***
…Ив и Руэри тут же выдвигаются в путь. За ними тайными ходами следуют некоторые люди из племени, а также братья Фароу, готовые, если что, отстаивать родные земли и не дать чужому Королю пройти дальше без их на то разрешения. Амори остается на попечение старшего Фароу, когда как Орис решает отправится за остальными, чтобы понаблюдать, все ли идет по плану. Достигнув границ Анхельского полуострова, он видит издалека шайку Короля. Его армию невозможно не узнать. Характерная военная форма, флаги, да и сильнейшая энергетика мага из рода Дако, которую чуешь за километры. Орис едва себя сдерживает, увидев его поганый образ. Его придерживает Маал, а Тиикс скалится и рычит, чтобы младший их брат не смел ослушаться приказа старших и оставался на месте. Они наблюдают за тем, как Ив разговаривает о чем-то с Королем, как показывает ему камень. Судя по всему, у Одена ничего не вызывает подозрений, тот вертит в руках ядро и отдает обратно. Шествие возвращается назад, прочь с земель оставшейся по эту сторону Стен Эскады. Получилось?.. Люди вокруг ликуют, а Орис зло щурится, обещая себе, что у него еще будет шанс отомстить. Он возвращается обратно и сообщает принцу, что все идет по плану.***
Он любуется Амори. Его омега с каждым днем крепнет и расцветает, это уже не тот хилый запуганный узник Короля. Похоже, пережитое насилие полностью перевернуло его. Теперь Амори другой. Но таким он нравится Орису даже больше. Излишнее милосердие вытесняется рациональностью, атаки становятся беспощаднее, взгляд — строже. Амори взрослеет. Его мировоззрение меняется. За этим приятно наблюдать. Но есть то, что Ориса не устраивает — это отрешенность омеги от него. Как только он пытается прикоснуться или сказать что-то, Амори избегает его, словно не плакал совсем недавно у него на груди, словно не просил целовать. Пожалел ли о своей слабости, передумал? Это не останавливает Ориса, он дальше пробует вернуть их былые отношения. Раньше Орис дал бы ему право выбора и смирился бы с отказом, но теперь он словно не видит отпора. Он чувствует злость каждый раз, когда представляет Амори рядом с другим. Орис уверен, что убьет любого претендента на сердце омеги. Даже если Амори будет этого «другого» любить. С этими мыслями он подходит к нему. Принц пробует готовить, учится. Стоит у печки, вымощенной из камня, от которой веет жаром, и скидывает в кастрюлю сушеные овощи и грибы. Орис поворачивает его к себе, всматриваясь в раскрасневшееся от жары лицо. Амори опускает взгляд и зализывает треснувшую губу. На ней запекшаяся кровь. — Больно? — он нажимает пальцем на нижнюю губу, слегка ее подвигая вниз. — Хватит убегать. Смотри в глаза. Мне надоела неопределенность, — выходит более жестко, чем планировалось. Он тысячи раз пробовал подойти к нему мягко, но это не дало результатов. — Я хочу быть с тобой, — Орис приближается и обдает его губы дыханием. Руку перемещает на подбородок. Амори смотрит ему в глаза и больше не опускает. И не моргает. — Я хочу быть с тобой не просто наставником и учеником. Я желаю видеть тебя своим во всех смыслах, — он приподнимает его лицо за подбородок, надавливая. — Стань моим, — он будто не просит, а приказывает утвердительным тоном. Орис приближается и касается его губ. Не встретив сопротивления, углубляет поцелуй. Однако Амори и не отвечает. Омега просто стоит, свесив руки по бокам. Комкает в кулаке тряпку. Орис слегка отстраняется и вздыхает ему в губы. — Чтобы стена, которую ты выстроил между нами, пала, нужно всего-то вытащить с нижнего ряда камень. И я готов снести его с ноги, — он отходит и пристально смотрит. — И этот камень — простой разговор. Это то, от чего ты бежишь: посвятить меня в свои мысли. Может ты и не привык говорить о своих переживаниях, но… Я хочу знать, что находится в твоей голове. Так или иначе, я не умею читать мысли. — Но… — выдавливает Амори, тяжело выдыхая. — Орис… я не достоин такого отношения, ты идешь на большие жертвы. Сначала спасаешь мое почти мертвое тело, теперь пытаешься вернуть то, на что у нас изначально не было шанса. Разве после всего случившегося мы можем быть вместе? И тебе не противно при этом меня касаться? Омега поднимает на него взгляд. Трется щекой о его руку на своем лице. Не отводит глаз. — Я не тот… Совсем недавно я осознал, что вел себя как эгоист по отношению к тебе… использовал тебя, зная, что ты можешь лишиться головы из-за моей прихоти. А