Охота на ведьм

      Стояла ясная ночь. Комнату освещала лишь глядящая в окно идеально круглая луна, такая яркая, что не давала увидеть звёзды. Окутавшую лес тишину изредка прорывали голоса ночных птиц. Захар с Нателлой лежали в обнимку в кровати, готовясь проводить очередной замечательный день и встретить новый, не менее замечательный.       Обоим не спалось. Ната вертела в руках, рассматривала деревянную фигурку зайца, отчего-то забытую на подоконнике над кроватью. Захар рассматривал Нату. Красивая, как обычно. Может быть, потому что ведьма? Или потому что бесконечно им любима? Нет, в самом деле, она красивее всех женщин, которых он повстречал за свою жизнь.       Мысль о предыдущих пассиях омрачила спокойный и хороший настрой. За свою карьеру он имел достаточно женщин — они помогали забываться не хуже пьяных гулянок. Вот и Ната теперь с ним… В голову проникла неприятная опаска. Не мог ли он в прошлой жизни подцепить какую-нибудь гадость, способную отравить их будущее совместное существование? Захар быстро-быстро перебирал в уме караван пастушек. Вряд ли ему и Нате грозила опасность — в своё время он был разборчив, уж что-что, а откровенных потаскух избегал. Да и коли б что случилось, давно бы уже понял. На этот счёт можно быть покойным.       Ну а если…       Захар едва не забыл, как дышать. Даром, что лежал и так без движения, он словно одеревенел от тревожной мысли. И надо же об этом думать именно в такую минуту, в кровати с любимой женщиной!       —Э-эй, ты чего? — потормошила его любимая женщина, заскучавшая без внимания.       —А?.. Ничего, ясочка. Задумался…       —О чём?       —Да так. Обо всём…       —Обо всём-обо всём? И обо мне? — игриво спросила она.       —И о тебе, красавица.       —Чего тогда такой мрачный? Не нравится обо мне думать?       —О тебе очень нравится, — Ната выразила одобрение поцелуем в кончик носа, —А обо всём другом… Э!..       —Ну и не думай тогда всякую дрянь.       —Хотелось бы… — на печальном вздохе тихо ответил Захар. Ната моментально переключила слегка шаловливое настроение на серьёзное.       —Ну что у тебя за печаль? Не отвирайся, что ничего нет, я же вижу.       И Захар вдруг подумал — а почему бы не поделиться думами с ней? Говорить с возлюбленной о прошлых близостях нагло и бессовестно, но он обязательно вымолит себе прощение, если навлечёт на себя справедливый гнев. В конце концов, кроме Наты ему никто не поможет.       —Нат… я вот думаю… а вдруг у меня дети есть?       Она чуть-чуть помолчала, а после совершенно невозмутимо и ровно спросила:       —Ну и что?       —Ну просто.       Повисло странное молчание.       —Ты можешь, там, как-нибудь узнать, в шаре своём посмотреть?       Захар плохо видел её лицо — мешала тень — но решил, что смотрит она с лёгкой усмешкой.       —Дай-ка руку.       Он послушно протянул ей кисть. Ната разглядывала его ладонь с таким же интересом, как только что рассматривала зайца. Немного повертела его руку в своих, поводила пальцем по внутренним линиям.       —Нет у тебя детей.       —Правда? — несказанно обрадовавшись, спросил Захар.       —Ты мне не веришь? — с лёгким деланным укором отозвалась она.       —Ну конечно верю, ясочка. Ты что же, и по руке гадать умеешь, оказывается?       —Нет, не умею. Аха-ха-ха-ха!..       —Чего дуришь тогда?!       —Просто тебя дурить смешно! Ха-ха-ха!..       —Издёвщица!.. Да ну тебя, — с недовольством насупился Захар.       —Ой, да будет тебе! Во-первых, раз я что-то говорю, значит, это правда. Я знаю, понял? А не будешь мне верить — на печку спать лезь, — как только она это сказала, Захар обнял её покрепче, —Во-вторых, ну если б и были они у тебя, то что? Искать бы отправился? А если б ты их в разных концах света наоставлял? Что, собирать бы пошёл?       —Да нет, конечно. Не бузи, не денусь я от тебя никуда. Это я так, просто подумал.       Пока царило молчание, и Ната неторопливо гладила его по руке, в голову пришла ещё одна мысль, не менее волнительная, чем предыдущая. У них же тоже может появиться ребёнок… Захар не понимал, как к этому относиться: идея стать отцом малыша от любимой Нателлы была приятна, но как она выносит его в лесной глуши, без единой опытной бабы рядом? А роды?! Помочь ей разрешиться может только он. Может, конечно, только на словах, на деле чёрта с два он на что окажется способен. Мелькнула глупая идейка призвать на помощь русалку Таню как единственную женщину в округе, но откуда ей, девушке, что-то смыслить в повивальном и родильном ремесле?       —Ну что у тебя опять? — с лёгким раздражением заговорила Ната, видя, что он оторвался от действительности. Захар очень серьёзно на неё посмотрел.       —Ната… А что если у нас дети будут?       Она, ожидавшая чего покруче, с облегчением выдохнула.       —Пока не захочу — не понесу.       —А что, так можно?       —Ну я же ведьма.       —А-а… — он не знал, что ещё сказать, —А ты захочешь?       —А ты?       —Я тебя раньше спросил, ты и отвечай.       —А я не отвечу, пока ты сам не ответишь.       —Ну… Я не знаю… ребёнок — это хорошо, но как ты его рожать будешь? Я даже не знаю, смогу ли я тебе помочь.       —Мда-а… Правду говоришь, — Ната задумалась, —Заха-ар? А у людей дети часто без свадьбы рождаются?       —Всяко бывает.       —Но это нехорошо считается?       —Ну да. Не одобряют.       —Тогда я тоже без брака не рожу! Ежели семью создавать, то пусть и у нас всё по-правильному будет, как у людей.       Захар слушал и никак не мог понять её слов. Вернее, речь была ему ясна, но скрытые за ней мотивы — абсолютно нет. Как им заключить брак, устроить торжество? Кто, в конце концов, их осудит за рождение ребёнка без свадьбы? Ну кто? Разве имеет ли какое-то значение само наличие брака? У них есть намного более ценное сокровище, каким не обладает и десятая часть всех супружеских пар — любовь друг к другу. А с появлением наследника она только усилится.       —И что?.. И как нам? В церкву что ль идти?       —Да какую церкву? Как будто без церквы не обойтись. Сами справимся.       —Да как?       —Тс!.. — она выставила руку с поднятым указательным пальцем, —А!.. О-о-о!.. Я придумала, я всё придумала! — Ната была так возбуждена, что вскочила на постели, —У нас будет свадьба! Красивая! Мы поженимся, я всё придумала!       Не успевавший за полётом её изящных мыслей Захар тупо смотрел на неё, даже не пытаясь перебить — всё равно сказать было нечего.       —Собирайся, — велела ему выпутывающаяся из одеяла Ната, —Я всё придумала.       —Чё?.. — мысли от её ошеломляющих речей перепутались окончательно.       —Мы поженимся. Сейчас!       —Да ночь же!       —И что?! Вот и славно. Ночь какая красивая. Чего откладывать?       Она уже натянула свои сапожки. Захар принялся искать одежду, но Ната опередила его с новой невероятной идеей.       —Нет! Стой! Мы будем красивые! У нас же свадьба. Дай-ка, — она взяла его руки в свои, —Представь себе костюм. Хорошо представь, чётко! И обувку тоже. Ох, ты не обулся ещё? И шляпу свою не забудь, если с ней собрался. Ну, готов?       —Угу.       Захар увидел, как от Нателлиной макушки вниз прямо по контуру фигуры побежала искрящаяся волна. С ним происходило то же самое. И точно следом за магической нитью преображалась их одежда: из белья для сна в нарядные праздничные убранства. В спешке Ната не зажгла огня, и пока в комнате ещё стояла темнота, но как только магия доделала своё дело, она сотворила над ними светящийся жёлтый шар. Они оглядели себя и друг друга.       