Плач акации

За последние недели много чего произошло. И Карасума, и Коро-сенсей не обманули меня. Они действительно бросили все свои силы на то, чтобы вызволить меня из рук мамы. Пока Коро-сенсей выслушивал меня ночью на перроне, Карасума позаботился о том, чтобы к нашему дому подъехали полицейские машины. Маму ждало не светлое будущее после стольких лет издевательств надо мной. И её, и всех тех взрослых, помогавших ей, заставили предстать перед судом. Когда наши соседи стали свидетелями того, как её сопротивляющуюся, арестованную и в наручниках выводили из квартиры, они были в ужасе, потому что наша семья всегда казалась им сильной, заботливой и любящей. Никто не ожидал, что Хироми Шиота могла скрывать за своим отстранённо-приветливым выражением лица и завидным усердием настоящего дьявола в овечьей шкуре. Отцу, о котором мама никогда более не хотела слышать, сообщили о том, что со мной произошло, и на следующий день он стоял передо мной на коленях, прося прощения. Я не мог понять, за что. За что именно? За то, что бросил нас? За то, что бросил меня? За то, что оставил один на один с неуравновешенной мамой? Карасума посоветовал мне не прощать его так скоро, более того, пока ещё не было определено место, которое я бы смог в будущем назвать домом, он каким-то чудом, смог добиться того, чтобы меня временно разместили у него. Раньше я бы никогда не подумал, что Карасума на все сто мог оправдать данное кода-то мной прозвище «телохранитель». В его доме я чувствовал себя в безопасности, защищённым от неудачников-родителей. Но не всё складывалось так хорошо, как хотелось бы, потому что учителя узнали не только о моей семье, но и о том, чем мы с Кармой занимались. Я имею в виду не личные отношения, а вещества. Сначала влетело Карме и очень сильно, Коро-сенсей весь почернел от злости, потом очередь чуть не дошла до меня, но Карма взял всю вину на себя, хотя я тоже принимал в этом участие. Не знаю, чем и как они собирались помочь нам здесь, потому что во время переезда и суда над мамой я сильно нервничал, а желание успокоить нервы и почувствовать расслабление не выходили из головы. Я почти изнемогал от желания принять хоть что-то и даже присутствие рядом Кармы не всегда отбивало эти жгучие мысли. Из школы меня не стали отчислять, вошли в положение и, как и хотели изначально, вернули на очное обучение, которое вот-вот должно было начаться. События так быстро менялись, что под вечер у меня часто болела голова. Карма пытался как можно больше времени провести со мной из-за чувства вины. Он всё ещё не мог простить себя за то, что отказался идти со мной, хотя благодаря этому моя жизнь круто повернулась в лучшую сторону. Я не винил его, но мне было тяжело, когда он винил себя. Пожалуй, нам предстояло ещё многое обсудить между собой. Сейчас, стоя перед дверью класса, я не мог перестать волноваться. Давно меня не пробирало до дрожи от приятного волнения. Рука лежала на двери, готовая открыть её, пока там, по ту сторону Коро-сенсей рассказывал моим одноклассником о том, кто должен был вот-вот зайти. Карма хотел быть со мной, из-за чего мне пришлось долго убеждать его в том, что мне надо было самостоятельно пройти через это. Благодаря изнуряющей и долгой беседе, я уговорил его остаться в классе и вместе с одноклассниками ждать меня. От мысли, что хоть кто-то в классе уже принимал меня и не мог дождаться моего появления, душа взлетала на седьмое небо от счастья. В коридоре из-за открытых окон лёгкие порывы ветра разносили запах цветущей вишней, такой родной и приятный… я невольно предавался воспоминаниям о моей вернувшейся к жизни красавице в парке и тому, что теперь почти на каждой веточке начинали распускаться яркие бутоны, сияющие на солнце и поблёскивающие при луне и свете вечерних фонарей. Кончики обрезанных волос слегка щекотали шею. Карма помог мне со стрижкой. Это было очень символично, ведь именно он первым вызволил меня из рук мамы, и он же помог избавиться от того, что она любила больше всего. Из учительской до моих ушей доносились слабые отголоски спора Карасумы и преподавательницы английского. Кажется, она тоже очень сильно хотела присутствовать при моём возвращении, но Карасума не разрешал, оправдывая это тем, что мне могло бы более тяжело даться приветствие при стольких незнакомых лицах, хотя, как мне кажется, ещё одно погоды бы не изменило. Не слишком ли он увлёкся опекой? Коро-сенсей назвал моё имя. Стало быть, мне пора было заходить, но сердце ушло в пятки. Чересчур волнительно было переживать это событие, даже несмотря на то, через что мне пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. Жутко было осознавать, в каком ужасе я жил. Ещё более ужасно было понимать, какую колоссальную работу мне требовалось провести над собой, чтобы перестать воспоминаниями возвращаться в квартиру к маме. Я взял себя в руки и открыл дверь класса.

Акация на языке цветов означает тайную любовь, целомудренность и одиночество. Это цветок сожаления и признания своих ошибок. Дарящий акацию, искренне хочет сказать: «Ты лучшее, что было в моей жизни», «Почему сейчас мы не вместе?», «Давай начнём всё с начала».