/// /// /// /// /// /
Мичи подошёл к нему сразу у школьных ворот и остановился напротив, небрежно, как и всегда, запихнув руки в карманы. При взгляде на него Хейл почувствовал странную неловкость, но взгляда не отвёл. — Мне жаль, что так вышло, — наконец сказал Мичи. — Серьёзно жаль. Твой отец сильно психовал? — Да нет, не особо, — уклончиво ответил Хейл. — В общем, проехали, ерунда. Сам-то как? На поясе у Мичи больше не было камеры. Он не расставался с ней никогда, по крайней мере, не приходил без неё в школу, а теперь… Он вряд ли сможет купить новую. Разумеется, нельзя так просто это оставить. — Нормально, — ответил Мичи, поджал губы и продолжил: — Кэтрин, ну, Кэтрин Теллор, в пятницу призналась, что я ей нравлюсь, и я предложил ей встречаться. Хейл едва не поперхнулся воздухом. Ну ничего себе! Кэтрин Теллор училась в параллельном классе, он видел её всего несколько раз и не особо запомнил. Кажется, это та блондинка с короткими волосами, у которой сумка расшита цветами… Сумку он помнил хорошо, а девушку нет, но это неважно. Главное, что Мичи теперь с кем-то встречается! Его школьная форма слегка потрепалась и давно потеряла насыщенный чёрный цвет, сделавшись почти серой. Галстука он не носил, а рукава подкатывал небрежно и резко, как лесоруб за работой, чтоб не мешались. Рыжие волосы, в прошлом неровно остриженные, отросли едва ли не до плеч и топорщились горной грядой. Та девчонка, Кэтрин Теллор, смогла разглядеть настоящего Мичи. Его суть. Просто потрясающе! Хейл хлопнул его по спине, улыбнулся и бросил: — Круто, друг, поздравляю. Желаю вам весело провести время. У него самого никогда не было девушки. Да, он заглядывался кое на кого, но быстро терял интерес, да и сильнее интереса не чувствовал ничего. А Мичи достоин любви, как никто другой. Их проект, понятное дело, накрылся, но Хейл не испытывал особых сожалений, даже когда учитель осуждающе взглянул на него из-за журнала. Куда больше он переживал, что Мичи, Мичи, снимавший все вокруг, Мичи, не пропускавший ни толпы людей, ни цветы, ни облака, вдруг остался без фотоаппарата. Трудно представить, что он сейчас чувствует. Ублюдки… Так или иначе, у Мичи скоро день рождения — в октябре. Отец оставил Хейла без карманных денег на два месяца, так что скопить на «Полароид» не выйдет. Того, что есть, хватит разве что на половину камеры, да и то придётся отказаться от школьных обедов. Весь урок он пропустил мимо ушей. Язык то и дело касался искусственного зуба на месте выбитого. Что же делать? Звонок вывел его из оцепенения. Он даже вздрогнул и царапнул себя ногтями по щеке. — Можете быть свободны, — сказал учитель и с хлопком закрыл журнал. — Те, кто сегодня не сдал проекты, должны будут написать полный отчёт о своей теме к следующей неделе, минимум двадцать страниц. Хейл мысленно застонал. Дополнительное задание, почти отработка! Он всегда сдавал всё вовремя… да и Мичи к работе подходил довольно ответственно, особенно если нужно было фотографировать. Они ведь не виноваты! Они не провоцировали тех козлов, раздолбавших камеру… — Чёт не похоже на тебя, — обронил Мичи, поправляя сумку, когда они выходили из класса. — О чём так задумался? Он выглядел подозрительно спокойным, учитывая всё произошедшее, но держал руки в карманах, тогда как раньше левой то и дело касался чехла с фотоаппаратом. — Да так, — отмахнулся Хейл. — Ерунда. От толпы, со смехом и разговорами текущей им навстречу, отделилась девушка и пошла к ним. Он мгновенно, каким-то шестым чувством понял, что перед ними Кэтрин Теллор. Она была… не то чтобы красивая, но милая. Немного крупноватый нос, немного тонковатые губы, а глаза при этом ясные и глубокие. Блондинистые волосы, подстриженные под каре, обрамляли худое лицо. Макушкой она едва достала бы Хейлу до подбородка, а рядом с Мичи выглядела еще меньше. — Привет, — сказала она, остановившись рядом, и Хейл вдруг понял: вот оно, решение проблемы./// /// /// /// /// /
