Мысли в голове роились, Так же как ракьят говнились.
Броди огляделся. По периметру все объекты - сплошное кровавое месиво. “Ну и шороху Ваас навел, просто подарок для криминалиста.” Стена, что все просиженное время оставалась незримой за спиной пленного, была пуще остальных смачно измазана бардово-красным. Её украшали следы крупных ладоней, узорчатые вензеля и огромные надписи по центру: “Es un placer verte, Jessie.” “TE VEO”⁵ Американцу пришлось остановить поток сознания и несколько раз небрежно пронести взор по надписям, чтоб в очередной раз все переосмыслить. “Да ты конченный...” Сухая окровавленная футболка обнаружилась там, где парень ее оставил при первом визите. “Этот остров погубит меня.” Броди схватил клочок ткани, как прокаженный и быстро напялил на торс. Не время рассуждать. Пора было отправляться в дорогу. На пустой желудок идея не само совершенство, но друзья ждать не будут. Джейсон наскоро пораскинул мозгами и вспомнил про свою “заслуженную”, наполовину опустошенную черную бутыль. Она оставалась ждать его на полу, около поваленного навзничь стула. “Алкоголь - твой враг! - говорила мне дома мама. К сожалению, теперь не первый в списке.” Подавив всплывающие кадры, за которые парню досталась выпивка, он поднял отчего-то кажущуюся очень тяжелой склянку, и в два присеста пригубил остатки. Пойло уже не казалось чем-то райски-притягательным и напоминало привкус члена. Парень поморщился и отбросил опустошенную подальше. Не хватало только, чтоб из-за чувства голода и брезгливости кто-то погиб. Вино - тоже не хилое топливо. Не довелось возможности посчитать сколько времени прошло с момента побега от Цитры и убиения кучки ее приспешников, но раз второй отряд сюда не прислали, значит еще не достаточно много. Джейсон с усилием отворил скрипучую дверь, впуская желанный свежий воздух. Проведя отпускные в недолгом заточении, парень уже успел забыть, каково это - дышать полной грудью. Легкий ветерок, якобы доказывая неопровержимую истину важности прогулок, даже слегка его заштормил. От тухнущей в рубке крови часто становилось тошнотворно плохо, но теперь это в прошлом. Теперь надо будет искать новое логичное убежище или сразу бежать прочь с острова. Трупов возле Медузы не было. Стремительно вечерело. "Неужели Ваас хозяйничает тут, чтоб не палиться? Умно. Нет тел, нет и подозрений." Броди оставил дверь нараспашку, проветриваться, и с настороженностью прошелся вниз по ступенькам, как несколько дней назад. Он надеялся больше никогда сюда не возвращаться, но нутром чуял - придется. Мокрый песок продавливался под ногами, образовывая розоватые лужицы на местах следов. Были и другие, знакомые большие углубления после берц, удаляющиеся в противоположную сторону, вдоль пляжа. У Вааса тоже были свои дела. “Кровавый бигфут” - ухмыльнулся про себя Джейсон. Ранее он не ведал, что когда-нибудь в жизни так приятно будет просто ступать по земле. По той, что еще очень опасна. Поверхность под подошвами не полностью “дезинфицирована” дождем. Куда не плюнь, везде соленая кровь. Любой слепец, проходящий мимо, догадается и доложит в храм: мол, дело здесь нечисто, отправьте группу. И все, получите, распишитесь - лишние проблемы. Джейсон поправил дробовик на плече и, на сколько это возможно, быстро зашагал в сторону северного острова. Теперь это не его “лишние проблемы.” Ему хватало своих.***
