Если сожалеешь о разлуке, Значит, не прошла еще любовь, Только знать хочу: когда навек уйдешь Облаком в чужую даль, какие муки Ты оставишь сердцу моему? Ки-но Цураюки
Ино спешила, стараясь при этом совершенно не привлекать к себе внимания. Ночная деревня всё ещё имела глаза и уши, и если обычные пьяницы, загулявшие до самого позднего часа темноты, не волновали эти глаза, то она, молодой чуунин, старающийся держаться скрытно — волновала. Капюшоном старалась как можно сильнее скрыть себе лицо. Плотные домашние штаны плохо подходили для совершения свободных движений, однако выбора особого не было. Сердце лихорадочно отбивало ритм в самых ушах. В мозгу крутились мысли: а что, если поймают, если осудят, если узнают, если так она навлечёт беду на деревню?.. Она плохой шиноби, она плохой шиноби, она плохой шиноби!.. Тревога грызла и сжимала ей лёгкие, выталкивая воздух от сбившегося шага отдышкой. Мир в глазах мелькал, не запоминался, шла будто чисто механически, по памяти ног, но не разума. Размытые в её глазах улицы и стёршиеся мазки домов сливались в общую тёмно-серую картину с редкими вспышками фонарей. Несмотря на мандраж, выбившийся в лёгкую дрожь пальцев и лихорадочно бегающие зрачки глаз, помимо страшных в своей правдивости мыслей прокручивала ещё и план. Использоваться способности нельзя — могут засечь. Однако с обравками рассуждений Шикамару и одной встречи с Кибой могла допустить лишь одну мысль, как приложить руку. Потом обязательно помолиться, чтобы эта самая её рука не стала причиной какого-нибудь страшного происшествия. Пробраться на закрытую территорию оказалось не так сложно, особенно это задание облегчал факт того, что она уже была здесь сегодня. В итоге самой сложной задачей оказалось перемахнуть через забор с колючей проволокой. Однако заходить внутрь было отвратительной идеей. Задержавшись ненадолго под стенами тюрьмы, сосредоточилась… После экзамена на чуунина, прошедшего в стране Ветра, сенсорные способности обострились, заточились, и найти нужное окошко было не так трудно. Взобравшись по стене, влекомая ощущением чужой чакры — горячей и оставляющей под языком вкус гари, — поняла, что было вовсе не обязательно искать его вслепую. Это оказалась единственная камера, чьё окно было закрыто толстым железным листом. Стопы, напитанные чакрой, надёжно держали на весу. Прохладный поток сил коснулся ладоней, позволяя зафиксироваться ещё лучше. Задержалась ещё на несколько секунд, убеждаясь, что угадала с местом. Выдохнула. Назад дороги уже не было. Оставалось только собраться с силами. Приложась губами к тонкой щели меж нашитым листом и окном, тонко подала голос: — Таро?.. Ты тут? Изнутри послышалась внезапная возня, а после — раздавшиеся в приближении шаги. — Ино?.. Какого хрена? Разума коснулась тонкая игла радости и облегчения несмотря даже на те не радостные новости, что она принесла. — Таро, я только узнала, что завтра над вами суд… И они уже вынесли решение. Не в вашу пользу. Парень по ту сторону громко и грязко выругался, цокнув языком, но сразу после раздался его сдавленный шёпот: — Красавица, можешь помочь отодрать эту дрянь? И сразу драпай до дома. — Окно открыть, в смысле? — Да, просто снять эту херню. Яманака выдохнула, по привычке потянувшись рукой к бедру, но не нашла там сумки для кунаев. Точно так же, как и Таро, цокнула, внезапно словив себя на мысли, что уже начинает перенимать чужую привычку. Попытка отодрать лись руками ничего не принесла, только сбился свежий персиковый лак на ногтях. — Не получается… Ты хочешь сбежать через окно? — Нет, — лист внезапно выгнулся, словно такигакурец толкал его изнутри, — Мне нужно видеть солнце. Решётчатое окно никак не желало открываться. Время, потраченное на его открытие, начинало увеличиваться, а всё, чего они добились общими усилиями — это отогнули лишь одну сторону, но пленник уже мог вытянуть наружу одну руку. — Ладно, этого хватит, — парень перехватил её руку, прекращая попытки, — Спасибо, Ино, с меня ужин. Девушка едва сдержала смущение, замаскировав его за кокетством: — Это ты меня на свидание приглашаешь? — Если не сдохну, само собой, — подмигнув девушке, резко обернулся на шум изнутри тюрьмы, а потом словно попытавшись оттолкнуть куноичи от окна, — Вали домой, пока не увидели.***