— Фруктовое парфе и апельсиновый сок, пожалуйста, — сказала женщина, облокотившись на столик. Эшли скользнула взглядом по ровному ряду заказов в блокноте и дописала ещё один крупным разборчивым почерком. — Мне картошку фри, охотничьи сосиски и маковый штрудель с мороженым, — добавил мужчина. Эшли кивнула, направилась к кухне, где всё кипело, дымилось, булькало, и передала блокнот повару. Смена подходила к концу. В понедельник ей всегда разрешали уйти до полудня, когда в кафе приходили только редкие посетители: Мие, другой сотруднице, удобней работать на полставки во вторую смену. За время, что повара готовили, Эшли приняла ещё несколько заказов. В кафе царил мягкий полумрак, только рыжий огонь светильников на каменных, будто в старинном замке, стенах озарял залы. Ни тебе привычной суеты, ни множества людей — казалось, город вымер. Быстро поставив перед посетителями фруктовое парфе и охотничьи сосиски, она прошла в комнатку неподалёку, где уже переодевалась Мия, стянула передник через голову, и, бросив напоследок «Удачи!», вылетела из кафе. Па' попросил ещё забрать кое-какие документы из ратуши. Она особо не углублялась — голову занимали другие мысли, — но была только рада помочь. Работа официантки просто ничто по сравнению с тем, как ему приходится трудиться каждый день, учитывая ночные смены… Тальково-серая машина на стоянке приветливо мигнула фарами, когда Эшли отключила сигнализацию. Запах новой обивки всегда поднимал настроение; она вдохнула его полной грудью и положила руки на руль. Машина чуть подрагивала на ухабах. Мимо проносились коттеджи и холмики, поросшие кустами. Ратуша выскользнула перед дорогой минут через десять пути — большое белое здание с колоннами и лепниной. Эшли остановила машину и вышла на улицу. Дверь ратуши тихо скрипнула, пропуская её в прохладный гулкий коридор, но среди стен вместо привычной тишины раскатились крики. — В тысячный раз тебе повторяю: вот пропуск с печатью!!! — Я же вам сказал, — бесконечно устало ответил охранник. — Второй этаж ратуши и часы закрыты на ремонт. Я не могу вас пустить. — У меня есть разрешение от мэра! — человек, которого Эшли пока не видела, страдальчески застонал. — Я должен подняться к часам и снять город сейчас и во время фестиваля, это самая высокая точка! — Сожалею, мистер Маитэру, — голос охранника отдавал злой иронией. — Значит, вам придётся поискать другую точку. Эшли наконец вышла в холл. Возле стойки охраны стоял мужчина с жёсткими, до середины шеи тёмно-рыжими волосами, прорезанными проседью. Не сказав больше ни слова, он развернулся на каблуках и пронёсся мимо неё. Она успела разглядеть искажённое злостью угловатое лицо, прежде чем в грохочущем хлопке двери отчётливо услышала «Козел!». Ещё пару мгновений она стояла, хмурясь и глядя ему вслед. Мужчина казался смутно знакомым, но где она могла его видеть?.. Наверное, ошиблась. Забрав документы, Эшли вышла на улицу и вскинула голову. Второй этаж поддерживали строительные леса, но он не выглядел так, будто мог вот-вот обвалиться. Вроде бы сотрудники ратуши работали там, даже когда шёл ремонт, — значит, не было особых причин