Припарковав подобранный пиратский квадроцикл в кустах, поодаль от спасительного в недалеком прошлом лаза, Джейсон двинулся прямиком в лапы уже предавшего доверие народа. Сердце бешено отбивало сопутствующие ритмы, пальцы дрожали, но ноги твердо ступали вперед. Парень не планировал развитие событий тщательно, и потому нужно было вести себя предельно внимательно. Перед полнейшей импровизацией оставалось еще проникнуть в застенье. Деталь должна быть внутри. Храм каменной грудой возвышался над джунглями, отталкивая недругов своим величием. Непоколебимый и устрашающий, но состоящий будто из тысяч спичечных коробков. Он - полная противоположность шумерских зиккуратов, известняковая оглобля потерянного мира. Саман осыпа́лся, припадая к земле, и возвращал ей отнятое людьми волокно. Святилище дышало стенами, покуда его не реставрировали, дабы оставить былым величие высокого. Оно дышало на ладан. Уже совсем скоро, в недалеком будущем, своды храма с радостью обвалятся на почитателей, и то будет воля разных, смеющихся над смертью богов. Но до тех пор, ворота будут раз за разом отворяться перед нуждающимися, используя свои "сверх, мать его, силы!" Для местных, эта груда извести впрямь источала магию, Джейсон же, чувствовал некий фарс. Воображать, что сейчас главный проход откроется перед беглецом, как скатерть самобранка - было за гранью здравого смысла и слишком палевно с точки зрения облавы. В лице одного человека - Броди, которого не боялась огромная, готовая ко всему армия воинов, слово "облава" звучало смешно. По сути, один Джейсон - одна пуля, но тогда почему он все еще жив? Парень мог надеяться только на то, что его чудо-лаз еще не законопатили каким-нибудь здоровым валуном, и о диво, это оказалось так. Продуманностью операций по защите собственного храма, ракьят почему-то не обладали. Может его просто ждали? Думали - одумается, прибежит, заунывно восклицая: "О! Цитра! Я переосмыслил этот бренный мир! Прошу же, во славу ракьят, разрежь меня от подбородка до паха, как яблочный пирог!" Ну если так, то психи слишком высокого о себе мнения, а мания величия внимания извне не увеличила. Над священной рухлядью поднимались огромные дымные клубы, а внутри, как тогда, в день побега, слышался не стихающий гул. Грохочущие металлические трубы, стекло, треск дерева; по ощущениям, они будто собирали там летательный аппарат, или снова какой-то странный праздник, пропитанный запахом жженого мяса и трав. Видимо петух схавал змею, а Цитра слишком самовлюбленная, чтоб предположить, что мальчик может вовсе не испугался. Ее подопытный кролик просто потерял умение держать себя в руках и верить в дружелюбность волков, но вовсе не собирался удирать вечно. Никого из приобретенных знакомых не осталось полностью на его стороне. Один на всем острове, враждующий одновременно против всех, но совершенно не устрашенный. Напугали кота сметаной, так держать, Цитра. Она не знала, что ее брат жив, и что именно он спас ее алтарную куклу. Это слишком дурное совпадение не поддающееся логике и здравому смыслу. Безумный, истинно кайфующий только от власти и наркотиков Ваас и приближающийся к стадии безумной резни Броди - вместе. Бред какой-то! А в информацию о том, что заклятые враги творят ночью, Цитра даже перед гибелью не поверила бы. Вменяемее звучало бы даже то, что если умываться мочой, боги пошлют тебе предзнаменующий беременность “знак” в виде желтого арбуза. Дезертир-американец вкрадчиво просочился в храм. Началась операция “спиздить крышку трамблера.” В хаосе и сумбуре празднества это не казалось чем-то сложным. Броди осторожно выглянул из-за кустов, но к сожалению, ему была видна лишь спина какого-то амбала и костер, который тот загораживал. Не обездвижить и не присмотреться, но судя по всему, в эту огромную уличную масленицу стащили все сухие деревья побережья и не только, а в этого амбала запихали все островитянские запасы фруктов… И ведь специально жирюгу возле лаза поставили, мало ли явится незваный, недобитый, недовоин. Сразу чтоб "хрясь по кумполу"! И