Он встретил её глазами на подходе к допросной. Сразу же, невзирая на конвоиров, потянулся навстречу, успев кончиками пальцев, посылая короткий тёплый импульс, коснуться её предплечья. — Алый!.. — девушка вскрикнула, тут же вслепую ткнувшись в его сторону, но не сумев ослабшим телом перебороть давление двух шиноби. — Угомонитесь. Таро улыбнулся, кивнув их стражнику. Главное — они снова вместе и он смог дать Азами понять, что у него есть небольшой запас сил. Она поймёт — он уверен. Главным оставалось пресловутое сохранение спокойствия… Сам видел, как подруга нервничала, как дёргалась от каждого шага или касания чужих шиноби к себе. Она напугана. Таро бы и сам нервничал… Вот только пришедшая вместе с блондинкой новость дала ему ощущение надежды и понимание необходимости трезвого рассудка. Если Сатоши и Шибуки тут, у них ещё есть шансы… Снова спасибо Ино — за полчаса слабого рассвета он всё же смог накопить хоть немного сил. Оставалось надеятся, что ему не придётся их применять. Незаметно шагнул чуть ближе к подруге, касаясь её щиколотки своей стопой. Он рядом, всё будет хорошо… По крайней мере он старался так думать. Дверь комнаты открылась, обоих завели внутрь, усаживая на пол посреди комнаты. У Азами зателки все конечности от долгого положения тела без лишних движений — хрустела суставами она практически при каждом шаге. Да и передвигалась с заметным трудом, постоянно оступаясь. Видимо, техника из-за нестабильного потока чакры действовала хреново. Таро поднял голову на дальнюю стену перед собой. Под ней, на мягких подушках, сидело двое. Грудастая блондинка, конечно, взгляд привлекла, не без этого, но усилием переключил всё своё внимание на сидевшего рядом с ней Шибуки. У обоих, к слову, выражение лиц было такое, будто их с Азами прямо тут и обяжут совершить сеппуку… Сбоку от обоих, у другой стены, сидело ещё два человека. Судя по лавандовым глазам первого — мужчины, Таро распознал его сразу. Хьюга. Из-за внешней сдержанности и лаконичности незнакомца прочитать его Таро не смог, однако сидевшая рядом с ним женщина была ему знакома. Нозоми-сенсей… Нет, шансов на выживание точно нет. Требовалось разрядить обстановку. Вдохнул, поведя связанными спереди кистями рук, нацепив на лицо сдержанную вежливую улыбку. — Я так полагаю, Хокаге-сама?.. Господин Шибуки, позвольте, но чтобы задержаться тут на подольше, я уже готов и на смерть. Усмехнулся сам себе, пока глава родной деревни, подняв ладонь ко лбу, качнул головой в молчаливом стыде за своих шиноби. Цунаде, изогнув бровь, попыталась выглядеть снисходительной… Но саркастического смешка сдержать не вышло. — Над чем Вы смеётесь, Хокаге-сама? — улыбка Таро рискнула стать более открытой, а взгляд — более выразительным, — Куда нашей маленькой Таки тягаться с… Огромной Конохой?.. Намёк был двухсмысленным. — Таро, заткнись, — убрав руку ото лба, Шибуки посмотрел на чуунина с настоящей мольбой прекратить превращение тяжёлого суда в комедию. Тот пожал плечами, и правда заткнувшись. Попытка снять напряжение удалась с переменным успехом: Пятая смотрела теперь не так жестоко, но всё ещё строго, Азами наконец-то перестала трястись, пододвинувшись чуть ближе к своему союзнику и касаясь его плечом. Конвоиры вышли из комнаты, оставив присутствующих. И от этого как-будто дышать стало легче, что Таро и сделал — глубоко и медленно вдохнул. — Итак, по порядку, — Цунаде выставила руку назад, упираясь раскрытой ладонью в пол и согнув одну ногу в колене, положив на него локоть другой руки, — Вы проникли в Конохагакуре с целью похищения и дальнейшей продажи джинчуурики Наруто Узумаки. В следствии этого была ранена одна из куноичи деревни… — Весьма симпотичная, к слову, и уже нас простившая, — связанными руками Таро выставил в потолок указательный палец, словно делая важную пометку. Перебитая чужой наглостью Цунаде на мгновение замолчала. В эту же секунду Шибуки посмотрел на Нозоми, кивнув ей головой. Нозоми Сэмура, высокая статная женщина с пучком каштановых волос, лицо которой знало лишь одну эмоцию — молчаливую угрозу жизни, поднялась на ноги, заходя за спины своих учеников, отчего что Таро, что Азами, одновременно пригнулись. Так она и замерла за ними… Готовая в любой момент напомнить правила приличия. Сенджу прокашлялась, продолжая: — А так же в момент задержания был покалечен уже другой шиноби Конохи и его нинкен. Было совершено вторжение в архив, обман руководства Конохи… Вроде