***
Последующие несколько дней проходят быстро. Новые люди, местность, новые знания и тренировки. В основном Орис разговаривает с Маалом, Тиикс и Фрэдрик не особо в нем заинтересованы. От Маала он узнал, что его Дар в самом деле отличается от родовой магии Фароу. Возможно, из-за наличия второго Дара, переданного от папы, который вполне мог быть носителем, если приходился тому, кого он считал раньше отцом, дальним родственником. А Орис думал, что Дар с частицей восстановления он получил от альфы-отца, но, получается, это не так. Главная проблема в том, что потенциал не развивается. Точнее, он немного больше, чем был изначально, и его увеличение случилось во время путешествия. Но какое именно событие или явление это спровоцировало? Орис не наблюдал за собой, поэтому теряется в догадках. Обычные методы развития не влияют на потенциал, хотя даже Фароу в этом плане не отличаются от остальных магов. Маал говорил, что развивал свои силы точно так же, как другие. Странно. Дар Ориса изначально был не таким, как надо. Хотя, если верить Руэри, все в порядке: его ядро вмещает в себе два Дара. И это распространенное явление среди магов. Но что-то неясное все равно беспокоит Ориса. Что это за преследующее его предчувствие? В остальном новой информации он не раздобыл. Про то, что они собираются свергнуть Короля Дакоции, разболтал Руэри. А Фароу неожиданно поддержали это — их народ не раз терпел нападки армии дакоцианцев, ведь Оден желает держать все соседствующие страны и земли под контролем. Если власть сменится, их люди больше не будут умирать, защищая Анхельский полуостров. С приходом ко власти Амори все поменяется. К тому же, если они найдут способ избавиться от Теней и освободят земли Эскады, Фароу вернут свои истинные владения, родину. Так что Орис не удивляется тому факту, что они теперь кинулись помогать Амори. Но это ему не нравится потому, что теперь тренировками принца занимаются в основном Фароу, а он только наблюдает, контролирует процесс. Ему даже ревностно, но одновременно он понимает, для чего все это нужно. Оказывается, Амберана может убить только маг с таким же сильным противоположным Даром. То есть, это не он, Орис, и не другие Фароу, а представитель Дако. Оден, или… Амори. Именно на хрупкие плечики не до конца созревшего юнца выпадает тяжкая ноша. На первый взгляд кажется, что все люди обречены. Это ведь Амори, ребенок, взращенный в страхе и насилии, который ничего не знает о мире и людях. Но если приглядеться… омега не так уж слаб. Его характер крепнет вместе с Даром. Значит, шанс есть. Руэри рассказал, что в прошлом ему, Фрасису Дако, не удалось до конца победить Амберана. Тот обманул его, обратился в иную форму и улизнул, и до конца жизни Фрасису не удалось его поймать. В этом и вся проблема: пока есть Амберан, его отравленная армия существует. Как только пропадет первоисточник, погаснет и черная дымка, заключающая души внутри. Стены, созданные давно умершим Фрасисом, существуют лишь потому, что их структуру не дают разрушить внешние слои, наложенные живущими нынче магами. Но поскольку источника давно нет, даже «запечатанная» магическая структура гаснет. В итоге Стены таки падут не потому, что их истощают Тени, а потому, что создатель их основы мертв. Орис выныривает из раздумий, слыша издалека крики местных. Похоже, они снова поймали кого-то чужого. Он сам не замечает, как ноги приносят его к алтарю. — Эй, отпустите меня, я невкусный, грязный, потный, и вообще, не мылся полмесяца! — звучит знакомый голосок. В магических путах, созданных местными, барахтается никто иной, как Ив. Маг безуспешно пытается выбраться, но жрецы племени уже надвигаются на него с ритуальными кинжалами. Их Кхаату хочет крови. — Остановить жертвоприношение, — твердым тоном произносит Орис, чувствуя, что глаза светятся красным. Племя тут же расступается, подчиняясь его воле, как воле представителя правящего рода Фароу. — Отпустите его. — Красивый! — как только Ива развязывают, тот с оглушающим визгом кидается ему на шею и так и висит, согнув ноги в коленях. — Не представляешь как