/// /// /// /// /// /
Музыка гремела. Хейл с трудом сдерживал зевоту, потягивая из бокала вино, когда охранники у дверей отворачивались. Интересно, они правда ничего не замечали или просто делали вид? Сами явно ещё не старые. На танцполе, среди мерцания цветных искр, танцевали парочки и одиночки. Короткие платья, костюмы, рубашки без галстуков, блеск часов и колец на руках, колье на шеях девушек… Где-то там и Мичи со своей Кэтрин. Кто бы раньше мог подозревать в нем такую тягу к вечеринкам? Челюсть сводило от желания спать. Чтобы раздобыть немного денег, Хейл устроился на почту разносчиком газет. Смешно и в то же время немного неловко было смотреть, как вытягиваются лица у тех, кто заставал его ранним утром на крыльце или на велосипедной стоянке. Отца это не обрадует, но… а не наплевать? Что-то настойчиво ткнулось Хейлу в ногу. Он нащупал под столом бутылку, путаясь пальцами в складках скатерти, и посмотрел в свой бокал. Наверное, пора бы остановиться, особенно учитывая, что из закусок остались только крохотные пирожные-корзинки. Бутылка снова ткнулась ему в ногу, и Хейл, вздохнув, взял её и подлил вина. Рёв гитарного усилителя на сцене заглушил плеск. Вокруг круглых белых столиков осталось сидеть лишь несколько человек, и все они уже щеголяли красными лицами и мутноватыми взглядами. Мысли совсем не путались — только немного подташнивало, но вряд ли из-за вина. Из толпы, держась за руки, выбрались Мичи и Кэтрин, взъерошенные, с широкими улыбками, и направились к нему. — Ну чего, скучаешь? — ухмыльнулся Мичи, выразительно взглянув на почти полный бокал перед ним. Хейл фыркнул. — Не издевайся. По лицу Мичи пробежала тень. Выглядел он сегодня… очень хорошо. Белая рубашка, хоть и заметно не новая, заправлена в брюки с коричневым кожаным ремнём, достаточно длинные волосы приглажены и не торчат пиками. Кэтрин рядом с ним просто сияла, её каре странным образом гармонировало с золотым, расшитым блёстками платьем с довольно откровенным вырезом на спине. — Прекрасно выглядишь, — сказал Хейл. Она улыбнулась, польщённо, но при этом достаточно сдержанно, как человек, которому приятен комплимент, но абсолютно безразличен тот, кто его отпустил. Её взгляд скользнул вправо, к входным дверям, где дежурило двое охранников. — Мичи, если не против, я вас ненадолго оставлю, пойду поболтаю кое с кем. — А… Да, конечно. Хейл глядел, как она удаляется, порхая на каблуках, будто босиком, и осторожно обходя танцующих. В дальнем углу кто-то страстно целовался, худые женские руки скользили по чёрным волосам парня. Он поспешно отвел взгляд. Мичи опёрся рукой о стол и рассеянно уставился на толпу. «Почему это он не взял с собой камеру?» — промелькнула в голове мысль прежде, чем Хейл осознал её нелепость и цыкнул языком. Бокал уже немного нагрелся от его руки. Говорить как-то не хотелось — удушающий полумрак и пульсация музыки в груди к этому не располагали. Не надо было сюда приходить. Мичи, судя по всему, немного успокоился, да и с Кэтрин ему весело. Хорошо, что скоро у него будет «Полароид». Стоит только представить, какие виды будут в горах, так захватывает дух, а каково их заснять!.. Краем глаза Хейл заметил Кэтрин: она стояла у двери, скрестив на груди руки, и разговаривала с охранником — крепко сложенным парнем лет двадцати или чуть больше, явно производства «in italiano» или вроде того, судя по чуть смуглой коже, резковатым чертам лица и собранным в хвост тёмным волосам. «Эй, Мичи, там твою девушку уводят», — едва не ляпнул Хейл, но вовремя сдержался. Веселье, навеянное вином, не настолько сильное, чтобы не следить за словами. Мичи постучал пальцами по столу. Хейл снова отхлебнул из бокала и с трудом глотнул обжигающую терпковатую жидкость. Право-слово, надо прекращать, а то добром это не кончится, особенно если отец что-то заподозрит. Не прошло и пяти минут, как Кэтрин вернулась. Она больше не улыбалась — напротив, выглядела озабоченной и теребила лямку маленькой сумочки. — Слушай, Мичи… — начала она напряжённо. — Можно с тобой поговорить? Наедине? Мичи перестал стучать пальцами по столу. Хейл не донёс до рта бокал. Она… она же не собирается бросить его… ещё и прямо на вечеринке? Его прошиб холодный пот, хотя внутри всё пылало. Хоть бы Мичи отказал. Что такого она должна ему сказать, чего не должен слышать его лучший друг? — Конечно, — ответил тот и едва ли осознанно махнул рукой в сторону выхода в галерею. Хейл поглядел им вслед, пока они не нырнули в полумрак, и залпом допил вино. Да, конечно, это не его дело. Совершенно не его дело./// /// /// /// /// /