сжечь... Из-за правого входа в храмовые глубины показались еще пара перекачанных мужиков, которые тащили на себе бревно с находящейся на нем… Лизой. Джейсон вцепился в куст до хруста и попытался вдохнуть. Он не верил в то что разворачивалось в жалких метрах. Девушка кричала, как умирающая лань и пыталась вырваться, но руки были прочно прибиты к дереву длинными желтыми гвоздями, чтоб никаких шансов развязаться или что-то в этом духе. Рассудок помутнялся. Тревога не учебная. Вопли сложно различались сквозь всеобщий гвалт, но у Броди только он и звенел в ушах. Глаза поползли на лоб от такой душераздирающей сцены. Он ожидал абсолютно разные развития событий, от малой крови до пиздеца, но точно не такое. Пришел забрать то, что ему принадлежало, туда, где надеялся встретить легкое сопротивление, а попал в ад, где уже не первый час неистово жгут костер. Амбал, стоящий спиной к Джейсону, резво пошел помочь своим незадачливым тестостероновым друзьям тащить тело и перед лицом незваного гостя показалась полная картина с видом на полымя. Первый ряд, седьмой куст. И это было уже слишком. Сидящий в укрытии Джейсон ощущал себя дважды пропущенным через мясорубку фаршем, с которого слепили скульптуру ужасного друга. Он готов был рассеяться в воздушных массах и потерять память, чтоб не видеть того, что расстегнуло молнию на костюме человечности. Племя варваров притворствовало в облачении святых, а чужак был слеп и допустил трагичный исход. Несколько умопомрачительно высоких столбов с успевшими обуглиться телами разной степени ожогов, величаво украшали центр храма. Своеобразное извинение перед богами за очередного сбежавшего в другую жизнь, воина ракьят. Виновен он и никто больше, жертвы вынужденные. Джейсон должен быть заменить Вааса и вознестись к солнцу во имя всеобщего процветания жизни, но теперь сотворенное лишь угощало бога смерти. Кто-то из недавно дышащих и смеющихся тел уже трансформировался в угольки и осыпался на черную землю. Американец не мог различить лиц. --- Джейсон! Помоги, Джейсон, если ты слышишь! Умоляю, Джейсон! - Лиза надрывно кричала и пыталась высвободить конечности через адовую боль, но те были крепко пригвождены и шанса почти не представлялось. Остаточное трепыхание надежды в грудной клетке, пульсирующие капилляры на висках. Птичка залетела в печку… И кто же мы против гвоздей? Когда-то под их влиянием умер даже тот, иноземный Бог, но его хотя бы не жгли. Евреи видели будущее? Вот ракьят - нет. На глаза пришедшего гостя настелилась кровавая пелена из слез и кипящей ненависти. Тело перестало быть одеревенелой статуей и перевоплощалось в бурлящий котел. В ответ на мольбы в нем всколыхнулось желание убивать. Вырезать весь шабаш монстров и зачинщицу тьмы. Джейсон хотел по другому, не так. Он хотел прекратить вражду и покинуть остров, хотел начать заново. Но ужасные люди сожгли других невиновных людей на костре, именно за то, что один чужак сбежал с церемонии. Они - то варварство, что не достойно того, чтоб находиться в живых и ступать по земле. Не оставалось больше ни малейшего смысла отсиживаться и выжидать. В этой ситуации нет удобного момента и нет смысла жить дальше, когда твою девушку, пускай уже и не настолько сильно любимую, прибитую к бревну, несут сжигать, как чертову ведьму, а друзей эта участь уже постигла; не тот случай, чтобы надеяться на милость господа. Первый разряд дроби пришелся с точностью в затылок отошедшего от куста амбала. Крик Броди услышал, казалось, весь остров. --- Сдохните, ебаные нечестивые сволочи! Головы прибывающих на шумиху ракьят, разлетались точно спелые арбузы, оставляя после себя месиво и лужи. Броди не собирался щадить никого. Но некоторые женщины отчаянно