***
Следующий день принес восемь уроков и боль в голове. Юнги еле досидел до конца занятий, после чего закинул учебники в рюкзак и вылетел из класса, сильно удивив одноклассников: обычно он по максимуму задерживался в школе. Библиотека по данному Хосоком адресу была довольно большой: Юнги представлял себе что-то вроде городской одноэтажки, но никак не высокие колонны и табличку с витиеватой рамочкой. При дальнейшем рассмотрении выяснилось, что библиотека была закреплена за лингвистическим университетом, а это априори значило, что книг там вагон и маленькая тележка. Хосока он нашел сразу: тот и вправду сидел за почетным местом библиотекаря в зале зарубежной литературы и что-то усердно писал на больших листах бумаги. В зале сидели студенты и тихо шуршали страницами книг, пока другие печатали в ноутбуках. Пахло книгами и деревом, стеллажи возвышались до самого потолка, и весь этот образ все еще не вязался с Хосоком, который взламывал квартиры, курил чаще, чем дышал, и жил в ужасном бардаке. — Привет, — тихо поздоровался Юнги, облокотившись на стойку. Хосок оторвался от бумаг и расплылся в улыбке. — Юнги, ты пришел, — почти нежно сказал он. — Торопишься? Мин покачал головой. Куда ему торопиться? В пустой дом, что ли? — Тогда иди сюда и садись, — Хосок перегнулся через стойку и за руку потащил паренька к себе. — Моя смена заканчивается через полчаса, а потом мы сможем с тобой нормально поговорить. Если хочешь, можешь пока уроки сделать или в телефоне поиграться. Юнги моментально оценил пространство за стойкой: если он будет сидеть рядом с Хосоком, то они будут так близко друг к другу, что Чону будет неудобно писать, а Юнги просто сгорит от смущения. Именно поэтому он вырвал руку и затоптался на месте: — Я лучше вон за тот стол сяду. Заодно мешать не буду, — предложил он. Хосок подумал пару секунд и кивнул, переключая внимание на студента, который пришел сдавать книги. Юнги тихо устроился за столом, выгрузив свои учебники и тетрадки. Несколько студентов начали оглядываться на инородного гостя и перешептываться, но Хосок быстро их приструнил, мол, в библиотеке разговаривать строго запрещено. Следующие полчаса прошли в полнейшей тишине. Юнги решал задачи по математике, то и дело поглядывая на Хосока, который все так же сосредоточенно исписывал бумаги. Изредка к нему подходили студенты за помощью, иногда — работники других залов. Пару раз Чон шипел на нерадивых студентов, которые забывались и повышали голос. Юнги улыбнулся себе под нос: эта библиотека вместе со странным работником совсем не походила на станцию разделывания людей, наоборот, она оказалась уютной и теплой. Будь Юнги студентом, он бы отсюда не вылезал. Из-за книг, конечно же, не из-за некоторых личностей. Да, именно так. Ровно через тридцать минут в дверях зала показался высокий худой парнишка, который помахал Хосоку и вприпрыжку направился к стойке. Когда они оба оказались за ней, Юнги непроизвольно привстал, чтобы лучше видеть, что же там происходит: внутри кололо какое-то неизвестное чувство. Но уже через пару секунд Хосок сам вышел из-за стойки со своими бумагами в руках и головой указал Юнги на почти незаметную дверь в глубине зала. Мин за секунду собрал свои вещи и поспешил за Хосоком, будто боялся, что тот исчезнет. — Спасибо, что решился прийти, — улыбнулся Чон, как только дверь в подсобку закрылась. — Я боялся, что ты струсишь. — Я пошел за тобой, незнакомым двадцатишестилетним дядькой, в твою квартиру ночью, — повторил его слова Юнги. — Как я мог испугаться библиотеки? Хосок фыркнул. — Да, я же забыл, что ты у нас безбашенный, — ответил он и отвернулся, включая чайник и доставая две чашки. — Чай будешь? Сегодня прохладно. Юнги