всё? — Цунаде повернулась к Шибуки, тот, уже набравшись воздуха в грудь, только собирался согласиться и взять слово, но не успел, будучи перебитым Хиаши: — Отнюдь не всё, Хокаге-доно. Включая всё вышеперечисленное, так же вскрылся факт побега условной пленницы клана Хьюга Азами Икари несколько лет назад, подстроившей свою смерть, вторжение вражеских шиноби на территорию страны Огня, что, собственно, и поспособствовало побегу, а так же смерти гражданки, не являющейся шиноби, обман клана Хьюга и проникновение на его территорию. Теперь, пожалуй, всё. Азами, словно узнавшая ещё одного присутствующего по голосу, в момент дёрнулась в его сторону, уперевшись руками в пол, но была сорвана: Таро накинул ей на шею связанные руки арканом, прижимая ближе к себе и слегка сдавливая горло. Посмотрел на Цунаде. — Хокаге-сама, будете припоминать нам грешки такой давности? Сколько лет прошло, я уже даже и помню смутно. Девушка, уперевшаяся затылком ему в плечо, вцепилась пальцами Таро в кисти, пытаясь оторвать его от себя. Нозоми склонилась над ними, убирая мужские руки от девушки и грубым хватом за плечо заставляя её спокойно сесть, кинув едва слышное «спокойно» им на уши. Азами снова стала дёрганной, снова переодически была заметна слабая дрожь, но теперь не только страх стал этому причиной — злоба. — Я вынужден согласиться со своим подопечным, — Шибуки, сидящий ровно и не позволяющий себе вольностей, смотрел прямо перед собой, — Это было давно, к тому же секрет бьякугана не был украден, а по итогу вернулся обратно в клан Хьюга. Всё совершённое можно простить за давностью лет и тем, что по итогу это никак не сказалось на состоянии страны Огня и её безопасности. — В Таки так легко прощают убийства? Из-за того пожара погибла невинная женщина, — Цунаде взмахнула рукой в воздухе, указывая на Таро, — Не ты ли устроил тот пожал, малец? — Я, Великолепнейшая Госпожа, — Таро чуть склонил голову, будто поклонившись Цунаде, хотя на самом деле попытался избежать быстро догнавшего его удара ладонью по затылку от Нозоми. Сенджу закатила глаза, хотя и это было сделано со снисходительной улыбкой, к тому же спрятать огонёк простого веселья от такой картины в глазах тоже было трудно. Шибуки снова вздохнул, чуть склонив голову к плечу и глянув на Таро взглядом из-под сведённых бровей, губы напряглись, их уголки потянулись чуть вниз. Он так и просил его прекратить цирк и быть серьёзным… Таро же оставался к Шибуки глух. — Госпожа Хокаге, — Хиаши, не двинувшийся ни мускулом, снова подал голос, — вы намерены всё прощать чужакам? Цунаде дёрнулась в его сторону, внезапно взглянув с особой колкостью и недовольством. Шибуки же лишь украдкой скосил взгляд, словно стараясь приметить все детали, но никак не вмешиваться в дела чужой деревни и не показать своей заинтересованности. Таро же едва сдержал себя от того, чтобы закатить глаза… Старик раздражал, не будь его здесь — было бы намного проще… Но конечно же клан Хьюга сунул нос. Спины коснулся чужой носок. Нозоми, уперев одну руку в пояс, легко толкнула своего ученика, словно давая понять, что сейчас — лучшее время для голоса. — Великолепная Бэндзайтен, — при подобном обращении уже Цунаде не удержалась от того, чтобы приложить ладонь к лицу, взглянув на смело улыбающегося ей Таро сквозь пальцы, — Непреднамеренное убийство той женщины действительно было много лет назад… Как мне загладить вину своей команды за тот случай? — пожал плечами, чуть склонив голову к подруге, — Если Вы потребуете моего перевода под Ваше покровительство — я сию минуту принесу присягу! — Таро, заткнись! До этого державший себя в руках Шибуки, кажется, начинал терять самообладание, однако хлопнувшая его по руке Цунаде внезапно разразилась смехом: — Пусть говорит, хоть кто-то тут умеет веселиться. Но тактика завалить меня комплиментами всё равно не сработает, — хитро прищуренный взгляд метнулся на Таро. Таро внезапно положил ладони на пол, склонив к ним лоб, ложась в поклоне. И даже эта поза не скрыла его весёлой улыбки. — Могу не только комплиментами. Шибуки в полном отчаянии поднялся со своего места, собираясь подойти к шиноби с явным намерением его заткнуть, однако чуть задержался уже на втором шаге: Азами, до этого молчавшая, тоже положила ладони на пол, точно так же опустившись в глубоком поклоне. — Прошу простить моего напарника, Цунаде-сама… Шибоку выдохнул. Девушка приподняла голову, уперевшись слепыми глазами на Хокаге. — …но я глубоко его понимаю. Мы ослеплены Вашей красотой. Шибуки запомнил дату — двадцать шестое июня. День, когда одни из лучших его чуунинов опозорили Такигакуре перед смеющейся во весь голос Хокаге. Хорошо, что рядом не было Сатоши… Иначе бы этот безумный дуэт превратился бы в осатаневшее трио.***