жались к стенам в мольбе и боялись ступить шаг в сторону разъяренного вторженца. Патроны на них тратить не представляло необходимости. Все ясно понимали, месть за семью застилает очи любому бойцу, особенно, если он изначально познал сущность головореза. Ублюдки с кривыми рожами, надрезали сонную артерию и швырнули Лизу в костер, с легкостью подкидывания дров в печь, будто делали это каждый день. Джейсон кинулся на помощь, но вовремя увидел, как хохочущие мужики схватили холодное оружие. Крики отчаянной боли кормили злые сердца сектантов. На их бесчеловечных лицах не читалось и толики сочувствия. Люди - более мерзкие существа, чем опарыши на дне сельского сортира. Те в говне копошатся, потому что хотят жить и им не дали выбора. Эти совершают ужасные действа - потому что им в кайф. В кайф убивать невинных. Это все во славу жрицы и неведомых сверх сил! Им воздастся свыше. Темные боги спустятся, подарив власть и мощь тем, кто возложил плоть в жертвенный костер; или же просто шайка верунов решила придумать повод для адского ритуала. --- Прости меня. Джейсон смотрел прямиком в замирающие глаза Лизы и видел в их глубине угасшую надежду. Голубые, как небо в июле, они попрощались с ним в ответ. Это снова случилось. Броди слышал, с каким шипением, по белой рубашке, прямиком на угли стекает ее кровь, но ничем уже не мог помочь. Она - второй человек, коему на его глазах вскрыли шею. Джейсон сдерживал слезы и крепче вжимал в руку дробовик. Нормально попрощаться не представлялось шанса, когда повсюду кровавая резня, которую сам начал. Которая должна теперь стать расплатой. Расстрелявший все патроны и положивший две трети бойцов, американец снова ринулся в бой, уже используя дробовик в качестве молотка. Ярость копилась страшным кровяным клубком, утробно шевелясь в пустых кишках. --- Уебки! С разных сторон на Броди налетели здоровенные детины с мачете наперевес. Их увесистая неуклюжесть одновременно выступала и в роли тяжелой артиллерии, и в качестве перекачанных гелиевых шаров. Нападение двоих на одного, еще и сильно отличавшегося по массе - занятие подлое, но часто действенное. Честность - не про них, предусмотрительность тоже. Праздник снова испорчен тем же тамадой. Он воззвал пришедших к панике, которая обычно всех губит. В суете легко давить на болевые. А Броди, как никто другой, умело подбирал таковые точки на оппонентах, даже находясь в самом очаге событий без подготовки и плана. Он был куда ловчее циклопически здоровых парней, что вместе смотрелись как "шкаф-стенка". Из ниоткуда взявшийся отряд справа стрелял в места, на которые перемещался ворвавшийся дезертир, но попадать у них получалось изредка и отчего то только в своих. Война, где все против одного, а побеждает один - возможна только в сказке про прекрасных принцев и принцесс, и в ситуации, когда все слишком перепуганы и не организованы. Амбал пониже поймал лезвие виском, будто футбольную подачу, тогда, когда второму справа прилетело прикладом так, что дробовик захрустел. Хваленые бойцы-защитники терпели крах. Гораздо проще прикончить щенят, нежели их покровителя, но уповать при этом на милость утратившего, все равно что спуститься в подвал при утечке хлора. Для Джейсона подвижных проблем становилось все меньше. Оставался косоглазый отряд, зажатые придурки у стен и глава секты, позволившая учинять все эти безумства. Меньше, чем могло быть, не отстреляйся он в прошедшую ночь пребывания здесь. Цитра почему-то до сих пор не показала лик и отсиживалась в своем каменном подполье. Вероятно, последние выжившие еще не доложили о проделках самозванца, но звук выстрелов и крики не услышанными оказаться попросту не могли. В такой ситуации обычные людишки