отстраненно кивнул, обдумывая то, что сказал Хосок. Он безбашенный? Он, Мин Юнги? Обычно это слово он применял к Чону, но никак не к себе. Звучало это крайне удивительно. — Так ты прямиком из школы? — спросил Хосок, садясь за стол с двумя кружками, в которых дымился чай. Юнги снова кивнул. — Нравится учиться? Уже думал, куда пойдешь, как выпустишься? Юнги в который раз подивился тому, каким серьезным и вдумчивым оказался безалаберный на первый взгляд Хосок. — Я хожу в частную школу для мальчиков, так что на уровень образования не жалуюсь, — ответил он. — А насчет университета… Отец говорит, чтобы я шел в дипломатическую академию. — Ух ты, это серьезно, — брови Хосока взлетели вверх. — А ты сам куда хочешь? — Я? — Юнги завис. — Я?... Ну… Хосок покачал головой. — Подумай об этом на досуге. Понимаю, ты, скорее всего, из такой семьи, где тебе всю жизнь наперед расписали, только ты сам должен делать то, что нравится, а не что надо, — серьезно сказал он и посмотрел прямо Юнги в глаза. Мин разглядывал темные шоколадные глаза и думал о том, что он был бы совсем не против остаться здесь навсегда. — А ты где учился? — решил перевести тему Юнги. — И как оказался в библиотеке? Хосок откинулся на спинку стула и завел руки за голову. — Я учился в университете, которому принадлежит библиотека, — ответил он. — Отделение славянских языков, кафедра современного русского. Во время учебы подрабатывал здесь, а потом, как выпустился, понял, что не хочу уходить. Вот теперь я тут. — Ты знаешь русский? — округлил глаза Юнги. — Да, я довольно неплохо на нем говорю, — кивнул Хосок. — Хотелось бы, конечно, на стажировку куда-нибудь в Россию, но все пока что упирается в финансы. Для начала надо омлетами питаться, а потом уже заграницу мотать. Юнги смущенно улыбнулся, вспоминая, как настаивал на омлете в очевидно неподходящей ситуации. — Прости. Я тебе с этим омлетом надоел, наверное… — Это был лучший завтрак в моей жизни, — негромко ответил Хосок и коснулся его плеча. — Спасибо за то, что ты сделал с моей квартирой. Я так упахиваюсь на работе, что у меня элементарно нет времени ни на что. Мой желудок, мне кажется, уже скоро сам завод по производству рамена запустит. Ты меня буквально спас. Юнги слабо улыбнулся, чувствуя жар хосоковой руки. Как же он соскучился по человеческому теплу… — А на тех листах ты писал русский? — спросил Мин, пытаясь увести себя от ненужных мыслей. Сдался он Хосоку, как же. Десять лет разницы, совсем разные жизни, — попадание ноль из ноля. — Нет, украинский, — Хосок потянулся к пачке печенья. — Иногда мой мозг устает от одного языка, поэтому я переключаюсь на что-то новое, — пояснил он. — Работа в библиотеке позволяет тебе всем этим заниматься? — поинтересовался Юнги. — Ага. Большую часть времени я просто сижу на своем месте и слежу за порядком в своем зале. Тяжело бывает только утром и вечером, когда надо таскать огромные стопки книг. Тут хоть грузчиков нанимай. А так мне нравится тут работать. К тому же, знаешь, как в песне поется: «Найкраще мiсце для хорошого сексу, бiблiотека, бiблiотека», — пропел Хосок по-украински. — Отдел украинской классики, греческого эпоса, — это же так возбуждает, — уже по-корейски добавил он. Юнги в ступоре сидел перед Чоном и пытался дойти до смысла сказанного. Получалось что-то очень странное. Хосок, видимо, заметил, как опешил младший, и поспешил его успокоить: — Прости, я забыл, что ты не знаешь этой шутки. Для тебя, наверное, все звучало так, будто я больной на голову, — отшутился он. — Просто песня такая есть. — А, — выдавил Юнги. Песня, как он понял, была про сексуальность библиотек. Миленько. — Я пойду, наверное, — сказал он, вставая и отодвигая от