Сообщив Австро-Венгрии, что он никуда не пойдёт, Босния и Герцеговина засел у себя в комнате, ожидая подходящего момента для выполнения своего плана. Он не особо переживал, потому что австриец так или иначе собирался уходить, к тому же, у БиГ был большой опыт в проворачивании всяких дел за спиной великих держав — например, отец его дружбу с Российской Империей не одобрял, однако, босниец и русский без проблем нашли способ тайно общаться, о чем не знал даже Сербия, близкий им обоим.
Наконец, дверь за Австро-Венгрией закрылась, и БиГ, выждав пару минут и проследив маршрут австрийца из окна, выскользнул из комнаты и аккуратно открыл дверь в его кабинет. Затем осторожно заглянул внутрь, осматривая помещение на предмет какого-нибудь подвоха, и только потом зашёл, не став закрываться.
«Если бы я был великой державой, куда бы я записывал номера телефонов остальных великих держав?»
Босниец осмотрел комнату. На видном месте ничего не обнаружилось, и он решил исследовать тумбочки. «Видят все святые, я этого не хотел, но мне
нужно связаться с Германской Империей!»
Набрав воздуха в лёгкие, как перед погружением, БиГ открыл первый ящик, где нашел ежедневник и несколько блокнотов. Юноша не хотел лишний раз что-то трогать, поэтому замер, пытаясь интуитивно понять, где австриец мог записать номера телефонов.
С чего вообще Босния и Герцеговина взял, что Австро-Венгрия не помнит все телефоны наизусть и что Германская Империя ответит ему, а не уйдет на собрание? Всё просто. Утром под предлогом «узнать друг друга получше» босниец выяснил, что у австрийца плохая память на числа (ещё он узнал, что тот ненавидит итальянскую кухню, обожает штро и фрёч, любит яблоки и терпеть не может немецкую классическую литературу, но это к делу не относится), а перед самым уходом Австро-Венгрия обмолвился, что сегодня его брата на собрании не будет, и выразил надежду, что «хоть в этот раз все будет нормально».
БиГ наугад взял ежедневник, и удача улыбнулась ему — на первой же странице друг под другом было записано множество номеров не только великих держав, но и государств поменьше. Босния отметил красивый почерк австрийца, переписал себе номер Германской Империи (и не только его, если быть честным — босниец справедливо рассудил, что в жизни всякое бывает, а повторять свою авантюру ему не хотелось), положил ежедневник на его законное место, убедился, что все осталось как было и его присутствие ничто не выдаст и поспешил уйти, осторожно прикрыв дверь.
Проблема подкралась незаметно. Довольный собой и не испытывающий угрызений совести БиГ вернулся в свою комнату и, не теряя ни минуты, подошёл к телефону и поднял трубку. Босния набрал нужный номер и застыл в ожидании, как вдруг осознал, что телефон не работает — он не услышал ни единого гудка.
«Хорошо, в доме есть ещё два телефона…» — хладнокровно подумал босниец и направился на первый этаж. Перспектива звонить с первого этажа беспокоила — слишком заметно, если вдруг что-то пойдет не по плану, но другой телефон был в кабинете Австро-Венгрии, что пугало ещё больше.
Босния и Герцеговина почувствовал себя героем шпионского романа — он прочитал несколько таких ещё в доме Османской Империи. БиГ осторожно пробирался на первый этаж, хотя в этом не было необходимости, и облегчённо выдохнул, добравшись до телефона и на всякий случай обернувшись пару раз.
«Миссия почти выполнена!»
Босния ещё раз огляделся и начал набирать цифры на дисковом телефоне. Раздался длинный прерывистый сигнал, и БиГ облегчённо выдохнул.
— Да? — раздался равнодушный голос Германской Империи на другом конце провода.
— Эм… Eure kaiserliche Majestät? — неуверенно спросил БиГ и пробежался глазами по новому отчёту, который лежал здесь же.
— Oh, du bist es. — намного теплее откликнулся немец. — У тебя какие-то проблемы? Должен ли я скрыть это от брата? — вполне дружелюбно поинтересовался он, и Босния и Герцеговина расслабился, хотя он изначально не сомневался в совете Российской Империи.
— «Да» на оба вопроса. Тут действительно кое-что произошло. Австро-Венгрия же отчитывается перед вами, я правильно понимаю?
— Верно. — с лёгким оттенком самодовольства согласился Германия. — Почему ты спрашиваешь?
— Вы не могли бы посмотреть его документы насчёт меня и сказать свое мнение? — попросил БиГ.
— Я заинтригован. — ответил немец, и раздался звук шуршания бумаги. — Ага, вот они. И… О, я вижу, что вызвало у тебя беспокойство.