не пускать незнакомца на часовню, тем более с личным разрешением от мэра. Странно. Старый охранник, мистер Вейл Торнборн, всегда был вежливым, по крайней мере, Эшли не слышала, чтобы он когда-нибудь грубил или даже повышал голос, как сейчас… В тот самый миг, когда она об этом подумала, заметила у ратуши движение. Трос, свисавший с лесов, колыхнулся. Ещё раз, и ещё, пока из-за стены не показался тот самый человек — мистер Маитэру. Упираясь в неё ногами, как заправский альпинист, он лез по тросу. Эшли будто приросла к земле. Никто из редких людей, сновавших по улице, пока не замечал происходящего. Что же он делает, совсем с ума сошёл?.. Она неотрывно глядела, как тёмные ботинки мужчины мелькают на светлой стене. Вот он миновал окна первого этажа… Поднялся выше деревянных лесов, даже не оперевшись… Подтянулся на руках, взобрался к часам… И пошатнулся. Его руки судорожно схватили трос, и он повис между небом и землёй. Сердце Эшли подскочило к горлу. Мужчина качнулся вперёд, шаркнул ногами по бетонному полу и наконец забрался на бортик часов. Эшли медленно выдохнула. Руки дрожали так, что она бы сейчас и чашки не удержала. Огромный циферблат под крышей ратуши тускло блеснул, когда мужчина снял с плеч громадный рюкзак и принялся устанавливать штативы. К нему уже с окриками бежали трое полицейских, но он не обращал на них никакого внимания. И правда, что они смогут сделать? У этого человека есть разрешение на съёмку. Он ничего не нарушил. Эшли мрачно взглянула на него, но с такого расстояния трудно было различить выражение его лица. Псих какой-то, однозначно. На штативе-треноге у часов сверкнул фотоаппарат, большая профессиональная «зеркалка»./// /// /// /// /// /
У параллельного класса сегодня на один урок меньше. Хейл мялся у шкафчиков, тускло поблёскивающих голубым, как старые мечи. От лестницы неслись смех и разговоры; один за другим другие школьники подходили к шкафчикам, открывали скрипучие дверцы, вытаскивали сменную обувь, спортивные костюмы и тетради, но Кэтрин среди них не было. Хейл не мог пропустить её: отпросился за пятнадцать минут до звонка, сославшись на дурноту, и всё это время прождал её. Может, сегодня она не пришла в школу или ушла раньше? Наконец почти инстинктивно он выделил в толпе светлую макушку и приподнялся на цыпочки, провожая Кэтрин взглядом. Она остановилась у одного из шкафчиков, оправила чёрный школьный пиджак и достала из кармана ключ. Значит, это её шкафчик №14, тот, что с полустёршимся черепом-наклейкой на боку? Помедлив, Хейл направился к ней. Старался обходить толпу осторожно и никого не цеплять локтями. Кэтрин его не замечала: оперевшись о шкафчик тонкой рукой, сняла чёрные туфли и вытащила белые, похожие на лодочки. Заметив его, она подняла голову и слегка улыбнулась. — Привет… Хейл, да? — Ага, — ответил он немного невпопад, испытывая сильное желание переплести пальцы перед собой. — Слушай, ты сейчас не занята? Есть разговор. Она напряглась, светлые брови скользнули к переносице. — Нет, не занята, — ответила она медленно. — А что ты хотел? Хейл оглянулся и предложил: — Может, зайдём в какой-нибудь пустой класс? — Лучше не стоит, — ответила она быстро, с едва различимой иронией. — Могут пойти глупые слухи… Ты же не собираешься признаться мне в любви? — Нет, конечно нет, — смущённо хмыкнул он, немного упав духом. Интересно, все девчонки любят так шутить? — Я просто… ты знаешь, что у Мичи в октябре день рождения? Она закивала, и Хейл продолжил: — Так вот, он очень любит фотографировать… — Это я тоже