себя чашку. — Спасибо за чай. — Я тебя оттолкнул, да? — грустно улыбнулся Хосок, тоже поднимаясь со стула. — Ты уж извини, такой я: без сучка, но с задоринкой. — Что ты, совсем нет, — замахал руками Юнги. — Просто я подумал, что ты устал и хочешь домой, а я тут тебе надоедаю своими вопросами. — Ты просто не сможешь мне надоесть, даже если захочешь, — заверил его Хосок. — Заходи еще, пожалуйста. У меня чередуются утренние и вечерние смены, но если будешь приходить, как сегодня, то точно поймаешь меня. Они распрощались у двери подсобки, и Юнги вылетел оттуда, пытаясь как можно быстрее уйти. Его щеки горели, а в груди все колотило: библиотека для него перестала быть просто спокойным местом для учебы. По пути домой Юнги открыл гугл и ввел в строку поиска «Украинская песня про библиотеку». Наверное, именно в тот момент Мин окончательно потерял голову.***
Походы к Хосоку в библиотеку стали чем-то привычным. Каждый день после уроков Юнги собирал свои вещи и спешил на автобус, чтобы доехать до полюбившихся колонн и зайти в величественные двери. Чон неизменно ждал его за стойкой, широко улыбаясь от тихого «Привет». Большую часть времени они молчали и занимались своими делами, особенно если Хосок сидел за стойкой, но иногда Мину везло, и они отправлялись в путешествие между стеллажами. Все пространство, куда ни глянь, было заполнено книгами, и Юнги это нравилось. Они тихо переговаривались о мелочах, Хосок отпускал литературные шутки, заставляя Мина подрагивать от беззвучного смеха. Однажды Юнги пришел к Хосоку позже обычного: его задержали на дополнительных по математике, — и просидел с ним до самого закрытия. Когда библиотека опустела, Хосок поднялся со своего стула, потянулся и позвал Юнги. — Раз уж ты тут, будешь помогать мне разносить книги обратно. Бери эту стопку, и пошли за мной. Они бродили от полки до полки, расставляя фолианты на свои законные места, и, наблюдая за сосредоточенным Хосоком, Юнги чувствовал себя самым счастливым человеком на планете. — Кстати, а зачем ты дом полицейского взломал? — нарушил комфортную тишину Мин. — Я думал, библиотекари таким не занимаются. Хосок резко остановился и на секунду задумался. — Я просто ключи не те взял, — как-то слишком легко ответил он. — В смысле? — На самом деле, Чимин просто уехал к родителям в Пусан и попросил меня покормить его кота, а я сонный был, вот и пытался открыть его дверь своими ключами. Там-то меня Намджун и скрутил. — А машину зачем угнал? — Не угонял я ничего, — запальчиво ответил Хосок. — Намджун мудила просто! Припарковался посреди двора, а я всего лишь начал двигать его машину, чтобы Чонгук смог нормально встать. Сам же на нейтралку поставил, сам виноват, — с искренней обидой сказал Чон. — Он меня так и правда до уголовки доведет. — Почему Намджун так к тебе пристал? — нахмурился Юнги. — Ты же на самом деле ничего плохого не делал. — Он просто хреновый друг, вот и все, — вздохнул Хосок. — Это все его дурацкая месть за старые мои приколы. Я знаю, что он меня попугает и отпустит, но все равно каждый раз страшно. — А в участке ты казался очень спокойным, — удивился Мин. — Если бы я психовал, ты бы там вообще откинулся, — усмехнулся Хосок. — Ты бы видел свое лицо, когда ты сидел на том стуле: казалось, еще одно слово, и ты в обморок грохнешься. Вот я и решил подыграть. Как видишь, Намджуну это не понравилось. Юнги сгрузил оставшиеся книги на маленький столик, спрятанный среди стеллажей, и уперся взглядом в пол. — Ты говорил, что Намджун просто хочет тебя… ну того. — Что правда, то правда, — Хосок поставил свою стопку рядом с миновой. — Только вот у меня кинк не на мускулистых мужиков в форме, а на маленьких мальчиков. Юнги чуть