Захар непроизвольно присвистнул от восторга. Ната выглядела по-королевски, хотя значительных изменений как будто не произошло. Белая ночнушка так и осталась белой, лишь приняла фасон, больше походивший на платье: на груди появился отделанный кружевами вырез, рукава удлинились до запястий, где заканчивались таким же красивым кружевом; ткань на талии схватилась таким хитрым образом, что спадала вниз складками. На ногах вместо сапог оказались туфельки, тоже светлые, совсем как у городских барышень. Прекрасно осознавая всю свою прелестную красоту и обаяние, почти светившаяся от блаженства Ната со счастливым лицом крутилась перед ним, любуясь своим нарядом. Самая обворожительная невеста в мире! Захар тайком порадовался, что никто кроме него её не видит — он не готов был уступать никому такое сокровище, даром что от лишних глаз Ната не потеряла бы ни капли своего блеска.       (Вообще, хорошо всё-таки, что они живут не с людьми. Иначе ревность давно бы сточила его сердце).       Он сам выглядел что надо; в такой наряд ему не приходилось облачаться никогда в жизни. На ногах кожаные ботинки совсем как у барина: остроносые, на шнурках, с тонкой подошвой. Рубашка без всякой чудной отделки, простая белая, но добротная, из дорогой гладкой ткани. В комплекте с восхитительными коричневыми брюками из шерсти шёл такой же жилет, уже застёгнутый на пуговицы. И ведь всё сидело точно по фигуре, нигде не давило, не провисало и не собиралось складками. Ната захотела красоты — Ната её создала.       Они вышли из дома прямо так, не захватив с собой никаких накидок. Тёплая одежда и не понадобилась: по велению Наты шар-светильник источал и тепло, и холод осенней ночи почти их не тревожил.       Счастливые, не чувствуя ни прохлады, ни усталости, Захар с Нателлой почти вприпрыжку добрались до своего речного "порта". Всю дорогу они не размыкали переплётенных пальцев, совсем как малые дети. Лишь на подходе к заводи Ната отвлеклась: нашла и сорвала каким-то чудом ещё оставшуюся длинную травяную былинку и гибкую тоненькую веточку куста.       Пока плыли в лодке, Захар не думал о речной воде, о ночном холоде, о качаниях челнока. Ничего этого он не замечал — прямо перед ним сидела его красавица невеста, следовательно, смотреть на что-то постороннее не было желания. При свете шара без пяти минут супруга занималась кое-чем важным, Захар поначалу даже не понял, чем, а затем разглядел. Из природных материалов его будущая жена вила колечки. С травинкой получилось легко, а с деревянным прутиком пришлось повозиться подольше. В мыслях Захар прикинул, что эти подобия украшений с помощью магии превратятся в настоящие кольца; он уже настолько хорошо узнал Нату, что научился предугадывать её колдовские действия.       —Мастерица ты моя, — нежно сказал он. Ната, не поднимая головы, хихикнула.       —Ну а что? Я когда за людьми посматривала, видела, что кольца должны быть. Свадьба так свадьба. Хочу, чтобы всё по-настоящему было, как у людей.       Эх, ясочка! У людей так не бывает. В одном случае из ста пара женится не по нужде, не по чьему-либо хотению, не по прихоти, а по любви. Перед помолвкой обыкновенно молодых (или не очень) сватают друг другу, семьи готовят выкуп и приданое, шьют наряды, погрязают в предсвадебной суете. У них же всё с самого начала не как у всех: ни сватовства, ни гостей, ни суматохи, ни всяких чудных обрядов и церемоний. Приготовления не отняли много трудов, ни о каком венчании в церкви не шло речи. Они и женихом и невестой побыли-то от силы час — где такое видано у людей?!       