первоначально заботятся о своем благополучии. Но жрица не была из их числа. Она таила что-то напоследок или принципиально не покидала тень щита? Джейсон рысьими прыжками двинулся в сторону выживших бойцов и те от одного только вида озверевшего, и приближающегося американца, побросали оружие, поспешив ретироваться за пределы каменных стен, только их и видели, предателей; а может таков был изначальный приказ. Цитра выскочила откуда не ждали и вышибла у Броди из рук дробовик. Ее лицо выражало равнодушие, а дреды покачивались в ритм кострового треска, собирая плывущий по воздуху пепел. Привычное облачение, хищный, впивающийся взгляд, изящество хрупкого тела. Броди нутром чуял неладное, прослеживая нечеловеческий аппетит в столь же светлых, как у Лизы очах. Наполненная решимостью, девушка была готова писать историю. Смерть и повиновение высшему духовному благу - вся краса этого острова. Отсиживаться она все-таки не планировала, особенно после провального ритуала. Рыбка приплыла за своими близкими и не видя того, захватила наживку. Лужи крови под ногами, липкие как мед. Горы трупов, пикантно бледная луна над головами, Джейсон, что держится лишь на приливе адреналина. Все это было в пророчестве и вершится оно прямо сейчас. --- Ты снова пришел калечить моих людей из собственной прихоти? - Она была в скверном настроении и явно готовая к битве. --- Ты, шлюха, убила пятерых неповинных ни в чем людей и говоришь, что я пришел вас калечить? - Истеричные тона Джейсона и то, как он размахивал рукой с ножом, заставило Цитру недалеко отступить. Американец терял самообладание и здравую оценку положения, но знал, жрица не отдалится на большое расстояние. Она чувствует себя властительницей положения, той, ради которой можно отдать жизнь. Манипуляторшей, умеющей перетягивать канат на свою сторону вместе с теми, кто за него держится и их законами. Она ошибается и потерпит крах. --- Так ты теперь со мной разговариваешь? --- Конченная баба, считающая себя богиней, заставляющая всех вокруг тебе подчиняться и убивать. И ты называла Вааса безумным? После того, как ты его таким и сделала. Я же знаю всю эту историю, рассказывай кому-нибудь другому сказочку про злых пиратов и добрых воинов. Вы все гнилые! - Броди неторопливо обернулся вокруг своей оси, выставив вперед нож, и грозясь тем самым подставить спину. - Конкретно ты - гнойная крыса на трупе человечности. - Тон Джейсона под конец из надрывного превратился в серьезный, режущий. Он кромсал и давил ее словами, аки вшу между ногтей. --- Отпусти прошлое и шагни в будущее полностью обновленный, Джейсон. Не копи в себе злобу, освободи ее. Вода в свете луны черная, как и кровь. Неразличимы и оттенки. Черный цвет очищает нас, дает свободу. Либо их убила бы я, либо ты, знай это. Во всех случаях неприятно, но я даже облегчила тебе задачу. Лучшая защита - нападение. Броди следовал этому правилу. Он ринулся в бой, делая точечные удары фехтовальщика рукой с выставленным ножом и умело подбирал углы атаки. Расчет был на то, чтоб пронзить вражескую плоть и сбить говорящую с толку лучшим из способов - отвлечением на боль. Цитра поднапряглась, но не подала вид, уворачиваясь и ухмыляясь корчащемуся от душевных терзаний Джейсону. Ее ответы пытались ослабить чужое равновесие, также как его нож. Враги плясали на лезвии в окружении поддержки одной стороны. Неравные условия. “Ты пришел со своим уставом в мой монастырь, Джейсон. Будь любезен, сдохни!” Их столкновение ознаменовалась как схватка на смерть, из которой живым должен выйти только один, и никаких исходов из категории "прочее". Люди, что толпились вокруг, не спешили вмешиваться и только медленно подбирались к центру событий, как тараканы