Скалистая хищная улыбка на губах Таро была полна ликования и радости. За его спиной шагало двое джоунинов с повязками Конохи, как два конвоира. Сам Таро шёл спешно, широкими шагами, снимая по пути с себя жилетку, оставляя ту свободно висеть на поясе. Его озябшее тело только и требовало, как нырнуть в солнечный свет, несмотря на чужую помощь ночью. Сатоши, словно позабыв о внезапном напряжении с Узумаки, метнулся тому навстречу, одной рукой прижимая напиханные ему сладости к груди. Краем глаза увидел, как махнула ему ладонью Хината, уходя из резиденции. Решила не наколять своим присутствием противников Хьюга и быстренько сбежала. Мимолётно улыбнувшись ей, мысленно пообещал себе потом ещё раз её поблагодарить. — Ха! Ты ещё не сдох? — алый встретил друга размашистым объятием одной рукой за плечи. — Удивлён, что ты тоже, — Сатоши хлопнул его по плечу, сразу же убирая ладонь в карман, вытаскивая оттуда пачку сигарет, — Где только Азами? — С ней отдельно говорят… — перехватывая сигареты, тут же их открыл, но голос чужого джоунина из-за спины предупредил: — Курить в резиденции запрещено. Тем более малолеткам. — Э, мне двадцать!.. — нервно отмахнулся Икари, закусывая сигарету зубами и сразу же кидая хмурый взгляд на товарища, — Ты это, конечно, ахринеть придумал… Потом поговорим, Азами с Шибуки дождёмся только — и… Солнышко! Таро договорить не успел, как увидел дальше по коридору прямоугольник света на полу с открытого балкона. Бросил Сатоши, метнувшись вперёд. Полукровка хотел задержать друга — помнил, что там ребята, которым они уже успели изрядно насолить… Однако Икари останавливаться не собирался, почти бегом разрывая дистанцию до балкона. В то же время Ино, услышавшая знакомый голос, спрыгнула с перил, собираясь выйти на встречу. Стоявшая Тен-Тен внезапно положила ладошку Наруто на плечо. — Наруто… Давай только без драк. Блондин поднял в примирительном жесте раскрытые ладони в воздух, отходя в угол со вздохом. Однако куноичи показалось, что выражение лица у того было далеко от дружелюбного. Ино застыла в дверном проходе, чуть выглянув вперёд, заложа руки за спину, уцепившись пальцами друг за друга. Едва Тен успела перевести на неё взгляд, как Ино взлетела в воздух, крутанувшись на все сто восемьдесят, весело заверещав: — Что творишь?! — Я про другое солнышко, не про тебя! В следующую же секунду Тен заприметила поднявшего Ино Таро, выпрыгнувшего из коридора, и поставившего Яманака подальше, чтобы та не закрывала ему солнечный свет. Икари, остановившийся прямо перед восходящим на небо солнцем, замер, полураздетый, чуть разведя в сторону руки, позволяя ярким солнечным лучам залить его золотом. Веки закрылись, белый ряд зубов открылся в улыбке. — Как же я скучал по солнышку… Тут же из-за поворота выбежал Сатоши, всё ещё прижимающий к себе еду. Тревожным взглядом обвёл всех: двух остановившихся поодаль чуунинов, довольно улыбающуюся Ино, державшуюся нейтральной Тен-Тен и Наруто, сложившего руки на груди и раздавшегося нервой фразой: — Ходишь тут голый… Оделся бы. Девушки тут. Тен внезапно повернулась к товарищу с явно читающимся на лице ироничным вопросом, когда это самого Наруто стали волновать подобные вещи… Таро, чуть открыв глаза, взглянул в его сторону. Взмахнул рукой, словно отмахнувшись от блондина, второй же доставая сигарету изо рта. — Не завидуй, джинчуурики. В мои годы мож тоже кой-чо да вырастет. Узумаки резко скинул руки с груди, голос обрёл силу и выдался повышенным тоном: — Во-первых, Наруто Узумаки! Во-вторых, всё уже выросло! Сатоши, уже представивший, как эти двое вцепятся друг другу в глотки, протиснулся к плечу товарища, тихонько бросая слова: — Таро, давай просто по-тихому посидим где-нибудь в углу… — Хрен тебе! Я насиделся! — Таро в полоборота взглянул на друга, после же резко выбросил кулак в сторону Ино. Та ответила в ответ своим кулачком, стукнувшись с ним костяшками пальцев. — Ты же не забыл, да? — блондинка сделала шаг навстречу, снова