Happiness in pocket

Как хорошо, что существует такое понятие, как отпуск, ведь в противном случае люди точно бы увязли в монотонной рутине оживлённого города. Что касается нашего Хëнджина, он бесконечно благодарен за долгожданные праздничные выходные, которые выпадают у него отнюдь не каждый год. Бывало так, что приходилось проводить автограф-сессию или вести эфиры в самый сочельник, а порой и то и другое вместе в то время, когда люди собираются всей семьей за огромным праздничным столом и радостно отмечают Рождество. Счастье и тепло домашнего очага – это то, чего Хван больше никогда не почувствует в своей жизни. По крайней мере, сам он уверен в своём вечном одиночестве. Четыре дня с момента кражи на ярмарке длятся для Хëнджина слишком долго. Всё это время он работал в поте лица, стараясь не думать о случившемся, но тот случай никак не выходит из головы. Даже любимая работа не может отвлечь от бесконечных мыслей, которых стало слишком много, рождая внутри желание сбежать подальше отсюда. Туда, где всё незнакомо и чуждо для него. – Как думаешь, может мне уехать на этих выходных куда-нибудь? Немного отвлекусь и снова вернусь в Сеул. – кажется, хвановы слова вводят в ступор Чанбина, спокойно водящего автомобиль, но спустя минутную паузу, он спрашивает с привычной улыбкой на лице: – Ну и куда же ты намылился? На носу Рождество, нужно встретить его у себя дома. Да и мы с Минхо хотели провести его вместе с тобой. – Старина, я знаю, что на самом деле вам хочется уединиться в этот день. Годовщина, как ни крути. – Хван облизывает губы, окидывая друга коротким понимающим взглядом. Он давно знает, что его друзья встречаются, хоть те и пытались долго и тщательно скрывать этот факт. Но, согласно пословице, тайное становится явным – Чанбин и Минхо прокололись на самом элементарном. А случилось это два года назад, когда Хёнджин, вымотанный после праздничных эфиров, поехал к Со, выпить пива. Увиденное и услышанное на кухне застало его врасплох, после чего он приходил в себя целую неделю (не без помощи корвалола, разумеется). Минхо стоял на коленях перед Чанбином, доставляя последнему удовольствие, которое ясно отразилось на его красивом лице. Чанбиновы прикрытые глаза и сексуально закушенная губа вперемешку с пошлыми причмокиваниями Минхо порой проскальзывают в воспоминаниях Хвана, вызывая странные чувства в сердце и, собственно, в паху. Первое время ему было трудно свыкнуться с тем, что его лучшие друзья вступили в ряды гомосексуалистов, но теперь всё нормально. Ведь неважно, какой ориентации человек. Не так ли? Сейчас на душе Хёнджина пустота. Нет никакого желания ни на какие действия, а о предстоящем празднике, который испорчен заранее, и думать не хочется. – Не нужно никуда уезжать, не раскисай, ну. – Чанбин ободряюще улыбается, между делом коротко сжимая плечо друга. Их путь продолжается в абсолютном молчании, что на них совсем не похоже. У Хвана нет настроения, и Со понимающий это лучше всех, не стал докучать своими привычными дурацкими шуточками. Когда они оказываются рядом с красочной главной площадью, всё относительно спокойно, но Хёнджин неожиданно просит обеспокоенным тоном: – Притормози тут! Скорее! – Ну уж нет. Что задумал на этот раз? Опять в неприятности решил окунуть свою и без того страдальческую задницу? – Чанбин прикрикивает для большего эффекта. – Да нет же! Кажется, я видел того вора! – после своих же слов в тёмных хвановых омутах загораются огоньки, а в глазах Со, в свою очередь, чертята начинают отплясывать ламбаду – неужели воришка попался? – Если ты уверен, что это он, я иду с тобой. – Чанбин, уже успевший заглушить двигатель, хотел было выйти из машины, как Хёнджин снова просит: – Позволь мне