воздухом не подавился. — И много у тебя было? Этих мальчиков? — все же спросил он, делая вид, что его это абсолютно не интересует. — Ты первый, — как ни в чем не бывало кинул Хосок и, подхватив верхнюю книгу, скрылся за углом. Юнги, залитый краской, стоял около столика и думал, как реагировать на слова Чона. Не каждый день такое услышишь. — Не боись, — дыхание Хосока вдруг опалило ухо Юнги. Он стоял совсем близко, отчего у Мина начали трястись коленки. — Насиловать в подворотне не собираюсь. — А если я сам этого захочу? — Юнги уже смирился, что гормоны вытеснили у него мозг. Хосок на секунду застыл, не ожидая такой смелости от тихони-Юнги. — Вот когда захочешь, тогда и поговорим, — в конце концов ответил Чон и, обойдя Юнги, забрал оставшиеся книги. — Пора закрываться. Пойдем.***
— Твоим родителям вообще норм, что их сын пропадает неизвестно где каждый день? — как-то спросил Чон, пока Юнги помогал ему разбирать картотеку. — Девять из двенадцати месяцев в году они работают заграницей, поэтому не контролируют меня, — пожал плечами Юнги. — Даже сейчас? — Нет, сейчас у них небольшая передышка, так что они дома. Но отцу хватает фразы «После школы я пойду в библиотеку», чтобы он не задавал лишних вопросов. — А если спалят? — удивился Хосок. — Не спалят. Для этого нужно хоть немного интереса к своему ребенку, а они этим обделены, — безэмоционально ответил Юнги, продолжая отсчитывать карточки. Хосок подошел к нему и, мягко вырвав из рук картонки, заглянул Мину в глаза. — Ты в обиде на них. — Нет. — Это не вопрос, — ласково возразил Хосок. — Я понимаю, тебе не хватает внимания. Ты, наверное, поэтому за мной тогда пошел? Юнги молчал. Хосок подождал несколько секунд, но Мин лишь прятал глаза. Библиотекарь тяжело вздохнул и вдруг притянул подростка к себе. Юнги чувствовал, как у него на талии смыкаются в кольцо чужие теплые руки, как плечо тяжелеет под весом хосоковой головы, как темные длинноватые волосы щекочут шею. — Давай ты не будешь грустить, а я всегда буду рядом? — приглушенно спросил он, прижимая Юнги ближе. Мин пытался дышать, но получалось плохо: захлестнувшие с головой чувства душили, не давая произнести ни слова, поэтому Юнги просто кивнул и медленно, неуверенно поднял руки, запуская пальцы в густые волосы Хосока. Он поглаживал его по голове и даже уже не сдерживал улыбку: так счастлив он давно не был. Хосок же дышал Юнги в шею, пуская по ней стайки мурашек, и поглаживал его спину большими пальцами. Мин не знал, сколько они стояли так, но в какой-то момент свет во всей библиотеке вырубился, оставив их в кромешной темноте. Юнги вздрогнул от неожиданности, вызывая у Чона смех. — Боишься темноты? Давай тогда, пойдем отсюда. Да и родители тебя, наверное, ищут. Юнги снова ничего не ответил. Он просто надеялся, что однажды он найдет достаточно слов, чтобы рассказать Хосоку, как он ему благодарен.***
Дни сменяли друг друга, недели летели, как ошпаренные. Лето закончилось, на его место пришла золотая осень. Юнги вытаскивал Хосока с работы, и они ходили гулять и фоткаться в парк. Мин наконец уломал библиотекаря на совместные селфи, которые потом распечатал и втихаря повесил над своим столом. Самый любимый снимок он подсунул Хосоку в записи по украинскому. Хосок все так же работал, встречался с друзьями, ссорился с Намджуном и сидел ночами в полицейском участке. Юнги успел заочно возненавидеть наглого полицейского и даже приревновать к нему своего недопарня-передруга, но Чону ничего не говорил: знал, что у него и так много забот. Иногда Мин попадал к Хосоку домой, неизменно коря его за беспорядок и неправильное питание, а потом и вовсе стал таскать ему нормальную еду из дома. Ему не жалко, а Хосок