заложив руки за спину и стукнув по полу носком сандалий. Таро резко выдал шаг назад, чуть не придавив Сатоши к стене. Полукровка, ойкнув, еле избежал участи быть раздавленным, выпрыгнув из-за спины Икари и внезапно оказавшись рядом с Тен-Тен. Сатоши, понимая, что заскучавшего Таро теперь сам чёрт не остановит сотворить какую-нибудь глупость, открыл пироженное-рыбку, принявшись есть и уперевшись спиной в стенку. Почти сразу же к нему подключился Наруто, перехватив его руку с пирожком и откусив рыбке нижний плавник. — Извини, красавица, я немного переборщил на переговорах с другой блондинкой… Сатоши подавился. Тесто со сладкой бобовой пастой пошло не в то горло и разведчик согнулся над полом, закашлявшись. В тот же момент широким ударом по спине его приложил Наруто, пытаясь помочь освободить горло. — Ты… Что сделал?.. Икари с полным обречённости лицом повернулся к не совсем понявшей его слов Тен-Тен. Улыбка сжатых губ и сложившиеся домиком брови внезапно напомнили куноичи кошачью мордашку. — Кажется, я закадрил вашу Хокаге… Наруто резко перестал бить потерявшего дыхания Сатоши по спине, подняв голову и взгляд на Икари. Сатоши, на чьи глаза уже выступили слёзы, метнулся к перилам, ложась на них животом и резко выплёвывая вставший комом в горле кусок на улицу. Ино пару раз крупно моргнула, пытаясь на лице мужчины прочитать хоть что-то… Откашлявшись, но не поднявшись с перил, Сатоши повернулся к другу, выдав внезапной вспышкой резкого голоса: — Вы там с Азами совсем с ума посходили?! Таро приложил ладонь к сердцу. — Дружище… Да ты видел эту женщину?.. — Видел! И чуть не помер от страха! — Она богиня, Сатоши… Для такой женщины каблуком стать не страшно…***
Азами осталась одна. Шибуки не смог сдержать жалости ни в голосе, ни во взгляде. И этот самый взгляд перехватила изрядно повеселевшая Цунаде. Нозоми, вставшая на место отпущенного Таро, встряхнула девушку за плечо, заставляя поднять голову. Сжатые губы Икари выдали наивысшую степень напряжения, поддакивали им дрожавшие пальцы. — Я не знаю, как работает твоя техника… Ты видишь нас? — Я вас слышу, — чуть хриплый голос девушки резанул по слуху Шибуки Сэмура и тот мысленно досчитал до пяти. Без Таро теперь цирка не будет… Однако в комнате все ещё был Хиаши. И Азами могла сорваться. Или же сорвутся на неё. — И что же мы будем делать с тобой, Азами? Ты попортила нам очень много крови. — Хокаге-сама, позвольте мне. Шибуки сжал зубы, переведя нескрываемо-недовольный взгляд на Хиаши. Тот поднялся на ноги, выходя чуть вперёд, но не позволяя своей фигуре закрыть Цунаде, пусть девушка перед ними и быда слепа. Глава Такигакуре встретился взглядом с Нозоми, перевёл взгляд на запястья Азами — те дрожали и пальцы до побелевших костяшек сжимали ткань штанов. Нозоми едва заметно кивнула, встав к ученицу чуть ближе. Азами это не успокоило, но чуть успокоило Шибуки. — Азами Икари уже пожалели в прошлом. Никакого урока из этого усвоено не было. Голос Хиаши отдался спокойствием и контролем над ситуацией… Однако на самом деле его, этого контроля, совсем не было. — Тобою тоже, хрен стар!.. Не успела девушка закончить последнее слово, как её лоб со стуком встретился с полом: схватившая её за затылок Нозоми приложила ученицу, заставив замолчать. Грубый голос джоунина без эмоций выдал требование — «извинись». — Хрен ему, а не мои извинения! Хиаши, даже не взглянувший на взорвавшуюся девчонку, перевёл взгляд на замолчавшую в хмурости Цунаде. «Я Вам говорил.» Однако Цунаде, уперевшись с какой-то задумчивостью в Азами, резко выдала: — Хиаши-сама и… Жестокая-женщина-сама, имя твоё не помню… — Нозоми, всё ещё не отпуская ученицу, кивнула, обозначив своё понимание, — Вы можете оставить нас? Сэмура сразу же отпустила Азами, выровнявшись и проследовав к выходу. Хиаши тоже не стал задавать лишних вопросов. Дверь за ними закрылась. Икари, потирая лоб, выровнялась. — Азами, да? Названная кивнула. — Правду говорят о вашей вражде с Хьюга? — Отчасти. Хибуки с особым непониманием взглянул на Цунаде. — Отчасти, значит… А теперь послушай. Ты в самом уязвимом положении. Такигакуре нечего предложить Конохегакуре, чтобы выторговать твою жизнь. Твоих дружков простить ещё можно, а у тебя неприятная предыстория всего этого… Однако мне, — и тут Цунаде выдала внезапную улыбку, — не очень хочется проводить казнь двух недотёп. Даю тебе пару минут подумать, что ты можешь сделать. Однако Азами думать не стала. Низко опущенная голова, лицо скрылось за волосами. Только тонкая полоска бледных губ раскрылась страшными словами: — Акатцуки… Я имею связь с одним из них. Его жизнь взамен моей — Коноху устроит? От Нозоми, следящей за своей ученицей, не скрылась дрожь её плеч и та особая интонация Азами, такая редкая для неё и такая интимно-близкая каждому, какую каждый хочет скрыть за семью печатей — слабость каждого человека, какую не стыдятся только дети и старики. Слёзы.***