ночью. Им казалось, что Джейсон сейчас уязвим, поскольку задыхается в поту и слезах. Он испытывает сильнейшую боль от взгляда на горящие тела, но не может оторвать периферийный взгляд с костровой копоти; от того как там все это время сгорала его любимая. Он опускался все ниже в их глазах, в коих тоже отражался огонь. Круг сужался в сторону Цитры. Джейсон же отпугивал подходящих взмахами кинжала. Ракьят стаей гиен поглощали уверенность в победе, они питались ею. Кто-то под шумок протянул Цитре мачете. Ставки стали слишком высоки и Броди знал это. Цитра моментально после подачки сделала выброс вперед и почти полоснула по щеке парня холодным оружием, будто расплескивая кипяток. Удары она отрабатывала точно, и вероятно, всю жизнь. Джейсон был к такому не готов. Его спасало только наработанное умение увернуться и жажда мести. --- Ты сгубила собственного брата и отправила добивать того моими руками! Решила выяснить кто круче? Кто достойнее умирать за тебя? Ты чудовище. Хотела власти? Чем тебе помешали мои друзья, сволочь? За что ты приговорила к такому моего младшего брата? Он ни в чем не был виноват, он не подписывался на это, как и все остальные! Ты не посланница исполнять пророчества, ты стервозная, мерзкая, подколодная змея, жаждущая быть над всеми и перед всеми. Ты не достойна вести за собой народ, они все так умрут! Ты всех погубишь! Ты еще ужаснее чем Ваас! Схватка ужесточилась и девушка бросилась на своего оппонента с диким хохотом, вышибая у того из руки нож. --- Ты теперь защищаешь его? Защищаешь труп моего братца, приравнивая к своим ничтожным друзьям? Не знаешь с чем играешь, Джейсон. Не знаешь кого сравниваешь! Броди, будто в ответ на нападку, выхватил оружие у гневающейся и истерящей девушки, сходу безуспешно маневрируя тем ей на встречу. --- Ты хотел всех спасти, но не смог; не в силах даже избавить от проблем себя! Друзьям твоя помощь даром не сдалась, забудь об этом, горстка пепла не нуждается в поддержке. Ты умрешь здесь. Сегодня роковая ночь! Весь мой остров жаждет гибели Джейсона Броди, что зарекомендовал себя как прирожденный воин, а на деле оказался незадачливый идиот! На тебе клеймо позора! Мачете, как в масло, вошло в мягкую плоть под ключицей жрицы. Гнусавые речи не повлияли на решимость в мужских руках, но отвлекли ее саму. Жажда мести, в сильнейшем ее проявлении, даровала второе дыхание. Вторженец знал чего хочет и изначально знал на что идет. Его не остановили ни наркотики, ни пророчества, удача снова выбрала правильную сторону. Эта победа была достигнута через сильную душевную боль. Джейсон слезно посмотрел в сторону чернеющих в костре трупов, а окружающие выжившие, как в замедленной съемке, скопом кинулись в гущу событий на помощь своей покровительнице, обступая Броди за версту. Никогда такого не было, чтоб какой-то чужак мог столь нагло дебоширить в храме и даже ранить Цитру. Американец вселял в ракьят неподдельный ужас. --- Ты умрешь на этом острове, Джейсон. От моих рук. - Она продолжала говорить о смерти других, находясь у самых ее ног. Безумная, но чахнущая жрица наконец показала истинное лицо. Джейсон не полез напролом. Он победил и бросил пораженную на милостыню толп. Теперь ее смерть - их головная боль, не его. Теперь все точно в прошлом, как она и говорила. Полное очищение от былых почестей, заслуг, знакомых, от всего. Парень поднял нож и кинулся было к пожарищу, пытаясь хоть как-то спасти Лизу от осквернения Цитрой, пока все отвлечены, спасти последнюю чистую душу из пламенных лап и уйти, но и это увы было невозможно. Горящий труп в логове врага спокойно с бревна не снимешь. Лиза не была в этом виновата, так же как и в том, что оказалась здесь и что прекрасный принц