Happiness in pocket

Учуяв сладкий запах так обожаемой шоколадной пасты, Чанбин спешно проходит в кухню, даже не удосужившись снять с себя верхнюю одежду. Вечер выдался вполне себе неплохим, за исключением того инцидента на ярмарке. И в самом деле, кому нужно было обворовывать Хëнджина? Со понятия не имеет, хоть всегда и знал, что его лучший друг просто-таки мастер по вляпыванию в неприятности. Причём с самого детства. Благо Чанбин всегда был рядом, словно персональный ангел-хранитель, приходя на помощь. И сегодня тоже не исключение – услышав обеспокоенный голос в трубке, тотчас же помчался к Хвану. – Как себя чувствует молодой господин? – из глубины кухни появляется пожилая женщина с проседью в висках и очень добрыми глазами, единственная экономка, работающая в доме Хван уже много лет. Ëнсун не ушла из особняка после смерти родителей Хëнджина, и заботилась о нём точно о родном сыне. Хван с самого детства видел в ней не только чистоплотную экономку, но и родного человека, с которым можно делиться о душевном. И касательно сегодняшнего случая, естественно, все в доме уже в курсе. – Он сейчас не в лучшем расположении духа. Сильно его расстроила эта кража. – взгляд Со цепляется за того самого, кто готовит сейчас шоколадную пасту, а в груди неторопливо расползается приятный трепет. До ломоты в теле хочется обнять его, настолько, что аж потеют ладони. – Бедный мой мальчик, – негодует женщина, суетливо носясь по простороному помещению. В итоге, набрав полный поднос свежих фруктов, спешит к выходу: – Пойду, посмотрю, как он там. Наверняка грустит. Хоть витаминов поест, в себя придёт. Как только Ëнсун скрывается из поля зрения, Чанбин мигом оказывается сзади встрепенувшегося от неожиданности повара. – Боже, как же я скучал... – тут же обнимает своего парня за талию, прижимаясь грудью к его спине. Блаженно прикрыв глаза, Чанбин шепчет сладкие речи на ухо любимого, пуская по молочной коже миллион тягучих мурашек. – Сладость моя. Просто не представляешь, как мне тебя не хватало. – Я тоже соскучился, Бини. – отзывается тот, с трудом сдерживаясь, чтобы не развернуться и не повиснуть на шее Со. Нельзя давать волю своим действиям, точно не сейчас. Наверное, второго такого ответственного и серьëзного повара, как Ли Минхо, в мире не найдётся – он никогда не позволяет себе лишнего в рабочее время, даже не смотря на то, что тоже дружит с Хëнджином – А доказать слабо? – разнеженный Чанбин лишь теснее жмëтся к парню, зарываясь носом в область шеи. – Докажу обязательно, но только когда поедем домой. – Минхо ëжится от щекотки, улыбаясь каким-то своим мыслям. – Бросай всё скорее и мы поедем... – Со, мысленно сходившему с ума весь день, не видя Ли, уже не терпится поехать домой и заняться с ним любовью. Целовать его сладкие губы и шептать в них самые нежные речи, на которые только способен. – Я на работе, забыл? – строго отрезает Минхо, не меняя позиции и тщательно помешивая содержимое кастрюли. – Лучше скажи, какие меры Хëнджин решил предпринять по поводу случившегося? Видя непоколебимость возлюбленного, Чанбин скисает, но старается не подавать виду, что выходит у него не совсем хорошо. Вот таков он, не умеющий прятать свои чувства и эмоции. – Заявлять в полицию он точно не намерен, хотя стоило бы. – задумчиво протягивает он, против воли расцепляя объятия и отходя на шаг, а от чуткого Ли не может скрыться тот факт, что он обиделся. – Мы ведь прекрасно знаем, какое доброе сердце у Джини, и что он никогда не причинит вреда другим. – Минхо уже заканчивает с готовкой пасты, и с Чанбином, который целый час уговаривал заявить в полицию, они лучше всех знают – Хван никогда так не поступит. – Но ведь дело даже не в самом бумажнике! – Со крайне обидно за лучшего друга, и если бы не наставления последнего о том, что не нужно ничего предпринимать, он бы любыми способами нашёл того воришку и хорошенько прописал бы первое число. И неважно, кем бы тот не оказался. Главное – заплатить по счетам. – В бумажнике находилось то, чем он так дорожил с самого детства! Та самая подвеска от мамы. Проходит целая минута молчания, прежде чем Ли разворачивается к нему с ложкой пасты в руке. – Ничто в этой жизни не происходит просто так, милый. Каждый момент имеет смысл. Я уверен, всё образуется. – ласково улыбнувшись, подносит вкуснятину ко рту любимого. Чанбин, повиновавшись, одними лишь губами цепляет пасту, не разрывая зрительного контакта с Ли, которому всё ещё сложно держать себя в руках. Особенно теперь, когда вид Со с перепачканным от шоколада ртом возбуждает, как никогда, порождая в голове шаловливые мысли, от которых кружит голову. Скорее бы домой! Терпеть становится невыносимо. Минхо машинально отбрасывает ложку в раковину и первый нарушает свои же правила – тянется к чанбиновым кукольным губам за сладким поцелуем, не в силах бороться с внутренним желанием. Слегка расстерявшись от такого напора, Со не сразу соображает перехватить инициативу в свои руки. Обычно Ли не позволяет себе подобного на работе, оставаясь серьёзным и сдержанным, поэтому ощущения немного странные, но чертовски приятные. Когда до Чанбина окончательно доходит суть происходящего, Минхо оказывается вжатым в столешницу, а его губы охвачены в страстный плен его собственных, со вкусом шоколада. – Сладкий мой. Красивый. Сексуальный. Люблю тебя до смерти... – Ли буквально проглатывает горячий шёпот Со, чьи руки возбуждающе сминают его упругие ягодицы. Тело прошибает сладостным ознобом, а внизу живота образовывается тягучий узел. От осознания того факта, что сейчас они сходят с ума друг от друга, утопая в моменте близости на кухне особняка семейства Хван, рискуя быть увиденными бедной Ëнсун-щи, разжигает пламя страсти с удвоенной силой, а в крови закипает адреналин. – Нет, так нельзя... – рвано проговаривает Минхо своими раскрасневшимися губами. – Поехали домой скорее. – Да... * * * Хëнджин не находит себе места после случившегося, аппетита нет совсем. Уже несколько часов подряд голова раскалывается от нескончаемых мыслей, где искать подвеску. А самое нелепое заключается в том, что снял он её с шеи во время работы. Было глупой ошибкой прятать её в бумажник. Семь лет назад, перед своей кончиной, мама подарила ему этот кулон с изображением ангела. Её слова о том, что он защищает от всех невзгод сейчас гулким эхом отдаются в висках, а от понимания того факта, что одно из самых ценных жизненных воспоминаний кто-то нагло и бестактно у него украл прямо перед Рождеством, Хвану хочется рвать на себе волосы. Заявлять в полицию бессмысленно, так как кража мелкая, да и найти воришку, скорее всего, невозможно. Остаётся только одно – винить самого себя. – Мама, прости. Я не смог уберечь то, что так дорого для меня. – шепчет Хëнджин со слезами на глазах, смотря на фотографию покойной матери. За окном всё ещё падает пушистый снежок, окутывая землю в своё неповторимое белоснежное покрывало, а на сердце Хвана ледяная глыба, причиняющая нескончаемую боль.