Глава 2. Попутчик
9 декабря 2021 г. в 16:57
Я перестал считать пролёты где-то на двадцать втором, а пожарная лестница и не думала кончаться. Я методично переставлял слегка согнутые ноги, время от времени меняя положение рук, которыми бережно, но крепко держал четырёхлетнюю девочку. Подсознание моё уже было решило, что пространство вокруг зациклилось, подобно заевшей в проигрывателе голокассете и что я прохожу по одним и тем же ступеням раз за разом, но я старался верить, что цикличность при всей её очевидности — обман и что движусь я в конкретное место, а не по кругу. Моя вера оправдалась: боковое зрение выявило небольшие перемены в тёмном окружении. А именно — грубо сваренную решётку, которой были армированы несколько нижних этажей лестницы. Завершением такой скромной защиты от трогов оказалась обитая листовой сталью дверь с замком, повешенным с внешней стороны. Вскрыть его аккуратно мешали прутья решётки, отсюда было никак не дотянуться. Видно, ашуровы зодчие, работавшие над укреплением башни, и не предполагали, что кто-то будет спускаться сюда сверху.
Я аккуратно поставил Мари на землю слева от лестницы. Убедившись, что девочка стоит спокойно, я присел на предпоследнюю ступень, сунул руки между спиной и лестницей, крепко вцепившись пальцами в её холодный металл, а ногами упёрся в дверь. Разгибая колени я давил на конструкцию, постепенно увеличивая силу, пока наконец приваренные петли не оторвались, полетев вместе с замком во мрак, высекая искры из каменных стен и плитки тротуара, о которые ударялись. Положение рук на ступенях и цепкий хват уберегли меня от падения в сторону распахнувшейся настежь калитки. Путь наружу открыт.
Я взял за руку свою маленькую подопечную, мы вышли в переулок и я огляделся. Это одна из «мёртвых зон» Питта, необитаемый район, отрезанный от верхнего города высоким валом из бетонных обломков и металлоконструкций. В таких местах не работает уличное освещение, а значит следует опасаться трогов. В прочем, пока здесь было на удивление тихо. Скорее всего, поисковые отряды давно выпотрошили этот квартал и мутанты-троглодиты успели коллективно понять, что здесь не на кого охотиться.
Лаз в коллектор, который я планировал как один из возможных путей отхода, изучая планировку довоенных коммуникаций города, должен быть неподалёку. Я заприметил кусок арматуры, отвалившийся, по видимому, от сварной конструкции клетки, из которой мы только что выбрались. Это поможет. Подобно слепцу с белой тростью, я в полной темноте ощупывал арматуриной вековую грязь этих улиц, пока не звякнул ею о искомый колодезный люк. Арматура сгодилась и для прочистки щели около чугунной крышки люка и в качестве рычага для её открытия. Повезло: внутри оказался именно спуск в коллектор, а не колодец или геодезический маячок. Ноздри потянули затхлый запах подземелий. Постучав по лестничным скобам я сбросил вниз так хорошо послуживший мне кусок низколегированной стали, чтобы по звуку его падения оценить глубину спуска.
Я оглянулся. Башня Ашура была метрах в трёхстах от нас. Пробежавшись взглядом по зданию снизу вверх, я не заметил никакого движения, только неяркие огни подсветки, выделявшие на верхних этажах поржавевшие фасадные скульптуры, характерные стилю дарк-деко.
— Оторвались, — сорвалось с моих сухих губ, — пока что.
К путешествию по тоннелям с маленьким ребёнком нужно хоть как-то подготовиться. Я снял с плечей походный рюкзак, поставил его на землю. Развязал стяжку, вынул из глубины пакет с брезентовыми ремешками и карабинами. Я сымпровизировал из ремней своеобразную разгрузку, которая должна надёжно, но бережно зафиксировать ребёнка у меня на груди. Также я достал фонарь и пистолет и переложил их в боковые карманы рюкзака, для быстрого и удобного доступа. Привязав безмолвную Мари лицом к себе и надев рюкзак, я посвободнее отрегулировал грудной ремень, фиксирующий плечевые лямки и застегнул его за спиной девочки.