Когда Эшли и Кора пришли в мастерскую после пар, мистер Гриффит, как и всегда, вырезал своих симуранов*. Их, крохотных фигурок крылатых волков, уже было десять, и каждый заметно отличался от остальных — кто окрасом, кто позой, кто структурой тела. Нож с характерным звуком срезал витки с деревянного бруска, уже начинавшего принимать нужные очертания. Услышав хлопок входной двери, мистер Гриффит оторвался от работы, отложил заготовку и смерил Эшли и Кору своим привычным ничего не выражающим взглядом из-под очков. — Здравствуйте, — сказал он ровно. Никогда не повышал голос, но студенты всё равно слышали его даже на задних рядах, — мисс Миллс, мисс Томпсон. Его руки взметнулись, сложились в несколько жестов в такт словам и опустились. Эшли поражала его способность запоминать имена даже тех, кто не учился на его курсе. В мастерской стоял особый запах глины и краски. Кора однажды призналась, что он пробуждает в её душе «странную ностальгию». — Э-э… мистер Гриффит, в подвале моего дома мы нашли… надгробную статую. «Ей лет двадцать, не меньше, — вмешалась Кора. — Мы подумали, что она подошла бы для музея». Только сейчас Эшли подумала, что выставлять в экспозиции такую статую всё равно как-то крамольно, но было уже поздно. Ей стало не по себе, и, словно происходящего не хватало, нахлынули воспоминания о вчерашнем. Не рассказывай ему… Даже если это было не на самом деле… Она не рассказала па' всей правды. Мистер Гриффит повернулся к ним и переплёл пальцы на груди. Вокруг фаланг безымянного и мизинца на его левой руке желтели полоски пластыря. — Я был бы рад взглянуть, — наконец сказал он. — Будет удобно, если я заеду через две недели? Эшли растерялась. Так долго… — А на этой неделе не получится? — спросила она почти с мольбой, жестикулируя для Коры, что, нахмурившись, стояла чуть в стороне. — К сожалению, нет. Моя машина ещё в ремонте. Волосы на загривке встали дыбом, но она попыталась взять себя в руки. Что ж, ладно. Все равно другого выхода нет, так что придётся потерпеть. Не рассказывай ему… Голос в гостиной настиг её от жары… или всё же нет? Так ли случайны события последних дней? Сначала ключи, потом сон, который она уже смутно помнила, чулан, надгробная статуя… Эшли сглотнула, вдруг ощутив, до чего в мастерской душно. Прежде это место казалось сырым и затхлым, а теперь явно не мешало открыть окна. — М-мистер Гриффит, — выпалила она. — Можно у вас кое-что спросить? Вы же… э-э… знакомы с оккультизмом? Он вопросительно поднял брови, и его прежде бесстрастное, почти неподвижное лицо сделалось скептичным. — Уверен, мисс Миллс, всё, что вас интересует, можно найти в интернете. Да и я не настолько углублялся в эту тему, чтобы полноценно поддерживать разговор и давать советы. Сказал так, будто захлопнул дверь перед её носом, и Эшли мгновенно охватила неловкость маленькой девочки, которую родители застукали за вызовом Пиковой Дамы. Лучше замолчать и никогда больше ни с кем не заговаривать на эту тему, тем более с тем, кого она почти не знает. — Хорошо, простите, что отвлекли, до свидания, — сбивчиво сказала она и попятилась к двери. В щеках пульсировала кровь. Мистер Гриффит проводил Эшли задумчивым взглядом и сказал: — Если вас всерьёз интересует эта тема, можете спросить Миру Анед. В памяти что-то всколыхнулось. Мира… Где-то она уже слышала это имя. Что ж, если Мира Анед студентка или преподаватель этого университета, Эшли её найдёт. — Спасибо, — сказала она уже не так смущённо и вышла за дверь. Стоило той с хлопком закрыться за спиной, отрезав мягкий шорох ножа по дереву и запах глины, как Кора уставилась на Эшли во все глаза. За всё время знакомства она никогда не выглядела такой изумлённой. «Ты втрескалась в Гриффита?» — Нет, конечно! С чего ты взяла?! Вот так номер! Она-то и встречалась с мистером Гриффитом от силы пять раз, тем более, у неё есть Майкл! «Ты разговаривала с ним, как будто пыталась его заинтересовать. Начала расспрашивать о его увлечении…» Эшли едва подавила вздох облегчения. Что ж, пусть Кора лучше думает так, чем узнает правду. Вот только… а если он тоже так подумал? И сразу направил её к какой-то девушке, давая понять, что ничего не выйдет? Нет. Ерунда какая-то. Хотелось верить, что нет./// /// /// /// /// /