таки не смог всех вытащить. Она даровала ему тонны положительных эмоций, в которые сейчас разве что не флешбечило. Она показала ему счастье. Больно. Словно атомная бомба разорвалась прямо в грудной клетке. Играть героя было поздно. Девушка молчала, скривившись в ужасной гримасе огорчения, направленной прямо на любимого. Тут он проиграл. Обгоревшая кожа уже местами почернела, одежда плотно въелась синтетическими волокнами под обугленные куски мяса на ногах. Костер забирал из тела остатки женской красоты. Броди больше не смотрел на лицо, и пребывал в полнейшем ужасе. Он понимал, что Лиза не вернется назад. Никогда. А на Рук не осталось сторонников, к которым он мог бы податься. Друзей и младшего забрала Цитра. Старшего - Ваас. Смерть настигла их всех. Всех унесла за собой на этом чертовом острове. Никого не удалось спасти, и рассудок Броди, окончательно и бесповоротно, приближался к идентичной участи. Сзади послышалось: --- Держи богохульника! --- Изменник! --- Смерть! Смерть! Времени попрощаться сволочи так и не дали, теперь ожила уже их жажда мести. Люди - злорадствующие существа, но пока не окажутся на больном месте страждущего. Слезы застилали Броди глаза. Он из последних сил рубил нападавших и старался сам не лечь костьми. Руки не слушались и тряслись, когда американец краем глаза снова цеплялся за костер. Сражаться не было смысла, но инстинкт самосохранения держал последние извилины настороже жизни. Огонь теперь будет настигать его в самых жутких кошмарах. Будет приходить олицетворением несправедливости и утраты, будет предвестником несчастий. Каждая спичка будет вбрасывать сознание сюда, во все это ужасное полымя боли с криками и мольбами, с невозможностью помочь. Это смерть психики и ее последние вдохи. Цитру утащили подлатать в храм под шумные визги, а живых людей около зачинщика массовой бойни становилось все меньше. Умные сразу поняли, что жизнь дороже борьбы, видели что с ебанутым драка бесполезна, остальные же лезли. С пустыми руками, с ножами, с какой-то битой посудой. Люди вечно хотят что-то доказать, себе или окружающим, не так важно. Они берутся за разные непосильные и беспонтовые задачи, ожидая, что это добавит плюсиков в их карму. Ожидая, что высшие силы одобрительно погладят по головке и дадут упомянутый выше “желтый арбуз”. В итоге, такие инициативные дебики огребают больше всех. И это не призыв быть безынициативным! Нужно было пускать силы на борьбу со злом, а не примыкать к нему, а всю недостающую для того мотивашку почитать в журналах по самообразованию, и в старых сохраненных книгах, привезенных контрабандой. Компанию и Бога книги вас выбирать не научат, но думать - безусловно. Культ Цитры вообще не показатель здравости ума, как и весь пропитанный кровью континент, но ракьят перлись, как пираты с герыча. Помирать, так будучи сектантом - девиз всея идиотизма... Когда голова последнего сражающегося воина упала возле костра, Джейсон не выдержал и бросился прочь, через дыру под храмом. Догонять сопливых вояк и добивать истекающую кровью мразь - последнее, что он хотел. “Много чести. Все равно умрет. И в "этот раз" они ее точно не оставят и достанут пушки.” Два инцидента, после которых секта сократилась как раз вдвое, от одного то только бешеного придурка - ну можно и на ошибках поучиться. Вслед за Броди никто не бежал. Тишину резал лишь треск костра и запах копчености. На голову сильно давили образы горящей плоти. Именно они, как кладбищенские вороны, не затыкаясь, пронизывали ум резкими криками. Возникало сильное чувство вины, стыда. Хотелось самоубиться, но патронов не осталось. Квадрик дожидался на том же месте, но Джейсон, не добежав каких-то пары метров, рухнул в обморок.