В храме было тихо, только пахло ладаном, а в воздухе развивались тонкие ниточки дыма благовоний. Дощатый пол блестел лаком, вытянутые окна создавали пятна солнечного света. Где-то вдалеке, в соседнем святилище, проходила служба. Медная статуя женщины с лютней, пышнотелой и обнажённой, смотрела на вошедшую с лёгкой очаровательной полуулыбкой. Хината, поклонившаяся ещё на входе, шла по затихшему храму вдоль стены, высматривая в углу знакомую фигуру, сидящую на коленях перед низким столиком с благовониями и текстами мантр. Медный свет, бьющий в окно у левого плеча Неджи, затопил его сиянием, делая очертания силуэта мрачными, глубокими. Полуприкрытые глаза опущены в молитву, ладони сложены одна к другой у самых губ, редко дрожащих отдельными фразами, но не произносящими их в слух. Не привлекая к себе внимания, Хината склонилась в поклоне богине рядом с братом, какое-то время потратив на то, чтобы попросить у той благословения для себя. Сидели в молчании, глубоком и таинственном, чутким, пахнувшим ладаном. На них смотрела богиня, замерзшая в ленивом перебирании струн бива. Смотрела с интересом, снисходительным и ласковым. Но не обещающим им обоим ничего. Наконец, химе осмелилась нарушить молчание. Поднялась на ноги, сделав робкие два шага ближе к брату. Неджи, словно не видя её, не реагировал. Только продолжал молча читать молитву, отвлекаясь лишь на то, чтобы поджечь благовония. Хината чуть склонилась, убирая локон волос себе за ухо, чтобы тот не упал брату на лицо. Мягкое дыхание девушки коснулось уха шиноби: — Такигакурцев отпустили. Успела только заметить, как складывающие непрозвучавшие слова губы Неджи замерли в одном положении на секунду, а потом опять ритмично задвигались, продолжая читать мантру. И Хината удалилась, оставив его одного. В храмовом одиночестве Неджи закрыл глаза, повторяя последние строчки уже про себя — успел выучить наизусть во время утренней службы. Поднял голову, робко взглянув в лицо богини, избегая своим взглядом её груди и бёдер — обнажённых и отливающих медными переливами. Поклонился. А после — тихо ушёл из храма богини Бэндзайтен.***
Шибуки вёл девушку под руку, положа свою ладонь поверх её дрожавших пальцев на своём предплечье. До самого вечера они должны остаться в Конохе, но уже на правах гостей. Они смогли договориться. И как ни посмотри — для обоих сторон условия крайне выгодные, Цунаде искрилась довольством, пусть и смотрела теперь на своих гостей с нескрываемым любопытством и ноткой удивления. Однако куноичи, идущая вместе с главой Такигакуре, была поразительно молчалива. Голова опущена, корпус прижимается к главе деревни, к его боку. — Пойдёшь к своим? Азами мотнула головой, приложась щекой к плечу Шибуки. — Как чувствуешь себя? — Есть хочу… Расстроенный, тихий голос. Шибуки Сэмура оставалось только вздыхать. Цунаде даже не стала ставить над ними охрану, однако сам Сэмура всё же послал Нозоми приглядеть за своими мальчишками и так же донести им новость. В Сатоши он был уверен, а вот Таро беспокоил. Будучи полностью свободными в Конохе, Шибуки воспользовался этим, отведя девушку в ближайшую забегаловку — угостить сладким. Поникшая Икари совершенно не походила на ту, что он видел в последний раз — бойкую и дерзкую, и не была похоже даже на ту, что видел полчаса назад, кинувшуюся ругательствами на главу клана Хьюга. Эта Азами Икари молча жевала сладкое рисовое тесто, не замечая, что густой сироп течёт по пальцам, и совсем забыв про чай. И всегда безжизненные, блёклые глаза сейчас казались совсем пустыми. Мужчина вздохнул, откинувшись на спинку стула и посмотря на подопечную с тревогой и нежностью. — Азами… Ты сделала правильно. Она кивнула, продолжая жевать и направляя слепой взгляд в сторону. — Акатцуки слишком опасны. Помнишь Фуу?.. Именно Какузу виновен в её