Пора убираться. Я сел на край дороги, погрузив ноги в дыру, упёрся двумя руками в асфальт и немного приопустился, чтобы закрепиться ногами на скобах. Сделав несколько шагов вниз по лестнице, я подтащил рукой крышку люка так, чтобы её можно было зацепить снизу, нырнул глубже и закрыл за нами проход. Теперь можно будет использовать фонарь без риска засветить своё местоположение, осталось лишь до конца преодолеть спуск по скобам.
Тоннели под Питтсбургом казались адским разветвлённый лабиринтом. Лихорадочно заученная намедни карта подземных коммуникаций, которую я нашёл на заводе, не сильно помогла: некоторые проходы оказались отрезанными разрушениями двух столетий или целенаправленно замурованными. Но упираясь в каждый тупик я возвращался и искал другой путь, стараясь всё время двигаться в южном направлении. Находя то дверь в подсобку, то достаточно просторную вентиляционную шахту, то лаз чёрт знает куда. Моя маленькая спутница тем временем мирно посапывала, наклонив голову. Импровизированная переноска из лямок оказалась достаточно удобным транспортом чтобы благополучно свесить из него все конечности, недовольно урча лишь в моменты моих вынужденных пригибаний и приседаний. И вот, когда мой внутренний диалог вновь от кажущегося хождения кругами поднял дискуссию о цикличности всего: от пространства вокруг до человеческой истории, раскурочивая очередную дверь я понял, что мы находимся уже не в канализации. Обоняние подсказало, что это тоннель метро, а затем и вид колеи, стал убийственным аргументом в пользу линейности.
Перрон оказался близко и я доковылял до стенда с картой чтобы понять где мы находимся. Стил-Плаза. Отсюда можно пройти до Стейшн Сквер за рекой, минуя Первую Авеню. Ребёнок всё ещё пребывал в неге, а вот я прислушивался к эху собственных шагов и сердцебиений, опасаясь нарваться во мраке этих подземелий на трогов, гулей, или, что было бы хуже всего, людей.
Тоннель то тянулся прямо, то делал плавный поворот. Я шёл по служебной дорожке вдоль колеи и гадал, прохожу ли сейчас прямо под рекой или же притоки лучистой Огайо уже остались за спиной. Усталый организм посылал сигналы с настырными просьбами устроить привал, но мысль об узурпировавших город головорезах, которые уже могли выслать поисковые группы по душу Мари, ускоряла мои шаги. Изо рта вырвалось полушёпотом:
— Нет уж, твари, этот козырь вы не получите. Не сегодня.
Я не сразу заметил, но ручной фонарик, который я всё ещё сжимал в запотевшей левой руке, мало-по-малу садился и светил всё хуже. Паскудно. Сейчас мы шли вдоль навеки остановившегося подвижным состава метро. Я светил в окошки, проходя мимо, высматривал салоны вагонов из праздного интереса, но убеждая себя, что делаю это для предупреждения опасностей. Переведя полу-дохлый пучок света снова вглубь тоннеля я увидел ту беду, которую так долго выкликал.
Абсолютно гротескное богомерзкое существо: жилистое тело некогда человека, скорёженное в неестественной позе, напоминающей лягушку, изготовившуюся к прыжку. Моё сердце больно ёкнуло. Бледный лысый уродец чуть попятился, привыкая к свету, направленному в его физиономию.
— Вкусняшка! — троглодит стал на четвереньках двигаться в мою сторону, — Дай, даай!
— Разговорчивый, да? — я машинально выхватил пистолет и встал боком, чтобы заслонить Мари. Сделал выстрел. Мимо.
— Дайй! — верещал заражённый.
Боль обожгла мне голень. Трог вцепился в мою левую ногу, ззажевав ахиллово сухожилие. Я уронил фонарь, кажется, в щель между вагоном и бетонной плитой, на которой стоял и мы оказались полной темноте. Пространства для манёвра не было, я рухнул навзничь, рюкзак самортизировал падение и я стал изо всех сил отбиваться от непрошенного попутчика свободной правой ногой, пока он жевал левую. Получив полдюжины ударов ботинком в лицо, склизкая пародия на человеческое существо разжала челюсть и была отброшена, а я перехватил кольт двумя руками выпустил в сторону мутанта остаток обоймы, стараясь при этом не придушить случайно локтями ёрзавшую Мари. Из всех звуков в затхлом воздухе тоннеля остался только моё тяжёлое дыхание и тихие всхлипы ребёнка.