Заслужить счастье

XXX год. Империя Мэй. Дворец Лорда Чжу. Восточное крыло.

Если для Чжу Юйсяня это игра, то для Бай Юнси в их дискуссиях есть негласное сражение, где оружием являются слова, а стратегией хитрость и ум. Вечером каждого дня он дожидается часа петуха*(1), когда двери в личные покои Юнси открываются настежь, и с легким прищуром лисьих глаз заходит благородный муж Чжу. И если один из них внимательно следит за ходом беседы, то другой старательнее вчитывается в затейливые строки сборника в руках. — Полковник Си, — Бай Юнси вздрагивает от неожиданности, но так неразличимо, что можно и не заметить, если только не находиться слишком близко к нему. Он слышит, как посторонний голос почти шепчет, — все громче, — наклоняясь вниз так, чтобы тень легла на белые страницы книги. — Вы поступаете сейчас невежественно. Что ж. Значит, разговора не избежать. Господин Бай вдыхает в попытке очистить разум от посторонних мыслей. А затем извиняется, ругая в мыслях себя. Допустить отвлечься, упустить ход смысла разговора, значит проиграть бой. Немыслимо. — Извиняюсь. Мне жаль. По ту сторону слышится слабый смешок, и после разговор принадлежит уже им двоим. — Так чему посвящена тема, — прикрывая нижнею часть лица широким рукавом, чтоб скрыть в голосе подступающий к горлу кашель, Бай Юнси продолжает, — нашей беседы с Вами сегодня? — Тому, чему и всегда, — с нисхождением, — Что может лучше заинтересовать Полковника Си, чем обсуждение военных дел. А после пауза. Юнси внимательно ждет понять, что скрывается за этой фразой. — Вторжение. Завоевание. Порабощение. Война это всегда захват. Но не всякий захочет быть покоренным, разве не так, господин Бай? — напускной вопрос, Юнси это понимает. — Что делать, если человек горд. Горд, но глуп. Быть во власти другого для него является слабостью. Все же поднимая взор на собеседника, Бай Юнси проговаривает: — Ответ прост. Когда ведешь себя правильно, то за тобой пойдут и без приказа; когда же ведешь себя неправильно, то не послушают, хоть и прикажешь. Вот чему научила меня жизнь. Если капитан слушает своих воинов, то и воины будут внемлить ему. Такова истинна. Она проста и понятна. — Ха-ха-ха, ну до чего же ты интересен! — присаживаясь напротив, с воодушевлением восклицает мужчина. — Разве этот господин не достоин даже внимания Великого Полковника Си. В том было что то чарующее. Наблюдать за безнадежными попытками этого господина не обращать на Чжу Юйсяня никакого внимания. Поначалу осторожность и цепкое внимание. Следуя собственной тактике, Бай Юнси выжидал наступления темноты. Будучи одетым лишь в ночные одежды с наступлением часа быка*(2) он выходил в сад. Одинокий и оставленный собственной страной Полковник Си походит на цаплю. Та, что с истинным благородством стоит в тиши ночных вод. И если и есть зрелище лучше для глаз других, то для Чжу Юйсяня нет ничего более интригующего, чем сам Бай Юнси. Потому, выходя поздно вечером из зала совещаний, слуги Лорда Чжу преданно ждут своего господина, пока тот цепко всматривается в черты лица пленника из Цзюй. — Разве может этот господин брать на себя смелость тратить время Лорда Чжу. Неужели у столь благородной птицы совсем нет дел, - смотря ровно в глаза напротив, произносит Бай Юнси. — Возможно, этот муж видит больший интерес в общении с кем-то более необычным для здешних мест. Ядовитая усмешка так и сквозит в словах Лорда Чжу. За исключением, что принять змеиный яд быстрее и приятнее, нежели слушать столь дерзкие изрекания. Для Бай Юнси это был бы лучший из возможных вариантов. Жаль — следовать приходится ни ему. — Следует ли тогда следующему правилу Великий Мастер Чжу при виде скота и утвари, привезенной из Империи Цзюй. С ними Вы тоже ведете беседы? — Приравнивает ли себя тогда Полковник Си к цзюйской чашке, потому что такая честь предоставлена лишь ему. — Война есть захват территорий. Если одна страна подавила другую, то и все в этой стране отходит победившей. Во всем есть прок и смысл, потери и победы. Таково правило и итог любых сражений. Для одних смена власти это поражение и смерть, другие же сядут на трон и будут править, третьи — все также сеять зерно по весне. Так и для чаши, привезенной из Долины Цзюй найдется место. Однако, — и взгляд этот серьезен и прям, как стрела. Перед собой Чжу Юйсян видит не пленника, но равного себе мужа. В этом и заключается превосходство Бай Юнси над всеми остальными. Он изящен в своей непокорности, — для меня все также неизвестно к какому числу принадлежу я. — Полковник Си предпочтет лучше жизнь обычного крестьянина, чем покои этого господина? Разве благородному мужу не нравятся одежды, в которых он ходит или книги, которые он читает. — Все это принадлежит Лоржу Чжу. Здесь нет ничего моего. Дворец, в котором я нахожусь, так и останется дворцом Лорда Чжу. В этом доме мне места нет. — Разве это проблема? Так уж и быть. Все, что ты видишь в этой комнате теперь твое. Полковник Си хочет личную комнату, дворец? Лорд Чжу подарит ему свои земли, если то порадует дорогого ему гостя. Бай Юнси слышит в словах Чжу Юйсяня насмешку. Как имеющий все, доверие Императора Мэй, политический вес в государстве и власть над ним, Бай Юнси, слова