Дорога Потерянных

      Пламя зажигалки нежно коснулось фитилька масляной лампы. Фитиль, который не беспокоили, как видно, годами, будто откашливаясь, изверг несколько тучек дыма, но в итоге успешно разгорелся. Я поставил лампу на сиденье слева от себя. Огонёк лампы отразился в зрачках Мари, которая сидела напротив и устало почёсывала натруженные плечи, освободившиеся от ремней.       — Вагон метро — не худшее место для привала, правда? — сказал я, оглядывая салон, во всю длину которого растянулись два иконостаса довоенной рекламы.       Девочка не отвечала, только повертев головкой в те стороны, куда прежде посмотрел я. После взгляд её, осоловелый и безучастный вернулся к огоньку лампады.       — Ну а что, сидушки тут мягкие, — продолжил я, расчехляя рюкзак, — можно и покушать как культурные люди.       В алюминиевом ланчбоксе притаились кусочки вяленого мяса и булка сытного хлеба, в тесто которого добавлены дроблёные тушки деликатесных жуков. Я разделил колобок надвое и присовокупив к нему кусок солонины протянул импровизированный бутерброд Мари. Девочка отодвинула мою руку, воротя нос от такого богатого белком сэндвича. — Тоже мне, ваше величество, — вздохнул я, — Ну, поглядим что у нас ещё есть.       В ещё одном ланчбоксе из моего носимого запаса нашлись сушёные ягоды и орешки неизвестных мне сортов, а также слайсы засахаренных мутафруктов. Я поставил второй сундучок на сидение рядом с Мари и он заинтересовал её куда сильнее, чем первое предложенное угощение.       — Аа, быстрые углеводы — вот путь к сердцу принцессы, да? — сказал я, но Мари не обращала на меня внимание, уплетая сухофрукты из коробочки.       Я же быстро подкрепился своим бутербродом и стал задирать свою левую штанину и стягивать ботинок, чтобы проверить состояние покусанной трогом ноги. Раны не оказалось, хорошая новость. Но старая инфекция всё ещё не прошла.       — И почему они кусают всегда за левую ногу? — ругнулся я в воздух.       Я нащупал в рюкзаке ампулы и шприц. Вынул на свет стекляшку с тёмно-красной жидкостью и стал втягивать её иголкой внутрь шприца. Мари заметила мою возню с неприятными предметами и испуганно вздрогнула.       — Не переживай, малыш, — успокоил я дитя, — сегодня тебя никто не будет колоть. Иголки только для меня.       Я аккуратно прислонил иглу возле лодыжки и сделал инъекцию. Микстура, основной компонент которой — кровь с антителами, взятая у девочки, оказалась под моей кожей. Теперь будет легче.       Я начал приберать всё лишнее обратно в рюкзак и застегнул его. Подождав, когда Мари доест ягоды, фрукты и орешки, я отодвинул пустой ланчбокс в сторону, присел рядом с ней на корточки и посмотрел ей в глаза.       — Послушай, Мари. То, что я скажу очень важно. Мамы и папы больше нет. Они хотели для тебя лучшего будущего в этом городе, но плохие и жадные люди решили забрать себе всё что построил твой отец. И кроме прочего, они хотят забрать тебя. Ты очень ценна для них, потому что им нужна твоя кровь. Но я им не позволю этого. — Я взял её за плечи и сделал глубокий вдох.       — Знаю, твоя мама могла говорить про меня нехорошие вещи. Но твой отец доверял мне. Я хочу, чтобы и ты доверилась. Мы с тобой убежим из Питта. В какое-нибудь лучшее место. Только нужно вести себя осторожно и тихо, чтобы нас не поймали. Не кричать и даже не плакать. Прежде ты хорошо справлялась, но нужно постараться и впредь. Понимаешь?       Девочка кивнула.       — Очень хорошо. Значит, больше нет нужды тебя пристёгивать и завязывать, правда?       Взгляд Мари был очень уставшим и осоловелым. Она сделала потягушки маленькими ручками. Я понял, что дальше ребёнка придётся нести на руках.