я ведь не до конца осознавал, что у нас может не получится. Не думал, что я могу оказаться очень слабым магом и все наши жертвы, старания будут зря. Я всего лишь думал о мести, но не о последствиях… разве ты готов простить мне то, что я так себя вел? — Хаа… — Орис выдыхает, слушая наконец то, чего так долго добивался: его откровения. — Я никогда не считал тебя виновным в чем-либо. Ты меня не использовал. Я добровольно согласился служить тебя, чего бы мне это ни стоило. Я понимал риски. В конце-концов, и мне от тебя вначале нужна была выгода. Это была взаимная сделка, — он касается впалой щеки и поглаживает, жаль, через перчатку нельзя ощутить, мягкая ли его кожа или пересушенная морозами. — Не кори себя. У нас есть будущее, и если его не видишь ты, то я покажу его тебе. Ты только согласись… — вторая рука скользит к талии, по прогибу в спине. Орис прислоняет его к себе. Снова наклоняется и дышит в губы: — Решение за тобой. Омега учащенно дышит, его щеки покрываются румянцем, а глаза начинают блестеть. — Я… не уверен правильно ли поступаю… — с опозданием говорит Амори, прикрывая глаза. — Я бы хотел быть с тобой. Но мне очень сложно переступить через себя, через свои решения… Орис уже не слушает его слов. Реакции тела говорят сами за себя. Он снова приподнимает его голову за подбородок и целует, только в этот раз не спешит отстранятся. — Ты сам просил, — припоминает обжигающим шепотом в губы. И вновь целует, протискивая язык в его рот. Челюсти омеги разжимаются. Орис со все большей страстью целует его, как никогда прежде нуждаясь в ответных действиях. И Амори отвечает на поцелуй, привставая на носочки и обвивая его шею руками. Омега касается его губ так же ласково, но в то же время с заметной ненасытностью. Скучал. Амори тоже скучал! — Орис… — выдыхает и снова смотрит в глаза. — Что мы будем делать? Он счастливо улыбается ему в губы, смакуя его отдачу. — Строить заново то, что потеряли, — он с огромной нежностью смотрит в эти темные глаза. — Даже если в будущем мы разойдемся, сейчас я не хочу об этом думать. Может, мое желание эгоистичное, но оно искреннее. Орис касается губами его щек, носа, лба, снова целует в сухие губы и зализывает трещинку на них. Их отстраняет друг от друга шкворчание в казане. Омега резко поворачивается и начинает мешать блюдо. Кажется, подгорело… — У тебя хорошо получается, — он встает сзади, обнимая его, целует в волосы. — Немного поджаренное, но ничего… Орис облегченно выдыхает. Наконец он может обнимать его вот так спокойно, не ожидая получить отпор. Амори расслабляется, его спина больше не напряжена, плечи опущены. Орис так долго мечтал об этом моменте, что теперь ему не хватит вечности, чтобы зацеловать своего омегу. Чтобы насладиться им и его взаимностью. Любовью, которая никуда и не исчезала. — Спасибо… — непонятно, зачем, шепчет он в волосы, прикрывая глаза. Вдыхает запах, усиленный от волнения. Даже ушки Амори покраснели. Что уже говорить о щеках… — За что? — судя по всему, не понимает Амори, накладывая в глиняную посуду две порции. — За шанс, — усмехается он, принимая из его рук еду. Ставит на стол, нехотя отходя от омеги. Наблюдает за тем, как Амори подходит к нему. Такой низкий и все еще хрупкий, но больше не слабый, как было раньше. Такой Амори очаровывает. Еда подгорелая, и от того горчит во рту. Но Орис ест, не выдавая, что ему не по вкусу. И не такое приходилось есть за свою жизнь. — Думаю, стоит обговорить наши тренировки… Я считал, что второй Дар тебе не понадобится, хоть мы и договаривались когда-то развивать оба, но фактически упор шел на один. Теперь тактика сменилась. Помнишь, как впервые вовлек меня в сон, пробравшись в мою голову? — «и впервые стал моим», не договаривает он, сглатывая от воспоминаний. — Да… помню… — омега пробует рагу и давится. Кривится, отодвигая миску. — Не ешь. Я приготовлю что-нибудь другое. Такими темпами у тебя испортится желудок… Орис к этому времени успевает все съесть. — Ничего подобного, — пожимает плечами. — Мне понравилось. Хах, если ближе к делу… Теперь будешь тренироваться дальше в развитии второго Дара. С моими подсказками, естественно, — он усмехается, вспоминая две их ночи, проведенные за гранью снов, и одну в реальности. Если в будущем у них снова будет близость, надо будет вести себя крайне аккуратно, чтобы не сделать Амори ребенка. В таком случае ближе к родам Дар полностью перейдет в сформировавшееся ядро ребенка, и омега больше не сможет использовать то, что так долго развивал. Этого нельзя допустить. — Не переживай. Сначала будешь пробовать на нас всех. А уже потом на Одене… — Понял, — серьезно кивает Амори и снова начинает хлопотать на кухне, готовя обычный суп. Орис пристально наблюдает за любым движением омеги. Как тот неуклюже справляется с кухонной утварью этими маленькими изнеженными ручками, которые никогда не держали казан, не то что готовили. Но Амори учится, и учится не только магии и боевым искусствам, но и бытовым вещам, базовым навыкам выживания в неблагоприятных условиях. Все для него в новинку.***