зато проживет лишний год без гастрита. В какой-то момент Чону надоели поучения Юнги, и он пригрозил школьнику, что скоро сам придет к его родителям и выпросит у них разрешение перевезти Мина к себе в качестве горничной-менеджера-коуча по питанию. Юнги лишь рассмеялся: знал бы Хосок, что, будь его воля, он бы давно переселился к Чону и дарил ему всю свою заботу. В одну из хмурых дождливых пятниц Юнги прибежал в библиотеку в таком виде, будто его окунули в лужу. Хосок, который только закончил выдавать книги какому-то студенту, удивленно поднял брови, осматривая школьника. Растрепанные волосы, куртка в темных пятнах, испачканная рубашка, растянувшийся галстук перекинут через плечо, в глазах — страдания юного Вертера. Хосок быстро оценил ситуацию и, предупредив какого-то мимо проходившего дядечку, что ему нужно отлучиться, повел Юнги в подсобку. — Ты где был, чудо мое? — обеспокоенно спросил Чон, смотря на то, как Юнги зло стягивает куртку и кидает ее на пол. — К тебе шел. А потом этот чертов водитель грузовика решил окатить меня из лужи, — Мин пнул куртку и поджал губы. Хосок еле сдержал смех от такого Юнги. — Ну-ну, иди сюда, — мягко проговорил он, утягивая к себе Мина. — Я весь грязный, — проворчал подросток, пытаясь вырваться. — Вот именно, — Хосок, игнорируя все жалкие миновы попытки уйти, снял с него галстук и начал расстегивать пуговицы его рубашки. Юнги, осознав, что делает старший, аж шуганулся. — Не бойся, я все еще помню свое обещание про подворотню, — усмехнулся он. — Давай, раздевайся сам, я сейчас тебе футболку дам. Пока Чон рылся в своем рюкзаке, Юнги успел снять рубашку и кинуть ее к куртке, оставаясь голым по пояс. Хосок подал ему футболку и спортивки и, совершенно не стесняясь, скользнул взглядом по телу Мина. Юнги стало жарко. — Одевайся, я сейчас чай сделаю, — скомканно бросил Чон и резко отвернулся к столу, будто одёргивая себя. Юнги на это лишь хмыкнул. Конечно же, одежда висела на подростке: футболку приходилось постоянно поправлять, чтобы она не слетала с плеч, а штаны спадали с бедер. Хосок скептически осмотрел Юнги. — Ты зачем вообще сюда пришел? Пошел бы домой, переоделся. Юнги пожал плечами, отчего правое плечо все-таки оголилось. Кадык Хосока заметно дернулся. В подсобке вдруг стало слишком душно. — Тебя хотел видеть, — негромко ответил Юнги, опираясь спиной на стену так, что его бедра подались вперед. Хосок заметил спадающие штаны и покачал головой. — Тут завязки есть, вообще-то, — хрипло сказал Чон и подцепил шнурки, затягивая их туже и сооружая косой бантик. — Не жмет? — А тебе? — Юнги опустил красноречивый взгляд на ширинку Хосока, которая очевидно топорщилась. Чон застыл, переваривая фразу обычно застенчивого Юнги, а потом возмущенно поджал губы и быстрым шагом вышел из подсобки, громко хлопая дверью. Юнги понадобилась еще пара минут, чтобы остыть, прийти в себя и, наконец, залиться краской. Откуда в нем столько смелости? Гормоны с ума сошли? Это все Хосок виноват? Да, именно он, и никак иначе. Совсем некстати ему вспомнилась та самая украинская песня про библиотеку. Хорошее место для секса, блин…***
После того случая Хосок отстранился от Юнги, с головой уходя в работу. Мин и сам понимал, что провоцировать парня было ошибкой, но не думал, что ласковый и чуткий библиотекарь воспримет его шалость в штыки. Юнги всячески пытался подбиться к Чону, но тот непреклонно прикрывался работой и выгонял подростка задолго до закрытия библиотеки. Юнги снова начал чувствовать недостаток человеческого тепла. В конце концов Мин не выдержал и, в один день после школы сразу пошел домой. Его планом было прийти домой к Хосоку уже после окончания его смены, чтобы парню точно некуда