения из уравнения, что бешено перебиты меж собой. Когда проходит ещё пять минут, я театрально отодвигаюсь, спокойно говоря. - Так. Ну тут мне точно нужен черновик. Стоило мне потянуть руку в сторону сумки как по столу ударила ладонь. Я тут же перевёл взгляд на неё. Остановившись в своем и без того смешном жалком клоунском концерте. - Так всё с меня хватит! Ты можешь это решить или нет?! Грозный голос отзывается у меня в голове. " Что ответить?... Да? Нет? Я не знаю... Если да, то от меня будет требоваться выполнение задания, а если я его не решу, то получу за вранье. Если скажу нет, то может всё пройдёт более гладко, чем если я снова буду ждать чуда, и трепать это все. " - Нет. С досадой я откидываюсь назад, предоставляя тетрадь как свой промах вперед. Это позор, я проиграл. Мне немного стыдно перед всеми своими одноклассниками, каждый из них наверняка решил бы это. С трудом, но решил. Но я не смог. И кажется никогда не смогу. Это нечто недосягаемое за гранью достижимого и прикосновенного. Учитель тяжело вздыхает, делая небольшую паузу для оценки и осуждения, он поднимается и уходит мне за спину. Я немного удивлён этому. "Куда он пошёл? " Сзади слышались размеренные шаги, что медленно отдалялись, а потом остановились... Он не ушёл, просто отошёл куда-то. Мне уже хочется повернутся и посмотреть, но я слышу звук клацания ножниц. Кровь закоченела превратившись в лед, тело моментально сковало. Я смотрел четко пред собой на стену, не моргая. Испуганно переваривая услышанный предвещающий звук. Пустота вокруг ломала, я не понимал где он из-за того, что больше не вижу его. Там сзади кажется вообще никого нет, я ничего больше не слышу после этого звука. Обволакивающая тишина заполонила комнату, сдавливая внутренности как пружинистый мячик. Я плотно прижал руки к телу, как будто прячась от невидимой нависающей зловещей угрозы. "Он взял те ножницы с тумбочки! " Я испуганно смотрел на стол. Обречённо сожалея, что я такой бездарный дебил. " Если бы я нормально учился, то мог бы этого избежать, я мог бы этого не чувствовать. Это все я виноват. Я не должен был. Я... Почему я просто не могу как все нормально учиться?! Просто работать и быть нормальным, я не хочу, не хочу этого! Теперь мне снова придётся терпеть это!" Я жалобно кричал у себя в голове, тело ослабло. Руки стали вялыми и свинцовыми, их невозможно оторвать от ног. Я всё так же сидел откинувшись назад, тяжёлые шаги отзывались по комнате. Деревянный пол только усугублял этот звук, делая его громче. Я не могу полностью вздохнуть, я дышу короткими выдохами. Тихое, но напряжённое дыхание меня и самого пугает. Так наверное дышат животные, что прячутся в норе, когда рядом ходят люди, что отлавливают их для личного удовольствия. Я нервно взглатываю. Человек с ножницами стоит сзади стула, чётко за мной. Этот факт пугает до дрожи. Я чувствую как руки начинают трястись, а за ними и ноги. Это практически незаметно для моего внешнего вида, но вот я... Я это чувствую, в полной мере. Холодный голос прозвучал откуда-то сверху. - Не дергайся и не вопи. Тонкие руки стали оплетать меня, одна зловеще щелкнула ножницами перед шеей. Приказывая приподнять голову остриём. Другая держала кресло сзади, что бы оно не крутилось. Ножницы широко звонко открылись, оголяя один из острых блестящих краёв, он аккуратно двинулся к коже, надавливая на неё. Я рассчитываю, на то что мне оставят шрам, но нет. Они просто застывают у горла на какое-то время. Предвкушающее грозя перерезать мне горло, от такого оружия я навряд ли умру, лезвие слишком тупое для глубокого проникновения, но вот кровь брызнет однозначно. Гипнотически медленно мужчина ждет, кажется задумавшись о том стоит ли это совершать. Его завлекающая манящая натура, снова зациклилась на каких-то внутренних размышлениях. Потерявшись где-то в потоке жестоких мыслей и фантазий, что он не