Ночью Орис приобнимает Амори со спины, греясь, но заснуть не получается. Его преследует смутное ощущение волнения. Неприятное. И оно оправдывает себя, как только Орис проваливается в сон. Он снова чувствует знакомую тину. Погружается вниз, но не сопротивляется. На этот раз внимательно наблюдает и изучает обстановку. Рассматривает просторную комнату, обставленную богато. Он сидит на кровати. С окна на его черные когтистые руки падает свет. Длинными яркими полосами. Но свет неожиданно исчезает — кто-то задергивает шторы. Орис поворачивает голову и смотрит на тонкий силуэт. Высокий омега с длинными волосами стоит в паре метров от него, но его лица не видно, оно словно размыто, скрыто. Имя… как же его зовут? Следующим кадром Орис будто сидит перед камином на полу. По жилам течет ярость. В руках, облаченных в перчатки, золотистые пряди. Волосы, много волос. Мягкие. Их обладатель лежит у него на коленях. Орис снова пытается рассмотреть его, но все, что он знает, так это то, что этого омегу ему не хочется убить, как всех остальных в прогнившем мире. Взгляд цепляется за выпуклый живот, не особо скрываемый одеянием. Скоро роды… Омега поворачивает голову на него, тянет руку к его лицу. И произносит обеспокоенно: — Амберан?.. Ориса словно выбрасывает из сна в реальность. Он вскакивает, садясь, от резкого подъема голова кружится, в глазах темно. — Лаэль, — шепчет он одними губами. — Его зовут Лаэль… От чего-то становится очень неприятно. Руки дрожат, дыхание тяжелое. Волей-неволей, но он начинает верить в слова Маала про влияние прадеда. Амберан показывает ему свою жизнь. Показывает собственными глазами и ощущениями. Так, как помнит сам. Маал говорил, что супруга Амберана звали красивым именем Лаэль, омега не прожил долго, его убил его же тираничный муж на глазах у малолетнего сына. Орис не знает всего, но он сочувствует омеге. Тому пришлось несладко рядом с убийцей. Лаэль не любил Амберана. Лаэль его боялся. Орис это ярко ощутил во сне и ощущает по сей момент. Зачем ему чужая биография? Неужели прадед таким образом пытается отбелить себя в его глазах, объяснив истинные мотивы своих поступков? Однако Орису плевать на мотивы. Он смотрит на последствия роковых решений, и из этого делает выводы. — Эй, ты, кем бы ты ни был и в какой бы форме не находился… Я не собираюсь выходить с тобой на контакт. Моими руками ты ничего не сделаешь, — огрызается он, только сейчас заметив под боком шевеление. Амори, оказывается, рядом. Орис обычно спал отдельно, поэтому в первое время не понимает, что он тут делает. Омега сонно на него смотрит, потирая глаза. — О… Спи, не слушай меня, — он касается его плеча, ощущая жар кожи через тонкую тунику. Запах омеги, ставший вдруг отчетливо ярким, будоражит, но вместе с тем успокаивает волнение после видения. Амори такой привлекательный… Лунные лучи, падающие квадратами из окна, осветляют его образ. Орис, переводя сбитое дыхание, целует его. Мягко. Закрывает глаза и неожиданно чувствует, словно целует не его, а Лаэля. Он резковато отстраняется, открывая глаза. Нет, это все еще Амори. И омега тянется за еще одним поцелуем, шепчет что-то невнятное, запрокидывая голову, когда Орис спускается поцелуями на его шею. Он ощущает яркое удовлетворение его взаимностью, искренней отдачей, слегка отчаянной, словно в побеге от самого себя и внутренних запретов. — Отпусти страхи, — Орис горячо его целует. Наслаждается тем, что наконец-то держит его в своих руках. — Я буду рядом, я никогда тебя не предам. Мой омега, мой драгоценный, моя пара, — он осыпает его лицо и плечи поцелуями. Ему до безумия нравится мягкость кожи. Живое дыхание, пульс, такая тонкая шея… Это его омега. Только его. Больше никому не удастся их разлучить. Никому, кроме смерти.