смерти. — Плевать на Фуу. Она бесила. Шибуки дёрнулся, как от пощёчины. Напоминание о Фуу, пусть и спровоцированное им самим, напомнило о ещё не зажившем на сердце шраме. — Но больше не распространяйся никому о том, кем приходится тебе Какузу Икари. Прошу тебя… Это опасная информация. Девушка резко подняла голову, повернувшись ухом в его сторону. — Ты знал, Шибуки… Откуда? Мужчина улыбнулся, чуть подавшись вперёд и погладив её по плечу: — Я глава Такигакуре. Я обязан такое знать. Цунаде Сенджу заставила рассказать всё. Под чистую… И про заказ, и про личность, и про связи с членом организации. В конце концов все стороны сошлись на том, что Таки предоставит всю информацию и поможет организовать встречу, а Коноха совершит операцию. На этом… Всё. Азами откупилась. И руководство деревни Скрытой в Листве было этому только радо. Но Шибуки видел, и видел хорошо, что рады остались только они. А секрет Азами теперь знает ещё и Пятая Хокаге. Вздохнул, убирая от неё свою руку и поднимаясь. — Подожди, я в уборную. Куноичи снова кивнула. Потом потянулась в карман, доставая оттуда пачку сигарет, но подоспевшая работница выгнала её курить на улицу.Как будто аромат душистой сливы Мне сохранили эти рукава, Лишь аромат… Но не вернется та, Кого люблю, о ком тоскую… Аривара-но Нарихира
Что он почувствовал, когда услышал эту новость? Пожалуй, разве только удивление. Он удивился тому, с каким безразличием отозвалось его сердце, ещё недавно захлёбывающееся в чёрном чувстве обиды и ностальгии. Казалось, душа должна была испытывать лёгкость. Однако нет, Хьюга чувствовал только равнодушие, придавившее его к земле грузом безразличного созерцания. Отпустили… Хорошо. Однако что на этом? Это как-то скажется на нём? Деревне? Клане? Вряд ли. А если и «да» — разбираться он будет с последствиями, но не с наглыми такигакурцами. Утро. Десять часов ровно. Выходной. Отсутствие срочных дел. Ему заняться бы собой… Впрочем, он действительно тем и занимался. Небольшая прогулка освежит старые мысли и принесёт новые. Клан… Деревня… Команда… Пора возвращаться к привычному кругу дел. Уже строил в голове план на неделю, чёткое расписание по часам: тренировки, клановые задания, занятия с командой, обязанности джоунина. Вспомнил — должен был пройти коммиссию… А она никак не становилась ровно в список дел. В уме подсчитал свои сбережения. Неплохо… Но придётся выпросить у Хокаге парочку высокооплачиваемых заданий. Тен полезно после больничного, а Ли пусть разомнётся — они все засиделись на одном месте. Внезапно в нос ударил запах крови, застарелой бумаги… Пыли. Остановился. Где-то такое он уже чувствовал. Мимо пробежала девочка, несущая в руках кошку с завязанным на шее огромным бантом. За ней, едва ли догоняя — молодой паренёк. Оба улыбались, сорвав Неджи с размышлений своими голосами. Поднял взгляд. На другой стороне улицы, оперевшись спиной в окно, стояла девушка. Тонкий дымок сигаретного дыма вился от пальцев, перечеркнув ей лицо и растворяясь на брезентном козырьке кафе. Босые грязные стопы, едва заметные под штанами хакама. Хаори — непременно тёмное, с рисуками журавлей. Волосы цвета неба. Горбинка на носу… Замер, смотря на Азами. Встреча, которая никогда не должна была состояться. Встреча, которая не входила в его расписание на неделю. Она «смотрела» на него, не умея этого делать. Понимал — они заметили друг друга. Каждый — по-своему. Почему он замер? Почему не может просто уйти сейчас? Однако сердце не дрогнуло, не пропустило удара, продолжая биться всё так же ритмично, спокойно. Тук-тук. Тук. Тук-тук. Тук. Ему всё равно. Неджи Хьюга равнодушен. Сигарета в пальцах девушки качнулась. Пустые губы приняли её, затянулись, выпуская белёсый дым носом. Качнулся и её корпус, выходя на середину улицы и дальше — ближе. К нему. На расстоянии четырёх-трёх метров выбросила оставшийся окурок прямо на землю. Неджи не уходил. Ждал её. И с удивлением обнаружил, какой знакомой она ему кажется… Эта походка с ровной спиной, чисто женская, немного танцующая… Это чуть опущенная голова с пустыми глазами без единого выражения души. Руки, слабо покачивающиеся, и покатые плечи — всё это кажется ему знакомым. До оскомины, до желания увидеть что-то новое. Кажется, будто эта фигура не может, просто физически не сможет удивить его чем-то. Ей и нечем… И нос… Непременно — нос с квадратной горбинкой. Она