может совершить по причине что его быстро поймают. Мою пропажу и причастность к этому учителя, не сложно раскрыть. И дело тут даже не во мне, любой пропавший ученик, и подозрения сразу кидаются на его сомнительную психованную персону. Мне становится мерзко страшно от мыслей, что у него в голове. Наверняка там сейчас творится чудовищный кошмар и изврат. Секунды размышлений превращаются в грозящий яростный ад, кажется, что время решило прекратить существовать в этой комнате. И стоит мне дернуться как оно продолжит свой ход. Край лезвия отодвигается, угрожающе щелкая перед носом. Я с лёгкой радостью расслабляюсь, становясь крайне благодарным и опустошённым, но ненадолго. Похоже он наклонился сзади, или пригнулся ближе. Его левая рука скользнула под мою руку под низ, вторая так же была с верху. Я отодвинул гипс в сторону, внимательно наблюдая за происходящим хаосом. " Что он делает? " Ножницы так же направлены сложенным остриём ко мне. Другая рука стала медленно задирать кофту. Тут же сработал инстинкт, я дёрнулся, уклоняясь телом от его руки в сторону. Вцепившись в его запястье сломанной рукой, чья хватка была до удивления жалкой. Настолько слабой что это едва напоминало легкое касание. Уже желая потянуться другой рукой, чтобы нормально схватить твердое запястье преподавателя, как ножницы врезались в горло острым концом. Я панически замер. - Что я тебе сказал сделать? Грубый баритон неприятно резал слух. Преисполняясь в грамотно поставленной угрозе. От этого меня тошнит, это все настолько мерзко и пугающе. " Я не могу вот так слушать его, и позволять такое! " - Я, не хочу... Я звучу жалко. Это унизительно. До ужаса унизительно, мне не хочется верить, что до меня домогаются. Это отвратительно. Разум погружается в отчаяние и панически травмирующий ужас. Мне хочется звать на помощь, звонить родителям или еще кому. Этот момент будет настолько травмирующим, что мой мозг однозначно не будет помнить и половины происходящего, через час. Я бы мог с лёгкостью отодвинуть ножницы рукой, но мне чертовски страшно это делать. В случае чего они могут жёстко глубоко вонзиться мне в горло. Я начинаю бояться, что этими ножницами таки можно искалечить горло таким образом, если достаточно надавить. Я боюсь его остроумных претензионных идей, и того что он может достаточно глубоко вонзить их в горло. - Ещё раз дёрнешься. И на твоей милой шее, появится не особо изящное отверстие. Вероятно даже глубже, чем ты можешь себе представить. Поверь, я могу это устроить… Ты же этого не хочешь. Это было бы так печально, если бы все закончилось именно так. Я молчу. - Замечательно. Просто сиди, и всё пройдёт гладко. Возможно ты сможешь даже насладиться этим. Мне до отвращение тошно от этого. " Я не хочу вот так становится терпилой! Мне страшно. Я не могу. Я не хочу, не хочу это терпеть! " Рука снова начинает своё движение, я сжимаю зубы и закрываю глаза. Я чувствую как они слезятся. Капельки слез подступают к переносице. Спина сильно напрягается в страхе перед тем что происходит. Ладонь поднимет кофту, оголяя живот, я чувствую легкий холод, выше она не двигается. Это смущает, я не очень-то люблю своё тело. Мне в целом на него плевать, оно норм, но вот что бы кто-то посторонний его трогал или смотрел, это вызывает страх, отвращение и стыд. Мне не нравится этот набор чувств, он травмирует. Я сам по себе совсем малость пухлый, поэтому от того неровного положения, в котором я сижу, образуются небольшие складки спереди и по бокам. Поверх кожи виднеются еле заметные порезы, оставленные мной ранее. Обычно, я режу именно живот, так как это самое безопасное и надежное место. Холодные пальцы проводят линию по замеченным шрамам. Я снова дергаюсь, зажимая глаза, опасливо косясь вниз. - Что это?.. Это шрамы? У меня дрожат губы, я стучу громко зубами, словно на морозе. - д..д.. д..д.....