пойти одному. В этот раз я не ошибусь. Если не смогу его достать сейчас, буду считать себя никчёмным. – он просто уверен, что поймает вора и, наконец, отберёт у него мамин подарок, поэтому, даже не дождавшись одобрительного жеста со стороны друга, на автомате выскакивает из автомобиля. Морозная свежесть вмиг обволакивает всё тело, нагло забираясь под пальто, словно хитрая любовница, но Хвана это не трогает совершенно. Он даже холода не чувствует от сумасшедшей идеи догнать воришку в дурацкой жёлтой шапке с тем самым бесячим помпоном. За то время, что он чуть ли не бегом несётся за карманником, внутри всё буквально горит от предвкушения и яркого представления того, как он поймает наглеца, хорошенько его отчитает при всех и отберёт подвеску. На самом деле Хёнджин никогда не поступал подобным образом, но ценность украденной вещи для него сейчас на первом месте, а от того и злость закипает в жилах сильнее. Протискиваясь через, как назло, многочисленную толпу, он стремительно следует за болтающимся помпоном, с которым их разделяет пару десятков метров. Судя по телосложению и стилю одежды Хвану почему-то думается, что это подросток, который сейчас, кстати, спешно заворачивает за ближайший угол с магазином DVD-дисков. – Вот паршивец! Стой! – непроизвольно вырывается из уст. "Ещё совсем немного, чуток осталось..." – подобная мысль на повторе крутится в хёнджиновых мыслях до тех пор, пока он не оказывается в тёплом помещении. Спешно пройдясь по стеллажам с кучей разнообразных дисков, Хёнджин нервно выдыхает и вновь проходится по второму кругу. Мозг отказывается признавать тот факт, что воришки здесь нет, но это так. Потихоньку нарастает немая паника, а он уже по третьему кругу обходит весь магазин. Хван настолько увлекается поиском, заглядывая буквально в каждую щёлочку, наивно полагая, что, возможно, воришка где-то спрятался, что вовсе не замечает человеческую фигуру перед собой. И лишь спустя минуту переглядываний, приходит понимание – это молодой парнишка с круглыми глазами и пухлыми, точно как у белки, щеками. – Простите, Вы что-то ищите? – вежливо интересуется незнакомец. На нагрудном кармане его синей рубашки надпись из серебристой нити "DVD world" – он работает здесь. – Вернее кого-то. Вы случайно не заметили у себя в магазине подростка в жёлтой шапочке? – Хёнджин наконец собирается с мыслями. – На шапке у него такой забавный помпон болтается. Не видели? – Сюда ходит столько людей, что всех и не запомнишь. А подростка, скорее всего, не видел. Нет, точно не видел. – убедительно проговоривает продавец, но Хвана такой ответ не устраивает, ибо он отчётливо видел, как вор забежал именно сюда. Хотя, вполне возможно, что вышла какая-то ошибка, и всё же... – Но я видел, как он заскочил сюда! – сейчас трудно сдерживать эмоции глубоко внутри, и эти слова Хёнджин почти кричит, обращая на себя внимание нескольких покупателей и самого продавца. – Наверное, я схожу с ума. Извините. – безнадёжно качает головой, прикрыв глаза. И снова он ошибся. – А что, собственно, сделал вам тот подросток? – голос продавца звучит совсем рядышком, действуя как бальзам на душу. Хван смотрит на него отчаянно и говорит чуть слышно: – Он украл у меня самую ценную вещь. На лице последнего на пару секунд появляется удивление, а потом снова серьёзность: – Всё будет хорошо, главное не отчаивайтесь. – Да. – невольно соглашается Хёнджин, давя подобие улыбки. – Возьмите пару дисков с хорошими комедиями, поезжайте домой и хорошо отдохните. Ваша девушка наверняка уже заждалась Вас. – продавец улыбается щеками, а в хваново сердце словно втыкают острую иголку, причиняя боль, напоминающую о его одиночестве. – Я не особо люблю фильмы, да и девушки у меня