Хейл вытянул руки и склонил голову то к одному плечу, то к другому, разминая шею. Дверь в просторный коридор-галерею и толстые стены приглушали музыку, и её пульсация уже не так надсадно взрывала голову. Ноги казались самую малость нетвёрдыми, а мысли сталкивались в сознании, вызывая улыбку. Интересно, Мичи по-прежнему с Кэтрин? Чем они там занимаются? Нашли какую-нибудь пустую комнату и… Чем дальше он шёл, тем тише становилась музыка и всё же не отступала. Будто собиралась преследовать его целую вечность, как чудовище — стоит обернуться, и не увидишь его, но всё равно будешь знать, что оно там есть, у тебя за спиной, ползёт по стенам, скользит по потолку… От таких мыслей стало немного не по себе. Правда не мешало бы подышать свежим воздухом. Если подняться на второй этаж, можно выйти на веранду — одноклассники, сейчас, наверное, там курили. Или сразу пойти на улицу, но тогда соблазн уйти будет слишком велик, а домой хотелось ещё меньше, чем оставаться на вечеринке. Помедлив, Хейл направился к утопающим в полумраке мраморным ступеням. Каждый шаг эхом разливался по коридору и стучал в висках, вынуждая морщиться. По полу второго этажа вилась красная ковровая дорожка. Он отыскал глазами застеклённую дверь и вышел на веранду. Тотчас в лицо приятно повеял ветер, пахнущий травой, ночью и скорым дождём, но запахи тут же сменились сигаретным дымом, что зазмеился в чернеющее небо — кроме него, здесь было двое парней, оба с сигаретами. Хейл вздохнул и облокотился на перила. Век бы здесь стоять… — Выходит, ты… долларов? Он не сразу осознал, что голос, доносившийся снизу, принадлежит Мичи, и добела вцепился пальцами в перила. — Прости, я… мне правда очень жаль. И, конечно же, Кэтрин. Неужели… неужели она правда собирается его бросить? Хейл похолодел. По-хорошему, нужно бы развернуться и уйти, это, в конце концов, не его дело, но… — Мы просто поспорили, правда ли ты… ну, такой отби… вспыльчивый, как все говорят. Хейл перегнулся через перила почти по пояс и наконец увидел Мичи и Кэтрин; её лицо пылало, светлые волосы растрепались. — Я увидела, что… совсем нет. Ты добрый, — казалось, она вот-вот расплачется. — И классный. Мне… мне правда очень жаль… Мичи стоял напротив нее мрачнее тучи. Что… что произошло? Хейл понял далеко не всё, но того, что услышал, хватило. Кэтрин и… кто-то «поспорили»? Выходит, она просто хотела узнать, правдивы слухи о Мичи или нет, и начала встречаться с ним… из пустого интереса? — Да ничего, — бросил Мичи угрюмо. — Проехали. Чего?! Как это «проехали»?! Да она же… всё происходящее было для нее игрой! Спором! Во рту нестерпимо пересохло. А как же фотоаппарат? Если Кэтрин просто играла роль любящей девушки, кто заплатит вторую половину? От ужаса к горлу подкатил ком. До дня рождения Мичи осталось меньше двух недель. Даже разнося газеты, Хейл не успеет заработать столько денег! Позади хлопнула дверь: курильщики ушли, оставив его одного. Застонав, он уткнулся лбом в холодный камень перил и до боли сжал пальцы. Мичи и Кэтрин внизу говорили о чём-то ещё, но он не мог разобрать слов. К чёрту. К чёрту всё. Внутри словно разверзлась чёрная дыра. Органы скручивало от горестного чувства, которому он не мог подобрать названия, и вместе с ним по рукам и ногам жаром расползался гнев. Кэтрин просто сука! Если бы она знала, что Мичи пришлось пережить… Едва сдерживая гнев, что отогнал оцепенение в мыслях, Хейл вышел в коридор, спустился по лестнице — и побежал так быстро, что засвистело в ушах. Скоро камень под ногами сменился травой, похожей в полумраке на колючее полотно. Жухлые листья хрустели в такт шагам, а до ушей всё доносилась музыка из здания позади, не собираясь, похоже, его отпускать. Мичи по-прежнему стоял среди тёмно-зелёных деревьев, под верандой, с отсутствующим видом вскинув голову к небу. Дёрнувшись, он смерил Хейла настороженным взглядом. Как жаль, чёрт возьми, что Кэтрин уже ушла! — «Ничего»? — бросил Хейл вызывающе. — Она вытерла о тебя ноги, а ты сделал вид, что ничего не случилось? Мичи помрачнел. Жёсткая складка залегла у его губ, совсем как в те моменты, когда он собирался драться, но взгляд выдавал тоску и усталость. — Так ты слышал. — Ещё бы. Вышел на веранду подышать воздухом, а вы здесь так надрывались, что трудно было не услышать! — И что, по-твоему, я должен был ей сказать? — угрюмо фыркнул Мичи и чуть приподнял подбородок. В его глазах снова появился острый блеск. — Короче, забей. Это вообще… Он запнулся, и Хейл зло продолжил: — …не моё дело? Да… да ты вообще слышишь, что несёшь?! Ради бога, Мичи, ты… действительно классный. Ты ни над кем не издеваешься, тонко чувствуешь мир, ты добрый человек, а к тебе всё время цепляются не люди, а какие-то суки! — Хейл, успокойся, — ответил Мичи, нахмурившись. — Ты перебрал. Хейл не собирался слушать: развернулся на каблуках так стремительно, что брызнули комья земли, и бросился к выходу.