я рад видеть твое унылое лицо! — Хватит дурачиться. — И слышать твой унылый голос! — Ив Аби Терно! — раздражается Орис, отстраняя его от себя и хватая за плечи. Внутренне он все же рад видеть мага живым. Совсем капельку. — Как ты нас нашел? — По горячим следам, — хитро скалится Ив. — Я отличный следопыт, как видишь, — отряхивает лохмотья, в которые одет. Орис присматривается к нему. Что-то не так. Есть в маге нечто отталкивающее… и это след Одена. Его запах ни с чем не перепутать, точно так же вонял Амори после ужасной ситуации в тронном зале. Впрочем, стоило ожидать, что именно этим способом Ив и будет добиваться благосклонности Короля. Однако же… На виднеющейся части шеи следы от зубов и засосы. Они свежие. — Ревнуешь? — смеется Ив, нагло демонстрируя шею, отодвинув ткань. — Я сбежал от него дважды. Один раз из дворца, второй, когда он меня поймал. Видать, запал я ему в душу, но мне все равно. Он скушен и предсказуем. Неинтересно, — фыркает. — Стоп, — Орис слегка трясет его за плечи, прерывая поток речи. Отпускает, но смотрит в глаза. — Хочешь сказать, Король, считая тебя Альфредом, гонится за тобой? — Он знает, что я не Альфред, — спокойно пожимает плечами Ив, будто совсем не понимает опасности, что Король заявится сюда. — Пришлось кое-чем пожертвовать во имя нашей с тобой семьи. Своим Даром. Я использовал его на Одене и освободил его от чар моего братца, теперь он обычный шестнадцатилетний импульсивный подросток, который смутно помнит все, что было с ним после попадания в круг Альфреда. Однако он не стал менее жестоким. Даже хуже, теперь он потерял прежнюю холодную рассудительность и действует сгоряча. Но такой Оден представляет куда меньшую угрозу. Его легче будет свергнуть. И да, я к вам всего на денечек. Как бы ни хотелось остаться рядом с тобой подольше, но не смогу. Он меня из-под земли достанет. И, кстати, Амори тоже. — Что ты сказал? — цедит он, хмурясь. — В этом-то вся проблема, красивый, — Ив проходится рукой по белесым остриженным волосам. — Я видел это в его глазах. Страх быть свергнутым. Оден, знаешь ли, не дурак, он понимает, что Амори — сын Эилеифра, а значит, не слабак. Амори для него угроза. Он не успокоится, пока не найдет его и не уничтожит. Не знаю, что делать, но я не мог не предупредить… Я смогу сдерживать его, но не думаю, что за это время вы успеете провернуть переворот. Давай мыслить реалистично. Нужно что-то придумать, такое, что его отвлечет… Орис тяжело вздыхает. Он знал, что это произойдет. Оден так просто не отпустит птичку, которую столько лет держал в клетке. Как минимум, потому, что птичка может переродиться в дракона и испепелить его и столицу дотла. Пусть, Амори и слаб в его глазах, но омега не единожды использовал магию против Короля, а это значит, что сомнения уже посеяны. Но как отвадить от принца опасность? Как сделать так, чтобы Оден Аби Дако забыл на время об его существовании? — Это еще не все, — Ив снимает с плеча сумку, тоже потрепанную и старую. — Я кое-что одолжил, — вынимает завернутый в ткань сверкнувший камень. Орис узнает его. Это то самое ядро предыдущего Короля. — Раньше оно бы нам очень помогло, но теперь я и так знаю, кто я, откуда взялась Тень и как ее убить, — он разводит руками. — Теперь он нам без надобности. — А вот с этого момента поподробнее, красивый, — взгляд мага сверкает интересом. По пути к поселению Орис рассказывает Иву все, что им довелось узнать за последние дни. К удивлению, маг внимательно его слушает и не перебивает, его глаза горят маниакальной жаждой узнать как можно больше. У них действительно мало времени. Даже такой Король представляет опасность. От Амори многое зависит, и отдавать его в лапы того, кто без сомнений убьет его, перед казнью изрядно помучив — все равно, что подписать миру смертный приговор.***
