***
Мужчина с печалью смотрит в бумажник. До появления в его жизни Азами он был вполне доволен своим финансовым положением. Конечно, если такой аппетит до материальных ценностей можно назвать довольством. Ему пришлось нанять доктора, которого тут же захотелось просто прихлопнуть - диагностировать истощение, плохое развитие тазовых костей из-за нехватки питания ещё во внутриутробном возрасте он мог и сам. Но вот лекарство, которое предлагал этот урод - просто спуск денег на ветер. Хотелось его убить... Но вместо этого он забрал дочь и зашёл в самый дешёвый чайный домик. Азами много ела и спала на его руках. Но что ему нравилось больше всего - она ничего не просила. Он смотрел на обычных детей, стоящих на своих ногах и выпрашивающих у родителей очередную ненужную хрень, которую к завтрашнему утру забросят и больше не вспомнят. А потом он смотрел на бледную девочку на своих руках. Смотрит блестящими глазами на те же игрушки и сладости. Но молчит. Даже не подаёт вида. Не просит ничего. Она вообще больше молчала. Азами не казалась ему сильно умной, но она могла запомнить даже тон его голоса и соответствующее выражение его лица, увидев и услышав их лишь однажды. Она быстро обучалась, запоминала всё, молчала и ничего не просила. И поэтому не была ему противна. Она не превередничала. Он не давал ей самой выбирать и заказывать, но всё, что им приносили, она съедала. Он смотрел на неё, неумело орудующую палочками, и не понимал, почему и зачем её забрал... Солнце исчезало. А Азами, молча отодвинув от себя тарелку, сидя поклонилась ему, тихо поблагодарив. И тут его осенило... У убогого ребёнка есть шанс стать самостоятельным, способным к самозащите. Её единственный шанс - это стать шиноби. Она обучалась тяжело. Проблема была в том, что её организм неправильно понимал саму суть чакры. Как только она научилась чувствовать её, так она была направлена в ноги. Собственно, от этого не было никакого толка. Азами называла его Кутисакэ. Собственно, его самого это более чем удовлетворяло. Кутисакэ обучал её особым техникам. Поскольку он владел стихией земли, то для Азами она более чем подходила. Кутисакэ пытался привить ей её так, чтобы она уже неосознанно укрепляла своё тело, начиная с ног, чтобы связь с землёй была настолько прочная, насколько это вообще возможно. Мужчина надеялся, что это поможет справиться с её недугом. Так и получилось. Для Азами земля тоже оказалась характерна. Гены это или же случайность - не важно. Важно было лишь то, что будучи в таком юном возрасте, она уже могла неосознанно укреплять своё тело. И именно тогда Кутисакэ - тот, кто вообще не желал заводить детей и семью, - увидел первый шаг своей дочери. Радости это особой не оставило... Но именно он виноват в её появлении на свет. Она - его ответственность. И шиноби это признавал. Они бродили от одной деревни к другой. Ночью он оставлял её в гостиницах и постоялых дворах, а сам уходил. Под утро возвращался, вытирая с локтей не свою кровь. От одной точки к следующей, где забирал большие металлические чемоданы и прятал в разных местах так искусно, что даже собаке не отыскать. На привалах девочка медитировала, сидя на земле. Училась её слушать, различать её вибрации, училась смотреть через неё. Развивала резерв чакры и укрепляла свои ноги. Сначала - техникой, заставляя кожу стать чёрной, тратила из-за этого всю чакру, после чего падала, не в силах подняться. Потом это переросло в привычку: проснулся и прогоняешь силы по ногам, после чего уже можешь ходить. Со временем кожа перестала становиться чёрной, а руки - складывать печати. У Азами не было таланта, но было упорство и желание. А ещё чувство защищённости и спокойствия рядом с этим смуглым мужчиной в маске и странными глазами. Земля давалась ей трудней, чем Кутисакэ в её годы. Но его тогда считали гением среди шиноби. Впрочем, и сейчас считают. Он учил её тайдзюцу. К концу их путешествия девочка уже без печатей использовала самые простые техники стихии земли, прекрасно уворачивалась и использовала оружие. Она была совсем молода, ещё ребёнок... Но Кутисакэ понимал, что для того, чтобы выжить таким, как она, ей придётся всю жизнь показывать свою силу. Её будут порицать и унижать, пророчить ей будущее, как у её матери, её никогда не воспримут всерьёз и сделают из неё абсолютного