Лорда звучат подобно насмешке. Пленник из Долины Цзюй, бывший великий Полковник Си, есть гость радостный сердцу и душе господину Чжу. Он тот, кто вышел из знатного рода Бай, стал призом за славную службу чужому государству. Есть ли смысл унижать его еще больше. — Вправе ли пленнику зваться гостем в чужом доме. Смех со стороны и последующие слова: — Если Бай Юнси позволит, он может перестать быть пленником в этом доме. Если благородный муж того пожелает, он может стать господином и хозяином этого дома, — приблизившись слишком близко, говоря особо проникновенно. Даже, пожалуй, чарующе. Чжу Юйсян играеет с ним. — Край неба, угол моря*(3). Здешние правила слишком изменчивы, чтобы называться таковыми. Если пленник может стать господином, так и господин может стать пленником. Непостоянство и смута, вот что влечет изменение старинных догм. — Возможно, бывший Полковник Си позабыл, кто в этом мире и стране истинный закон. И если того пожелаю я, то даже эта догма потеряет всякий смысл. — Перечеркивание правил имеет последствия. — Не для меня, — с растановкой в речи, Чжу Юйсянь делает акцент на самом важном. — Порой стоит отказаться от собственных принципов. Мудрый не знает волнений, человечный не знает забот, смелый не знает страха, — кладя красный мешочек на стол, продолжает. — Так и ты, Юнси, выбери правильную сторону. Они смотрят друг на друга. Оба понимают смысл сказанных слов, каждый из них осознает, к чему все приведет. Если для Бай Юнси нет выбора, то Чжу Юйсян его не предоставляет. Лишь спустя пару минут полного молчания и изучения друг друга, они отвлекаются на звук извне комнаты. Стучат. Два постукивания по двери и тишина. Знак. Лорду Чжу пора идти, а значит разговор окончен. И только пред дверьми, когда их взгляды больше не пересекаются, Бай Юнси слышит четкое и холодное: — История Империи Мэй поистине великолепна, однако не стоит забывать о тех, кто ее пишет. Будучи снова один, он откладывает в правый угол сборник стихов. Аккуратно убирает его в сторону, чтобы не задеть рукавом тушь, — на сегодня все. Хватит с него ученных из Империи Мэй на сегодня. Бай Юнси берет в руки красный мешочек, предугадывая, что может быть в нем. Если не вглядываться, то можно даже не заметить бледно вышитый рисунок на яркой ткани. Цветы мэйхуа*(4). Юнси горестно улыбается. — Действительно. Что еще можно было ожидать от Лорда Чжу. Одним движением срывает узелок с мешочка*(5), откуда на стол, на пол сыпятся золотые монеты. Словно издевательски идеально вычищенные, они блестят на свету в лучах закатного солнца. 66 юаней*(6) рассыпаны по его комнате. Вновь смотря на красную ткань, Бай Юнси вздыхает. Впрочем, все к этому и шло. Выросший в знатном роду военных, знакомый с императорскими чиновниками, — имеющий связи во дворце, — он был обречен добиться и получить все самое лучшее. Любимый отцом и матерью, Бай Юнси вырос спокойным и здравомыслящим человеком, кто мог и умел по достоинству оценить ситуацию. Знающий военные трактаты наизусть, владеющий мечом, как чернильной кистью, Полковник Си был опасен. И эта опасность была его красотой. Красота, что вмиг стала погибелью для ее владельца. Благородный искусный в военных делах муж стал пленником вражеского государства. Жребий брошен, судьба сына Бай предрешена. Быть одаренным вниманием Сына Неба достойны лишь избранные. Разве что жизнь человека в одно мгновение, взгляд и слово перестает ему принадлежать. Бай Юнси оказался замечен Императором Мэй и подарен за заслуги в политике и верности стране, которую ему обязано было ненавидеть. И он ненавидел. ---- *(1) [с 17:00 до 19:00] *(2) [с 01:00 до 03:00] *(3) [ Край неба, угол моря - 天涯海角tiān yá hǎi jiǎo Значение: говорится об очень удалённых, глухих местах, а также, когда хотят подчеркнуть отдалённость друг от друга двух народов (возможно, не только физическую, но и культурную или психологическую).] *(4) [ Иероглиф мэй (梅) в слове мэйхуа(梅花) тот же, что в название Империи Мэй, которой принадлежит Чжу Юйсян. Долина Мэй (от слова мэйхуа, 梅花,- первого иероглифа 梅) и Долина Цзюй (от слова хризантема, - цзюйхуа 菊花, - первого иероглифа 菊).] *(5) [ В день свадьбы жених приносит к дому невесты подарки, завернутые в ткань красного цвета, где лежат  золотые монеты, пара сережек и четыре браслета. Такой подарок символизирует плодородие и супружескую верность. В качестве выкупа жених дарит деньги и другие подарки, которые определяются заранее.] *(6) [ Число 6 считается одним из счастливым в Китае. Во время помолвки мужчина традиционно преподносит в подарок семье девушки красный конверт хунбао (к примеру, с суммой в 6 666 юаней).] --- В чем прикол всей этой басни или разбор смысла названия. *Имя Бай Юнси на китайском языке, Юнси, означает «вечный», где 永 (yng) означает «вечный, вечный», а 羲 (xī) означает «осторожный» или «счастье». Заслужить счастье (Чжу Юйсянь буквально заслужил Бай Юнси за верную службу своему государству. Для Лорда Чжу понятие счастья, интереса последних месяцев и дней это - Юнси. Таким образом, получается, что счастье это он в прямом смысле получил за свои политические заслуги. От того вся противоречивость ситуации. Бай Юнси пришлось стать чьим-то счастьем.)