— Это то, о чем я думаю?
— Зависит от того, что ты подумал, но если ты решил, что мой брат сделал это специально, то готов спорить, что ты прав. — протянул он, все ещё шурша бумагами. — Er war ein unerträglicher Junge seine ganze Kindheit, und anscheinend ist er so geblieben. — неодобрительно отметил немец, и БиГ живо представил, как тот качает головой.
— И что теперь делать? — наконец поинтересовался он, решив проигнорировать замечание Германии.
— Хороший вопрос. — задумчиво сказал немец, судя по слегка искаженному звуку, постукивая пальцами по столу. — Зависит от причины, по которой он это делает. У тебя есть идеи?
— Он хочет вызвать у меня какую-то реакцию, это понятно. — тоже задумался Босния. Германия согласно хмыкнул. — Только вот чего он пытается добиться? Не зна… Соглашение! — вскрикнул юноша. — Все дело в соглашении!
— В каком соглашении? — заинтересовался Германская Империя. — В день твоей аннексии Австро-Венгрия упомянул, что вы двое о чем-то договорились. Ты имеешь в виду это?
— Вы невероятно проницательны, Eure kaiserliche Majestät. — подтвердил Босния и Герцеговина и получил мягкий смешок немца. — Что?
— Мне нравится твой характер. И по-немецки ты говоришь словно мурлыкающая кошка — так же нежно и мелодично. — весело пояснил немец. — Ты чем-то похож на Российскую Империю, знаешь. — неожиданно добавил он.
— Правда? Куда мне до него, он — великая держава, а я… — застеснялся босниец.
— Может быть, но характером ты очень похож на него. Такой же находчивый и тоже умеешь находить общий язык со всеми. — БиГ заметил в голосе Германской Империи нотки ностальгии и мечтательности.
— Благодарю. — польщённо сказал Босния. — Так что насчёт Австро-Венгрии? — вернулся он к деловому настрою. — Мне следует дать ему то, что он хочет?
— Я бы назвал это хорошим вариантом. — тоже сосредоточился Германия. — Ты можешь оставить все как есть, но я не уверен, в какой момент он прекратит в таком случае. Или ещё вариант, ты подходишь к нему с претензиями, но он слишком упрямый и самоуверенный и вряд ли станет тебя слушать. — продолжал размышлять немец. — Но прежде всего с ним поговорю я. Посмотри, как он отреагирует, и действуй по ситуации.
— Как бы вам сказать… — замялся БиГ. — Он всегда не слишком хорошо настроен после разговоров с вами.
— Я знаю. — расхохотался Германская Империя. — Подожди немного и после этого поговори с ним. А теперь прошу меня простить, но у меня дела. Удачного дня, Босния.
— Удачного дня, Eure kaiserliche Majestät.
«Готово! — восторженно подумал Босния и Герцеговина. — И, кажется, я наладил отношения с Германской Империей. Это же замечательно!»
Босниец спрятал листок с номерами телефонов в карман рубашки и потянулся. Его миссия выполнена.
***
— Светишься как солнышко. — довольно подметил Австро-Венгрия, вернувшись домой ближе к вечеру. Он сидел на диване, а БиГ переполняла энергия, так что он бродил туда-сюда по гостиной. — Есть повод?
— Нет. — искренне улыбнулся Босния. — Просто я чувствую себя таким счастливым сегодня! — юноша эмоционально жестикулировал. Австриец не переставал радоваться его живости и открытости, и его настроение тоже поднялось — глядя на веселого юношу хотелось веселиться самому. — Egyébként milyen napod volt?
— Remek, de mi van veled? — также на венгерском откликнулся Австро-Венгрия. — Ты довольно далеко продвинулся за эти несколько дней. — восхищённо отметил он. — Я уже говорил, как ты талантлив?
— Говорил. — БиГ был настолько весел, что даже не стал смущаться, как обычно делал в таких ситуациях. — Я сегодня ничем особенным не занимался, занялся бумажной работой, почитал и, конечно, уделил время венгерскому языку.
— Кстати об этом. — многообещающе начал австриец. — Поможешь мне со своим языком? — он достал из пакета, с которым вернулся домой, учебник боснийского языка. Босния на пару секунд замер.
— Конечно! — восторженно согласился юноша, наконец угомонившись и усевшись рядом с Австро-Венгрией. Тот добро улыбнулся и открыл первую страницу.
***
— Это не так сложно, как я думал. — проговорил довольный собой австриец. — Мне нравится, как звучит твой язык. — он зевнул и перевёл взгляд на часы. — Ох, уже поздно. Laku noc, БиГ.
— Jó éjszakát. — откликнулся Босния. На душе у него все пело как в лучших романах.