Орис прохаживается туда-обратно, окидывая сидящих за столом взглядом. Они уже который час обсуждают план действий и никак не могут прийти к единственному решению. У каждого свое мнение, и особенно активно свою версию продвигают Фароу. Цель одна, средства — разные. — Хитростью нам Дакоцию не взять, — качает головой Маал. — Только силой. — Даже если поднять народ, их и наших сил будет недостаточно, — оспаривает Орис. — Устранить нужно именно правителя, без кровопролития мирного населения. — И как ты собираешься воплотить это в реальность? Не ты ли говорил, что Король Дакоции непобедим? — качает головой Маал, хмуря брови. Ив же вальяжно поднимается, собирая на себе неодобрительные взгляды Фароу, которые явно не доверяют ему, считая вражеским псом, вынюхивающим обстановку. — Есть способ, — маг останавливается около Амори, обращаясь уже к нему. — Ваше Высочество, помните, мы говорили ранее, что вы будете развивать оба Дара? Но я сейчас вижу, упор идет на один, королевский. Короля его же силой не победить, нужно кое-что другое. Вы же понимаете, о чем я? Амори, до этого спокойно сидевший, сложив руки на груди, поднимает взгляд на Ива, без промедления отвечая: — Понимаю, — кивает. — Мой второй Дар. Мне нужно его развить. — Верно, — Ив кивает раз за разом. — Сейчас Королишка наш ослаблен в психологическом плане, хотя в магическом так же опасен. Избавление от чар Альфреда сильно его пошатнуло, поэтому если вы начнете воздействовать на него с помощью Дара медиума сейчас, то достаточно ослабите, чтобы победить. И… этим же способом, через сны, вы сможете связываться со мной. Потому что, — пауза, — меня тут не будет. Орис слушает их диалог и кивает. Все же, Ив во многом прав, Короля стоит попробовать подкосить сейчас, пока он в замешательстве и недостаточно окреп для того, чтобы стать непробиваемым. — Мне понадобится помощь Фароу, — заявляет Амори. Орис недовольно поджимает губы: теперь принц пытается оборвать и эту связывающую их нить — обучение магии. Это раздражает. — Я могу… — не договаривает Маал, осекаясь, так как Орис подавляюще на него смотрит. — Я лучше других разбираюсь в специфике Дара медиума, — он щурит глаза, сверкнувшие красным свечением. Не собирается уступать другим право проводить время с Амори. Это его ученик. Нездоровое собственничество теперь кажется чем-то естественным. Но вопросы все же возникают: почему он такой? Откуда это несвойственное для него всепоглощающее раздражение и злость, откуда желание присваивать себе человека, словно он — вещь? Эти изменения в его характере, пока что необоснованные, явно не направлены в лучшую сторону. — Я считаю, — перебивает его мысли Амори твердым и уверенным тоном. — Считаю, что мне нужны знания вас обоих. Мне пригодится как можно больше опыта других магов. Орис вынужденно соглашается, но внутри он противится. Особенно тому, что Амори неосознанно — или осознанно — перенимает его позицию главного. В нем чувствуется рвение управлять, быть негласным лидером. Дальнейшие разговоры особо ни к чему не проводят. Так время близится к вечеру. Ив через час-второй отбудет обратно — никто не знает, как быстро следует за ним Король. Опасно удерживать его тут хотя бы на день дольше. Ожидание, заявится в эти земли Оден или нет — утомительно. Орис, вспоминая его образ, переполняется чернью изнутри. Вся его справедливость и рассудительность гаснет под влиянием сильной злости и желания отомстить. Он редко поддавался эмоциям до такой степени, что они затмевали в нем все остальное. Оден Аби Дако… Как только Орис увидит его, несомненно кинется на него, не жалея жизни. Но каково сейчас Амори? На недавних тренировках, кое-как втиснутых между обсуждениями планов, омега поранился. Переусердствовал, кидаясь в бой изо всей силы, и Тиикс, с которым принц вел бой, обороняясь, поранил его. Чернью. Сначала Орис испугался, что Тиикс заразил омегу, но присмотревшись к ране понял, что это обычный магический урон: на коже расцвели пятна, а место стало болезненным. Это же что получается — магия других Фароу жалить не может? Как это понять? Но времени выяснять нет, он откладывает это на потом. Сам направляется с Амори в их домик, чтобы помочь ему залечить рану, приложить травы и влить энергии восстановления. Пока он готовит мазь, принц молча сидит на кровати. О чем думает? Терпит боль? Но хмурое выражение у него явно не из-за