Да! Я не могу нормально собраться, поэтому отвечаю в конце немного громче обычного. Он удивлённо слегка довольно хмыкает. - Ты сама их сделала? И зачем же? Я растерянно бегаю слезившимися глазами по столу. Сдерживаясь того что бы не оторвать его руку от совей футболки. Меня периодически параноидально озабоченно дергает в судорогах, которые я пытаюсь максимально сдержать. Отвечать мне не совершенно не хочется, мне вообще говорить с ним страшно. - Вы знаете, когда мне плохо. Я режусь. Сквозь зубы, немного дерзко резко ответил я не думая. Я не могу справиться с собой. Это напрягло, может стоило и все-таки промолчать. Я чувствую себя умственно отсталым инвалидным посмешищем. Холодное лезвие отпрянуло. Горлу больше ничего не угрожает. Железная не пробиваемая тишина, до ужаса пугает. Мое дрожащее тело это единственная вещь, что двигается в этой темной комнате. В голове я мысленно снова стараюсь понять, что сказал не так... Или так?.. Это действительно сложно держать себя в руках и не выкрикнуть что-то этому ублюдку. То насколько мерзкие его действия сложно рассказать тому, кто их не чувствовал. Единственное чувство, что не на миг меня не покидает это желание дать достойный отпор. Это невозможно во всех смыслах, я слабее, медленнее, глупее, меньше и не имею хотя бы какой-то репутации. Хотя она меня мало спасет, если я сегодня выживу. Меня никто не может спасти, надежды на других нет. У меня нет. Я её всю проебал, своими собственными руками. Это безнадёжно глупо дебильно. Проходит какое-то время, пока я не перестал слишком сильно трястись. Ласковая заботливая ладонь касается живота пальцами и не двигается. Ножницы опускаются чуть ниже. Один из краев лезвия опускается вниз и загибается под пальцы, чтобы не мешать. Другой начинает резать кожу. Лезвие само по себе тупое, это не нож или тонкий скальпель. Заступленное лезвие с трудом больно рвёт кожу. Именно рвёт, а не режет. Оставляя красные полосы за собой. Сильное нажатие делает свое дело, и давление ножниц освобождает первую кровь на свет. В некоторых местах это получается совершенно плохо и остаются только пунктирные порезы из мелких точек как от ссадины. Это не отменяет того факта насколько это больно. От каждого такого действия я сжимаюсь, прижимаясь к стулу спиной, мне хочется дёрнуться, но нельзя. От чего я только дергаю грудной клеткой. Стараясь двигаться не сильно, чтобы не нарушить его право обучить меня. Иногда я не выдерживаю и издаю звуки. Обычно это тихое шипение или короткое мычание, сопровождающееся резким дёрганным поворотом головы в сторону или вниз. Неумолимо на коже не останется свободного места, всё царапины не глубокие и широкие. Кровь совсем немного выступает наружу. Они быстро заживут, если это имеет значение. Боль за них все равно была сильнее чем любой нанесенный ножом порез. Мысленно я стараюсь успокоить себя. Тяжело дыша, на коже выступил пот, смешавшийся с жаром. Лезвие исчезает, как и рука, что придерживала меня. Я тут же смущенно напугано опускаю край футболки, выпрямляясь как солдатик на стуле. По телу тут же начинает бить сильная до этого сдержанная дрожь. Меня трясёт. Я держусь руками за футболку, оттягивая её вниз, не отпуская. Эта пытка длилась слишком долго, минут двадцать. Мне страшно и мерзко снова. Мне хочется позвонить родителям и рассказать о том что произошло. Снова... Это не хуже, чем момент с поцелуем, и все же не менее мерзко. Эта комната кажется слишком маленькой, мне тяжело тут находиться. Стены давят, оскорбляя меня в том что это только моя вина и что я мерзкий человек, не достойный ничего нормального. - Что-ж. Думаю тебе стоит отдохнуть. У тебя короткий перерыв. После мы продолжим. Он положил ножницы на стол, рядом с тетрадью. Меня трясло и корёжило изнутри. Я дёрнулся, когда его рука прошла мимо меня к столу. Человек сзади спокойно покинул комнату, нежно заботливо опекающе закрыв за собой дверь.