козла отпущения... И чем сильнее она будет, тем больше будет слышать оскорблений. Но мужчина делал то, что мог - дал ей шанс и показал единственно верный путь. Может, в будущем она действительно повторит мать и станет одной из самых лучших проституток Скрытого Водопада, - но это будет уже её выбор и её жизнь. И это будет уже не на его совести. - Никому нельзя доверять, - он нёс металлический чемодан, закинув его на плечо, на ручке - кодовый замок, - запомни это. Пригодится - А кому можно? - она догоняет его слабой походкой, цепляясь за широкий рукав его плаща. - Материальным ценностям: металлам, драгоценным камням, деньгам, важным бумагам, богатству... А людям и любым организациям - нельзя. И деревне тоже не доверяй - ты будешь первой, кого она предаст. Слышишь? - Да... Она не была слишком умной, но была наблюдательной. И Азами давно знала, кем именно этот человек ей приходится. Отцом. От этого не становилось теплее. Но становилось спокойнее.***
Через несколько месяцев Кутисакэ остановился у огромного водопада. Увидев его, Азами схватила отца за рукав. - Ты со мной? - голос её предаёт дрожью. Она смотрит ему в глаза своими и сжимает губы. Её вопрос проносится эхом в его голове. - Нет, - он освобождает свой рукав из её цепких пальцев. Кутисакэ смотрит на свою воспитанностью, и ему банально не хватает смелости назвать её дочерью. Она стоит на своих ногах, босая, потому что предпочитает практиковаться с чакрой земли постоянно, непрерывно. У неё в запасе есть множество техник, которые со временем она доведёт до ума. Она умеет обращаться с оружием. В конце концов - она сильная. Он ей больше не нужен. Кутисакэ опускается перед ней на колени. - Найди себе учителя. А дальше - как сама знаешь. Они смотрят друг другу в одинаковые глаза, как в зеркало. Сами разные, но вот глаза... Они отражают друг друга в бесконечном круговороте. Девочка, не позволяя вольности рукам, хочет зацепиться за него, не отпускать в тот остальной огромный мир, который он приоткрыл ей, позволил заглянуть за ширму. Кутисакэ же впервые после долгих лет своей нескончаемой жизни чувствует, что боится. Боится отпускать девчонку. Отпускать её туда, где живут жестокие шиноби. Но он сам позволяет ей стать тем самым жестоким шиноби, и даже потакает ей, неосознанно пытается взрастить это желание. Да... В его глазах она должна стать именно такой. Ведь именно жестокость - это барьер, который защитит её от всех и всего: от несчастий, от лжи, предательства, обмана, от нечистых совестью и побуждениями. А таких в её жизни будет много, и он почти уверен, что это самое "много" - это "все". Для всего Скрытого Водопада она - дочь проститутки, за которую никто не вступится и которую не нужно бояться. Это клеймо останется с ней на всю жизнь. Она виновата уже своим рождением, она должна всем и каждому. Она - это грязь, которую очень любят топтать, как бы высоко эта самая грязь не взбиралась. Он никогда не сможет признать, что настолько сильно привязался к этой мелочи... Но если он скажет, что ему всё равно - соврёт. И дело уже не только в банальной ответственности. Но ему нельзя брать её с собой. Нельзя... Нельзя чтобы вообще кто-либо в этом поганом мире узнал его слабость! - А ты скажешь мне своё настоящее имя? На прощание... Кутисакэ задумался. Изначальный ответ был "нет". Но потом... Но потом он снова посмотрел в зеркало своего лица. На язык лёг первый слог его имени: - Как... И он сдался. Назвав своё настоящее имя, он окончательно сдался. Услышав его, девочка со всей силы, как будто ей это было жизненно необходимо, вцепилась в его плечи, пытаясь обнять и запомнить его - известного на весь мир шиноби в маске и со странными глазами. - Вернись домой...***
Его миссия - это терпеть этого чёртового придурка и его упёртость в поставленной им же самим никому ненужной цели. Однако Кутисакэ волнует вовсе не это. Предчувствие чего-то ужасного, чего-то страшного и непоправимого. Тёмное предательское чувство. Как будто ножом от уха до уха чертят позорную улыбку. На короткое время забывая о болтовне напарника, он оборачивается назад, на восток, откуда дует холодный ветер. "Такигакуре... Ты, без сомнений, опасней всех остальных деревень... Но что ты задумала на этот раз?"Дети наследуют безумие родителей. Габриель Гарсия Маркес, "Сто лет одиночества"