физических ощущений. Оден может найти его. Орис вздыхает, приседая у ног принца. Не снимает перчатки. Гладит щиколотку раненной ноги. — Потерпи немного… Скоро остынет и нанесу. Ха… Перестань, не думай. Он не сможет тебя забрать, я не позволю. Ему придется перебить нас всех, за тебя будут бороться до конца… В остальном, не факт, что он сюда заявится. — Я часто задавал тебе один вопрос, но ответа так и не получил… Зачем ты возишься со мной? — внезапно говорит Амори, словно сам не выдерживает этой игры в молчанку со своей же стороны. Несмотря на внешнее спокойствие, его руки подрагивают и сжимают края постели до побеления костяшек. — Не надо мне говорить, что это из-за того, что я должен спасти народ. Тебя раньше не волновала судьба людей, только твоя собственная. Тогда зачем я тебе? На этот раз Амори не отводит взгляд. Упрямо смотрит. Орис переменяется внутренне от таких его слов. — Ты… — он не знает, как правильно сформулировать мысли. Оказывается, о чувствах не так просто говорить. Другое ли дело — думать. А вот обратить мысли в слова тяжело. — Ты для меня дорогой человек, — таки произносит после заминки. — Да, это правда, что ты важен для этого мира, ты его надежда на светлое будущее, но так же ты важен для меня, — признает вслух. И смотрит, смотрит в эти блеснувшие влагой глаза, словно вмиг оттаявшие. Этот длительный контакт взглядами — уже что-то. — Насколько я дорог тебе? — спрашивает омега, словно ему не верит. — Я готов отдать тебе самое главное, что у меня есть, и что я так долго пытался сберечь, — он делает паузу. — Жизнь. Орис продолжает смотреть в карие глаза, второй рукой снимая перчатку с первой. Касается пальцами щиколотки раненной ноги и ведет выше, от простого касания Амори вздрагивает и поджимает нижнюю губу, словно этот жест до мурашек интимный. Через контакт кожи к коже Орис вливает живительную энергию, помогая истощенному после боя организму быстрее восстановить раненный участок кожи. Рядом с Амори его ярость на Короля успокаивается, буря превращается в тихий штиль. Этот момент пронизан первыми искорками возрождающегося доверия. Дарит надежду. Амори молчит некоторое время, приоткрыв рот, будто собирается что-то сказать, но не решается. В конце-концов произносит: — После всего, что произошло… ты все еще любишь меня? Омега прикрывает глаза и сжимает губы в тонкую полоску, словно ожидает худшего. Его вопрос удивляет. — Мои чувства к тебе поменялись, — произносит, заметив, как дрогнул Амори от его слов. — Они стали еще крепче. Настолько, что никогда не исчезнут. Орис с мягкой улыбкой касается его лица. Сопротивления не последовало. Он привстает на колени, тянется к омеге и прижимает его к груди, едва-едва, чтобы не спугнуть этот прекрасный миг. — Больше ты не попадешь в лапы Одена. Я не позволю, — говорит ему в висок и крепче сдавливает в объятьях. Амори ничего не отвечает, но вскоре вцепляется в Ориса с такой силой, будто обнимает впервые за долгую разлуку или в последний раз. Его хрупкое тельце начинает ощутимо дрожать, дыхание сбивается. Слышатся… всхлипы. Тихие-тихие. Сорвался таки, выплеснул эмоции. Амори обнимает его за шею и расплетает волосы, вплетается в них руками, шумно втягивает запах. Как же Орис скучал по его теплу… безумно сильно скучал… Омега снова доверил ему свои слезы, и это дорого стоит. — Все худшее закончилось, осталось несколько шагов, — успокаивает его Орис. — Все, что ты пережил за эти годы, изоляция, насилие, запрет на живое общение и знания о мире, зверские издевательства… Все это больше не повторится. А тот, кто это свершил, будет мучиться в стократ сильнее. Это я тебе могу пообещать, — он гладит волосы, всматриваясь в их темные завитки. Жадно дышит усилившимся ароматом омеги. — Орис, — произносит Амори негромко. — Поцелуй меня… Он буквально забывает, как правильно дышать. Отстраняется от омеги, заглядывая в его лицо, в блестящие от слез глаза. Он без промедления поддается вперед, но в эту же секунду дверь распахивается. На пороге возникает Ив с характерным возмущенным восклицанием. — Ай-яй-яй! Милуетесь, голубки? — ядовитым