Тем временем лодка причалила, а Ната, ещё немного задержавшись на борту, закончила плести кольца. Взявшись за поданную Захаром руку, она сошла на берег и повела его в островную чащу. Шар-грелка плыл по воздуху чуть перед ними; несмотря на его согревающие лучи, Захар всё равно приобнял Нату за талию, привлёк к себе, погладил рукой, чтобы она не продрогла. Та отозвалась ласковым поглаживанием по щеке. Он хотел продолжить и превратить нежность в поцелуй, но был остановлен прикосновением пальца к губам: ещё не время.       Ох, та ли это женщина, что встретилась ему около года назад? Тогда она тоже тронула его лицо — ногой, с размаху. Но поцелуя не лишила, наоборот, нагло заполучила его рот в своё распоряжение. И чуть не всадила нож ему в лоб. Время от времени вспоминая тот удивительный день, Захар для себя понял: нет, всё-таки у неё тогда не было намерения его убить. И дело было ни разу не в том, что она собиралась им попользоваться против крестьян. Просто нет в Нателле той небывалой нечеловеческой жестокости, которую приписывают ведьмам народные поверья. Запугать, наверное, его хотела, и не справилась. Да ему и не так уж важно было, чего она там хотела. Сейчас точно не важно.       С той же самой женщиной, с которой год назад они бились смертным боем, он в эту минуту идёт под венец? Захар не мог поверить, это всё было слишком невероятно. Пёстрой вереницей промелькали перед внутренним взором памяти картины: разбойники и первое спасение жизни; недопонимание, крупная ссора, медведь и второе спасение жизни; оттепель, шалая девка, влюблённость, магические опыты, налёт крестьян и третье спасение жизни; русалка, защита дома, полёт на метле; первая близость, чудная пьянка, ещё череда близостей; долгожданное признание, взаимопонимание, настоящая любовь; тягостный отзвук из прошлого, постыдный побег и четвёртое спасение жизни...       И вдруг, как благая весть, явилось осознание: вся эта длинная, пройденная ими вместе дорога, не могла не привести их сюда, на этот остров, где с минуты на минуту они готовились сочетаться браком. Да, жизнь сложилась в самом деле невероятно, но иного исхода и не было изначально. Хотя какой это исход — у них всё только начинается!       Их приветствовало нестройное облако летучих огонёчков. Захар и Нателла поздоровались с островными обитателями, Ната даже подставила для них руку. Теперь феи радовались и Захару как своему, близкому человеку. Казалось, крошечные волшебные существа моментально поняли, что сегодняшнее их пребывание на острове имеет иную цель, чем все предыдущие визиты. Малыши заметно засуетились; часть из них скрылась в тёмной чаще и вскоре вернулась светящейся вереницей. Каждая фея несла живой цветок, и, разбившись на две стайки, они начали переплетать их друг с другом. Захар искренне удивился, Нателла обрадовалась.       —Ах, это специально для нас? О-о!.. Благодарю, мои дорогие!.. Феи сохраняют себе на зиму живые цветы, — пояснила она таращившемуся на волшебных малюток Захару, —А нам решили сделать подарок. О-о, красота-то какая!..       Готовые венки висели над их головами. Ей чудесные создания решили подарить венок из маленьких бело-жёлтых цветов, похожих на ромашки, свой Захар не разглядел. Феи дружно опустили украшения, и в тот самый миг, когда круг из цветов коснулся Натиных волос, Захар направил на неё взгляд. Внизу между ними горел шар, подсвещая лица тёплым светом, и его отражения бликами играли в её глазах. О, ну до чего же она чудесная!.. Её портрет в свадебном убранстве навсегда сохранится в уголке души с сокровенными воспоминаниями, как тот солнечный день на поляне и множество других прекрасных моментов. И не надо никаких художников — он собрал глазами всё до мельчайших деталей.       Они протянули друг другу руки. В ладони Наты Захар нащупал "болванки", которые с минуты на минуту предстояло употребить по назначению.       —Мой дорогой и самый желанный гость, — торжественно заговорила Ната, —Я так рада, что ты уже и не гость!.. — она хихикнула от волнения, Захар также не сдержал смешка, —Я до конца жизни буду славить тот день, когда ты вошёл в этот лес. Ты изменил всю мою судьбу. В счастливую сторону! Спасибо тебе за всё. Я уже не могу представить свою жизнь без тебя, поэтому с радостью спешу назвать себя твоей женой.       Её голос самую малость съехал под конец фразы, глаза засверкали ещё выразительнее, но она собралась. Настал его черёд.       —Моя волшебница… Моя ясочка… — Захар не представлял, как надо произносить клятвы и решил довериться сердцу, —Я никогда в жизни не мог подумать, что у меня будет… вот так. Что я брошу всё и сойдусь с колдуньей. Я даже не… Нет, не так. Ты первая и единственная женщина в мире, которую я полюбил. Я думал, у меня такого быть не может, — он усмехнулся, чем немного развеселил и Нату, —А ты меня победила. Во всём. Спасибо тебе за… За всё!.. За то, что ты есть! Я обещаю быть тебе хорошим мужем. Люблю тебя очень.       —И я тебя ужасно люблю, — взволнованным шёпотом сказала Ната.       Она раскрыла ладонь, взяла с неё скрученный прутик, и стоило нанизать его на палец, как веточка превратилась в кольцо. Захар рассмотрел его получше: на вид словно бронза, а ещё из него выглядывал настоящий драгоценный камень! В том месте на прутике, где он находился, была неразвернувшаяся почка.       Он взял завязанную в кружок былинку, надел её Нателле на палец, и случилось то же самое: травинка обернулась украшением. Её кольцо, похоже, оказалось из кости, без украшений и отделки, чуть толще, чем у него.       И наконец настало время для главного. Феи кружились рядом в стройном танце, создавая неповторимую движущуюся иллюминацию. Шар взмыл вверх, освободив пространство, которое новонаречённые супруги поспешили сократить. Губы коснулись губ. Две телесности соединились в одну, и родилась любовная нежность.       Нет, это был не поцелуй. Это было целование — долгое, неотрывное.       Но даже рассоединившись устами, они не отстранились друг от друга. Захар придал объятию иную форму и взял Нателлу на руки; у обоих чуть не слетели венки.       —Ну всё… Муж!.. — не только сказала, но и просверкала глазами она.       —Муж, муж, — улыбаясь, подтвердил он.       До выхода из чащи их провожали феи. На берегу всё осталось по-прежнему: холод, вода, покоящийся у суши челночок, накрывшая реку тень от леса… Лишь луна присела чуть-чуть пониже, и они сами вернулись туда, откуда прибыли, малость другими. Всего-то не более получаса назад они ступили на остров женихом и невестой, а сейчас готовились покинуть его супругами.       Захар с Натой помахали крошечным друзьям на прощанье, и лодка плавно заскользила по ночной реке.       Вместо сидений они в обнимку устроились на дне челночка. Захар гладил Нателлины руки, она крутила в ладонях их праздничные венки.       —Ясочка? А ты что же теперь, себя моей фамилией будешь называть?       —А как же!       Обрадованный ответом, он поцеловал её в шею. Ната нарочно не ответила на ласку, но он не прекратил гулять губами по её коже.       —Перед кем только называть?.. Ах!.. Щекотно от твоих усов!       —Хошь сбрею? — на миг отвлёкшись, отозвался он.       —Нет! Ах… приставучий! А в самый первый насилу расшевелила!.. Ах!.. Ну хорошо, хорошо, вот, — она обернулась и подарила ему свои губы, но с окончанием поцелуя Захар не бросил лобызать её лицо и шею, —Всё мало? Ненасытный!       —Это в счёт первой брачной ночи, — он порывисто впечатался в неё ещё несколько раз, —Чтоб в кровати не отвлекаться.       —Ах-х, распутник!.. Ещё и первую брачную ночь ему. От тебя аж лодка качается! Что, воды не боишься больше?       —Не боюсь.       Бояться воды?.. Глупость какая. Ему теперь сам чёрт не брат!       У него жена — ведьма.