нет. – Дело поправимое. – Возможно, – тут Хван вспоминает, что бедный Чанбин уже давненько ждёт его в машине и спешит уходить. – Кажется, мне пора. Спасибо за помощь. – Да какая там помощь? – отмахивается парнишка и тут же останавливает его у самого выхода: – Кстати, если вдруг всё же надумаете посмотреть фильмы – вот наша визитка. С наступающим Рождеством. – И Вас, спасибо. До встречи! – Ага, приходите почаще! Как только за Хёнджином закрывается дверь, выражение лица продавца сменяется с доброжелательного на злое. – Вылезай уже. – сурово отчеканивает парень, неподвижным взглядом провожая спешно отдаляющийся по вечерней улице силуэт Хвана. – Ушёл? Серьёзно? – из-за ресепшна слышится глубокий голос, следом показывается знакомая шапка, а после и сам её обладатель. Опасливо озираясь по сторонам, молодой парень (вовсе не подросток) усаживается в кожаное кресло и вальяжно закидывает ноги на рабочий стол. Лицо его абсолютно не выражает какой-либо жалости или же сострадания, напротив – на нём отчётливо читается наглая усмешка. Одним ловким движением он стягивает головной убор, и блондинистый маллет красиво ложится на худенькие плечи. – Знаешь, мне даже неинтересно, что ты украл на сей раз, но тот человек, кажется, слишком дорожит вещью, которую ты нагло у него стащил. – продавец поворачивается к воришке всем корпусом, сверля его пробирающим взглядом. – А мне вот интересно, чего же ценного в этом предмете, что тот чувак даже гнался за мной. Еле ноги сделал, – достав из кармана джинсов кожаный бумажник, принадлежащий Хёнджину, парень начинает с особым энтузиазмом рассматривать каждый его миллиметр. – Может, дело в том, что именно находится внутри него? А ведь я даже его не открывал! – Разве это так важно сейчас? Ты должен его вернуть и всё тут! – Как я верну, Джисон, если сам же украл? – парень перестаёт крутить бумажником. Так официально он обращается к другу только в экстренных случаях, когда чувствует вину за что-то. Обычно он называет его Сони или Хани – так проще и привычнее. – Тебе ведь хватило смелости украсть, должно хватить смелости вернуть. Так будь мужиком и верни! – Хан Джисон никогда не терпел подобные выходки лучшего друга, хоть и знает, что тот по сути не вор, но после каждого такого случая на душе остаётся неприятный осадок. На самом деле Феликс Ли вовсе не является вором или грабителем, он человек с хорошими корнями, занимающийся музыкой и просто обожающий свою работу. А почему же он тогда ворует, спросите вы, а ответ прост – ради забавы. Ему всегда доставляло особое удовольствие наблюдать со стороны за тем, как люди отчаянно пытаются найти то, что он у них незаметно забрал. Многих Феликс даже плакать заставлял и доводил до истерики. Вы только не думайте, что он присваивает украденные вещи себе. Нет, ни в коем случае. Почти всегда Ли возвращает их своим хозяевам, вот только подстраивая всё так, чтобы казалось, что случившееся ни что иное, как чудо. Возвращать кражу или нет тоже решает сам Феликс. Если человек показался ему чрезмерно наглым, высокомерным и нетерпеливым, то и вещи своей ему ни за что не видать. А Хёнджин показался именно таким, хоть лица его он толком и не смог разглядеть ни в тот, ни в этот раз. – Спасибо, что прикрыл меня, но бумажник я точно не верну, – упрямится Ли и дует свои и без того полные губы, словно маленький ребёнок. – Какой же ты наглец, Ёнбок, – подойдя к другу, Джисон отвешивает ему смачный подзатыльник. – Если не вернёшь ты, то это сделаю я. То ли от полученного удара, то ли от чувства вины, то ли от слов, сказанных Ханом с особой уверенностью, глаза Феликса увеличиваются в размерах, а щеки приобретают розоватый оттенок. Совесть потихоньку начинает поедать изнутри.