было его выгонять. План, конечно же, был надежный, как швейцарские часы, только вот Юнги не учел одной детали: после работы Хосок сразу же ложился спать. Именно поэтому Мин застрял перед его входной дверью на добрых полчаса. Он звонил в дверной замок, на телефон и даже пытался достучаться. Из соседней двери выглянула злобная старушка, которая отправила нерадивого парнишку в далекое пешее, но Юнги не сдавался. К счастью, Вселенная услышала его молитвы, и дверь наконец-то открылась, являя миру заспанного Хосока. У него были полузакрыты глаза, на голове — гнездо, футболка перекосилась. — Сука, Намджун, нахуй ты доебался до меня но… Юнги? — проморгавшись, Хосок наконец рассмотрел ночного гостя и сразу же изменился в голосе. — У тебя все в порядке? Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он. Юнги мысленно улыбнулся такой заботе, но внешне виду не подал и лишь зашел в квартиру, игнорируя удивленного Чона. — Мне нужно с тобой поговорить. Прости, что разбудил, но это важно, — серьезно сказал он, пугая Хосока еще больше. Чон с готовностью пододвинул ему стул, щелкнул включателем чайника и сам сел на кровать. Снова неразобранную, кстати. — Ты меня игнорируешь, — трагично заявил Юнги, откидываясь на спинку стула. — Я? — мужчина отчаянно не понимал, что происходит. — Я тебя не игнорирую. — Игнорируешь, — стоял на своем Мин. — После того случая со штанами ты вообще перестал меня обнимать. Хосок на секунду завис, а потом тяжело выдохнул. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь свистом закипевшего чайника. Чон встал, нарочито медленно налил им чай и поставил кружку перед Юнги, избегая его взгляда. Между его бровями залегла глубокая складка, будто он о чем-то усердно думал. Юнги просто сидел и молчал, ожидая ответа: он знал, что Хосоку нужно время. — Ты в силу своего возраста просто не понимаешь всей ситуации, — в конце концов устало произнес Хосок. — Знаю, ты обижаешься, когда я называю тебя маленьким, но постарайся понять меня: это ненормально — хотеть человека на десять лет младше тебя. За это я могу схлопотать реальный срок, и это уже не будет простой тупой шуткой от Намджуна, — Чон поднял тяжелый взгляд на Юнги. — Тебе шестнадцать, мне — двадцать шесть. Ты даже не в выпускном классе, а я уже корочку магистранта получил. Я забочусь о тебе, говорю ласковые слова, по возможности гуляю с тобой, — грубо говоря, дарю тебе те отношения, которые обычно бывают в твоем возрасте. Поверь, взрослые отношения сильно отличаются от этого, но я не хочу окунать тебя в них раньше времени. Юнги сидел, слушал Хосока и наблюдал за его сосредоточенным лицом, которое выглядело еще старше в резком свете лампы. Сейчас, под острыми лучами, у носа и на лбу стали видны первые морщины, а синяки под глазами стали еще темнее. Юнги сморгнул слезы, мельком оглядывая себя: полосатая, почти детская футболка, светлые джинсы. На щеках еще даже настоящая щетина не выступила, волосы еще по-детски мягкие. Хосок прав: они такие разные, что на месте Чона ему тоже было бы страшно. — Прости, — прошептал Юнги. — Я не подумал об этом. Хосок слабо улыбнулся и развел руки, приглашая подростка в объятья. Юнги с готовностью сел рядом и уткнулся носом в любимое плечо. — Не извиняйся. Как я и сказал, ты не понимаешь это в силу своего возраста, и это хорошо. Это значит, что ты не накручиваешь себя раньше времени, — сказал Хосок, успокаивающе гладя его по голове. — Но я хочу быть с тобой, — возразил Юнги, чувствуя душащую обиду. — И я, — не стал отнекиваться Чон. — Кто сказал, что я не хочу? Просто давай не будем торопиться, ладно? Дай мне хотя бы немного времени, чтобы смириться с положением вещей. Юнги лишь коротко кивнул: нужные слова, как назло, опять не находились. Чай медленно остывал на столе, где-то у стены тихо гудел холодильник, было слышно, как включен у соседей телевизор. Юнги грелся в руках Хосока: он торопился и слишком легко оделся, — а Чон постоянно клевал носом. — Могу я сегодня поспать здесь? — тихо спросил Мин, боясь напугать своего… парня? — Только одеяло у меня не отжимай, — сонно пробурчал Хосок и тут же завалился назад, утягивая Юнги на кровать. Они переплелись руками и ногами, Чон дотянулся до выключателя, и вся комната погрузилась в темноту. Чай так и остался недопитым.***
Прошло еще две недели. Хосок снова стал милым и ласковым, снова начал обнимать Юнги и разрешать ему оставаться после закрытия библиотеки. Мин же, в свою очередь, учился соблюдать субординацию и не лез к Хосоку без особого повода. Они все больше и больше узнавали друг друга, болтая часами напролет. Юнги все прочнее обосновывался в жизни Хосока: однажды Чон даже взял его на посиделки с друзьями, где Намджун, завидев нового гостя, от смеха свалился с дивана и ударился головой о цветочный горшок. Юнги в тот момент мысленно возликовал. В школе все было по-прежнему: уроков было много, учителя были старыми и злыми, а Юнги все так же считался тихоней-заучкой. Будь он в другой ситуации и с другим человеком, то точно забросил бы учебу, но они с Хосоком проводили большую часть времени в библиотеке, где делать было нечего, только разве что учиться. Кроме того, Чон внимательно следил за тем, чтобы Юнги выполнял все домашнее задание тщательно и вовремя, что неимоверно бесило Мина. Их отношения развивались ровно, без ссор и истерик, и Юнги впервые в жизни чувствовал себя на своем месте.***
Хмурая осень сменилась светлой и такой долгожданной зимой. Было раннее воскресное утро. Улицы засыпало снегом, провода оледенели, кое-где люди уже повесили декорации. Хосок отсыпался в свой законный выходной, когда в дверь настойчиво позвонили. На пороге стоял злющий растрепанный Мин Юнги с большой спортивной сумкой. — Я переезжаю к тебе, — безапелляционно заявил он, закидывая вещи в квартиру. — С чего это? — Хосок прошел за ним в комнату, наблюдая, как Юнги с остервенением вытаскивает из рюкзака разные продукты: яйца, молоко, хлеб, мясо, — и изо всех сил старался сохранить серьезное лицо. — Родители снова уехали, — сквозь зубы прошипел Юнги. — Так, — кивнул Хосок. — Это не новость. Дальше что? — Они сказали, что это на неделю! — крикнул Мин. — А сегодня прислали сообщение, что на целый год! Год, Хосок! Когда они приедут, я буду в паре месяцев от совершеннолетия! — Юнги швырнул яблоко так, что бедный фрукт с грустным стуком прокатился по столу. Хосок тяжело вздохнул. Пройдет много лет, но Юнги все равно будет обижаться на своих родителей. Детские травмы не забываются, неважно, десять тебе или сорок. — Успокойся, солнышко, — Хосок притянул плачущего подростка к себе. — Если тебе будет спокойнее здесь, то оставайся. Я хорошо о тебе позабочусь. Правда, тебе самому придется объяснить Намджуну, что ты сам пришел, а не я тебя выкрал. Юнги в ответ лишь фыркнул, пытаясь подуться подольше и не засмеяться. Мин специально сразу пришел к Хосоку, не дав себе возможности поплакать дома: он знал, что его парень всегда найдет нужные слова и сможет отвлечь от проблем. Не было ни дня, когда Юнги бы не вспоминал их первую встречу в полицейском участке и то, каким обманчивым оказалось его первое впечатление. Кто знал, что Хосок окажется самым искренним и добрым человеком в маленькой жизни маленького Мин Юнги? В тот воскресный морозный день у Юнги наконец-то появился настоящий дом. Такой же маленький, как и он сам, зато уютный и родной. Дом, в котором живет счастье.