Немного о жизни

Дверь громко открывается, а затем уже чуть тише закрывается, заставляя Арсения вздрогнуть и выбраться из коварных лап дрёмы, в которую он погрузился минут двадцать назад, но перейти в стадию нормального сна так и не смог. Арс откидывает одеяло и тяжело вздыхает, злобно пялясь в столик купе, что висит прямо перед глазами. С одной из верхних полок слышится похрапывание — это Серёжа, у которого есть уникальная способность засыпать в любом месте и при любых обстоятельствах. Арсений, если честно, немного ему завидует, потому что у самого сон довольно чуткий — обычно ему хватает вибрации будильника, чтобы проснуться. Ну, или открытия двери купе. А ведь он с таким трудом задремал. Пора бы привыкнуть, за столько лет-то, но всё не получается. Вот не мог Димка выйти чуть позже, когда Арс бы уже наверняка заснул? Грохот колёс, жёсткий, как кирпич, матрас, подушка, что не сильно мягче матраса, — всё это отвлекает, раздражает, заставляет до скрипа сжимать челюсть. А ещё кондиционер, который то работает, то отключается! Арсений снова недовольно вздыхает, а затем замирает и даже задерживает дыхание, услышав шуршание одеяла с полки, что находится над ним. Вот уж чего хотелось меньше всего — это разбудить Шаста, который тоже не очень хорошо спит в поездах. — Арс? — через несколько секунд с верхней полки вдруг свешивается кудрявая голова, хозяин которой, щурясь и зевая, пристально глядит на него. — Ты снова не спишь? — Голос сонный, с лёгкой хрипотцой, Шаст наверняка спал. Арсений отводит взгляд и тихо угукает. Теперь он чувствует себя виноватым, Антону бы отдыхать при каждой возможности, а из-за него он проснулся и теперь уже точно не выспится — ехать осталось часа четыре, не больше. — Прости, что разбудил, — тихо шепчет Арсений, приподнимаясь на кровати, и тянет руку к Шасту, чтобы медленно провести пальцами по его спутанным прядкам и почесать затылок. Тот какое-то время наслаждается этими ласками, но потом голова исчезает, лишая возможности насладиться мягкостью волос. Сверху слышится копошение, шуршание откидываемого одеяла, и Шаст вдруг спускается вниз. Арсений, безмолвно глядя на него, подтягивает к себе ноги, и Антон присаживается рядом. Так и хочется спросить: «Зачем?», хочется попросить его вернуться и досыпать оставшиеся часы, но Арсений немного, самую малость эгоист, поэтому лишь продолжает смотреть, не произнося ни слова из того, что проскакивает у него в мыслях. Антон в ответ глядит на него немного укоризненно и привычным жестом просит Арса подвинуться. Он повинуется, а сердце моментально наливается теплом. Антон аккуратно, чтобы ничего себе не расшибить, укладывается рядом, еле-еле помещаясь на свободном участке полки, и крепко обхватывает Арса руками, прижимая к себе. Становится ещё теплее, и приходится ногой отпихнуть одеяло подальше. Голова сразу же оказывается на плече Антона, а нос утыкается в шею. Даже тут, в поезде, он пахнет домом и невероятным уютом. Сонный Шастун до невозможности мягкий и ласковый, как кот, и Арсений не может перестать проводить в голове такие параллели. Тот разве что мурчать не умеет, хотя, кажется, вот-вот начнёт. Арсений медленно проводит рукой по чужой спине, подушечками пальцев пересчитывая позвонки сквозь хлопковую футболку. Шаст шевелится и в ответ делает то же самое. Наверное, сейчас Антон ему нужен как никогда. Нет, разумеется, он нужен всегда, везде и при любых обстоятельствах, но в данный момент, кажется, без него было бы, откровенно говоря, хуёво. Арсений мог бы по привычке залезть в телефон, начать листать ленту инстаграма в те моменты, когда появлялась бы сеть, залипать в игры, скачанные накануне. Мог бы открыть какую-то книгу, завалявшуюся у него в самом дальнем углу телефона. Но ничто не смогло бы подарить то чувство комфорта и умиротворения, как это сделал Антон. Одного его нежного касания хватает, чтобы успокоиться и отвлечься. — Спасибо, — шепчет Арс, ощущая особо сильный прилив благодарности к Шасту. Антон чуть отстраняется и приподнимается. Даже в темноте заметно, с какой теплотой он смотрит на него. — Никаких проблем, Арс. Ты же знаешь, я всегда рядом. «Я рядом.» «Я всегда готов тебя поддержать.» «Пиши, звони в любое время.» Они вместе уже много лет, но такие фразы всегда по-особенному действуют на Арсения — сердце бьётся так сильно, что Антон сам наверняка это чувствует. Он наклоняется и звонко чмокает в нос, правда, попадает не в кончик, а в переносицу, но так тоже хорошо. Арсений жмурится и тянется вперёд, надеясь попасть губами в нос, но тоже промахивается. Он касается губ Шаста, и тот мгновенно отвечает на поцелуй. Арсения до краёв затапливает нежность, да так, что сердце снова щемит, а на глаза наворачиваются слёзы. За это даже немного стыдно, но он не может контролировать свои эмоции. На концертах — как-то ещё может, тем более на снятых исподтишка видео почти ничего не видно, на съёмках уже сложнее, но тоже реально. А в моменты, когда они остаются наедине — или в присутствии спящего Матвиенко, — невозможно. Антон снова ложится рядом, продолжая мягко и очень нежно целоваться. Он гладит пальцами щетинистую щёку Арса, аккуратно водит пальцами туда-сюда и заставляет полностью абстрагироваться от посторонних звуков. Арсений отрывается и смотрит в сияющие от пролетающих за окном фонарей глаза, затем отвлекается на растрёпанную челку, спадающую на лоб. Он запускает в неё пальцы, медленно прочёсывая и распутывая. Шаст в ответ дарит ему ласковую, обезоруживающую улыбку. — Кажется, я сейчас усну, — тихо сообщает Арсений. И он в самом деле чувствует эту постепенно накатывающую усталость и сонливость. Теперь грохот колёс превращается в убаюкивающий стук, а качание из стороны в сторону лишь успокаивает и даёт ощущение какой-то лёгкости. Только матрас всё такой же жёсткий, но какое теперь Арсу до него дело, если он лежит в самых мягких на свете объятиях? — Я тоже, наверное. Доброй ночи, — отвечает ему на ухо Антон и удобнее устраивается на подушке, утыкаясь носом в лохматую макушку Арсению. Через полчаса они оба погрузятся в сон, забыв напрочь про посторонние звуки и другие отвлекающие ото сна факторы. И только Дима, вернувшийся в купе, не будет спать, лишь тихо цыкнет, в очередной раз поразившись их способности слипаться, как макарошки, в любое время суток. Главное, что оба наконец уснули и теперь не будут мешать спать другим.