знаю. — …но с его фотоаппаратом… короче, он разбился. Я предлагаю нам с тобой скинуться на «Полароид». Вот оно — главные слова сорвались. Хейл скрестил пальцы в карманах. Кэтрин и Мичи встречаются совсем недолго, но пусть этого хватит, пусть она согласится, ну пожалуйста… — Отличная мысль! — она воодушевлённо улыбнулась и поправила лямку сумки, врезавшуюся в плечо. — Тогда присмотри какую-нибудь модель, ладно? А то я в этом не очень разбираюсь… — Тихо! — одёрнул ее Хейл. — Он идёт! Они тут же с улыбками повернулись в сторону коридора, откуда, зевая и недовольно щурясь, показался Мичи. Но прежде чем они успели обменяться хоть парой слов, гомон школьников перекрыла короткая низкая трель из колонок, а за ней — ровный голос завуча, мистера Иствуда, чуть приправленный хрипотцой помех. «Внимание, внимание! Просьба всем ученикам десятых классов пройти в малый актовый зал. Повторяю ещё раз: просьба всем ученикам десятых классов…» Мичи, Хейл и Кэтрин обменялись взглядами и направились в указанном направлении. К вычурной белой двери уже понемногу стекались школьники, так что вряд ли останутся свободные места. И точно — на лавках, плотно прижавшись друг к другу боками и плечами, уже сидели юноши и девушки. Кэтрин увидела своих подруг, занявших места в дальнем углу, и поспешила к ним. Подавив вздох, Хейл перевёл взгляд на сцену с дубовой кафедрой, окружённую тёмно-бордовыми занавесками. Интересно, о чём речь пойдёт на этот раз? Хотелось верить, их с Мичи не отчитают перед всеми за провал. Мистер Иствуд поднялся на сцену и поправил микрофон. Школьники замолкали и мало-помалу оборачивались к нему, пока наконец не воцарилась тишина. Хейл пропустил мимо ушей обычную приветственную речь, разглядывая узоры стен и лепнину под потолком. Мичи уткнулся взглядом в точку, видимую лишь ему, и с заметным трудом сдерживал зевоту. — Хорошая новость: школа выделила средства, чтобы устроить для вас традиционную Осеннюю вечеринку через две недели! Девчонки с энтузиазмом закричали и захлопали в ладоши. Хейл, как и, наверное, все шестнадцатилетние парни, что не встречались с девчонками, а значит и не могли пригласить их, особого восторга не испытал. Вечеринка означала тесные официальные костюмы, чересчур громкую музыку и сладкие безалкогольные напитки, налитые в пафосные стаканы. Скука смертная, в общем. Правда, каждый год кто-то находил способ пронести мимо преподавателей бутылку чего-то покрепче молочного коктейля, но даже это не особо спасало ситуацию. Он покосился на Мичи: тот выглядел задумчивым, рыжие пряди росчерками краски падали на его загорелый лоб. Хорошо бы у него был костюм. Хейл мог бы одолжить ему один из своих, но Мичи был шире в плечах и груди, да и как бы он это воспринял… Ох, нет, плохая идея. Завуч продолжал рассказывать с помоста о том, как и когда будет проходить вечеринка. Всё это мало интересовало Хейла, но вот разговор перешёл ко второй части того, зачем их здесь сейчас собрали. — В мае у вас начинаются летние каникулы, и школа предлагает всем вам пойти в горы! Хейл восторженно завопил и захлопал вместе с большинством остальных учеников: новость куда круче, чем первая! Горы! Покорение высоты, шелест деревьев вокруг, костёр и сон в палатке! Мичи, впрочем, отреагировал сдержанно: походы на природу он любил лишь в тех случаях, когда мог фотографировать всех вокруг. Что ж, ему осталось потерпеть меньше месяца! Хейл предвкушающе улыбнулся и попытался взглядом найти в толпе Кэтрин. На шестнадцатый день рождения мечта Мичи наконец осуществится.