тоном. — Оставьте процесс делания наследников Дакоции на потом! Срочно за мной, все только вас и ждут! Мне уезжать вот-вот! Орис нехотя встает. Смотрит на Ива исподлобья устрашающим взглядом. Вот вечно маг мешает ему налаживать личную жизнь! И за что же ему такая карма, что он наделал такого в прошлом, что судьба наградила его светлолицым исчадием? Он раньше много раз мечтал выкинуть Ива в окно, и на этот раз уж точно полон решимости. Жаль, через это мелкое окошко Ив не пролезет… Он берет остывшую мазь и наносит на почти заживший след на ноге Амори: у омеги высокая регенерация, и даже ослабленный организм сам себя излечил. Орис наклоняется к нему и шепчет: — Договорим потом. Орис еле удерживается от того, чтобы примкнуть к манящим губам. Он так долго этого хотел… Но стоящий над головой Ив с грозным видом не располагает к романтике. И вот, они снова все вместе собираются в одном помещении и продолжают обсуждать план действий. За весь день они так и не пришли к компромиссу. — Я тут подумал-поразмыслил, и вот что понял… Нам нельзя убивать Одена, — выдвигает Ив. — Его силы могут пригодиться, лучше обезвредить его и использовать его Дар во благо, укрепить им Стены… — Оден умрет, — начинает злиться Орис, скалясь на мага. — В тебе говорит желание отомстить за то, что случилось в тронном зале, так ведь? — припоминает Ив. — А во мне говорит рациональность. Лучше использовать его Дар, а самого сверженного правителя заточить, потому что если мы его убьем, его магическая энергия, влитая в Стены, может вскоре исчезнуть, не продержавшись и пары лет. — Это правда, Оден не такой сильный, каким был Фрасис, — влезает в спор рыжая выскочка. Руэри смотрит на Ива и глаз с него не сводит, слегка задрав голову, потому что маг значительно выше него самого. — Тирана на плаху — этого потребует народ. Но разумнее было бы использовать Одена во благо. Остальные кивают, молчит только Амори, но по его лицу не понять, о чем он думает. Но принц явно против того, чтобы оставлять его мучителя в живых. Амори слишком долго мечтал его уничтожить, и, судя по его уверенному взгляду, не сойдет с намеченной цели, несмотря на мнение «союзников». Орис тоже умолкает. Да, Ив сказал правду, он пылает жаждой вырвать гнилое сердце Короля, и жажда эта столь же неугасима, как решимость Амори. Но пока что он вынужден согласиться. Умнее было бы использовать Дар Одена, потому что неведомо, как долго продлятся поиски Амберана, а за это время Тени могут прорвать Стены. Начнется хаос. Фароу не сумеют сдержать напор миллионов тварей. Нужно действовать как можно быстрее. Они еще долго обсуждают будущие планы. Наконец приходят к общему выводу. Сначала Амори использует второй Дар и проберется в и без того шаткую душу Короля, расшатав его ментальное состояние еще больше. Пока он будет это делать, насылая видения и кошмары, остальные займутся пропагандой среди народа. Для того, чтобы подготовить людей: скоро они станут свободнее, власть сменится. Орис и Фароу займутся ликвидацией придворных магов, по одному. Или переманят на свою сторону, или убьют, заменив своими людьми — Король все равно не помнит их лиц. В это же время Ив вернется к Одену, будет оберегать его взор и мысли от очевидных вещей, происходящих совсем рядом с ним. Таким образом, они его окружат. Без поддержки народа, магов и с расшатанной психикой Король уже не будет так силен. Именно в этот момент они нанесут решающий удар. Оден — значительная преграда в их главном плане по избавлению от Теней. Король может помешать им. Плюс добровольно помогать им он не согласится, а значит, стоит его заставить силой влить Дар в Стены. А потом, почти опустошенного и старого, выбросить в тюрьму, доживать свой краткий век. В таком случае не придется тратить Дар Амори на укрепление магической клетки, защищающей мир от Теней. И только они заканчивают обсуждение, как неожиданно к ним вбегают люди из племени. На своем языке, быстро, сбиваясь, они объясняют, что к ним нагрянул гость. Все одновременно переменяются в выражении лиц. Оден Аби Дако тут. А вот это уже проблема.