останавливается. На лице невозможно что-либо прочитать. Однако Неджи старается. Зачем подошла? Чего хочет? Немного молчания. Хьюге сказать нечего. Он ждёт. Великодушно. Она набирает воздуха в грудь, прячет одну ладонь за поясом, словно стараясь принять более развязную позу. Но не выходит. Снова хватается за сигареты и зажигалку. Подкуривает, затягиваясь очень долго, дважды. Наконец, выдаёт: — Ты… Это… Извини, если что. Неджи не удаётся сдержать короткого ироничного смешка. «Извини, если что»? — Извинишься перед могилой Ириму. Её пальцы — указательный и средний, — между которыми зажата сигарета, резкой судорогой сходятся, ломая ту пополам. Идол табачной зависимости падает на землю, там же и угасая. Брови девушки стремительно поднялись на вскинутой к Неджи голове, приоткрылся рот. Мелькнувший на лице ужас ясно дал Неджи понять — она не знала, что барьер с сознания Неджи сняли. Подошла извиниться за то, что надоела ему на этом идиотском задании… — Ты помнишь? — спросила быстро, не ожидая ответа, рвано вдохнув, тут же отшатнувшись и положа ладонь на изрытую шрамами щеку, словно желая её скрыть. Нервно улыбнулась, сделав шаг назад. Неджи реакция позабавила. Но не более того. — Вспомнил. Икари резко убрала руку от лица, сжав губы и быстро вдохнув, будто была готова выпалить слова, что придумала уже очень давно. — Я поступила так, как должен был поступить шиноби. Служба родине — превыше всего. С запозданием Хьюга понял, что в чём-то он с ней согласен. — Ясно, — пожал плечами. Нога была готова сделать шаг дальше, уходя из этого места, с этой улицы… Однако голос за спиной внезапно раздался истеричным вскриком: — «Ясно»?! Больше ничего не скажешь?! — А что я должен сказать? — спокойно обернулся к ней вполоборота головы, вцепился взглядом ей в лицо. Они выросли. Они поумнели. Они разные. Разные шиноби разных деревень. Губы Азами дрогнули. Один раз. Второй. Потом — скрипнули сжатые челюсти, показавшие Неджи внезапный оскал. — Как ты смеешь… Да как ты смеешь порочить его имя?! Брови Хьюги приподнялись в непонимании. Не ответил. Не понял вопроса. — Ты так выслуживаешься перед этим старым мудаком… Где тот Неджи?! Где мой Неджи?! Каким образом их диалог раскрылся с новой стороны и перешёл на повышенные тона — не понял. Однако продолжать его намерен не был. Снова развернулся — уйти. Однако крепкая, каменная, хватка ухватила его за рукав. Иглой воспоминания в голове вспыхнуло чувство. Неназванное, но тёплое и такое… Родное? Лишь украдкой приметил, как сжали ткань его рукава чужие пальцы, от которых несло горелым табаком. — Он убил твоего отца! Господина Хизаши-саму! А ты как пёс на побегушках!.. Резко понял, к чему это всё было. Развернулся на пятках, скинув чужую хватку со своей одежды. Случайные прохожие начали оглядываться, тормозить шаг. — Рот закрой… — Рот закрывать будешь своей девке, какую он тебе выберет! Она оскорбляла, поливала грязью клан Хьюга. Его семью. Его! И самого Неджи — тоже. Нельзя было допустить, чтобы это слышали другие. Нить терпения начала натягиваться, грозясь лопнуть, оборваться с треском. Глянул на неё — словно озверевшую, скалящуюся. Красная полоса поперёк шеи — как перерезанное горло, залитое кровью. Вот только ресницы у неё мокрые были. И рот не хотел затыкаться. — Где мой бунтарь?! Почему ты стал… Рабом! Рука сама собой поднялась, желая опуститься ей на лицо в хлёском коротком ударе. Обливать его семью помоями не дозволено ни одному человеку… Тем более — ей. Предательнице. Она выставила локтём руки блок. Сам знает — физические атаки работают плохо, однако своё она получит… За всё, что сказала. Но руку перехватили. И её локоть — тоже. Обернулся. Невысокий молодой мужчина в синем, тёмный строгий взгляд направлен на девушку, которая, словно распознав в нём спасение, кинулась к незнакомцу на плечо, потянув за собой. — Шибуки, я хочу домой! Пойдём! Шибуки, отпустив Неджи, чуть тому кивнул, не посмотрев в лицо, и, позволяя Азами подхватить себя под локоть, сам себя позволил увести, скрываясь в толпе. Неджи вслед смотреть не стал, точно так же уходя. И почему-то знал, был уверен… Она плакала, почти обнимая главу своей деревни, который отвечал ей с почти отеческой любовью.Пусть скоро позабудешь ты меня, Но людям ты не говори ни слова... Пусть будет прошлое Казаться легким сном. На этом свете все недолговечно! Оно-но Комати